Психотерапия

Терпение и выдержка качества очень важные. С этим трудно поспорить. Люди, чья профессия напрямую связана с такими же людьми как они сами охотно подтвердят этот факт. Только человек способен понять тот ком мыслей и вопросов, невысказанных, но уже сформулированных в голове претензий другого абсолютно незнакомого ему человека. Однако, несмотря на ежедневный контакт с обширным социумом и хвалённое выше понимание, многих все еще объединяет фундаментальная проблема с прямым названием «О чём он вообще думает?». Речь здесь уже идет о несколько иной ступени понимания. Можно даже сделать поясняющую приписку — что заставило индивида поступить именно так? Каждый ведь проходит свой путь. Выводы могут быть одинаковыми, а вот тернистость их достижения — разная. Хотя частенько и сходство результата ставится под сомнение, если берутся в расчет тонкие детали такой нашумевшей вещи как «индивидуальное восприятие». Но это мы забегаем вперед. Подходя ближе к сути — что можно сказать о психологах, психотерапевтах? Безусловно, они так же чрезмерно озадачены проблематикой понимания. Намного сильнее и глубже, чем большинство. Они буквально собственноручно (чаще всего, конечно, не за просто так) берутся распутывать тот скопившийся хаос в головах, да порой такой, что у самих в процессе мозг опухает. Именно поэтому Говард Линк, заслуженный — по весьма хорошим отзывам клиентов — психотерапевт, уже минут пятнадцать задаётся вопросом о ходе мыслей конкретного человека, сидящего напротив него в большом велюровом кресле и всё это время меланхолично рассматривающего стеллаж с различного рода литературой. Не то чтобы это было чем-то необычным в его практике, нет, это даже вполне нормально и объяснимо — первый сеанс всегда тяжело даётся обеим сторонам. Чего стоит только вспомнить случай, когда молодая, с виду хрупкая девушка, в нервном срыве снесла все тот же обозреваемый нынешним гостем стеллаж на пол и минутой позже сама свалилась в остром приступе панической атаки. Так что здесь все пока было более чем прилично. Сколько тишина бы ни была приятна уху, стоило снова попытаться вернуть посетителя на землю. — Господин Уолкер, вас что-то тревожит? — второй раз спрашивает терапевт. Стоит еще надеяться на первичную неловкость диалога и некоторый ступор собеседника. Серебристые глаза наконец нехотя отстают от полок шкафа и скользят по кабинету, чуть задерживаясь на рабочем столе и стопке документов, слегка щурясь от окна, подмечая перемену пасмурной погоды на ясное небо, и пребывая к источнику голоса, рассматривая уже строгие черты лица терапевта, его утончённый благородно-серый костюм, галстук, кипенно-белый воротник рубашки и чуть напряженные плечи в купе со сосредоточенным, но при этом от чего-то снисходительно-мягким взглядом. — Мм… да… — задумчиво выдавливает из себя ответ юноша, засматриваясь на чёрную ручку в ладони специалиста, которая тут же после ответа начинает резво плясать по тетрадке, выводя неразличимые с расстояния строчки. Вслед этому действию Уолкер лишь насмешливо и по-детски фыркает. — Что заставило вас прийти к нам? На доли секунды брови юноши тянутся к переносице, пытаясь выдать лёгкий намёк на хмурость или даже недовольство, но тут же подконтрольно расслабляются, возвращая лицу невозмутимость. И только Линк успел было обрадоваться оживлению собеседника, как взгляд того снова расплылся по кабинету. Сложный случай. Не так-то просто, оказалось, разговорить юношу. Обычно Говарду хватало настроить приятную атмосферу и зацепить пациента парой фраз-стимуляторов, как он сам начинал долгий рассказ. Отсутствие реакции на такую методику вызывало небеспочвенное волнение и наводило на определенные мысли. Время все шло своим ходом, а казалось наоборот — что минуты просто летели. Линк не осмеливался нарушать естественный ход мыслей, хотел дать собеседнику настроиться на свой лад. Он решает даже отложить предметы записи до конца сеанса. Руки складываются в замок и мягко ложатся на тёмное дерево рабочего стола. — Что для вас правда? — наконец прерывает вечное молчание Аллен. Его рука становится на подлокотник и ладонью подпирает щёку — Что есть истина для вас, Говард? Специалист, выбравшись из размышлений и подавив эмоцию удивления — всё же это было бы не профессионально и не этично с его стороны — размеренно выдыхает. — Это весьма философский вопрос…- психотерапевт протягивает слова, пытаясь мысленно подобрать подходящее определение — …Объективная истина не зависит от индивидуальных представлений и являет собой глубинную суть, правда же — её лишь частичное, более субъективное видение… — Линк смотрит на реакцию собеседника — Что о моём мнении — правда это отсутствие лжи. Человечество всегда волновала тема истины. Ценностно-смысловые идеи правды и праведности издавна проникли во все формы общественного сознания, в особенности в религию. Всё что связано с Богом беспрекословно трактуется