***
- Знаешь, тебе очень идут косички, - Эрен с обожанием смотрел на проделанную им работу. Волосы Армина были освобождены от злостного растения, расчесаны и заплетены в два колоска. Лицо мальчика светилось от счастья и смущения, а Эрен смотрел на него с таким упоением, будто увидел небесную звезду на расстоянии вытянутой руки. Армину нравилось то, как пальцы друга перебирают его волосы. Эрену нравились волосы Арлерта. Идиллия. Никто из них не говорил этого вслух, но оба находили комфорт друг в друге, в их молчании, будто понимая друг друга по одному лишь вздоху и взгляду. Йегер чувствовал, как мальчишка невзначай прижимается ближе к его руке, когда длинные пальцы завороженно перебирают пряди, в которых запутались солнечные лучи. Армин же замечал, что Эрен не упускает возможности зарыться ладонью в отросших волосах, а иногда и прижаться носом к его макушке, вдыхая запах лета и пшеницы. Многие не понимали эту странную дружбу - неусидчивый Эрен Йегер и Армин Арлерт, который с блеском в глазах рассказывает про разных обитателей подводного мира. Они были полными противоположностями, но было трудно представить их по-отдельности. В редкие дни, когда мальчики находились в ссоре, оба ходили, будто их окатили холодной водой. Никто не придавал этому значения - знали, что через пару часов снова будут ходить, держась за руки, а Эрен в знак примирения заплетет увлеченному новой книгой Армину косички. - Тебе бы сюда вплести незабудки, - в бирюзовых глазах Эрена было столько блеска, что у Армина на мгновение исчезло дыхание. Казалось, будто его головой опустили в холодную воду, а затем выдернули на горячий летний воздух, не давая отдышаться. - Думаешь? - Уверен, - какие-то огоньки мелькнули в его взгляде - так загорается огонь в костре. Довольно ухмыляясь, Эрен стоял перед другом, наблюдая за тем, как его щеки постепенно заливает нежно-розовый румянец, - я даже знаю, где их достать. Эрен выбежал из комнаты. Армин услышал торопливый топот, а потом захлопнулась дверь во внутренний двор. Мальчик с любопытством подошёл к окну и взобрался на стул, чтобы было удобнее наблюдать за другом, который обрывал маленькие голубые цветы, росшие на клумбе его мамы. - Миссис Йегер будет недовольна, - умозаключил он. А через пару минут Эрен вбегает в комнату с пучком маленьких голубых звёздочек. - Они сочетаются с твоими глазами. А Армин хочет провалиться под землю. Внутри всё переворачивается, ходит ходуном, будто рождается новая Вселенная. Пару умелых движений длинных пальцев и в белокурые колоски Арлерта вплетены голубые незабудки. У Эрена будто что-то внутри обрывается. В голове ни одной мысли, только образ мальчика с волосами цвета пшеницы и глазами цвета незабудок.***
Никто не знает, с чего все началось. Пожалуй, даже сами мальчики не помнят, как стали одним целым, как вошло в привычку ходить по школе, переплетя пальцы в крепкий замок, как стало обычным делом засыпать в обнимку на ночёвках и целовать в макушку. Да и зачем знать? Кажется, будто всегда так было, с самого рождения. Будто это единственное, что может быть правильным, единственное, что верно, и это даже доказывать не надо. Когда видишь то, как Эрен мирно лежит у Армина на коленях, с закрытыми глазами слушая увлеченные рассказы Арлерта, то сразу становится понятно - только так будет верно, только так будет хорошо, иначе этот хрупкий мир окончательно рухнет. Это как аксиома, которую должны преподавать в младших классах на первых уроках: «Запомните, дети, Эрен Йегер и Армин Арлерт - влюблены друг в друга по уши!» - Эрен, ты знал, что у медуз двадцать четыре глаза? - Дорогие, наверное, у них очки. Мальчик засмеялся, отложив книгу, вплетая пальцы в отросшие темные волосы второго. - Какой же ты глупый, Эрен! Зачем им очки? Ответа не последовало. Признаться честно, Эрен просто любил тихий смех Арлерта. Нет, не так. Эрен просто любил Арлерта. Любил его всего: от белокурой макушки до странной увлеченности подводными созданиями. Они сидели на траве под деревом, массивная крона которого создавала прохладную тень, спасавшую в знойное лето. Тонкие пальцы перебирали волосы Йегера. - У тебя руки холодные, - заметил мальчик. - Они всегда такие. - Да. И всегда такие бледные и нежные, будто прозрачные, - с этими словами он потянул Армина за кисть и переплёл их пальцы. - Когда вырастем, переедем