***
Об Алисе Хейзер известно ничтожно мало - появившаяся семь лет назад в мафии девушка словно бы возникла из воздуха. Было известно, что у нее есть Пламя Тумана и она часть Мельфиоре, возможно - Хранитель Джессо, которого Альянс мечтает если не уничтожить, то испортить жизнь точно. Но факт, с которым никто и никогда не спорил - ее бесчувственность и жестокость, с налетом легкого профессионализма. Хейзер плевать, кого убивать - гражданский, ребенок с соседней улицы или мафиози на переговорах, - она выполняет все точно в срок, и плевать, какими методами, хотя девушка все же предпочитала пистолет или, в крайнем случае, метательные ножи. И Пламя Тумана, из-за которого человек засыпал, но больше не просыпался. Возможно, именно это привлекло к ней внимание тогда еще девятнадцатилетнего Бьякурана, а может были другие причины. Ни девушка, ни юноша о причинах вступления Алисы в Мельфиоре не говорят. Но факт остается фактом - ни одна жертва от девушки живой не уходила.***
- Я заплачу тебе сколько угодно, только не убивай меня! - мужчина валяется в коленях у хрупкой девушки, с ужасом и злобой глядя на пришедшую по его душу. Алиса даже не улыбается, когда в попытке взять ее за руку Ричард падает на пол и случайно разбивает вазу, что стоит несколько миллионов. Звук раздражает, но она умеет держать себя в руках - это вообще одно из ключевых умений иллюзионистов, иначе бы все вокруг уже давно бы потекли крышей и мозгами, которые сварятся заживо. Ее первые жертвы попыток правильно наложить на человека иллюзию вообще-то так и заканчивали - медленно умирали с паром и серой жижей, что дымилась и тонким ручейком вытекала прямиком из носа или ушей. Первое время ее рвало, выворачивая наизнанку, а еще снились кошмары - для бывшей гражданской, что и пороха толком не нюхала, подобное было слишком. Алиса с криком вставала посреди ночи, будила наставника и потом зачастую была засунута в ледяной душ или в снег - если позволяла погода на улице. - Никогда не смей показывать свою слабость окружающим, - спокойный тон не вязался с тем, как ее топили в тазике с водой, если обычные способы успокоить не действовали. - Запомни, Алиса. Никогда не показывай своей слабости, или тебя убьют. Руки у наставника были холодными, методы обучения - жестокие, а все попытки побега жестко пересекались. Потому что надо, потому что долг, потому что она больше не гребанная недо-гражданская, которую все кинули в Богами забытом городе, а желанная для всех мишень и рычаг давления - у каждого из Аркобалено перед ней долг, почему бы не использовать как приманку? - Пожалуйста, не надо! - Заткнись, - она не слушает скулежа, перерастающего в крик, когда наступает острым каблуком своей туфли на руку. Каблук с неприятным чавкающим звуком погружается в плоть, как она - в свои воспоминания. - Бесишь. Чужие глаза становятся матовыми, постепенно теряя все признаки жизни, стоит ей только выстрелить - смерть мгновенна, другой после пули в лоб не бывает. Хейзер всегда смотрит своим жертвам в глаза, наблюдает, как в предсмертной судороге расширяется-сужается зрачок, как исчезают чужие эмоции и меняется цвет радужки, становясь более блеклым. Раньше она этого боялась, сейчас - наслаждается, чувствуя, как удовлетворение растекается по небу сладковато-кислой патокой, а запах чужой крови и пороха ласкает обоняние. И все же, в этот раз как-то скучно - даже Пламя использовать не потребовалось. На такую зачистку можно было бы послать кого-нибудь ниже рангом, а не ее вытаскивать. - Чертов Бьякуран, - выдыхает она, выхватывая из кармана плаща сигареты. Когда в крови бушует адреналин, ей необходимы сигареты или молоко, иначе будет много трупов и много трат - ей за неучтенные жертвы не платят, а именно ими становятся особо любопытные особы, мешающие ей работать или отдыхать после зачистки. Надо убираться отсюда.***
