Радикал

Глава Двадцать Третья. Новый порядок. Часть Четвертая. 31.01.2011. 11:37. США. Штат Массачусетс. Броктон-Бей. — «Когда же это кончится…» Эми Даллон тоскливо вздохнула, помогая очередному сотруднику СКП занять своё место в аппарате МРТ. Мужчина лет тридцати пяти, без каких-либо значительных изъянов в организме, послушно лёг на спину, никак не отреагировав когда пальцы Эми легонько коснулись его ладони. До смешного простая маскировка превосходно выполняет свою задачу. Ещё ни один сотрудник не узнал в медсестре знаменитую целительницу. Эми даже нравилась эта анонимность, будоражила сознание, в те редкие моменты, когда её мысли не были заняты беспокойством за сестру. Смит недавно подтвердил, что Вики действительно находится тут, и Эми не терпелось увидеться с сестрой. Но… всегда есть но. Сейчас она не вольна в своих действиях. У неё снова есть обязательства, на которые она сама согласилась, и просто взять и сорваться к Вики она не могла при всём своём немалом желании. Будет перерыв, и они с Агатой сходят к ней, благо, по словам Смита, её держат не в камере, а в комнате отдыха, что вызывает дополнительные вопросы. К сожалению, Смит не стал вдаваться в детали, и Эми не могла с уверенностью сказать, врёт он или действительно ничего конкретного не знает. — Пожалуйста, не шевелитесь; когда будет сигнал - задержите дыхание, — Произнесла она заученную фразу, медленно пятясь к выходу из помещения. Прикрыв за собой дверь, Эми бросила взгляд на скрытую под потолком камеру наблюдения и покачала головой. Очередной сотрудник не имеет Короны Паллента, он обычный человек. Но для него еще ничего не закончилось; у дверей, в паре шагов от неё, его уже ждут люди, которым выпала роль дознавателей. Их оружие сегодня - папки, внутри которых десятки листов бумаги, исписанных самыми разными вопросами и размноженных на сотни экземпляров. Смит серьезнейшим образом подготовился к своей задаче, и Эми не хотела думать, что ждало единственного парачеловека, которого она выявила за два с лишним часа работы медсестрой. У неё были подозрения, что ничего хорошего. Но напрасно переживать по этому поводу она не собиралась, даже если бы у неё были на это моральные силы. В конце концов, паралюдям на законодательном уровне запрещено работать в СКП практически на всех должностях, исключая две. Особо это касается руководящих постов. Если бы того человека выявили при поступлении на работу, он бы отделался легким испугом, но сейчас его ситуация серьезно усложнилась, и в самом лучшем случае он пойдет под суд по другой, очень серьёзной, статье. Эми хмыкнула, вздохнув через нос. Она сильно сомневалась, что над тем человеком будет суд, если то, что она уже знает о Смите, и о чем она догадывается на его счет, правда. Вечером она еще задаст ему свои вопросы, но сейчас ей кажется, что он приехал в этот город не судить. Совсем не судить. Дверь открылась изнутри, процедура закончилась, сотрудник вышел, чтобы, как она уже знала, попасть прямиком в руки людей с холодными взглядами. Его увели через левую дверь, Эми нажала на красную кнопку, сигнализирующую ожидающим снаружи людям, что можно заходить. Через несколько секунд в правую дверь зайдет следующий сотрудник. Она содрогалась от одной мысли об их количестве, о том немалом количестве народу, что нужно ещё проверить, и старалась не думать, что к ночи они едва ли закончат с проверкой. Правая дверь отворилась, пропуская внутрь следующего человека. Эми стоило огромных усилий не вздрогнуть, когда Пиггот, прилагая привычные усилия, шагнула внутрь помещения. Задержав на Эми тяжёлый взгляд, директор остановилась посреди помещения. — Веди, девочка. — Бросила Пиггот. Слова Пиггот странным образом помогли ей собраться с собой, зародив уверенность в том, что её маскировка в случае с Пиггот оказалась бесполезна. Это читалось в её взгляде, чувствовалась в той паре брошенных ею слов. — Пройдемте. Собственный голос, вопреки ожиданиям, не подвел Эми; она смогла скрыть свое волнение, все же директор была властной, и, не смотря на то, что она является обычным человеком, не следует пренебрегать её мнением о тебе, даже если у тебя за плечом маячит протекция такого человека как Смит. Видит Бог, эти двое стоят друг друга. Пиггот оказалась простым человеком. Эту истину Эми узнала до того как оператор сделал свое заключение, опираясь на показания аппарата МРТ. И, выходя за дверь, Эми ожидала, что дальше всё пройдёт как обычно. Скоро Пиггот выйдет, её встретит пара лиц, к которым она уже начала привыкать, в помещение войдет следующий «пациент». Но действительность решила на примере напомнить ей, что оправдание ожиданий, это действительно редкое явление. Двух напарников в приемной не оказалось. Неприятное предчувствие поселилось в мыслях Эми. Эй остро захотелось выйти прочь, исчезнуть до того как директор СКП выйдет к ней. Напарники так и не пришли, когда директор СКП вышла. Ещё один брошенный взгляд на Эми разбил всякую надежду, предупреждая о том, что вопросов не избежать. Пиггот продолжала стоять в проходе, не двигаясь с места. — Эми Даллон… Её слова казались вязкими, тягучими; отталкивающим потоком кипящего на южном солнце гудрона, не предвещающим ничего хорошего любому, кто угодит в него своей обувью. В лучшем случае, просто испортится протектор на подошве, в худшем случае, придется забыть об этой паре ботинок. Эми боится Пиггот, боится не меньше, чем Смита. Нет, Смита она боится намного меньше, с тех пор, как поняла, что ему от неё нужно. В мотивах Пиггот на свой счет она сомневалась. И потому она не представляла, что той от неё сейчас нужно. Эми сильно удивила способность некоторых простых людей наводить много больший страх, чем