Рыжик

      Косясь на висевшие в кабинете часы, маленькая стрелка которых зависла в нескольких миллиметрах от деления с цифрой шесть, одним ничем не привлекательным ноябрьским вечером Жилин щёлкал дыроколом, пытаясь воспроизвести незатейливый мотив крутившейся у него в голове мелодии. Однако, каким бы незатейливым он ни казался, попасть в ритм, к огорчению Жилина, никак не удавалось.       Наконец стрелка часов достигла заветной цифры, знаменующей окончание рабочего дня, и дырокол был моментально отодвинут на край стола, а мелодия — успешно забыта. Но не успел Жилин подойти к шкафу, где висела верхняя одежда, как дверь его кабинета самым бессовестным образом распахнулась, явив полубезумное лицо Катамаранова, с порога запричитавшего:       – Украли, пропал, сгинул! Голубчик-мент, на тебя вся надежда! Пиши заявление! На Рыжика! Сейчас же пиши, а то поздно будет!       – Кого украли? Кто пропал? На какого Рыжика? – переспросил Жилин, запутавшийся в излившемся на него бурном потоке информации и с досадой понявший, что рабочий день продлён на неопределённое время. – Не торопись, голубчик, давай всё по порядку.       – Кота моего. Рыжика, – казалось, Катамаранов был раздосадован тем, что его друг не понимает самых элементарных вещей. – Прихожу час назад домой – а его нет. Все дворы оббегал, все подвалы излазил – как сквозь землю провалился. Утром как обычно выпустил его погулять и на стройку пошёл, а вернулся – никто меня не встречает, никто мне не радуется, – намереваясь притупить горечь потери выпивкой, он вытащил из кармана извечную бутылку, но был остановлен Жилиным.       – Подожди, каска ты со скипидаром, не пей, а то вырубишься сейчас не отходя от отделения, а кота кто искать будет? – эти слова, произнесённые мягким усталым голосом, заставили его мгновенно убрать излюбленный напиток обратно.       – Помоги, господин милицейский, – Катамаранов упал на колени и опустил голову. – Он мне такой дорогой… прямо как ты. Только кот.       – Заканчивай комедию ломать, голубчик. Поднимайся, – с силой похлопав друга по спине, Жилин не добился никакой реакции и уже обеспокоенно сел на корточки, заглядывая ему в лицо. – Игорёк, да ничего с твоим котом не случится. Подумаешь, погуляет, свежим воздухом подышит. У него, мой хороший, такая шуба – на снегу спать можно. Мышей себе на ужин наловит…       – Не ест он мышей, полковник, – со вздохом перебил его Катамаранов. – Чистым скипидаром питается. На завтрак, обед и ужин. Кроме него ничего не ест. Мыло хозяйственное пару раз пожевал, порошок зубной попробовал, вроде понравилось, но я у него отобрал, мало ли что. Мышей он точно ловить не станет. Найди моего кота, голубчик-мент, – с мольбой в голосе провыл он.       – Заявление о пропаже подаётся через трое суток после… – заученно начал Жилин, но тут же опомнился: – в смысле, на котов оно вообще не подаётся. Это же не человек, голубчик мой проскипидаренный.       – Да этот кот получше многих людей будет, – заявил Катамаранов и вызывающе посмотрел Жилину в глаза, словно ожидая, что тот начнёт спорить. – И в эстетическом, и в интеллектуальном плане.       – Это понятно, но розыском котов, даже самых умных и красивых, правоохранительные органы не занимаются. Но один орган, так уж и быть, займётся. Самый умный и красивый, под стать пропавшему коту, – выделив пару секунд для самодовольного хихиканья, Жилин достал из шкафа тулуп и шапку-ушанку. – Вставай, Игорёк, идём искать твоего зверя.       Вскочив на ноги, Катамаранов со словами «спасибо, мой мент» схватил Жилина за руку и потащил к двери.       – Не мент, а сотрудник милиции, – поправил его Жилин. – Подожди, мне ещё свет нужно выключить, кабинет закрыть. Игорь, не дури! – только повысив голос, он смог заставить друга замереть на месте и перестать рваться на улицу.       