только истиной и справедливостью. Понтий Пилат, перед неправедной казнью Иисуса Христа задал тот же вопрос — «Что есть истина?» *. Ведущийся диалог чем-то напоминал сцену из евангелия. Только вопрос истинных ролей его участников оставался открытым. Линк уже начал ощущать себя мучеником. Возникнувшая в голове ассоциация и последующее машинальное сравнение персоны напротив с римским префектом, заставили Линка мысленно съежиться. Собеседник в это время, видимо, сам обдумывал ответ психотерапевта. — В некотором смысле истина также может представлять собой идеал, определённое учение о праведных мыслях, или конкретную идеологию. Зависит от того что Вы вкладываете в это слово. — к концу своего короткого высказывания терапевт чуть понизил тон голоса, придавая тому более глубокие и вкрадчивые оттенки, явно намекая на цель их сеанса. Всматриваясь в мерцающее серебро полуприкрытых глаз, Говард пытается разглядеть в них ход мыслей, сменяющуюся череду эмоций от осмысления до вывода. Но не находит там ничего. Натянутая невозмутимость слишком режет восприятие. Аллен медленно возвращает голову в исходно ровное положение и складывает руки крестом, обнимая себя за предплечья. Линк был слегка озадачен поведением оппонента. Как никогда он хотел записать все, что видит и думает. Но взять тетрадь до конца сеанса было бы своеобразным проигрышем. Свой долг как терапевт Говард всегда выполнял на совесть и результат. Знал, что люди в кресле бывают разные и не позволял себе вестись на эмоциональные уловки. Так… когда его успели втянуть в этот поединок? — У вас ранее уже был опыт с психотерапевтами? Аллен поднимает глаза раскрывая их шире привычного положения. Смотрит прямо и открыто на терапевта. — Нет, вы первый. Ранее я и не задумывался о терапии. — после ответа, внимание Уолкера вдруг притянули осевшие на классических брюках пылинки, которые тот принялся стряхивать. Линк на это лишь кивает. Было очевидно, что Уолкера что-то сдерживало от прямого рассказа. И если в большинстве случаев Говард мог легко определить природу «блока», то сейчас это казалось ему непостижимым. Он не был уверен в том, что Аллен делает это не по своему желанию. По крайней мере ему так казалось. Пациенты, осознанно не желающие делиться информацией сильно задевали профессиональные чувства терапевта. Это ведь означало отсутствие доверия, которым дорожит любой врач. — Вещь не перестает быть истинной от того, что она не признана многими** — решает вдруг вернуться к прошлой теме Уолкер — Вы правы — у меня есть свои мысли на этот счёт. И, я не верующий, если что. — нога, прежде закинутая на колено другой, приходит в движение и начинает покачиваться. Вновь зависшую в воздухе тишину обрывает мягкая, медленно нарастающая мелодия какой-то классической композиции. Она становилась настойчивее, но не переходила порог неприятной надоедливости. Словно уже открыла дверь и вежливо подавала знаки собеседникам лишь своим присутствием. Психотерапевт суетливо бросает удивленный взгляд на настенные часы. Неужели уже прошёл час? Его ощущение времени никогда не отличалось точностью, но тут даже он начал подозревать пространственно-временную аномалию. Убедившись, что стрелки часов и правда уже указывают на пять вечера, Говард возвращается к собеседнику. — Наш сеанс на сегодня окончен. Надеюсь на следующей неделе мы сможем подойти к вашей проблеме ближе. Аллен, только было вошедший во вкус абстрактной дискуссии, разочарованно вздохнул себе под нос, мысленно обругав своё замедленное включение в начале встречи. Лениво встав с насиженного места, он подходит к книжному стеллажу и, подцепляя пальцем корешок одной из приглянувшихся книг, вытягивает её из общего ряда. — Могу ли я одолжить у вас это на время нашей с вами работы? Линк отводит взгляд от уже схваченных им документов и оценивающе окидывает им выбор Уолкера. — Да, берите, конечно. — хмурые брови идут вразрез со словами, но их природа остается скрытой. — Благодарю вас. Мягкая улыбка снова с тем же пустым омутом глаз остается последним кадром в памяти Линка, прежде чем дверь закрывается с обратной стороны. Психотерапевт еще некоторое время сидит неподвижно, вслушиваясь в глухой звук удаляющихся шагов. После чего, будто отмирая, расслабляет плечи и откидывается на спинку стула. Он винит себя в недостаточной компетентности о методах работы с несговорчивыми пациентами. Ему стоило снова пройтись по специальной литературе. Неужто память подводит? Ему не хотелось в это верить, но промах очевиден. Запрокинув голову к потолку, Говард пытается как можно яснее сформулировать возникнувшие за весь сеанс выводы. И закрадывающаяся из подсознания мысль не заставила себя долго ждать. Линк убирает тетрадь в ящик и, решив взять небольшой перерыв до прихода следующего клиента, выходит из помещения за чашкой кофе. Словосочетание «Компульсивная лживость» с вопросом было вписано на одну из строк новой белой тетради.