любой иной парачеловек, способный походя уничтожать города. «Может, всё дело в том, что эти «простые» люди могут одним телефонным звонком разрушить любую жизнь? Что наглядно продемонстрировал Смит, и на что наверняка способна и Пиггот», — прозвучала в голове Эми шальная мысль, от которой не так-то просто было избавиться. — Надоело лечить людей в больнице? — затягивающаяся тишина была нарушена. — Твои опекуны знают, где ты прогуливаешь школу? Это звучало как обвинение, это и было обвинением, хоть Эми и не могла наверняка сказать, что именно не нравится Пиггот и в ней ли дело. Или Пиггот просто демонстрирует свой скверный характер первому, на кого можно сбросить накопившуюся желчь. Эми молчала, с одной стороны, ей и до слов Пиггот не хотелось с той говорить, с другой стороны, это было похоже на провокацию. Либо Пиггот просто нравится раздражать людей, не меньше чем Смиту. — Молчишь, — Странно отозвалась Пиггот, прищурив взгляд. — Может, хоть скажешь, чем он тебя подкупил? Какими посулами привлек на свою сторону? Столько лет Новая Волна отказывалась от работы на правительство… твоим опекунам придётся не по нраву твой выбор. — Это касается только меня. Эми не хотела грубить Пиггот, но её разозлило упоминание о матери с отцом, которые редко принимали участие в её жизни и совершенно игнорировали до того, как у неё сработал Триггер; на примере того, как они относятся к сестре, она прекрасно видела, что её не любят в родном доме. Для этого не нужно быть гением мысли, нужно просто уметь смотреть мимо шор. Эми жалела, что до встречи со Смитом не умела этого делать, пребывая в иллюзиях о том, что мать о ней заботится, пусть и своеобразным способом, а отцу интересно хоть что-то помимо его депрессии, затянувшейся на значительный кусок её жизни. Ненавистные беседы со Смитом о её семье имели неожиданный для неё эффект: оказалось, нет у неё никакой семьи, помимо Вики. — Пусть, так, думаю теперь это действительно не моё дело. — Пиггот пожевала тонкими губами, — Надеюсь, он знал что делал, когда привлекал тебя к работе. Пиггот ушла через правую дверь, не дожидаясь ответа, даром что Эми не знала, что сказать на последние слова Пиггот. Нет, не трудно было понять, что та имеет в виду, просто Эми и правда не знала, что можно ответить на высказанное недоверие. Так или иначе, о Пиггот ходит слишком много слухов о её отношении к паралюдям, чтобы принимать это близко к сердцу. Тем более из слов Смита выходит, что это недоверие не было необоснованным. Сложно доверять тому, кто не всегда ответственен за свои поступки в полной мере. И тут бы Эми задуматься над тем, что и Смит не сможет ей до конца доверять, но от этой мысли Эми отмахнулась. Доверяет ей Смит или нет, это неважно сейчас. Она нужна ему достаточно сильно, чтобы он потратил на неё так много времени, и его методы говорят о том, что в последнюю очередь следует ожидать принуждений и угроз, не тогда, когда она уже согласилась работать на него. Дверь снова открылась, впуская очередного сотрудника, Эми бросила взгляд на часы, озвучивая уже начавшие надоедать фразы. Ей казалось, что до перерыва еще целая вечность, и ей оставалось только завидовать терпению той паре людей Смита, которые вскоре присоединились к ней; их взгляды говорили ей, что извинений за ту «подставу» с Пиггот ждать не стоит. Перерыв наступил для неё внезапно, в основном, благодаря тому, что в какой-то момент Эми впала в привычное состояние транса - когда на окружающую реальность ты обращаешь лишь столько внимания, сколько потребно, чтобы не совершить ошибку, в основном пребывая в собственных мыслях. В себя она пришла, когда почувствовалось несоответствие ожиданий с реальностью. Человек уже вышел, но новый так и не вошёл, и напарники снова не появились. Это вызвало вопросы, которые отпали с появлением Агаты. — Устала? — В голосе Агаты читалась плохо скрытая забота, будто, помимо своего подчиненного, она видит в Эми ещё и человека. Приятное несоответствие со словами матери, которая всегда убеждала их с Вики, что они для правительства лишь винтики в государственной машине; разменные механизмы, что можно заменить, когда они сотрутся от износа. — Немного, — Не стала врать Эми. — Пойдём к Вики? — Пошли, — Кивнула Агата. *** К обеду штаб вновь опустел. В основном виной этому было то, что он уже развернут и лишним людям, привлечённым из других отделов, тут было нечего делать. Но нельзя было исключить и другие причины, такие как начавшуюся стрельбу в городе и скорое прибытие важных гостей. О прибытии одного из гостей со своими людьми Смиту уже сообщили, и он лишь на пару минут опередил их. Сейчас, когда аврал прекратился, штаб был полупустым. Никто не бегал из угла в угол, не суетился, грозя сбить аппаратуру или отбить ноги об углы столов. Десятки взглядов были обращены в сторону мониторов, десятки умов анализировали ситуацию в городе, контролировали, направляли боевые группы, что уже приступили к своим обязанностям по наведению в городе порядка. Механизм, отработанный и доведенный до совершенства в Гэри, медленно, но неуклонно приходил в движение, набирая скорость и масштабы. Да, тут не Гэри, и Смит знал, что ошибок не избежать, как не избежать случайных жертв среди мирного населения, но этот опыт не будет напрасным, не канет в небытие забытым и неучтенным. Они всё запомнят, всё запишут, исправят ошибки и в следующей кризисной зоне уже не допустят ничего подобного. Он едва ли уже увидит это, но его обнадеживало то, что всё это не будет напрасно. Да, он уйдет, но мир продолжит движение, и эти люди продолжат выполнять его план, соблюдая свою часть его договора с Пелидом. — Капитан Гаррисон, — Смит пожал руку человеку, вербовка