- Пожалуйста, не надо! Удар по скуле, с раскроенной губы сочится кровь. Мелкая четырнадцатилетняя девчонка смотрит с явным страхом и ужасом, дрожит, словно кролик перед удавом. - Своих врагов тоже будешь молить о пощаде? - издевательски улыбается мужчина. Пурпурные глаза смотрят с легким презрением и насмешкой, а так же - холодом. - Вставай, Алиса, вставай на ноги немедленно. Или мне тебе помочь? Девушка все так же лежит на земле, всхлипывает и тихонечко воет. Неудачное падение стоило ей возможности встать на ноги - с подвернутой лодыжкой вообще двигаться проблематично, но наставника этого не волнует. - Я не могу встать... - Можешь. - Не могу. - Можешь, не спорь. - Да не могу я! - она скрывается на крик - злой, отчаянный. Во рту стоит привкус пепла, пыли и какой-то жвачки, которую ей удалось купить прошлым вечером. Но в глаза она не смотрит - страшно, слишком страшно. - Тсунаеши. Она тут же замолкает, поднимая взгляд. И это становится***
- Ты совсем хмурая в последнее время, Алиса, - хмурится Блюбелл, что увязалась за ней с самого входа в штаб-квартиру. - Все нормально? Дождь стала ей одной из самых близких людей, хотя и не была похожа на нее от слова совсем. С ней было просто комфортно молчать и делить чашку крепкого кофе с молоком, когда разбираешь документы. Одно только присутствие действовало на нее странно-успокаивающе, лучше любых препаратов, которые ей прописывают медики Мельфиоре последние полгода, пускай и не дотягивало до сигарет. Впрочем, это нормально - Пламя у девушки довольно сильное, действует даже в пассивном состоянии, а при высвобождении при определенных действиях и вовсе напоминает воду внешне. - Работы много, - она морщится, словно от зубной боли, позволяя внутреннему раздражению отобразиться на лице. - Бьякуран крайне настойчив в своем желании загонять меня до смерти. - Скорее старается нагрузить тебя работой, чтобы мыслей о личностях гостей в голове не было, - хмыкает Блюбелл, а после с беспокойством заглядывает в глаза. - Ты уверена, что справишься? Я к тебе слишком уж привыкла. Ты порой не представляешь, как мне не хватает женской компании! - Не представляю, - кивает Хейзер и чуть прищуривается, когда какой-то стажер роняет документы на пол. Листы разлетаются по всему помещению, подхватываемые сквозняком из открытых окон в несколько метров в высоту. Как его вообще сюда-то пустили? Впрочем, первую фразу она тоже подмечает. Почему она должна вспоминать кого-то, кто захотел заключить с ними союз, если это вообще не ее работа? - А как же Юни? Она тоже девушка, да и поженственней меня будет. - Ты сама-то себя слышишь, Алиса? - приподнимает брови подруга. - Она же совсем ребенок... Да и настолько сахарная, у меня так даже от зефира Бьякуран-самы зубы не сводит. Такое порой ощущение, что она не в мафии родилась. И ладно бы не родилась, так она уже семь лет как с нами работает, но наивная настолько, что порой рука тянется... - Придушить или погладить по голове? - с усмешкой спрашивает Алиса. - Зачастую первое. И ты меня понимаешь, так что не строй из себя святошу. С твоей-то жизнью это получается отвратительно. - А я никогда и не строила из себя святую, - мгновенно потеряла веселый настрой Туман. Чужие слова расковыривали старые раны в душе, вытягивая наружу не самые приятные воспоминания. - А теперь прости, мне еще с документами работать.***