Смиренно дождавшись, пока Жилин совершит все необходимые манипуляции, сдаст ключи дежурному и распишется в журнале, Катамаранов спросил:       – Товарищ милицейский, где ты моего кота искать собираешься?       – Не знаю, наверное, возле твоего дома. Навряд ли он убежал далеко от места, к которому привык, — спускаясь по обледенелому крыльцу, Жилин поскользнулся на ступенях и замахал руками, пытаясь восстановить равновесие.       – Я все дворы прочесал в радиусе трёх километрах от дома. Дважды, – угрюмо напомнил Катамаранов, хватая друга за воротник, чтобы спасти его от падения. – Пойдём в лес, полковник. Туда, на природу, всякую животину тянет.       – Нет, голубчик, в лес мы сейчас точно не пойдём. Там же снега по грудь насыпало и фонарей нет. Даже если твою, как ты говоришь, животину туда притянуло, мы её найти не сможем при всём желании, – Жилин, как и все остальные жители города, если не брать в расчёт Катамаранова, откровенно побаивался тёмного старого леса, находящегося в непосредственной близости от жилых домов, и старался обходить его самой широкой дорогой. – Давай поищем где-нибудь во дворах, кот же у тебя домашний, значит, должен тереться где-нибудь рядом с людьми.       – Подвальный он, а не домашний, – пробурчал Катамаранов и уточнил: – мы оба подвальные. Ночуем в подвале на ящиках, а утром по делам уходим.       – Голубчик, там же холодно, – удивился Жилин. – У тебя целая квартира простаивает, а ты по подвалам скитаешься, как последний бездомный.       – Не могу я в этой квартире жить, полковник, сколько раз повторять? – Катамаранов в сердцах всплеснул руками и ускорил шаг. – Раньше мы там с мамкой жили, а теперь я один остался. Как только захожу туда – такая тоска берёт, что даже скипидар не спасает. Легче уж в подвале. Мне холода всё равно не страшны, а коту я мягкую лежанку смастерил. Он около тёплой трубы спит, так что мёрзнуть не должен, – в его голосе зазвучала нежность.       – Да, дела, – Жилин неловко кашлянул и, чтобы отвлечь друга от печальных мыслей, завёл его в первый попавшийся двор: – давай попробуем поискать кота здесь. Вероятность, что он выбрал именно это место в качестве укрытия, конечно, невелика, но всё же есть.       Недоверчиво хмыкнув, Катамаранов принялся за поиски. Обойдя двор по периметру с громким «кис-кис-кис» и не добившись этим никакого результата, он принялся голыми руками разрывать сугробы.       – Прекращай раскопки, голубчик, руки отморозишь, – светивший на снег карманным фонариком Жилин без особой надежды пытался обнаружить если не самого кота, то хотя бы кошачьи следы. – Мне тут твои обморожения совершенно не нужны.       Подойдя к Катамаранову, он стёр концом своего шарфа облепивший его пальцы и ладони снег, после чего снял с себя варежки и надел ему на руки. Боясь испортить чужую одежду, Катамаранов осторожно поворошил сугроб слишком лёгким для конца ноября ботинком и полными тоски глазами уставился на полковника.       – Вдруг он где-нибудь здесь, в снегу лежит, а я его пну и не замечу. Котика моего.       Не раздумывая ни секунды, Жилин велел:       – Если нужно, копай руками. За варежки не переживай – высушим потом.       Пока Катамаранов рылся в снегу со становившимися всё более отчаянными призывами: «Рыжик, кис-кис-кис! Иди сюда, я тебе скипидара налью!», Жилин, спрятав в карманы озябшие без варежек руки, молча хмурил брови, отгоняя от себя мысли о том, что кота, которого так любит его друг, уже может не быть в живых. Полковник всегда старался оградить свою чувствительную ранимую душу от негативных эмоций, что зачастую тормозило рабочий процесс и вызывало недовольство начальства, и сейчас меньше всего на свете хотел, чтобы из-под снега была извлечена насмерть окоченевшая тушка кота, ещё сегодня утром с мурлыканьем провожавшего Катамаранова на работу. К его счастью, поиски оказались тщетными.       – Может, твой зверь забежал в какой-нибудь подъезд, а там его, глядишь, и подобрали сердобольные граждане? – Жилин как мог пытался утешить поникшего Катамаранова, который, олицетворяя собой всю мировую скорбь, весь в снегу стоял посреди двора.       – Он бы не пошёл к чужим, – стянув промокшие варежки, Катамаранов отдал их другу. – Спасибо, полковник. Я на стройку. Ночную смену возьму, чтобы отвлечься. Всё равно сегодня не засну. И кота в темноте искать бесполезно, — сорвавшимся голосом добавил он и отвернулся.       – Игорь, какая тебе стройка в таком состоянии? – Жилин стал отряхивать его телогрейку от снега. – Пойдём ко мне, выпьем чего-нибудь покрепче. Можешь у меня и переночевать заодно.       – Нет, полковник, я уже решил, что выйду на смену, – отказался Катамаранов. – Буду план поисков обдумывать.       – Как хочешь, голубчик. Зайди завтра после шести ко мне в отделение, будем думать вместе.       Кивнув на прощание, Катамаранов развернулся и, пошатываясь, потащился через двор на тускло освещённую фонарями улицу. Понявший, что другу нужно побыть одному, Жилин с беспокойством смотрел вслед медленно бредущей через сугробы поникшей фигуре, пока та не скрылась в темноте, после чего поспешил домой.

***

      С самого утра Жилин никак не мог сосредоточиться на работе. Его голова была занята не служебными делами, а Катамарановым, который, скорее всего, посвятит сегодняшний день лазанию по подвалам, чердакам и помойкам в надежде напасть на след пропавшего любимца. Жилин искренне сопереживал другу, но, к своему собственному сожалению, не был обучен навыкам, которые могли бы помочь в поисках его питомца. За годы службы Жилин неоднократно принимал участие в розыске преступников, пропавших людей и целого ассортимента украденных вещей, но в его многолетней практике ещё не было случая, чтобы ему приходилось искать котов. И всё же он был готов помочь другу в этом нелёгком деле, потому что знал, насколько Катамаранову дорог его кот. Он ждал, что Катамаранов придёт в отделение после окончания рабочего дня, как они условились, но уже в начале четвёртого дверь содрогнулась под ударами, словно со стороны коридора кто-то усердно бил в неё ногами.       – Игорь, это ты? Хватит буянить, голубчик, зайди нормально, – с этими словами Жилин, безошибочно определивший посетителя, подошёл к двери и распахнул её.       Он успел поймать трясущегося заледеневшего Катамаранова, который, видимо, стоял, прислонившись к двери, потому что, лишившись опоры, едва не растянулся на пороге. Продолжая держать друга за плечи, Жилин с тревогой разглядывал его мраморно-белое лицо, припорошенные снегом ресницы и брови и потрескавшиеся от мороза губы.       – Ты вообще нормальный? – задал риторический вопрос Жилин, усадив его на стул для посетителей. Он достал из шкафа свой тулуп и накинул другу на плечи, а затем свернул шарф и начал осторожно растирать катамарановские щёки: – балда ты, Игорь. Ты же себе всё лицо обморозил. Признавайся, в лес ходил?       – Угу, – сипло подтвердил Катамаранов, дрожа так, что стул, на котором он сидел, ходил ходуном.       – И, конечно же, возился в снегу голыми руками, – покачивая головой, Жилин смотрел на его бледные, словно одеревеневшие пальцы, покрытые свежими ссадинами. – Обо что ты так поцарапался, горемычный? Кота своего нашёл, что ли? – неуклюже пошутил он, и тут же устыдился этого.       – Не нашёл, – клацнул зубами Катамаранов. — В лесу сугробы смёрзлись, пришлось долбить.       – Да ты рехнулся, голубчик. С чего ты вообще взял, что твой кот выберет в качестве укрытия лесные сугробы? Да ещё и смёрзшиеся, – опустившись на колени, Жилин бережно взял его руки и, поднеся к своим губам, принялся согревать их дыханием. – Ты сколько часов на морозе проторчал? – поинтересовался он несколько минут спустя.       – Не помню. Утром, как смену отработал, в лес пошёл, в шесть утра, получается, а оттуда – сразу к тебе.       – Значит, больше девяти часов. За это время можно лес вдоль и поперёк пропахать. Хоть бы нормальную зимнюю одежду надел, бестолочь, – продолжал сокрушаться Жилин, который и сам успел замёрзнуть, пока держал его обжигающе-ледяные руки. – Что мне теперь с тобой делать, снеговик ты проскипидаренный?       – Ничего, полковник. Я погреюсь немного и уйду, – пообещал Катамаранов, трясясь как под ударами тока.       – Опять в лес? Не пущу, – грозно сказал Жилин, продолжая мягко массировать его пальцы, по ощущению превратившиеся в ледышки. – Сиди грейся, пока я документы заполняю, а потом пойдём ко мне. Это даже не просьба, а приказ лица при исполнении.       – А как же Рыжик? – пробормотал тот, поднимая на Жилина укоряющий взгляд. – Кто его вместо меня искать будет?       – Придумаем что-нибудь, голубчик, – Жилин старательно скрывал зародившееся у него ещё вчерашним вечером сомнение в эффективности поисков. – Но шататься по морозу я тебе запрещаю как лицо, обязанное следить за соблюдением правопорядка. В соответствии с законом… – он сбился и, немного подумав, уверенно продолжил, зная, что Катамаранов не слишком сведущ в законах: – так вот, в соответствии с нашим законом, при температуре минус двадцать и ниже, гражданам, не экипированным должным образом, запрещается покидать отопляемые помещения на длительный срок. Всех, кто бродит по улицам, лесам, полям, и прочим территориальным объектам, я буду сажать в тюрьму на пятнадцать суток помноженные на время прогулки. Понятно? – отпустив его руки, Жилин поднялся и сурово нахмурился, надеясь таким образом внушить Катамаранову существование правил, придуманных полминуты назад.       – Понятно, полковник, что ты любыми способами хочешь отговорить меня от поисков, – к удивлению Жилина, тот не поддался на хитрую, как казалось ему самому, уловку. — Я тебе сразу говорю: пока своего Рыжика, живого или мёртвого, не найду, искать не перестану, – глаза Катамаранова загорелись холодной яростью, кажется, впервые в жизни адресованной Жилину. – Будь ты хоть трижды полковником, твои приказы я выполнять не собираюсь. Весь город перерою, под каждым камушком проверю, но найду моего Рыжика. Буду искать день и ночь и ты меня не остановишь.       – Да ты для начала хотя бы подумай своей пустой каской. Если ты сейчас собственноручно превратишь себя в ледяную сосульку с полным отсутствием признаков жизни, твоего кота попросту некому будет искать, – в порыве красноречия взмахнув рукой, Жилин едва не снёс со стола любимую кружку. – Твой кот никому кроме тебя не нужен, подумай хотя бы о нём, если на меня тебе плевать, – он нарочно произнёс эти жёсткие, но правдивые слова, надеясь отрезвить Катамаранова, у которого от горя, похоже, окончательно помутился рассудок.       – Ты тоже никому кроме меня не нужен, – Катамаранов вызывающе зыркнул на него исподлобья и вытер усы, с которых текли ручейки медленно таявшего снега. – И если бы ты пропал, я бы тоже искал тебя до самого конца. У меня только вы двое остались, – тихо добавил он, уронив голову на стол и придавив ей запылившийся отчёт трёхлетней давности, который Жилин до сих пор не дописал.       У Жилина закончились аргументы и он, осторожно проведя ладонью по выбившимся из-под каски ледяным прядям спутанных волос, сел за стол и принялся бездумно составлять очередной никому не нужный отчёт о проведении беседы с населением о безопасном поведении на льду, которую он, конечно же, не проводил и проводить не собирался.       