которого в свое время стоила ему огромного количества нервов. — Я смотрю, вы прибыли подготовившись. Смит перевёл взгляд на горстку офицеров, пришедших вместе с шефом полиции. Их руки были заняты кейсами, внутри которых наверняка была масса новой информации по ситуации в городе, коей суждено лечь в основу новых правок в общем плане. Так всегда бывает, когда имеешь дело с такими масштабами. — Оставь свои шуточки при себе, Смит. — Отмахнулся мужчина. — Я ни разу в жизни не сделал ничего из того, что позволило бы тебе обвинить меня в халатности. Я согласился работать в этом городе, и я работаю на результат. Что тебя удивляет в том, что я приготовился к нашей встрече? — Не горячись, Гаррисон, я не имел ввиду ничего предосудительного. — Поправился Смит, припомнив тяжелый характер человека, стоящего перед ним. — Я знаю, Смит, я знаю, — Кивнул Гаррисон, взглянув Смиту в глаза. — Зачем убрал Толкача? И только не говори, что не при делах. Уж следы твоей работы я хорошо знаю. Не мог подождать пару недель? Смит пожал плечами. — Это было стечение обстоятельств, Толкач, к собственной неудаче, оказался не в то время, не в том месте. — Да срал я на удачу Толкача, — Несдержанно выпалил капитан. — Я взял ответственность за тех людей и напрасно терять их в боях по всему городу не желаю. Капитан набрал воздуха в легкие для нового раунда отповеди, но неожиданно замерев, выдохнул, сдувшись и постарев на свой возраст. — Ты же знаешь, Смит, — Продолжил он уже спокойным тоном, — что финансирование полиции - курам на смех. Недостаточно в городе полицейских. Не был я готов к буче, которую ты заварил, и только чудом никто из моих парней, которых я привёл с собой, не погиб. — Я понимаю, — Кивнул Смит, — Теперь, с нашим приходом в город, будет много проще. А с финансированием… — Смит на секунду задумался, прежде чем пришел к выводу, что слишком много Гаррисону знать не стоит. — Деньги на это будут, не сейчас, позже, а до этого… так или иначе мы приехали в город надолго, и у меня найдутся излишки для твоих людей. — Хорошо, — Хмуро кивнул Гаррисон, — Иного я от тебя и не ожидал Смит. Не зря шишки с Пентагона с тобой так носятся. Знаешь, как выкрутиться. Смит обозначил кривую улыбку, придержав при себе комментарии. С ним «носятся» не по той причине, которую имел в виду Гаррисон. Он вообще тут лишь косвенный виновник; не будь Пелида не было бы освобождения Гэри, не было бы зачистки Эллисбурга. Никто бы так и не решился пойти против людей, что стоят за основанием СКП. Но Гаррисону об этом знать пока не нужно. Ни о чём из этого. — Какова сейчас ситуация в городе? — Перевел тему Смит. — Критическая. Если коротко, то всё висит на волоске и не хватает только искры, чтобы улицы наводнили Маски Империи. А там и Демон Ли с Лунгом подтянутся… вот тогда точно всё станет плохо. Подробней расскажу на совещании. Скоро оно, кстати, начнётся? — Гаррисон огляделся по сторонам. — Мы ещё кого-то ждём? — Пиггот, и ,возможно, Оружейника. — Ответил Смит. — Если он проспится к этому времени; до меня дошли слухи, что у него немного сдали нервы от всего того, что навалилось на него и на город. Так или иначе, кто-то из них уже скоро подъедет. — Понял. — Кивнул Гаррисон. — Тогда я отойду в сторонку. Нужно проверить парней и узнать, не изменилась ли ситуация в городе. Смит молча кивнул. Бросив взгляд на часы, он примостился на ближайший свободный стул. Там его внимание привлекло собственное отражение на выключенном экране свободного монитора. Отражение свободно озиралось вокруг, не спеша обратить внимание на Смита. — Заняться нечем? — Спросил Смит, не произнеся ни слова вслух. Наглядный пример того, что его ситуация ухудшается с каждым часом. Ещё утром он не мог говорить с Пелидом одним усилием мысли. «Лили никогда меня не простит». — Мне всегда есть чем заняться, — пожало плечами отражение, обратив на него свой взгляд. — Но тут я сейчас нужнее. Пелид не договорил, но Смиту этого было не нужно, чтобы разгадать причину появления тут его "хорошего друга". — Это слегка оскорбительно… твоё недоверие. Не волнуйся, ошибок, подобных той, я больше не совершу. — Ну да, ну да, — Кивнуло отражение, пронзив Смита недоверчивым взглядом. — В любом случае, я останусь с тобой на некоторое время. У меня такое чувство, что ситуация вот-вот закрутится. Не оставят они наш приезд без внимания. — Ты о бандах? — Смит пожал плечами, — Наивно было бы думать, что они забьются по норам; с самого начала было ясно, что они попытаются избавиться от угрозы в лице военных. — Я не только о них говорю. — Отражение склонило голову на бок. — Меня больше беспокоит Коста-Браун и те, кто стоит за ней. Мы уже месяц гадим в её песочнице, но реакции от них ещё не последовало. Смит на секунду задумался. — Мы действуем на законных основаниях... отчасти. Возможно, у них не такие длинные руки, как им хочется казаться. Или они готовят для нас пакость. Но… не люблю казаться оптимистом… возможно, удара с их стороны ждать не стоит. Отражение презрительно скривилось. — Вспомни Эллисбург и Гэри. — выплюнул Пелид. — В обоих этих городах не СКП, так Котёл, но кто-то обязательно пытался нам помешать тем или иным образом. А та самонадеянная попытка похищения Нилбога у меня прямо из-под носа… — отражение оскалилось, — Это было нагло. И глупо. — Но та их ошибка обернулась нам на пользу. Мы узнали, что у них есть свой сильный телепорт, — Смит ухмыльнулся. — Хотя это было на грани… та стерва в строгом костюме почти достала нас. Отражение весело засмеялось; звонкий смех Пелида несколько секунд гремел в голове Смита. — Нужно быть кем-то большим, чтобы достать меня. — Зло выплюнул он, оборвав свой смех. — Кем бы ни была та женщина, уже