Я лишь хотел услышать слова поддержки

— Да что с тобой не так, Клаус? — недовольно высказался Пятый, окруженный семьей, которая тоже бы хотела услышать ответ на этот вопрос. — Что со мной не так… Что со мной не так? Что со всеми вами не так? — сказал Клаус с улыбкой отчаяния. — Почему все всегда думают только о себе?! Вы даже представить не можете, что происходило в моей жизни всё это время! Вы никогда не понимали мои чувства! Да, может быть, я не попадал в апокалипсис, когда мне было тринадцать, не терял своего ребенка по собственной же глупости, но мои проблемы ничем не хуже! Так почему вы всё это обесцениваете? Я никогда не делал того же с вашими переживаниями! Я каждый чертов раз пытался вам помочь, так почему вы не можете сделать того же для меня? — Клаус явно был в отчаянии, ему нужна была помощь, которой семья не оказывала ему ни разу. Он сделал пару вдохов и выдохов и продолжил, Харгривзы покорно молчали, задумавшись над словами Номера Четыре. — Вы думаете, я хочу быть тем, кто я есть? Вы думаете, мне нравится постоянно быть обкуренным, не просыхая? Выкусите же! Потому что это не так! Если бы у меня был хоть какой-то выбор, начиная с самого детства, может, я бы стал другим человеком, — его глаза слезились. — Я не просил нашего дорогого папочку закрывать меня в каком-то склепе, я же, черт возьми, был ребенком! Я не виноват, что мне досталась такая способность! «Папа, не бросай меня здесь. Папа!» — Эти слова эхом отзывались в голове Клауса, эти воспоминания не давали ему покоя. — «Ну почему же он меня оставил здесь, что я сделал?» — в слезах произносил маленький мальчик, пытаясь хоть как-то заглушить призраков или попросту отвлечься от происходящего, но у него не сильно получалось. Поскольку эта мысль причиняла столько боли. — Я ведь не виноват, — уже тише произнес Клаус, осознавая, что в этом всём виноват только их отец. Вновь он вспомнил смерть Бена. — Только он помогал мне в этой чертовой жизни! Он единственный меня понимал, а потом его не стало… Я думал, что теперь вечно буду одиноким. Но я смог его вернуть, я не хотел его отпускать, я думал только о себе в тот момент, я так не хотел оставаться один! Я думал, что удерживаю его здесь, хоть это было и не так. Он столько сделал для меня за все эти годы, но его снова нет рядом, я снова одинок. Через пару секунд он продолжил. — В семнадцать лет я, как и вы, покинул это адское место. Я думал, всё изменится! Но стало только хуже, а наркотиков в моей жизни стало еще больше! — Клаус не хотел всё это вспоминать, но мысли сами лезли в голову. — А потом, когда наш папочка умер, я вернулся сюда, надеясь, что вы хоть немного изменились, но вы ничуть не изменились! Вы так и остались эгоистами, которые думают только о личных проблемах, не подозревая, что другим может быть даже хуже! «Почему я, почему я?» — всё еще проносилось у него в голове. — Вы даже не заметили, когда меня похитили какие-то придурки с чемоданом! Вы подумали, что я лежу в какой-то подворотне опять обкуренный! И после этого вы еще считаете себя лучше меня? Да я прошел афганистанскую войну! Я воевал за свою Родину, в отличие от вас! Я потерял своего любимого… «Дейв! Нет-нет-нет, Дейв! Очнись! Не оставляй меня!» — он вспомнил свой крик, который на секунду или две оглушил его, отчего он постарался заткнуть уши, не переживая за то, что его семья в очередной раз подумает, что он под какой-то химией, которая, отравляя его организм, морально спасала его, позволяя хоть на мгновение забыть о проблемах и переживаниях так терзающих его всю жизнь. — Дейв… Я думал, что буду счастлив. Я впервые был по-настоящему счастлив, я так хотел, чтобы эти моменты, проведенные рядом с ним, не заканчивались. Я так хотел, чтобы он был рядом, я готов был отдать всё, лишь бы он был жив! Но я не смог защитить его. Зачем нам тогда вообще нужны суперсилы, если мы не можем спасти тех, кто нам дорог. спасти самих себя? Он вспомнил, как попал в 1960 год. Даже тогда, когда он остался один, не считая, конечно, Бена, в совершенно незнакомый для него временной период в незнакомом для него городе. Первым делом он подумал о своем возлюбленном. Он так хотел снова увидеть его, что был готов уже сейчас идти к нему, помня о том, что тот еще не знает, что он гей. Возможно, Клаус даже сходил к нему, может, смотрел издалека, кто знает. — Всё это он рассказал слушающим его Харгривзам. — Но тогда, в 63-ем, я всё же решился сходить к нему, взглянуть на него еще хоть раз. Я хотел предупредить его, отговорить идти воевать! Но, видимо, я лишь напугал его. Даже получил в лицо, — усмехнулся Клаус, хотя тогда, конечно, ему было не до смеха. — Но его это, видимо, заинтересовало, а еще он хотел извиниться, ведь, вроде как, это его дядя-гомофоб вынудил. Он вспомнил страшные слова, которые произнес Дейв в тот момент: «Я уже записался…». — Я уже записался… — тихо произнес Клаус. — Господи, что я наделал… Я сделал только хуже. Я не знал. Я всё испортил. Я думал, что смогу его отговорить, но. не вышло, — измученно вздохнул Номер Четыре. Прямо сейчас он снова хотел накуриться, забыться, раствориться в этом чертовом мире и никогда не помнить о своих проблемах или забыть вообще всех. Но начал понимать, что проблемы таким образом не решаются, хотя, разве это волновало его хоть раз? Главное, что он о них не помнит, этого ему достаточно, чтобы протянуть еще немного. — Как же я любил его. Я даже пытался призвать его, чтобы взглянуть на него еще разочек, — хихикнул Четвертый, хотя, конечно, это не было смешным. — Ох, Клаус. Мы не знали, — медленно и ласково проговорила Эллисон, а после подалась вперед, чтобы обнять своего брата. За ее примером последовали все остальные. Даже Пятый не остался в стороне, хотя не так сильно любил объятия и надеялся отстояться в стороне, но впервые он понял его, и, возможно, это заставило его пересмотреть свое отношение к брату-наркоману, кем он всегда считал его. Эти объятия, казалось всем, могли длиться вечно, они потеряли счет времени, пока стояли в таком положении. Может, прошло пару минут, может, пять минут, может, больше — прямо сейчас это не имело значения. Но, через некоторое время, когда все разошлись, Клаусу показалось, что он кого-то видел. Этот «кто-то» явно промелькнул мимо входа. Номер Четыре решил проверить. — Ну, здравствуй, Клаус, — произнес человек, который был так дорог ему, — давно не виделись. У Клауса застучало сердце, в этот момент он снова был счастлив, как никогда.