Часовая стрелка ещё медленно подбиралась к пяти, когда Жилин сгрёб исписанные карандашом бумаги в ящик стола и тихо сказал:       – Идём ко мне, Игорёк. Греться и ужинать.       По-прежнему лежащий головой на столе Катамаранов издал невнятное мычание и выпрямился. Он невидящим взглядом смотрел в бархатную зимнюю темноту за окном, пока Жилин стаскивал с его плеч свой промокший от снега тулуп и, за неимением другой верхней одежды, одевался в него сам, содрогаясь от прикосновений к ледяной ткани.       «Не простудиться бы. Кто тогда об этом малохольном позаботится? У него, кажется, весеннее обострение раньше времени началось. Кот ещё этот бестолковый сбежал» – озабоченно думал он, плотно заматывая шею шарфом.       Всю дорогу до дома Игорь молчал. Он уже не наседал на Жилина с просьбами немедленно разыскать кота, не изливал на него потоки переживаний о судьбе своего питомца и даже не делился с ним дальнейшим планом поисков. Чем дольше молчал Катамаранов, тем сильнее тревожился за него Жилин, который не привык видеть друга в таком подавленном состоянии и понятия не имел, как ему помочь.       Дома Жилин усадил Катамаранова рядом с батареей, а сам ушёл на кухню готовить ужин. Пока на сковородке подрумянивались крупно нарезанные ломти колбасы и вчерашней варёной картошки, он, отгоняя от себя усталость и природную лень, рисовал у себя в голове план местности и мысленно помечал красными крестиками места, где, следуя возможной кошачьей логике, мог скрываться Рыжик. Уже через минуту этих крестиков оказалось настолько много, что он затряс головой, чтобы прогнать испещрённую красным цветом картинку, от которой заныли виски. Кот мог оказаться где угодно: уйти в другой, более тёплый подвал, попасться на глаза хорошему человеку, который давно мечтал именно о таком большом рыжем коте, и теперь мурчать у него на мягкой перине, позабыв о прежнем хозяине. Жилин намеренно отгонял от себя менее счастливые и, следовательно, более вероятные варианты, в которых Рыжика разорвали бродячие собаки или он насмерть замёрз на улице, поскольку слишком рьяно оберегал себя от любых негативных эмоций, которые всякий раз били по его слишком нежной для сотрудника милиции душе, словно выпущенные из рогатки камни.       Обернув нагревшуюся ручку чугунной сковородки полотенцем, Жилин понёс ужин прямо в комнату. Игорь обнаружился на том же месте у батареи. Равнодушно покосившись на исходящую ароматным паром сковородку, которую Жилин поставил перед ним на стул, он вытащил из кармана телогрейки опустевшую бутылку из-под скипидара и просящим взглядом уставился на друга.       – Ладно, сейчас принесу тебе твою гадость. Сегодня можешь напиться, – вздохнул Жилин, выходя в коридор.       Но во встроенном шкафу, где он хранил запасы бытовой химии, скипидара не оказалось. То ли в прошлый раз отдал последнюю бутылку Катамаранову и забыл, то ли Катамаранов сам под шумок забрал причитающееся и не поставил его в известность. Понимая, что его другу необходимо снять стресс от пропажи любимца, Жилин в итоге вошёл в комнату с початой бутылкой водки.       – Вот, выпей. Полегчает, – он щедро плеснул водки в стакан и протянул Катамаранову.       – Не пью я такое, полковник, – тот скривился, но, в противовес своим словам, одним глотком влил в себя обжигающую жидкость и принялся жевать остывший кусок колбасы.       – Найдём мы твоего кота, не переживай, мой хороший, – преувеличенно бодрым тоном пообещал Жилин, садясь на корточки и принимаясь за картошку.       Он стыдливо опустил голову, склонившись над сковородкой, чтобы не наткнуться на доверчивый взгляд Катамаранова, в котором плескались остатки надежды. Лучший друг всегда безоговорочно доверял ему и от этого на душе у Жилина скребли кошки. Точнее, один конкретный рыжий кот.