тогда я ей был не по зубам, но сейчас, когда ты приблизил свой конец… если она появится снова - я вырву из неё жизнь. Но вся соль в том, что она не показалась мне идиоткой. В этот раз она вмешается иначе. Это-то меня и беспокоит. Не люблю хитрых противников. Это не говоря о том, что сам Котёл всё ещё остается для нас тёмным пятном в ночном небе. Как закончим с этим городом, нужно будет активнее начать охоту на их Дилера, что торгует способностями. Думается мне, что, прежде чем продолжить выполнять твой план, нужно убить эту Химеру, иначе всё может оказаться сизифовым трудом. — Тут ты прав, — Вставил Смит. — Тем более, что у нас сейчас есть хоть какая-то достоверная информация об этой организации. Её критически недостаточно, но это много больше, чем у нас имелось ещё год назад. Да, Котёл необходимо уничтожить, слишком глубоко они пустили свои корни во все сферы жизни моей страны, чтобы не обращать на них внимание. Но, что касается Косты-Браун… — Смит тряхнул головой. — Она опутана законами больше, чем мы с тобой. У неё больше нет власти над этим городом, и ей либо придется утереться, либо нас ожидают крупные проблемы. Но, думаю… насколько понимаю то, что видел в отражениях твоей памяти... нам теперь можно не опасаться новых покушений. — Возможно, но исключать ничего нельзя. И не стоит забывать о Триумвирате, — Кивнуло отражение. — Александрию я убью. — Пелид рубанул рукой по воздуху. — Тут не о чем говорить. Но тот содомит может неприятно удивить; ты встречи с ним не переживешь, если он не полный кретин или если он не попытается тебя захватить. Ну, тогда он сам себе дурак будет и смерть встретит такую же бездарную. Эйдолон… с ним всё сложнее. Ублюдок, пожелай этого, может этот город стереть с карты мира. Ультимативная единица как СКП в частности, так США в целом. Но, пока до этого не дошло, у нас есть шансы. Но, если они решат поохотиться на нас втроём, тут останется только бежать. — Покачал головой Пелид. — Хорошо, что Коста-Браун не может просто взять и натравить этих клоунов на нас с тобой. — Когда я уйду, ситуация изменится, я вижу это в твоих мыслях. Они перестанут быть для тебя угрозой. — Перестанут, — Вмиг растеряв благодушие, согласилось отражение. — Мне жаль, что это случилось так рано. Я не желал тебе такого. Но глупость, которую ты совершил… за неё придётся заплатить, и я тут бессилен. Ты умираешь Смит, умираешь много быстрее, чем должен был, происходи все те процессы плавно, так, как им было положено. И то, что я на несколько лет раньше обрету ещё один клочок своего могущества, когда ты умрешь, станет небольшим утешением для меня, и оскорблением для Лили. — Не напоминай о ней, — Смит отвел взгляд, — Позже… — Он запнулся. Он продолжил говорить вслух. Его голос звучал тихим, едва слышимым шёпотом, — …она сказала, что позже заставит тебя открыть переход в преисподнюю, чтобы задать мне трепку. — Смит замолчал, посмотрев на Пелида. — Тебя ждут трудные времена, когда она примется выполнять своё слово. — Я рад, что тебе доставляют удовольствие муки, что меня поджидают в будущем, — Смешливо произнес Пелид, перехватив взгляд Смита. Секунду его голубые глаза искали что-то на его лице. — Сейчас ты потребуешь, чтобы я не говорил ей правду? — Смит коротко кивнул. — Напрасно, Лили - дочь моя, сестра моя, друг мой. Она дорога мне, не меньше чем тебе. — Он медленно покачал головой. — Я не причиню ей такой боли, даже если придется вдребезги разругаться с ней. Истина о твоей смерти останется между нами. — Но ты все же сказал ей, что я умираю. — Смит не смог не бросить этот упрек. — Она имела право знать. И я просто был зол на тебя. Признаю это. Из всех человеческих смертей ты, именно ты, Смит, избрал самую паршивую. — Хорошо, — Смит помассировал лоб, — Не мне корить тебя за это, не тогда, когда я заварил всю кашу. Именно по этой причине он не стал упоминать того, что его в любом случае ждала та самая участь, и Пелид это всегда знает. Смит промолчал об этом, не желая начинать новый виток бессмысленного спора о том, кто виноват и виноват ли вовсе. У них есть дела и по важнее этого. Совещание вот-вот начнется, Пиггот с Оружейником скоро присоединятся к ним. Можно было бы обойтись и без них, но Протекторат с СКП будет проще контролировать, приобщив их к общему делу. Негоже в столь ответственный момент оставлять без внимания всё ещё действующие полувоенные подразделения противника. *** В СКП что-то происходит. Виктория Даллон понимала это, изредка выныривая из собственных переживаний. Видела во взглядах редких посетителей, иногда появляющихся в её «камере». Эти взгляды были уставшими. В них отражалось непонимание и беспокойство. Иногда, прежде чем вновь погрузиться в тяжелые думы, она размышляла над тем, что же такого случилось, что всё СКП гудит как растревоженный улей? Неужели вчерашние беспорядки не прекратились? Эти вопросы быстро тонули во мраке собственных переживаний. Чтобы там не происходило, это не могло разволновать её больше, чем собственные поступки, осознание тяжести которых настигло её, пусть и с задержкой. — «Я – убийца». Раз за разом, всплывали в её голове два страшных в своей сути слова. Они были словно те гвозди, что в крышку гроба. Она сама сколотила этот гроб, сама вырыла яму. Сама, всё сама. Никто не виноват в том, что она натворила, кем стала. — «Убийца». Она сама не знала, почему ещё не начала рвать на себе волосы, ограничиваясь лишь порывами. Не знала, почему ещё не убила себя. Может, дело в тех таблетках, которыми её напичкали местные сотрудники? Да, наверняка дело в них… или всё дело в слабости. Той немощи характера, что привела её к такому трагичному итогу, немощи, что не удержала её от роковых