- Убей этого человека, - в ее руку вкладывают простое лезвие для бритья, указывая на привязанного к стулу подростка, что старше ее на пару лет. - Просто полосни по горлу и все, ничего сложного. У нее трясутся руки и дрожат колени едва-ли не больше, чем у парня перед ней. Тот смотрит умоляюще - не надо, не режь, не слушай, не убивай. В этих глазах столько эмоций, что Тсунаеши невольно начинает плакать сама. - Прекрати строить из себя святошу, - произносит с раздражением Вайпер. - Когда ты ушла со мной, ты вполне спокойно убила человека, и что изменилось? - Он же ничего мне не сделал, зачем его убивать? - она с трудом сглатывает ком в горле, но тот, словно проклятый, возвращается на место. Вкус желчи растекается по небу. - Ты тоже ничего плохого Вонголе не сделала, но тебя попытались убрать, - хмыкает иллюзионист. В руках у мужчины - бокал с вином, красным, как кровь человека, сидящего перед ней. - Это другое! - Вообще разницы не вижу. К тому же, у этого парня руки по локти в крови, он в мафии крутится с детства, пускай многого и не добился, в Рай он точно не попадет. - Я не буду его убивать! Мужчина цыкает и его Пламя вырывается, окутывая кожу пленника, но не задевая веревки. Мальчишка орет, пахнет паленной кожей и мясом, Тсунаеши все труднее удерживать свой завтрак внутри себя, не выблевав его себе под ноги. - Чем дольше ты решаешься, тем больнее ему будет. Ну же, ты убила того неудачника у себя дома и Бьякурана в будущем, которого никогда не случится. Неужели тебе так трудно перерезать ему глотку хотя бы из милосердия? - Прекратите это... - Алиса, давай быстрее. Я не собираюсь ждать до ночи, пока ты наберешься отваги. У меня тоже есть работа. Если не решишься, то я оставлю его гореть так, пока он не сдохнет. Тсунаеши не могла. Физически была не в состоянии сделать взмах и прекратить чужие мучения. Не было той хваленной решимости, которую когда-то, захлебываясь от восхищения, описывал Гокудера, только страх, гадливость и жалость - к незнакомому парню, к себе, к тому, во что превратилась ее жизнь. Вайпер не лгал тогда. Пленник и правда не прекратил гореть заживо, пока все-таки не умер. Без ее помощи, от боли и ужаснейших ожогов, на которые смотреть без слез было невозможно. А потушить такое Пламя... это даже не смешно, у нее нет подобных навыков, Пламя стало слушаться ее в разы хуже и теперь Прорыв точки нуля для нее закрыт на ближайшее время. - Завтра ты убьешь человека, которого я приведу, - чужой голос отдавался эхом в ее сознании, заставляя ежиться. - Если нет, то он умрет так же, как и этот. Тебе все ясно? Кстати, - смешок прямо над ухом. - Кровь того парня тоже на твоих руках. Ты ведь ему не помогла, заставила терпеть всю ту боль, пока он не умер. Бездействие, знаешь ли, является потаканием преступлению. Она не выдержала после четвертой жертвы - мелкой девчонки, что была ее лет на пять младше. А дальше... Как бы не было гадко признаваться, но дальше было легче. - Наконец-то, - только и сказали ей тогда. - Теперь перейдем на более сложный уровень. Иллюзии ты уже сможешь потянуть.***
Кафе "Четыре кошки" - почему-то это название всегда заставляло ее как-то нервно улыбаться, - было выбрано для переговоров и находилось на нейтральной территории, пускай у Мельфиоре и было больше преимуществ, чем у приезжих сюда европейцев. Тех, впрочем, это не сильно волновало, те с интересом поглядывали на стоявшую у стенки девушку, что без особого интереса глядела в окно - с этого небоскреба открывался достаточно неплохой вид на океан. Напряженную тишину прервал оглушительно громкий щелчок зажигалки. - Хейзер, - угрожающе оскалился Кикё, на что девушка даже бровью не повела. - Убери эту дрянь с моих глаз. - Нет, - привычно ответила девушка, затягиваясь. Она прикрыла глаза, заставляя себя успокоиться, но выходило чертовски плохо. Рука то и дело тянулась к бедру, где была закреплена кобура с пистолетом Лица Десятого поколения казались смутно знакомыми, и