****
1. Не мечтать об Игоре рядом с Игорем! Дима тогда специально остался в участке после официального завершения рабочего дня, чтобы написать несколько отчетов. Димка искренне считал, что Игорь работает намного больше него, потому нагружать мужчину ещё и отписками казалось невероятной глупостью. И сколько бы сам Гром ни спорил — юноша стоял на своём. Дубин аккуратно стянул очки, отложив в сторону. Глаза болели из-за тусклого освещения, а ещё хотелось спать. В какой-то момент он и впрямь подумал, что уснёт прямо на рабочем месте. Откинувшись на спинку кресла, юноша зажмурился в надежде отдохнуть хоть немного. Сегодня был сложный день, но это ничего, всё в порядке, ему несложно. Игорь заслуживал лучшего друга и напарника, а потому Дубин изо всех сил старался соответствовать. — Дим, ну ты чего? — Послышалось со стороны. — Зрение себе ещё больше посадишь, — Дубин подскочил на месте. Кажется, он всё-таки случайно задремал. — Игорь? А ты здесь откуда? — Он слегка надавил на веки, надеясь, что это просто сон (если это на самом деле так, Дима не желает просыпаться). — Работать остался, — мужчина зашуршал обёрткой от шавермы. — Ты ведь уходил, — Дима хмурится, нащупывая ладонью очки. Перед глазами всё плыло, и только фигура Грома оставалась более-менее чёткой. — Домой. — Нет, — качает головой Игорь. — Я ходил за едой, — он кивает на два стаканчика кофе и шаверму. — Купил тебе твой, — мужчина щурится, стараясь вспомнить замудренное — на его взгляд — название напитка. — Латте? — Дрогнувшим голосом подсказывает Дима. — Вот его, да, — довольно кивает майор, хватая стул и усаживаясь ближе к Дубину. — Я же сказал, что всё сам сделаю, — старается противиться Дима. — Мы напарники, — просто отвечает Гром, подтягивая к себе папку. — Значит, должны всё делать вместе и помогать друг другу, — Игорь улыбнулся уголком губ, подавая Дубину шаверму. — Приятного аппетита. Ты отдохни пока, я всё сам доделаю. Дима удивленно моргает, разворачивая фольгу, изредка поглядывая на майора. В голову вдруг стали лезть сущие глупости, от которых парень усиленно пытался отмахнуться. Почему-то ему представилось, что он и Игорь после завершения работы собираются вместе и идут домой. У Димы перед глазами представала сцена, где Гром непременно помогает ему надеть куртку, а затем берёт за руку, поглаживая запястье. И вот, под редкий — что удивительно для такого большого города как Питер — шум проезжающих машин, они бы шли домой к Игорю. В димкиных мечтах они, конечно же, жили вместе, и сам Дубин даже смог уговорить мужчину поставить дверь в уборную и расставить по углам цветы. — Дим? — Позвал Игорь. — Димка? — Усмехнулся он. — Ты чего так разулыбался? — Дубин на это только ойкает. Дима улыбнулся? Он этого даже не заметил. — Да так, шутку вспомнил, — поморщился юноша. — Какую? — Допытывал Гром. — Глупую. Глупую шутку, — с горечью пробормотал он. Игорь всё продолжал смотреть своими невозможными глазами, что глядели всегда только в душу, никак не мимо. С каждой секундой казалось, будто майор узнавал все потаённые секреты парня. — Колобок повесился, — брякнул Дима, нервно посмеиваясь. На это Игорь, после нескольких секунд напряженного молчания и гляделок — и вправду что ли все димины секреты разгадал? — разразился искренним хохотом. Не мечтать об Игоре рядом с Игорем — провалено.****