***

      С момента пропажи Рыжика прошёл почти месяц. Всё это время Катамаранов ежедневно приходил к Жилину после работы и молча вздыхал, распространяя по кабинету стойкий запах скипидара, от которого стоящий на окне фикус вскоре начал желтеть.       – Нет, Игорёк, пока не нашёл, – такими словами встречал его Жилин, с каждым разом опуская голову всё ниже, то притворяясь, что ищет что-то в ящике стола, то нарочно роняя на пол карандаш, чтобы получить возможность не смотреть на Катамаранова.       Сначала он утаивал от лучшего друга, что, по самые усы занятый свалившимися под конец года делами, даже не пытается заняться поисками его кота, а последние дни он тщательно скрывал, что кот всё-таки нашёлся, потому что предпочёл, чтобы Катамаранов оставался в неведении и никогда не узнал, что его любимец больше никогда не выбежит к нему с радостным приветственным мурлыканьем.       Несколько дней назад Жилин, вызванный на окраину города по какому-то пустяковому вопросу, который удалось решить за девять минут, беспечно насвистывая, направлялся через поле к своей машине, когда его взгляд внезапно зацепился за что-то ярко-рыжее, выглядывающее из-под густо засыпавшего смёрзшуюся землю снега. Машинально поворошив небольшой сугроб носком валенка, он мельком глянул на то, что скрывал снег, и уже в следующую секунду согнулся в приступе неконтролируемой тошноты, сразу поняв, что увиденная им застывшая оскаленная морда с остекленевшими жёлтыми глазами ещё не раз явится к нему в кошмарах. Взяв себя в руки, Жилин неимоверным усилием воли заставил себя действовать. Пошатываясь, он направился к стоявшим неподалёку частным домам. В одном из них он попросил ненужную коробку, а в другом нашлась лопата, которую он клятвенно пообещал вернуть на следующий день. Помогая себе найденной на дороге палкой, он затолкал безжизненную рыжую тушку в коробку и на вытянутых руках понёс свою страшную находку в машину.       Мозг Жилина заработал неожиданно ясно и быстро, несмотря на стрессовую ситуацию. Он мгновенно понял, что Катамаранов не должен узнать, что случилось с его любимцем, который насмерть замёрз вдали от дома, судя по всему, попав в пургу и заблудившись. Поэтому Жилин поехал далеко за город и, выкопав на берегу подёрнувшейся льдом речки глубокую яму, опустил туда коробку, которая к счастью оказалась настолько большой, что сумела вместить негнущееся, вытянутое во всю длину тело кота.       – Ну, прощай, Рыжик, – тихо сказал Жилин и принялся торопливо засыпать коробку землёй вперемешку со снегом. – Уж прости, хозяину твоему я ничего не скажу.       Тем вечером запыхавшийся Жилин ввалился в свой кабинет на пять минут раньше обычного времени прихода Катамаранова. Он успел брезгливо выбросить варежки, которыми нёс коробку с котом и рыл могилу, наспех пригладить мокрые от пота волосы и глотнуть водки, на всякий случай припасённой в шкафу.       – Здравствуй, Игорёк, здравствуй, – скороговоркой пробормотал Жилин, роняя стул, когда Катамаранов бесшумно проскользнул в кабинет. – Видишь, только вернулся. Кота твоего искал. Опять не нашёл, представляешь? Как сквозь землю... кхм. Он наверняка сидит сейчас в тепле у какой-нибудь бабушки дома, молоко лакает...       – Не пьёт он молоко, полковник. Говорю же, скипидаром питается, – со вздохом перебил его Катамаранов. – Я за сегодняшний день подвалов пятьдесят облазил, всё бестолку. Нет его. Ну ничего, как потеплеет, он от этой бабки назад ко мне сбежит.       – Конечно, мой хороший, – кивки Жилина были чересчур быстрыми и, пожалуй, не очень убедительными, но Катамаранову было достаточно и этого, чтобы поверить, что всё будет хорошо.