ошибок. Вики, словно послушная ученица, сложила руки на столе. Соловьиными глазами осмотревшись вокруг, и убедившись, что ничего не переменилось, она вздохнула, моля Бога, чтобы сделал её камнем. Она хотела застыть, исчезнуть, раствориться. Что угодно будет лучше будущего, в котором ей придется посмотреть близким в глаза. Иногда Вики ловила себя на мыслях, что она пришла сюда, убегая от семьи. Лучше тюрьма, Птичья Клетка была бы предпочтительней минуты, мгновения, мимолетного перегляда с родителями. Вики до ужаса, до безумия боялась этой встречи, которая настанет скорее раньше, чем позже. Неотвратимость этого мгновения вводила девушку в панику. К этому моменту она поняла, что её не посадят, что ей не стоит ждать справедливости внутри этих стен. Окружающие не посчитали её признание чем-то стоящим разбирательства. Ей это ясно дала понять Пиггот, во взгляде которой читалось едва ли не презрение к ней, к тому, что она тратит её время своими пустяковыми проблемами. Ей дали понять это те люди, что суетились вокруг неё половину ночи. Это не были надзиратели. В их взглядах читались жалость, сочувствие и соучастие. Так не смотрят на убийц. У убийц не должны справляться об их самочувствии. Это было неправильно и это злило Викторию, место которой в тёмной клетке, но не тут, не в комфортной комнате отдыха в компании с холодильником и телевизором. Что это было? Почему к её поступку так отнеслись? Разве имела она право убивать тех людей? И разве имели эти люди право оставлять её проступок безнаказанным? С каких пор убийц игнорируют? Или дело в другом? Может, все дело в Новой Волне, ссориться с которой Пиггот не с руки? Может, никто не хочет конфликтовать с Панацеей? Может ли быть такое? У Виктории было достаточно времени, чтобы задаться этими вопросами, но ей казалось, что всего времени мира не хватит, чтобы найти ответы на эти вопросы, не без помощи тех, кто может знать на них ответы. Но давать ответы ей никто не спешил, ей предлагали поесть, предлагали кофе и чай, предлагали сон, но не ответы, в которых она нуждалась больше всего. Ей тут не дали ничего, в чём она по-настоящему нуждалась. С другой стороны, разве это не хорошо? Она ведь помнила, зачем пришла сюда изначально, какая цель двигала ею до того как впасть в черную меланхолию. Если ей не предъявят обвинений, то это значит, что репутация Новой Волны не пострадает? Идея не исчезнет под грудами словесных помоев, что последовали бы в случае публичного суда. Репортеры хуже злодеев, им бы только дорваться до сенсаций, а там трава не расти. Но её не обвинили, не бросили в камеру, значит, это всё отменяет; значит, её страхи были напрасными; значит, можно уйти… Вики тряхнула головой. Всё это не значит ни хера. Она убийца, и этого не отменить. Она не сможет смотреть в глаза своим родным. Она - чудовище, то самое, которых она ненавидела всю сознательную жизнь. Вики оторвалась от своего занятия, когда дверь в комнату приоткрылась. Сунув руки под стол, пряча под ним искусанные, истерзанные пальцы, она подняла взгляд, ожидая увидеть уже привычную картину. Последний час сюда целыми стайками наведывались изможденные люди, одного взгляда на которых хватало, чтобы понять - Виктория Даллон и её преступление, это последнее что их сейчас заботит. Что-то действительно случилось, и Вики в другой день бы спросила: в чем дело? Но не сейчас. Не зачем убийце отвлекать этих людей праздными вопросами. Она камнем застыла, когда в дверь вошла Эми. Сестру было легко опознать в одежде медицинского работника, медицинская маска не скрыла тех деталей лица, которые она видела каждый день. Вики хотелось улыбнуться и задать миллион вопросов, в том числе, поинтересоваться, почему сестра ходит в халате странного покроя, а не в собственном костюме. Почему нижнюю половину её лица скрывает маска. Вики многое хотелось узнать, но она смогла лишь испуганно и как то жалобно проблеять, не силясь скрыть удивления: — Э… Эми… — Она с трудом слышала собственный голос. Голос подвел её, она спешно отвернула лицо, боясь прочитать в глазах сестры презрение, страх, неприязнь и разочарование. Эми, милая, добрая Эми, наверняка ненавидит её. Должна ненавидеть. Да, она помнила, что убивала вчера из-за страха за Эми, но сама мысль о том, что сестра будет благодарна ей за такую услугу, звучала кощунственно. Эми, наверное, всё уже знает и теперь презирает её. Вики закрыла глаза, она бы и уши закрыла, если б успела, но голос сестры опередил этот жалкий порыв. — Вики… — В голосе сестры не было презрения, коего она ожидала, в нём не было ничего из того, что говорило бы об осуждении её поступка, и потому она удивленно вскинулась, не веря своим ушам. Эми... какие шансы, что сестра не начала ненавидеть её? Были ли вообще на это шансы? Не чудится ли ей это всё, и не показались ли ей те страх и беспокойство, коими был пропитан голос сестры? — Что ты тут делаешь? Я беспокоилась, когда ты вчера сбежала, тётя Сара обещала тебя поискать, но так и не перезвонила. — С каждым новым словом голос сестры звучал громче, приобретая гневные нотки. — Я места себе не находила… Вики редко когда видела Эми такой рассерженной, и каждый раз для её злости нужны были веские причины. Вики склонила голову, пряча лицо за копной волос; она сжала кулаки под столом. Ногти впились в кожу. Слов у неё не было, не было и сил сказать хоть что-то в своё оправдание, и моральных прав не было. Всё это исчерпало себя. Она слушала Эми, понимая, что та скоро взорвется. Так всегда было. Её сестре для выплеска злости всегда нужно было топливо, много топлива; Вики понимала, что ещё немного и начнутся крики. Ожидания Вики не оправдались, вместо криков наступила тишина, словно щелкнули