Zn + 3HCl = ZnCl3 + H2
Мальчик нахмурился: водородов было 3, а стало 2. Не порядок. Обычно подобные легкие уравнения он решил со скоростью звука, но бубнеж Николая Антоныча отвлекал и мешал сосредоточиться. -…Ведь дело не в деньгах, Марья Васильевна, а в его проступки. Мальчик мог попросить их у меня или у вас, но нет же, он… Когда не получается уровнять, нужно помножить коэффициенты на 2. Лева старательно вывел:2Zn + 6HCl = 2ZnCl3 + 2H2
Все равно какая-то ерунда. 2 водорода исчезли, нарушив закон сохранения массы или частиц. Или закон носил другое название, а, возможно, даже и не существовал. Лева точно не знал. Ему была интересна практика. Но так как он собирался стать известным ученым и усовершенствовать таблицы Менделеева, то приходилось торчать над уравнениями. Эх, если бы не позавчерашняя драка, то можно было напроситься в гости к Сомову, который был первым в классе по химии. Вот бы Митька ему бы все объяснил, а так сиди и мучайся. -…Я боюсь за мальчика, Марья Васильевна, он же совершенно не раскаивается в своих пока мелких преступлениях. Мы должны спросить себя, что вырастит из человека, который не способен осознать все отвратительные стороны своих поступков и нести за них ответственность… Николай Антоныч любил задавать подобные вопросы, не требующие ответов и возрождений. Лева представил, как мама украдкой закатывал глаза и ждет, когда их домашний Жан-Жак Руссо закончит свою речь. Однако, справедливости ради, в одном Лева был с дядей согласен: он действительно не раскаивался. Сломанный нос задаваки Сомова нес воспитательный характер. Будет знать Митька как задирать малышню. И урок Лева совсем не хотел срывать. Эта бегемотиха подняла крик после драки с ее питомцев. Окно тоже было разбито совершенно случайно. Лева, правда, не хотел. Они просто соревновались с ребятами, кто дальше кинет снежки. Разве, он виноват, что его снежок оказался победителем? А хозяева окна, Матвеевы, подняли такой крик и грозили милицией, если он в течение получаса не заплатит за стекло. Дома никого не было и что ему оставалось делать? Лева знал, что бабушка часто забывает кошелек в старом пальто. Потом он и забыл сказать ей, что взял оттуда чуть-чуть. Бабушка устроила скандал гардеробщицей, когда они с Николаем Антонычем ходили в кино. -…Мы должны принять меры. Пусть они слегка радикальные, но необходимые… Лева хлопнул себя по лбу. Как можно быть таким глупым? Ошибка была не в коэффициентах, а в индексах. Он переписал уравнение.Zn + HCl = ZnCl2 + H2
Ставим двойку перед соляной кислотой и получаем:Zn + 2HCl = ZnCl2 + H2
Элементарно, профессор Татаринов. -…Мне тоже жаль мальчика, но его поведения заставляет нас забыть о гуманизме ради его же собственного блага. Интересный факт, в разговорах о племяннике Николай Антоныч никогда не звал ему по имени. Только ''мальчик'' и ''он''. Забавно, правда? -…Нет, Марья Васильевна, вам и Нине Капитоновне лучше сходить прогуляться. Присутствие лишних свидетелей могут больно ударить по самолюбию мальчика. Через пару минут дверь в комнату Левы открылась и на пороге появился мама. — Нам с бабушкой нужно сходить в…булочную, — виновато сказала она. Николай Антоныч хочет с тобой поговорить. Еще через пару мгновений Лева видел в окно, как бабушка и мама выходят из подъезда, после чего послышался стук в дверь. — Левушка, к тебе можно? Николай Антоныч очень рьяно чтил право домочадцев на личное пространство. Он всегда стучал и спрашивал разрешение перед тем, как зайти. Того же хозяин дома требовал и от остальных. И, если мама или бабушка могли забыть об этом из-за женской рассеянности, то Лева порой специально врывался в дядин кабинет, когда тот работал, и начал громко искать нужную книгу в шкафу. Тогда Николай Антоныч заводил лекцию о личных границах и чувстве такта. Но мальчик привык слушать его вполуха. — Можно- недовольно буркнул Лева. — Видишь ли, мой мальчик, — начал Николай Антоныч, закрывая за собой дверь и садясь на кровать, — у нас в семье сложилась очень неприятная ситуация. Ты догадываешься о чем это я? Лева лишь пожал плечами. — Так вот, мой дорогой, — продолжил Татаринов-старший, удовлетворенный ответом, — ты своим поведением очень расстраиваешь меня. Подумать только, директор твоей школы пожаловался на тебя, когда мы с ним встретились на педагогической конференции. В школьном журнале сплошные ''плохо'' и ''неуды''. Ты же умный мальчик, Левушка, но домашние задания выполняешь плохо. Неужели мне или твоей маме, работающим людям, вместо заслуженного отдыха после трудного дня, нужно