2. Не мечтать об Игоре рядом с Юлей! Дима был уверен, что ему больше не придется краснеть за самого себя. Что он больше ни в коем случае не нарушит ни одного правила из такого, казалось бы, короткого и лёгкого списка. Что ж, он оказался не прав. Как и всегда. Тот день начинался на удивление хорошо: Юля пообещала заглянуть к ним в участок, и Дима, который довольно давно не видел подругу, был рад. Всё утро и весь день Игорь казался Дубину странным. Не то чтобы он наблюдал за мужчиной, — да, он наблюдал, но никогда в том не сознается, — просто подметил, ведь он очень внимательный, да. Вначале Дима подумал, что мужчина не выспался, и даже предложил сделать тому кофе, — Боже, Дима, в кого ты превращаешься с этим Громом, — только вот Игорь почему-то отказался, а улыбнувшись, попросил заварить чай. Это и повергло Дубина в шок. Сегодня земля перевернётся, не иначе! Затем Дима увидел, как Гром бездумно и даже как-то грустно смотрит в стол, вероятно, раздумывая о чём-то. Юноша пытался растолкать майора, показывал ему новые рисунки, рассказывал об интересных делах, о смешной комедии, которую он вчера посмотрел по телевизору, но ничего из это не привело Игоря в чувства. Кроме одного. Ближе к вечеру, когда все собирались домой, к ним забежала счастливая Юля, энергично размахивая ладонями, повествуя о новом ролике, который вот-вот будет готов и точно поднимет количество подписчиков на её канале. Дубин был искренне рад за Пчёлкину, только грустный вид Игоря всё никак не давал ему покоя. И вот, когда все дела были позабыты, а компания, купив по шаверме, следовала к игоревой квартире, Юля вдруг выдала замечательную, казалось Диме по-началу, мысль: сходить на выставку. Дубин согласился быстро: ведь у него так давно не бывало подобных — почти никогда, если честно — культурных вечеров с друзьями — с подругой и одним любимым мужчиной. Гром, вслушиваясь в их разговор, тоже согласился и даже как-то расцвёл. А затем он с благодарностью посмотрел на Юлю, которая лишь задорно подмигнула мужчине. Тут-то до Димы начало доходить. На самой выставке было красиво, изящно, в стиле Димы. Юля всё время перешёптывалась с Громом, отчего Дубину начало казаться, что он здесь третий лишний — тогда он как раз и понял, каково это — а потому, просто попытался слиться с толпой, не отвлекая друзей друг от друга. Игорь и правда светился. Буквально горел, пока Пчёлкина, сославшись на какие-то внезапные важные дела, не сорвалась в другой конец города. На этом, можно сказать, и закончился их вечер. Но перед этим Дима по собственной глупости решил спросить: — Игорь, как думаешь, Юля, м, — Дима тогда запнулся, разглядывая задумавшегося Игоря. Юля стояла недалёко от них, снимая в сторис особо зацепившие ее холсты. — Она красивая? — Дубин стукнул носком туфли по паркету. — Да. Думаю да, — словно в трансе кивнул Гром. — А она бы могла тебе, — Дима прокашлялся. — Ну, — воротник душил, не позволяя вдохнуть полной грудью. Дима как никогда боялся чёртовой неизвестности, которая, возможно — на самом деле Дима был уверен, ему просто нужно было словесное подтверждение, — Не знаю, чисто теоретически, — он дёрнул плечом. — Она могла бы тебе понравиться? — Если чисто теоретически, то да, — ни один мускул на лице Игоря не дрогнул. Он не улыбнулся, не посмотрел на Диму, казалось, он полностью поглощен чем-то внутри себя, а Дима же, уперевшись взглядом в полотно «Оттепель», чувствовал, как в лёгких булькает вода, заставляя его задыхаться от отчаяния. Где-то на подкорке сознания вырисовывались картины, где он и Игорь, держась за руки, ранней мартовской весной обходят широкие лужи и украдкой переглядываются, наслаждаясь отблесками закатного солнца в глазах друг друга. Они бы непременно всё-таки вымочили ноги, потому что с Громом иначе никак, а затем пошли бы в их квартиру, целуясь у подоконника в подъезде, сталкиваясь носами, хихикая и мажа куртками по свежей побелке. Но вдруг фантазия стала искажаться, будто сквозь толщу воды послышался голос Юли, а на месте Димы, которого прижимал к себе Игорь, материализовалась девушка, ехидно глядя на Дубина, словно указывая, где его место. И Дима вдруг поймал себя на мысли, что провалил второй пункт плана. А потом Юля ушла. Не мечтать об Игоре рядом с Юлей — провалено.****