выключателем. Когда тишина начала давить, Вики подняла голову, чтобы встретиться с взволнованным взглядом сестры. Она и не заметила, когда Эми села напротив неё за обеденный столик. Виктория на миг испугалась, что Эми просто ушла. В тот момент её сердце пропустило удар. Но сестра была тут, рядом с ней, а её взгляд говорил лучше слов. Эми не возненавидела её. Вики хотелось плакать, она понимала, что это скоро изменится. Стоит Эми узнать, что она натворила вчера, и нежность в глазах сестры сменится непримиримым отвращением. — Покажи руки, — Произнесла она громким шепотом, посмотрев на Вики исподлобья. Вики колебалась, в памяти пронеслись моменты из детства, напомнив о том, что Эми хорошо помнила об её детских дурных привычках. Она послушно положила ладони на стол. Сестра лишь на мгновение задержала взгляд на искусанных ногтях и кончиках пальцев, прежде чем накрыть её ладони своими, крепко сжав их. — Вики, что с тобой случилось? — Пальцы Эми дрожали, — Расскажи мне всё. В голосе Эми было столько тоски и тревоги, что в горле у Вики образовался ком, солёные капли покатились по её щекам, лицо искривилось в гримасе, и Вики ничего не могла с этим поделать. — Я - убийца Эми. — губы её шевелились, но собственного голоса она не услышала. Произнести эти три страшных слова оказалось непосильной для неё задачей. Вздохнув и выдохнув, взяв паузу собираясь с силами, Вики посмотрела Эми в глаза. Вторая попытка была лучше прежней, сейчас она четко расслышала себя: — Я убила людей, Эми. Я - убийца. Пальцы сестры до боли сжали её ладони, но Вики на это не отреагировала, принимая боль как должное. Прошел миг, и хватка Эми на её руках ослабла. — Ты не в камере, — Голос Эми звучал сухо, так бывало всякий раз, когда её сестра брала свои эмоции под контроль. Вики видела по лицу сестры, что в её голове сейчас идёт мысленный процесс. — Значит, это были не гражданские… Это не звучало как вопрос, но Вики все равно послушно кивнула. Спорить с сестрой, с кем-либо вообще, у неё уже не было никаких сил. — ...я помню, что в городе вчера была стрельба, видимо, в тебя стреляли. Или в кого-то менее крепкого. Ты защищалась. Или ты защищала кого-то рядом с собой. Это так? — Но какая разница! Я убила людей, Эми! Я - убийца! Как ты можешь оправдывать меня? Вики не сдержала крика души. Она видела, к чему Эми клонит и умом знала, что это правильные слова, но сердцем она отказывалась принимать столь лёгкое решение. Убийца всё-равно убийца, смерть убийцы - всё ещё смерть человека. Взгляд Эми сверкнул сталью. — Хорошо. Но прежде, чем ты продолжишь грызть себя изнутри, я скажу тебе вот что: у меня нет никого кроме тебя! — Эми заводилась тем сильней, чем больше говорила, едва не рыча под конец. — И мне плевать, кого ты там убила вчера! И наплевать, сколько было в этом твоей вины. Неужели ты думаешь... как ты вообще посмела думать, что я буду осуждать тебя за это... Глаза Эми, непрерывно следящие за выражением её лица, расширились в удивлении, когда она осознала, поняла ход мыслей сестры. Вики отвернула лицо, пряча собственные глаза. — Ты действительно так и подумала… — Пораженно отозвалась Эми. — Вики… Эми замолчала, снова обхватив её ладони своими пальцами. — Вики? Посмотри мне в глаза. — Виктория подчинилась, — Если бы не ты… если бы это я вчера убила людей… ты бы отвернулась от меня? Неужели ты бы возненавидела меня за это? Виктория медленно покачала головой, отрицая саму мысль об этом. Может, раньше она бы задумалась над вопросом сестры. Но не сейчас, не теперь, не тогда когда она сама стала убийцей. Не после того как видела, что взгляд Эми не изменился, не наполнился непринятием к ней, к её поступку. — Ты всё, что у меня есть, сестрёнка, — Сглотнув непрошеные слезы, продолжила Эми. — Но даже будь иначе, почему я должна отказываться от тебя? Возненавидеть тебя? Виктория не знала, что на это ответить. В течение последних нескольких минут случилось то, что ей еще предстояло обдумать. Её мир немножко изменился, и предстояло выяснить, как сильно это на неё повлияет, как изменит уже её собственное отношение к миру. — Прости меня, Эми. — Прошептала Вики, не зная, что можно сказать в такой ситуации. Все что ей оставалось, это извиняться, вложив в эти простые слова как можно больше смыслов. — Прости… Двумя неделями ранее... Портал за спиной захлопнулся. Она поёжилась, когда сильные порывы промозглого ветра ударили ей в спину. На миг в её голове поселились опасения, что такой сильный ветер может сбросить шляпу с головы. Она осмотрелась вокруг, прилагая значительные усилия, чтобы не поддаваться силам, толкающим её к действиям. Прошли те времена, когда она бездумно бросалась исполнять волю Пути, не заботясь узнать последствия. Теперь, после череды катастрофических результатов своих шагов, она старалась хотя бы понять, представить, что может случиться и к чему ведут её действия. Просто для того, чтобы не удивляться, когда произойдет очередная людская трагедия. Что толку от спасенного мира, если после этого не останется людей? Женщина, давно сделавшая свой выбор, давно перешедшая все мыслимые и немыслимые границы дозволенного, часто задавалась этим вопросом. И сейчас сомнения, когда-то подтолкнувшие её к тому, чтобы перестать быть простым орудием Короткого Пути к Победе, вновь наполнили её мысли. Невообразимым плюсом было то, что ПкП в какой-то момент подстроился под её пожелания. Без этого было бы сложнее продолжать следовать по Шагам. Считанные минуты ушли на то, чтобы понять, куда привёл портал. Новая Англия, граница крошечного городка в Коннектикуте. Население полторы тысячи человек; пара улиц; ратуша, пик которой был виден с того места, где она стоит. Она видела подобные