сидеть с тобой и решать примеры или проверять упражнения? — Не нужно, — тихо ответил Лева. Мама сильно уставала после работы, а перспектива делать уроки с дядей была сомнительна и неприятна. — Так ты обещаешь мне, что исправишь оценки? — Обещаю. — Это хорошо, — протянул Николай Антоныч, — а теперь объясни мне, мой дорогой, как получилось, что ты не только двоечник, но еще и драчун? — Это он виноват! — сердито ответил Лева. — Конечно, это он виноват, — дядя расплылся в улыбке, — как же я сам не догадался? Но, Лёвушка, разве, тот мальчик сам ударил себя по лицу? — Нет… — Вот видишь, мой дорогой, ergo, и твоя вина есть в произошедшем? — Возможно, — неохотно согласился мальчик, — но, он… — Левушка, — дядя поднял правый указательный палец вверх, — мы говорим не о нем, а о тебе. Ты первый его ударил и сломал ему нос. Ты согласен с этим? Да. — Замечательно, — сказал Николай Антоныч, — мой дорогой, а зачем ты оскорбил учительницу и сорвал урок? — Она первая начала! Она… — Левушка, — перебил его дядя, — я хочу снова напомнить тебе, что разговор идет о тебе. Тебе же вряд ли понравился, если какой-то мальчик будет обзывать маму или Нину Капитоновну? Или понравится? — Не понравится, — стыдливо признался Лева. — Прекрасно, а что ты можешь сказать по поводу исчезновения денег из кошелька Нины Капитоновны? — Толик из тридцать второй позвал меня играть в снежки, и мой снежок попал в окно Матвеевых, а они… — Мой дорогой, — опять его перебил Николай Антоныч, — но ты же мог попросить их пройти в коммуну, где мы все вместе разрешили твое недоразумение. Мог же? — Мог, — кивнул Лева. Надо же, ему даже в голову не пришло обратиться за помощью к дяде. — Нет ничего дурного в том, чтобы просить у кого-то совет или помощь, — сказала Николай Антоныч, будто прочитав его мысли. Теперь ты понимаешь, что всех твоих бед можно было избежать. — Понимаю, — согласился мальчик, тяжело вздохнув. — А ты заметил, что у тебя всегда виноват кто-то другой? Твоему папе, — дядя взглядом показал на портрет капитана Татаринова, — было бы сейчас очень стыдно за тебя. Левушка, каждый мужчина должен уметь брать на себя и нести ответственность за свои поступки. И мой долг, как твоего дяди, опекуна и, в конце концов, как педагога, научить этому тебя. — -- Мы разобрали все твои плохие поступки и ты согласен, что был не прав? — Да, я все понял. — Отлично, — слегка нахмурился Николай Антоныч, — раз понял, значит, обойдемся разовой акцией. Будь так добр, ляг ко мне на колени. До Левы не сразу дошел смысл фразы, но когда его взгляд упал на ремень, все это время лежащий рядом с дядей, он понял, что его ждет и заплакал. Никогда его раньше не трогали, только бабушка могла замахнуться кухонным полотенцем, но он, смеясь, уворачивался. А тут такое… Забыв о самолюбии, мальчик ревел, что больше не будет и просил прощения. Николай Антоныч терпеливо ждал, пока Лева успокоится. Тот, всхлипывая, замолчал, и дядя сказал: — Ты должен понимать, что мне самому это неприятно. Я это делаю ради твоего же блага и, твой бедный отец, мой горячо любимый брат, поступил бы так же. — Я больше не бу-ду, — жалобно произнес Лева. — Но я же хочу наказать тебя не за то, что будет, а за то, что ты уже сделал. Не упрямься, мы должны управиться до возвращения мамы и Нины Капитоновны. И Лева подчинился. Мысль о том, что его позор увидят другие пугала сильнее, чем наказание. Укладываясь на коленях, мальчик представил, что он разведчик, который попал во вражеский плен и сейчас начнется пытка. А он героически выдержит, ни разу не заплакав или закричав. Морские офицеры должны отличаться смелостью и железной выдержкой… Лева вскрикнул из-за первого удара. Слезы, почти высохшие, полились с новой силой. После второго он умудрился извернуться так, что Николай Антоныч попал по собственной ноге. Удары сыпались и мальчику казалось, что прошла целая вечность прежде, чем его поставили на ноги. Он кинулся на шею дяди и повис. — Тише, тише, маленький, — ласково приговаривал Николай Антоныч, одной рукой обняв племянника, а другой гладил его по волосам, — все закончилось, ты молодец, — он мягко отстранил от себя мальчика, подал ему платок и уже своим обычным голос спросил, — ты же понимаешь, что я сделал это только ради тебя? — Понимаю. — Приведи себя в порядок, скоро вернутся наши дамы, — дядя встал и направился в двери. Николай Антоныч, — окликнул его Лева, а когда тот повернулся, неуверенно улыбнулся и спросил, — а что такое ''egro''? — Ergo, — поправил дядя, угол его губ пополз вверх, — c латыни…