3. Не мечтать об Игоре в одиночестве! После пятничной встречи, да и ситуации в целом, Дима, в расстроенных чувствах, после возвращения домой решился отключить мобильный. Он посудил, что не понадобится никому в свои законные выходные. С надеждой Дубин вдруг подумал о том, что ему может позвонить Игорь, но постарался отбросить поскорее эту мысль. Гром сейчас наверняка о Юле только и думает. И Дима, честно, совсем не собирался винить подругу: она ведь совершенно не при чем. Игорь, вероятно, влюблён в неё, и юноша его немного даже понимает. Дима знает, что он далеко не красавец, — хоть Юля и пытается внушить ему обратное, — и он понимает, что у него шансов с Громом ноль. Дырка от бублика зарыдала бы, не то что сам Дубин. И нет, ему вовсе не обидно, он всё сам понимает. Взрослый мальчик уже. Вот другое дело Юля. Она умная. Она хитрая. Красавица-комсомолка, если просто говорить. А если не просто, то тоже говорить не стоит, потому как и без этого у Димы этот чёртов список имеется. В общем, Дима медленно тонет в подобных мыслях все выходные. Сравнения себя с Пчёлкиной раз за разом проходят безуспешно. Он даже пытался в столбик расписать его и Юлькины плюсы. Тут и то не прокатило — девушка лучше, определённо лучше по всем фронтам. Дубину почти не жаль отдавать Грома в её прекрасные руки. Дима думал о том, как Юля и Игорь гуляют вместе — без Димы — он помогает ей с журналистскими расследованиями, а она наводящими вопросами помогает ему разобраться с психологическим портретом разыскиваемого преступника. Дубин даже детей их представил: хитрого рыжего курносого мальчика и бойкую голубоглазую девочку с непослушными — это в Игоря — волосами. Дубин вообразил такую семейную идиллию несуществующей — пока что, подначивал внутренний голос — семьи Громов-Пчёлкиных, что сердце замирало, а каждый проклятый стук этого мерзопакостного органа отдавался болью. В тёплую субботнюю ночь юноша уснул со слезами на глазах. В воскресенье, ближе к вечеру, Димка все же решился включить телефон. И каково же было его удивление, когда он увидел три непрочитанных сообщения от — о Господи, вдруг что-то случилось — абонента «Грохочет Гром». Эту идею сам майор выдвинул, а Дима, отсмеявшись вдоволь, так и переименовал контакт. Судорожно вздохнув, Дубин протёр заспанные глаза и натянул очки на переносицу, слегка царапая скулу алюминиевой дужкой. Сердце сильнее забилось в груди, и дрожащими пальцами Дима разблокировал мобильный, заходя в мессенджер. Судя по времени, сообщения пришли десять минут назад с перерывами в пару минут. «Привет» «Как дела?» «Я соскучился» Дыхание в эту секунду перехватило: ну вот! Неужто это сообщение и впрямь ему, Диме?«Что?»
Игорь правда по нему соскучился, даже решился написать об этом? Дубин точно проснулся или всё ещё покачивается на волнах в царстве Морфея? «Ой, прости, Дим, это было не тебе» Приходит в ответ. Размечтавшегося на пару секунд Диму так болезненно и неожиданно вернули обратно, на эту бренную землю. Раз за разом он перечитывал эту короткую строчку, рассуждая: а стоит ли ему писать что-то в ответ? Диме вовсе не хотелось показаться ревнивой жёнушкой, особенно, не имея на то права.«А кому?»
«Что?» Дима лишь грустно усмехнулся на это.«А кому ты хотел это отправить?»
Так и подмывает спросить про Юлю, но Дубин старался держаться изо всех сил, ожидая ответа. «Да так, неважно» «Как у тебя дела?» Плохо, думает Дима.«Лучше всех!»