городки бесчисленное множество раз, как вживую, так и на обложках газет. Она поёжилась, но уже не от холода. Штаты насчитывают сотни подобных тихих уголков, сотни никому не известных городков. Они перестают таковыми быть только лишь после трагедий, душераздирающих катастроф. Вид этого городка напомнил ей об одной из этих катастроф, что курсирует по дорогам этой страны. Сомнения вновь охватили женщину; она не знала, но догадывалась, с чем связано её тут появление. Новая Англия, штат, граничащий с Массачусетсом. Именно там сейчас работает их недруг, способный в своих благих стремлениях разрушить, уничтожить все её надежды спасти мир, хотя бы крупицу мира. Крохотную часть человечества. Она чувствовала, что этот Шаг связан с тем, кто зовет себя Джоном Смитом. И она понимала, что привело её в этот городок. Также она понимала, что особого выбора нет. Этот Шаг необходим, пусть даже она не осознает его смысла. Что есть тысяча человек в сравнении с мириадами? Пустяк, суета. Она помнила, кто любит такие города, слишком много видела руин, которые оставляет после себя Бойня Номер Девять. И она не сомневалась в причинах своего появления тут. Но она уже не была безмолвной рабой своих сил и не собиралась становиться ей вновь. Путь перестроился, подчиняясь её мелким пожеланиям. Это займет немного больше Шагов, но оно того стоит. Этот город не станет немым памятником безжалостной практичности её способностей. Она вошла в город движимая волей нового Пути. Долго она бродила по городу. Слово там, брошенный слух тут, этого человека придержать за рукав, не дать ему сгинуть под колесами машины, перекинуться парой фраз с миловидной продавщицей в бакалейном магазинчике. Коротким диалогом вложить нужные мысли в голову полицейского. Бросить горящую спичку под забор пустующего дома. Путь, увеличенный с пары Шагов до пятидесяти, завершился ещё до заката. Сопротивляясь требованиям Пути, она ещё раз окинула суетящийся городок взглядом, преисполненным сожалений. — Дверь мне. — Сухо бросила она в воздух. Она шагнула в портал, с облегчением спасаясь от ядовитого дыма пожара, заполнившего улицы городка. Она кивнула увиденной картине, осмотревшись на новом месте. Дверь, должная привести её в Броктон-бей, снова дала осечку. Явный признак того, что её противник всё ещё в городе. Неизвестно как, но после её провала в Эллисбурге, он нашёл способ блокировать способности Двередела. Куда-бы он ни шёл, везде за ним следовала «Зона Отчуждения». Область, внутри которой не получалось открыть Дверь. Портал Двередела просто смещается на её границу, если попытаться открыть дверь внутри этой зоны. Неплохой способ следить за недругом. Она признавала себе, что опасается этого человека. Не каждый может игнорировать Путь, и каждый, кто на это способен, требует повышенной осторожности. Таких на Земле, на всех Землях, было немного. Смит был единственным из этих немногих, кто был простым человеком. Если можно назвать простым человеком того, кто едва ли не снял голову с её плеч, когда Путь потребовал спасение Нилбога. Нет, не может быть простым человеком тот, кто одним своим появлением в Броктон-Бей стёр из расчётов Пути тысячи незавершённых шагов; заставил Путь ветвиться в поисках новых решений приоритетной задачи. А ещё он скрыт от Пути. И всякая попытка его устранения в своё время окончилась прахом. В итоге Путь перестроился, и она уже думала, что Путь если не полностью игнорирует его, то просто обходит стороной, но сегодняшние Шаги убедили её в обратном. Она уже сделала всё, чтобы на Броктон-Бей обратил внимание Джек Остряк, которого Путь долгие годы уберегал от справедливой расправы. И Контесса теперь думала, что, возможно, Путь вёл маньяка все эти годы именно сюда, в Броктон-Бей, прямо в руки того, кто называет себя Джоном Смитом. Женщина кисло усмехнулась, поняв, что снова стала рабой Пути. Она привела сюда Девятку, лишь предполагая, какую цену заплатят жители двух городов за её действия. Одно утешало, твёрдая уверенность в том, что Джек, войдя в Броктон-Бей, уже не выйдет из него ни в каком виде. Контесса признавалась себе в том, что от этого ресурса она избавится с огромным удовольствием, особенно если это несёт пользу её делу. — Дверь мне. Портал в этот раз привел её именно туда, куда она хотела. Ступив в недра подземного комплекса, женщина позволила себе расслабиться, пусть всего лишь на жалкую секунду. Струна где-то внутри её головы натянулась, а силуэт женщины сидящей за рабочим столом определил её дальнейшие шаги. Контесса на этот раз была согласна со своими силами; незачем откладывать это дело на потом. — Отдыхаешь? Она сбросила с головы свою шляпу, положив её на край стола. Сев на стул напротив Александрии, она с сожалением посмотрела на человека, которого создала. Нет, героиней, Александрией, Ребекка стала сама; своими мыслями, словами и поступками построила тот образ, на который равняются тысячи и тысячи людей. Но человеком, готовым пойти на любое преступление, её сделала именно она, Контесса. Своими словами и поступками она убила в Александрии человека, оставив трухлявую оболочку, набитую останками надежд. Если бы она знала тогда, к чему приведут те её Шаги… нет, она бы не отступилась, но, теперь, зная, что Путь может быть намного гибче, она бы не допустила случившегося и, наверное, не позволила бы Уильяму Мантону уйти и делать то, что он делает. Возможно, тысячи замученных жертв созданного ею чудовища были чрезмерной платой за шанс спасти человечество. Её не переставали грызть мысли о том, что она изрядно переплатила тогда. Эти мысли последние пару лет всё чаще посещают Контессу, и ей всё реже удается от них отмахнуться. — Отдых мне только снится, — Устало