***

      Незаметно наступил Новый год, к празднованию которого не были готовы ни Жилин, ни Катамаранов. Первый продолжал делать вид, что поиски продолжаются, но хитрый вредный кот никак не желает оказаться найденным, а второй всё так же верил его словам или же делал вид, что верит. Тем не менее, они решили тихо посидеть новогодней ночью вдвоём в компании телевизора.       Пока Катамаранов настраивал телевизор, Жилин сервировал стол тарелками из бабушкиного сервиза, которая наверняка оскорбилась бы до глубины души, узнав, что на них выложили салаты и закуски и кулинарии. К тому времени Жилин твёрдо решил самолично добыть Катамаранову котёнка, благо они каждую весну заполоняли его дачный посёлок стараниями соседских котов и кошек. Он надеялся, что среди них окажется хотя бы один симпатичный рыжий котёнок, который смог бы заменить Катамаранову потерянного Рыжика. Он уже сейчас пару раз осторожно намекал Катамаранову, что тот может завести себе нового кота «хотя бы на время, пока не найдётся старый. А потом Рыжику будет с кем играть. Два кота ведь лучше одного, как ты думаешь, Игорёк?», на что Катамаранов отвечал твёрдым отказом и заявлял, что старых друзей не предают и не заводят им на замену новых. Тем не менее, Жилин надеялся, что со временем тот всё-таки согласится на нового котёнка и, если не забудет своего старого кота, то по крайней мере будет чуть меньше по нему тосковать.       До полуночи оставалось немногим больше часа, но Катамаранов уже вовсю отмечал, заканчивая первую бутылку скипидара. Чем меньше жидкости оставалось в бутылке, тем более расслабленным он становился.       – А ты чего не ешь, полковник? – поинтересовался он, подкладывая себе оливье. – Ты же с обеда ничего не ел.       – Я ем, – Жилин без интереса ковырял вилкой малосъедобный на его вкус холодец.       – Интересно, как там мой Рыжик? – задумчиво подперев щёку ладонью, Катамаранов слегка улыбнулся. – Помнит ли меня? Скучает? Надеюсь, следующий Новый год мы встретим уже вместе.       Жилин промычал в ответ что-то невнятное, искренне надеясь, что последние слова Катамаранова не сбудутся. Услышав звонок в дверь, он поспешил в прихожую, радуясь, что получил возможность не вступать в диалог с другом. На пороге обнаружилась улыбающаяся старушка-соседка.       – С наступающим вас, товарищ полковник, – она сунула ему блюдо с половиной пирога.       – Благодарю, голубушка, – он с удовольствием втянул ноздрями аромат свежего домашнего пирога.       – А это ваш, что ли? – соседка кивнула куда-то вниз.       – Кто – наш? – Жилин, чьи глаза ещё не привыкли к сумраку подъезда, в котором как обычно не работал свет, всмотрелся в темноту под ногами соседки.       – Да вот же, – нагнувшись, соседка подняла на руки крошечного рыжего котёнка. – Я к вашей двери подхожу, а он прыгает, скребётся, словно к себе домой. Неужели не слышали? Нет? Видите, какой к вам подарочек на новый год прибежал! Говорят, рыжие коты к счастью.       – Да, счастье нам не помешает, – Жилин осторожно забрал у словоохотливой соседки рыжий комочек, с интересом крутящий головой. – Сколько ему, как вы думаете?       – Месяц, наверное. Сможете его выкормить? – продолжала беспокоиться соседка. – Хотите, я завтра ему каши наварю?       – Не стоит, голубушка, разберусь уж, что к чему. С праздничком, – улыбаясь в усы, Жилин потащил пирог и котёнка в комнату.       – Игорёк, ты только посмотри, кто у нас здесь! – кажется, впервые за этот месяц весёлый голос Жилина был абсолютно искренним и дался ему безо всяких усилий.       Он поставил котёнка на пороге комнаты и тот вдруг со всех лап бросился к Катамаранову и одним прыжком, кажущимся невероятным для месячного котёнка, вспорхнул ему на грудь.       – Рыжик! Вернулся! – радостный рык Карамаранова отразился от стен и заставил зазвенеть стекло серванта. – Пришёл, негодник!       – Игорь, это же не твой Рыжик, – Жилин с недоумением смотрел, как котёнок трётся о щетину Катамаранова и тарахтит, как дизельный генератор. – Это новый кот. Видимо, тебе вместо Рыжика. Как говорится, новый кот на Новый год.       – Нет, полковник, это Рыжик, – счастливый до безумия Катамаранов сунул ему под нос левую заднюю лапу котёнка, который уже вовсю тянулся носом к бутылке со скипидаром: – смотри, вот здесь у него два белых пятна, а на ухе – тёмно-рыжая полоска. Что я, по-твоему, собственного кота не узнаю?       – Но он же совсем котёнок, а у тебя был здоровенный котяра, – Жилин только руками развёл, не понимая, кто из них двоих сумасшедший.       – Вырастет, – беспечно засмеялся Катамаранов, придвигая к новообретённому Рыжику рюмку со скипидаром: – ешь, мой Рыж, ты же устал, проголодался, пока ко мне бежал.       Пока котёнок с аппетитом лакал скипидар, орошая стол пахнущими хвоей брызгами, Жилин молча пил водку, веря и одновременно отказываясь верить, что к Катамаранову вернулся кот, чьё замёрзшее тельце он собственноручно закопал на берегу безымянной речки. Он решительно не понимал, что произошло: кот его друга действительно каким-то образом переродился или это просто совпадение и к ним совершенно случайно приблудился обычный котёнок, похожий на Рыжика и по странному стечению обстоятельств тоже любящий скипидар? Хотя мог ли вообще обычный котёнок испытывать страсть к непригодным для употребления в пищу напиткам? Может, именно скипидар помог катамарановскому коту вернуться оттуда, откуда не возвращаются? Жилин встряхнул головой, не желая забивать голову слишком сложным вопросами. Сейчас для него имело значение только то, что Катамаранов счастлив и он сам может выдохнуть и снять с себя бремя хранителя страшной тайны, о которой Катамаранов не должен был узнать.       Изображение в телевизоре переключилось на циферблат часов, отсчитывающих секунды до наступления нового года. Катамаранов с улыбкой смотрел на спящего Рыжика, свернувшегося клубочком на столе, и поглаживал его шёрстку указательным пальцем, а Жилин разливал по бокалам шампанское, пробку из которого вышибал, уйдя на кухню и плотно затворив двери, чтобы не разбудить кота. С двенадцатым ударом часов Катамаранов поднял бокал и торжественно сказал: «Год наступил новый, а кот у меня – старый. В смысле, молодой, но вместе с тем – мой старый добрый Рыжик. И ты, полковник, со мной. Что мне ещё надо для счастья? Правильно, скипидар». Отставив в сторону бокал с шампанским, он глотнул скипидара прямо из бутылки и довольно вытер усы рукавом.