Отвечает он, отбрасывая мобильник в сторону. Надежда ускользала сквозь пальцы, а поймать её и вовсе не было никакой возможности. Хотелось переместиться в мир, где Игорь волшебным образом влюбляется в него и в действительности пишет СМСки Диме. О том, как скучает, о том, как любит и желает поскорее увидеться. А Дубину большего и не нужно было, хватало бы только этих коротких, но таких ценных сообщений, ведь у Грома туго с разговорами. И это ничего, любовь — она на то и любовь, что человека ты принимаешь со всеми недостатками, не заставляя меняться, нет. Ты поселяешь в душе желание измениться в лучшую сторону самому. Дима тяжко вздыхает, а картина улыбающегося майора плывет перед глазами, после и вовсе исчезая. Это ничего, с этим просто нужно смириться, и Дима уже на полпути к цели. Наверное. Не мечтать об Игоре в одиночестве — провалено.****
4. Не соглашаться сходить с Игорем на крышу или поесть шавермы! Это случилось ещё через неделю. В Питере начал орудовать очередной маньяк, не прошло и полгода. Что удивительно и необычно, так это факт пропажи органов у найденных тел. Все жертвы — юные мальчишки до двадцати лет. У кого-то не было печени, у кого-то недоставало языка. Игорь, что странно, за дело взялся неохотно. Все время пытался осадить Диму, который с особым энтузиазмом выдвигал новые теории. Одна мудреней другой. В свою очередь, Гром старался загрузить Дубина бумажками, а сам уходил на дело. Даже до дома провожать повадился, отговариваясь, мол, по пути. Да как же ему по пути, если Гром совсем в другой стороне живёт (не то чтобы сам Дима против был)! Юноша дулся, огрызался, (хотя, сказать честно, это выглядело скорее комично, чем действительно угрожающе) и даже вымаливал у майора позволение поприсутствовать на месте преступления — так у них повелось, Дима просит, а уже Игорь решает. Во время этого расследования Гром ни разу не брал с собой Димку, всё отмахиваясь, и никакой фирменный щенячий взгляд не мог поспособствовать перемене мнений. — Дима, — не выдержал однажды мужчина. Его лицо было уставшим: фиолетово-чёрные синяки под глазами, лопнувшие капилляры, расползавшиеся по склере паутинкой, и в общем заморенный вид — всё это выдавало в Игоре смертельную утомленность. Но раз за разом он все продолжал отказываться от помощи Дубина. — Я же беспокоюсь за тебя. Ты, — он тычет пальцем в грудь напарника. — Подходишь под типаж «жертвы», мне не хочется подставлять тебя, — прозвучало грустно, почти отчаянно. — И я за тебя волнуюсь ведь, Игорь! — Притопнул ногой Димка, старался игнорировать участившееся сердцебиение. Так вот зачем Гром увязывался за ним до самого дома! — Ты себя видел? Ты вообще спишь? — Дубин, осмелев на мгновение, кладет ладонь на шею майора. — Сплю, — нахмурился мужчина. — Игорь, я ведь не маленький ребенок. Смогу постоять за себя. Я борьбой, между прочим, занимался, — не устаёт напоминать юноша. — Я это знаю, — Гром закатывает глаза, щёлкая суставами. — Просто волнуюсь, — он дёргает плечом. — Будь моя воля, я бы тебя ещё и до работы провожал. От самой квартиры, — Димка на это откровение только смущённо рассмеялся, покачивая головой. — Не то чтобы я был против, — забывшись, отвечает Дубин, но натыкаясь на потрясённый игорев взгляд, скорее спешит свести всё к шутке. Неудачной, конечно же. — Но не стоит. Я буду в порядке. А вот тебе не мешало бы отдохнуть, — нравоучительно выдает Дима, щуря глаза. — Пошли, — после минутного молчания говорит Гром. — Сходим, развеемся. Ты-то тоже не выглядишь особо бодрым. — Игорь… — пытается сопротивляться Дима, но уже заранее знает, что проиграл в этой битве, ведь спорить с Игорем — бесполезно. Даже не пытайтесь, слышите? — Пойдём, Димка, пойдём, — Гром хватает юношу за предплечье, утаскивая к выходу. Мурашки, пробежавшие по всему телу, Дубин, конечно же, игнорирует. Димка не понял, как они оказались на «их» крыше, а ему в руку всунули шаверму. Уже смеркалось, и на улице холодало. Юноша вообще не думал о подобной прогулке, а потому в его лёгкой ветровке