выдохнула Ребекка, скользнув по Контессе единственным настоящим глазом. Это увечье - ещё одна ошибка, трагичное последствие Шага, бездумно выполненного Контессой в былые годы. Многое случилось за те годы, прежде чем она поняла, осознала, насколько безжалостен к своим жертвам Путь. Чудовищной ошибкой было целиком и полностью поддаваться его власти. Отложив ручку на край стола, и сдвинув бумаги в сторону, Ребекка полностью переключила внимание на Контессу. — Ты немного растеряна... у нас проблемы? Контесса покачала головой, прикрыв глаза на мгновение. — Не знаю, насколько большие. — Ровно произнесла она, — Ты должна знать, что я привела Бойню в Броктон-Бей. Внешне Ребекка не переменилась, её лицо всё так же оставалось лицом подростка, навсегда замершего в своих семнадцати годах, но глаз, живой глаз отразил эмоции, что бушуют сейчас в её голове, терзают мысли. Ребекка ненавидит Девятку, презирает и боится Уильяма Мантона. Контесса об этом знает. Также Контесса знает, что Ребекка не любит говорить об этом. — Когда? Контесса снова покачала головой. — Месяц-полтора, может дольше... они точно будут там до весны, если Джек не изменит своим привычкам. — Солгала женщина, смутно понимая, что своими действиями в том городке изрядно сократила обозначенные сроки. — Он редко что-то делает без подготовки. Думаю, сначала он изучит место следующего «представления» и только потом объявит о себе. — Это плохо, — покачала головой женщина. — Догадываешься, зачем Пути это понадобилось? Несколько тёмных локонов волос выбились из прядей, скрыв искусственный глаз и полоску безобразного шрама под ним, ежедневное сокрытие которого стоит больших усилий и навыков. — Там Джон Смит. — Контесса равнодушно дернула плечом, маскируя этим жестом неправду. — Я не уверена, зачем Путь потребовал этих шагов. Возможно, их с Джеком встреча отсрочит конец света ещё на несколько лет. — То есть, мы даже гражданским на помощь во время прийти не сможем?— Правая ладонь Ребекки сжалась в кулак. Костяшки пальцев побелели. — Возможно, помощь не понадобится. — Контесса озвучила своё предположение. — Все наши Умники твердят, что он обычный человек. — Александрия прищурилась. — В том городе триста пятьдесят тысяч жителей и нет никого, помимо пары Масок, кто мог бы хотя бы отвлечь Девятку на себя, чтобы провести эвакуацию! Раз у нас есть время, нужно подготовиться. Принять меры, чтобы уменьшить количество жертв. Контесса внешне никак не реагировала на слова соратницы, но внутренне она позволила себе улыбнуться. Возможно, она не до конца убила в Ребекке героя, и та, старая Александрия всё ещё живёт. — Ты помнишь, что спрогнозировал Путь, когда ты решила похитить Смита, после первых неудачных попыток остановить его... цивилизованными методами? — Спросила Контесса. Её голос сквозил иронией. Иногда весь ум, все способности Умника её подруги оказывались бессильны против сложившихся предубеждений. — Помню, тогда я исчезла из расчетов Пути. — Кивнула героиня. — Всё ещё продолжаешь думать, что он обычный человек? — Может, и необычный, — Ребекка сжала челюсть, над чем-то задумавшись. — Это не спасёт жителей города. Ты же знаешь, как Девятка любит объявлять о своём присутствии. — Но и наши действия, чтобы мы не придумали, также не спасут их, тех, кто падет жертвами Джека. Путь требовал этого, Ребекка, — Контесса попыталась скрыть собственные сомнения, не дать им просочиться в слова. А ещё она надеялась, что Ребекка не уловит лжи в её словах. Эта наглая ложь - не её блажь, но требованье нового Пути. — И я сделала что могла, но в этом городе я сейчас бессильна. Повторяю, Путь требует этого шага, его не изменить как прочие. Что до случайных жертв... сколько ещё жертв будет на нашем Пути? Стоит ли думать о них, помня, что стоит на кону? Ребекка молчала, не спеша отвечать на вопросы. Молчала долго, целых десять минут. Прежде чем заговорить, она пронзила Контессу взглядом. — Сделай, что нужно. Ты должна заранее сообщить мне, когда Девятка появится в районе Броктон-Бей. Нужно подключить Дракон, чтобы следила за тем регионом. — Что ты задумала? — Спрашиваешь, сколько ещё жертв будет на нашем Пути? — Ребекка говорила медленно, предавая своим словам вес и значимость. — Довольно лишних жертв! Сейчас, когда я знаю, где появится эта тварь… я убью Мантона! Слова Ребекки сквозили плохо скрытой угрозой. Сложно было сказать, на кого та направлена, на Мантона, убившего Героя, или на неё, на Контессу. — Теперь, когда мы знаем, что Шаги могут меняться по твоей воле, измени их. Убери из расчетов Пути эту тварь, всех этих тварей. — Ребекка не смогла побороть своего гнева, не дать ему просочиться наружу, — видит Бог, лучше иметь дело с тысячей Смитов, с миллионами Смитов, желающих нам смерти, если это избавит человечество от соседства с Девяткой! — Но даже если это не так… — Контесса с трудом удержала себя от того чтобы не вздрогнуть под взглядом соратницы. — Ты сказала о встрече Джека и Смита, но ничего не сказала о прочих членах Девятки... раз так, я убью Мантона, когда он явится в Броктон-Бей. Убью, несмотря ни на что… пусть даже это станет последним, что я сделаю в своей жизни. Контесса почувствовала, как в голове лопается струна. Очередной Шаг выполнен. Осталось лишь ждать и смотреть, к чему приведёт очередная преодолённая ступень на их Пути к выживанию. Прежде чем уйти, она бросила взгляд на Ребекку, давя тревожные мысли. Теперь ей остаётся только надеяться, что организованный повод не окончится катастрофой. Глядя на соратницу, она поняла, зачем Путь потребовал привести Бойню в Броктон-Бей именно сейчас, когда Смит там. Но понять, почему Путь не потребовал их встречи раньше, она так и не смогла.