ей это не нравилось. В последний раз подобное происходило во время первой встречи с ее нынешним Небом, которое на данный момент заинтересованно наблюдало за представлением, в которое превращались зашедшие в тупик переговоры. - Тебе не говорили, женщина, что в приличном обществе спрашивают, прежде чем закурить? - презрительно бросил Хранитель Урагана моллюсков. Алиса поморщилась от боли в виске, что пульсировала и не давала сосредоточиться. Пламя почему-то бесилось, словно с цепи сорвалось, и стремилось сжечь итальянцев, чье поведение совсем не помогало успокоиться. Презрительные взгляды, насмешка и тому подобное - они не воспринимали ее всерьёз только из-за гендера, что, впрочем, становилось ошибкой многих. - Я не вижу тут приличного общества. Я вижу зазнайку, бастарда и недо-самурая, а остальные ваши Хранители и вовсе куда-то пропали. Учитывая, что о дате и времени встречи мы договаривались еще вчера, это говорит о ваших манерах. Да и ваше "женщина", - она презрительно усмехается, от чего другие звереют прямо на глазах. - Тоже в рамки приличия не входит. Или ваш отец не нашел вам в детстве подходящего учителя этикета и Вонгола не исправила это упущение? - Давайте не будем сориться, - нервно улыбнулась Юни, заставив напряженную Блюбелл презрительно фыркнуть. - И не собиралась. Много чести, переводить на них нервы, - лишь отмахнулась Хейзер, прикрыв глаза. Может, подремать, пока этот цирк не закончится? Совещание переносят на следующий день, и от этого ей хотелось в лучших традициях учителя сжечь ребят в собственном Пламени. Но, увы, Бьякуран очень убедительно просил ее этого не делать, перед этим картинно повздыхав о ее тяжелом характере, и в утешение передал пачку зефира, который она, недолго думая, отдала Джиглио Неро. Не пропадать же добру, верно?***
Договориться не получилось. Алиса сплевывает кровь и думает, как бы прикончить этих ублюдков побыстрее, чтобы не мучиться. Сосущая пустота в груди идей не добавляла, а кошмары о прошлом лишь подстегивали закончить все побыстрее и свалить домой - к сигаретам, какао и ноутбуку с недочитанной мангой. - Да что мы вам сделали? - возмущенно воскликнул подросток. Светловолосый и кареглазый, в одежде за пару сотен баксов, которая сейчас и пенни не стоит. - Не трогай меня, монстр! Монстр. Именно так ее звали последние семь лет, именно это прозвище она носила с гордостью - его было трудно заработать, и Алиса им по праву гордилась. Раньше так же говорили об Аркобалено. Пускай она и не помнит первые пятнадцать лет жизни, но ей этого и не нужно - в редких, но таких красочных снах о неудачнице с отвратительными оценками не было ничего привлекательного или хорошего. После того, как Пламя Тумана стало сильнее ее врожденного Неба, о котором изредка упоминал Вайпер, она стала абсолютно новой личностью. И то прошлое будет лишь ненужным багажом. - Хорошо поработали! - довольно воскликнул мечник, впрочем, тут же уклонившись от летящей в него пули. - Эй, за что?! - Переговоры сорвались, мне отдан приказ вас устранить, - она легко пожимает плечами и позволяет себе оскалиться, выпуская Пламя наружу. - Знаешь, меня от вас тошнит. Жалкие и ничего не стоящие идиоты... Она не говорит, что ей на них смотреть больно и почему-то плакать хочется. Она в последний раз плакала в шестнадцать, да и то - ей тогда пришлось прижигать рану, чтобы не сдохнуть в трущобах после задания, а потом снова вскрывать и выковыривать весь тот гной, что скопился за пару дней тишины, предоставленной Вайпером на выполнения ее первого задания в одиночку. Здесь же что-то непонятное, словно в груди ноет. Как же это бесит... Пожалуй, она их всё-таки убьет. Тогда и эта боль тоже исчезнет и все станет, как прежде. Выстрел.