было довольно прохладно. — Дим, — позвал Гром. — Тебе холодно, наверное? Я не подумал, прости, — майор виновато поджал губы и, помявшись пару секунд, стал стягивать с себя излюбленную кожанку. — Игорь! — Слишком, кажется, громко, взвизгнул Дубин, взмахивая руками. — Нет-нет, ты же замёрзнешь! — Но мужчина, не воспринимая никаких протестов, накинул куртку на димкины плечи. — Ты же в футболке замёрзнешь совсем, — плаксиво протянул Дубин, протягивая ладонь к игоревым предплечьями. — Ты уже. — Мне не холодно, — только и улыбнулся Игорь своей чуть поломанной улыбкой-ухмылкой. Под его серую футболку пробирался холодный Питерский ветерок, но мужчина упрямо пропускал мимо ушей возгласы напарника. — Всё в порядке, Дим. — Ну да, — фыркнул юноша, притираясь к Грому ближе, доедая шаверму и обхватывая чужие ладони. — Я погрею, — смутился Дубин, видя ошалевшие глаза друга. — Если тебе неприятно, ты скажи, — поморщился он. — Мне приятно, — кивнул Игорь, расслабляясь. — Нужно было Юлю позвать, — через пару минут колючего молчания сказал Дубин. — А то она обидится, — он отвернул голову в сторону, не желая смотреть на Грома. Виды с крыши были намного, намного лучше и интереснее. На самом деле — нет, но Игорь не должен был об этом никогда узнать. — Зачем? Ничего, не обидится. Мы же не сиамские близнецы, её вместе таскать незачем. У неё свои дела, — запротестовал Гром, а Дима в свою очередь встал в ступор. — Чего? — Он нахмурился. — Вы что, поссорились? — Дима закусил щеку изнутри, уговаривая себя удержать улыбку в себе. Нельзя показывать свою неоправданную радость. — Да нет, всё как обычно, — пожал плечами Игорь. — Ясно, — кивнул Дима, тяжело выдыхая. Показалось, кажется. — Просто вы всегда вместе, — осекся Дима, прикусывая язык. Ну да, «вы». — Нет, — неопределенно тянет Гром. — На самом деле, у неё там сейчас всё странно. Я не вмешиваюсь и тебе не советую, Дим. Да Юля и не тот человек, с которым я бы хотел проводить всё свое время, — майор почесал затылок, переминаясь с ноги на ногу. Всё в нём выдавало неловкость и то, что ему неуютно сейчас. — Но я думал, — запнулся Дима, поднимая голову на друга. — Я думал, вы сошлись, — промямлил юноша. — В смысле, что вы вместе, — поспешил исправиться Дима, замечая непонимающий взгляд Грома. — Я имею в виду, я думал, что вы теперь встречаетесь, — наконец сказал Дубин, сжимая ладони Игоря сильнее, чем нужно. Тот, кажется, всё ещё пребывал в шоке и не заметил диминой очередной оплошности. По крайней мере, юноша надеялся. — Дим, — усмехнулся Гром. — Нет, — он расплылся в широкой улыбке, притягивая мальчишку в объятия, утыкаясь носом в макушку. — Дим, Дима, Юля с моей бывшей сошлась. С Сашкой. Не со мной, — тело мужчины задрожало от смеха, а сам Дубин почувствовал себя самым последним глупцом на всей чёртовой планете. Блядство! — То есть, вы не… — Нет! — Смешливо нахмурился Игорь. — Глупости, ой глупости говоришь сейчас, Дим, — Игорь склоняется к Диминому лицу, в глаза всё заглядывает. Позади, в его немного отросших, вьющихся на концах волосах прячутся солнечные лучи закатного солнца. У Дубина дыхание перехватывает, и так на душе хорошо становится, до искр пред глазами. Это тот самый момент, неужто Дима и впрямь дождался? Дима облизывает губы, пересохшие от нервов, а взгляд из угла в угол бегает, он на Грома смотреть боится. Вдруг тот по глазам его прочтет всё, что мальчишка давно сказать хочет? И страшно, и больно, и хорошо от такого коктейля эмоций, Димке кажется, что его вот-вот вывернет. Ему от роду двадцать три года, у него такое впервые, а с громовским напором так вообще. — Игорь? — Шепчет Дубин. Ладони так и чешутся обхватить плечи мужчины, уткнуться ему в шею, да стоять так до скончания времен. — О чем ты думаешь? — Шёпотом, словно их мог кто-то услышать сквозь шум машин и порывы ветра, спросил Гром. Первая мысль — это ты! О тебе! — хочется сказать Димке, но он лишь неопределенно пожимает плечами, мол, ни о чём таком. В глазах Игоря так много, что прочесть сложно, всё сбивается в сумбурные предложения. Улыбка на его лице тускнеет, и Дима вдруг думает, что всё окончательно испортил. Гром отходит назад, выпуская юношу из своих объятий, шмыгая носом. Заболеет всё-таки, наверное. Холодно, и даже игорева кожанка, пахнущая чем-то не очень ароматным по отдельности, и восхитительно сочетающимся вместе, не спасает. — Пойдём, холодает, — бросает Гром, спускаясь по лестнице, и вопреки своим словам о прохладе, куртку обратно не просит. Проводив Димку до дома, он, не попрощавшись даже, уходит. На подрагивающих плечах юноши тяжким грузом висит его куртка, оставляя призрачное ощущения майора рядом. Дима жмурится. Не соглашаться сходить с Игорем на крышу или поесть шавермы — провалено.****
5. Ни в коем случае не соглашаться идти к Игорю в гости! После провальных четырёх пунктов, в следствии которых Дима умудрился ложно свести Игоря и Юлю, расстроить самого себя и расстроить Грома, юноша решился придерживаться хотя бы последнего. Звучит просто, верно? Не ходить к майору в гости, держать его на расстоянии вытянутой руки и не думать о том так и не случившемся поцелуе, — это самое болезненное из всего, наверное. План рушился с каждым днем, потому что Димка всё думал, думал, думал, это ведь было не запрещено. А стоило бы вписать шестым законом, так сказать. Потому что Гром, сидящий совсем рядом, кажется, игнорировал Дубина. И как оказалось, не у одного Димки такое ощущение сложилось, потому что весь участок спорил и наблюдал за напарниками. Дима пытался растормошить Игоря, предлагал новые интересные дела, которые выпросил у Прокопенко, носил шаверму, надеясь на благосклонность, но всё ничего. Они будто и не были никогда близки. Диму будто откатило туда, назад, на много месяцев назад, когда он только пришел на стажировку. Было страшно, что всё так и останется. Гром не был грубым, не ругался, не кричал, не гнал Диму, а просто держался стеной, пропуская все замечания друга мимо ушей. От этого было больнее в тысячу раз, потому что крики и ругательства — это хоть какие-то эмоции, а такое нескрываемое игнорирование? Это ничего. Пустое и гулкое ничего. Так бы и продолжалось, если бы однажды в понедельник Гром не вышел на работу. Удивились все, особенно Дима. Игорь за всё время ни разу почти не прогуливал, а если и случалось с ним чего, он сначала Диму оповещал, а потом Фёдора Ивановича. В этот же раз Дубин не знал ничего. Он прошерстил мобильный, ни одного звоночка и ни одного сообщения. Пусто. Как оказалось, Прокопенко, вызвавший Диму к себе на ковёр, тоже не знал, куда делся Гром. И вот это уже было страшно. Если их с Игорем недомолвки и имели место быть, то в этот раз работа тут точно ни при чём. Значит, что-то случилось. Естественно, начальник послал Дубина проверять, жив ли там его лучший работник вообще. Боялся, что под забором умирает. Сам так сказал, это не Димка выдумал! Потрепав по-отцовски, он отпустил Диму на все четыре стороны, а точнее — в одну, в сторону квартиры Грома. Делать было нечего, а от волнения за напарника у юноши из головы напрочь выпал и список этот, и правила дурацкие. Тут не до личных установок, когда с другом могло случиться что-то. Уже стоя у покоцанной двери, Дубин выругал себя. Стоило хотя бы позвонить ему, вдруг проспал просто и теперь несётся к участку на всех парах? А Димка тут как дурачок стоит, людей пугает. Стукнув пару раз, а затем ещё десяток разочков, Дима таки увидел, что дверь наконец заскрипела и отворилась. Игорь, стоявший на пороге, выглядел отвратительно. Сине-фиолетовые, почти чёрные синяки под глазами, влажная футболка и всклоченные волосы. Оглядев мужчину еще раз с ног до головы, Дима почти спокойно выдохнул. — Заболел всё-таки, — цокнул Дима. — Зато жив! — Какая радость, — кисло пробурчал Гром. Брови сошлись у переносицы, а взгляд был такой грозный, что юноша зажался весь. — Голова болит. Ты проходи, Дим. Чего забыл тут? — Как что? — Всплеснул руками. — Как что! — Видимо, он сказал это слишком громко, отчего Игорь и зажмурился болезненно. — Мы все здорово за тебя перепугались. Не позвонил, не сказал, Игорь, как можно? Так безответственно. Меня чуть приступ сердечный не хватил, — всё тарахтел юноша, проходя вглубь квартиры. — Ты принял лекарства? Я тебе их оставлял тут. Температура какая? Ты мерил? — Нет, мамочка, — язвительно фыркнул Гром. — Не помру. Наверное, — он неопределённо мотнул головой, защёлкивая дверной замок. — Я забыл позвонить, прости, — Дима насмешливо вкинул брови, будто не веря. Но лицо у майора и впрямь выглядело так, словно он раскаивался. — Игорь, — тяжело вздохнул Дима, подходя к Грому. — Держи градусник, — он протянул мужчине термометр, прикладывая ладонь к взмокшему лбу. — Вроде не высокая, но я тебе всё равно парацетамолу дам, хорошо? — Уточнил Дубин, заглядывая в слезящиеся из-за болезни глаза. — Игорь, — опять начал мальчишка. — Я же тебе тогда сказал, что заболеешь, — зачем-то сказал он, проклиная самого себя. — Димка, — грустно выдохнул майор, отводя взгляд. — Глупости. Если бы ты заболел, все было хуже во много раз. Я ведь не знаю, как людей лечить. — Не смешно, — залился румянцем Дубин, зачёсывая влажную чёлку, упавшую мужчине на глаза. — Я бы и сам себя вылечил. — Я всё равно захотел бы помочь, — упрямился Гром. Даже будучи в болезни и практически без сил, он продолжал гнуть своё. Дурачина. — Я знаю, но мне бы хватило просто твоего присутствия, — затаённо признался Дима, будто выдавая свой самый страшный секрет. Ну, почти. — Дим, зачем ты так? — Вновь нахмурился майор, смотря грустно, словно собака побитая. — Что «зачем»? — Ну, ты постоянно говоришь такое, словно это что-то значит для тебя. Будто я значу. — Игорь, — замер Дубин. — Игорь, ты много значишь для меня, слышишь. Не думай… — Будто я нечто большее для тебя. Больше, чем друг. Это ведь не так, — твёрдо продолжал Гром. Дима всё надеялся, что он неловко рассмеётся, признается, что это просто шутка такая глупая. Но Игорь оставался всё таким же серьёзным, да в глаза заглядывал, ответ как будто желал так найти. Ответ-то не в глазах, Игорь, он в сердце. — С чего ты взял? — Уклончиво спросил юноша. — С чего ты взял, что это не так? — Ты мне всё на крыше дал понять, — нервозно закатил глаза майор, складывая руки у себя на груди. — Просто прекращай давать мне шанс хоть на что-нибудь, ладно? Это больно, вообще-то, — он закусывает губу, пытается отвлечься, на Диму не смотрит. — Игорь, ты не понял. Игорь, подожди, — Дубин жмурится, за плечи мужчины хватается, на ногах удержаться пытается. — Игорь, я люблю тебя. — Дим. — Люблю тебя, — Дима дышит через раз, пытаясь с каждым вздохом вобрать всё больше воздуха. Сердце бешено о ребра колотится, и всё кажется, что его вот-вот паническая атака настигнет. — Не смешно. — А я и не смеюсь. Без шуток. То есть, это не шутка, Игорь, — перед глазами плывёт, и Дима всё старается прийти в себя. Кажется, будто это затяжной сон, и он сейчас проснётся. Или нет. Желательно бы больше никогда не просыпаться, на самом деле. — Дим? — Тянет Гром, хватая юношу крепче, к себе прижимая.— Дим, тише, всё в порядке, — он целует его в самое темечко. — Всё хорошо, Димка, — Игорь покачивает Дубина в руках, желая помочь, успокоить. — Я люблю тебя, слышишь? — Юноша, уткнувшийся ему в плечо, начинает усиленно кивать, Игорь ему на макушку только ладонь кладёт, говоря бессловно: я с тобой, я рядом, тише, Дим, успокаивайся. — Я не могу, — пытается сказать он. — Не могу поверить, — спустя пару секунд Дима отрывается от чужого плеча, вглядываясь в голубые глаза. Дима, кажется, всё ещё в себя не до конца пришёл, но это неважно уже. Истерика почти отступила. Игорь нежно касается выбившейся светлой пряди, за ухо заправляя, нежно целуя в переносицу. — Я люблю тебя, — говорит майор, поднимая димкино влажное лицо за подбородок, касаясь губами чужих губ. Поцелуй выходил сладкий, со вкусом сиропа от кашля и клубничной зубной пасты, которую так любит покупать Дима. Со вкусом любви, получается. Ни в коем случае не соглашаться идти к Игорю в гости — провал не засчитан.