к морю, далеко-далеко, где никто нас не найдёт, - юноша крепче сжал ладонь друга, мечтательно уставившись в небо. - Хорошо, - и эта детская затея отложилась в сердце Эрена. Хотелось верить, что через много лет они так же будут лежать на траве, его голова будет на коленях мальчишки, пальцы переплетены, а тихий голос будет читать интересные истории, теряясь в шорохе ветра, - Армин? - Да? - Прочитай еще что-нибудь, пожалуйста, - июльское закатное солнце кидало свои лучи на умиротворенное лицо, они стекали на тонкую шею, а тени очерчивали вздернутый нос и тонкие губы. И это завораживало, заставляя сердце биться быстро-быстро, словно игла швейной машины. И за это Йегер его особенно любил. - Я прочитаю тебе про китов, - мальчик снова открыл книгу, при этом не расцепляя их ладони. Его волосы прерывисто покачивал ветер, ласково и нежно касаясь макушки и кончиков, словно мама гладила по голове. Такой Армин был самый родной - растрепанный, с немного покрасневшим от солнца кончиком носа, в футболке Эрена, которую он без спроса забрал у него после ночевки. А Эрен мысленно благодарил того, кто свел их вместе, видя румянец и довольную улыбку мальчика в футболке, которая явно была на него большая. Они просидели так до самого вечера, когда уже совсем смеркалось. Йегер неловко наклонился, поцеловал друга в кончик носа, попросив обязательно смазать его каким-нибудь кремом, а затем замер, чувствуя как Армин поцеловал его в лоб, приподнимаясь на носочки. А затем он ушел, забирая с собой рассказы о море и голубое небо с пушистыми облаками.***
Им было по четырнадцать лет, когда закончилась эта весна. Они были на седьмом небе от счастья, когда они вместе с друзьями выехали на велосипедах за город, чтобы отпраздновать закинутые в шкаф рюкзаки и белые рубашки с неудобными брюками, когда обрели долгожданную трехмесячную свободу. Велосипеды спокойно катились с горки, жаркий летний ветерок обдувал довольные лица подростков, на которых с каждым вдохом воздуха, смешанного с счастьем и свободой, сильнее растягивалась широкая улыбка. В рюкзаках за спиной были пледы, газировка, какая-то еда, которую Саша стащила с кухни. На плечах Конни весела гитара, которая, по мнению Эрена, была больше самого мальчика. Армин тащил с собой аптечку, на которой сам и настоял, потому что "Мало ли что может случиться, а вдруг клещ?" - Саш, далеко ещё до этой полянки? Ты говорила, до нее всего час езды, а мы уже второй едем, - возмутился Жан, у которого уже спина болела от невыносимо тяжелого пледа. - Еще минут пять и приедем. Если тебе так тяжело, отдай свой рюкзак Микасе. Парень хмыкнул, оглянувшись на девушку, которая с невозмутимым лицом везла на спине пять литров газированной воды и сока. - Нет уж, спасибо, - больше тишину никто не прерывал. Да и не было сил - ноги и спины ныли, пот стекал по лицу и шее, неприятно просачиваясь под футболки. Когда они доехали до полянки, все с облегчением выдохнули, слезая с велосипедов и снимая панамки с солнцезащитными очками. Эрен невзначай подошел к Арлерту, инстинктивно хватая бледные вспотевшие пальцы. Юноша смущенно покачал головой, хватаясь за чужую смуглую ладошку крепче. На это действие Йегер даже не обернулся, не обернулся даже тогда, когда Армин пропустил свои пальцы сквозь его так, как это делают только влюбленные парочки на скамейках в парке, только крепче сжал. Темнело поздно, деревья только-только начинали покрываться темной пеленой, а сверчки трещать где-то в кустах. Все уселись вокруг костра, языки пламени отражались в уставшем, но довольном взгляде каждого из ребят. Армин, прислонившись спиной к плечу Эрена, рисовал что-то на выдранном из альбома листке, пока на его щеках зрел румянец и прыгал горячий свет от костра. Тишину прерывали тихие голоса, тяжелое дыхание и тщетные попытки Конни настроить гитару. - Дай мне, - пододвинулась ближе Энни, выхватывая из рук Спрингера инструмент, - ты сейчас и струны поломаешь, и всех слуха лишишь. Конни закатил глаза, обнимая свои колени, не отрывая взгляда от пальцев Леонхарт, которые умело и ловко дергали струны и затягивали колышки, будто делали это каждый день. - Не знал, что ты умеешь играть на гитаре, - заметил Арлерт, отвлекаясь от своего рисунка. Энни даже не обернулась в его сторону, наоборот сильнее углубляясь в процесс. Голубоглазый неловко уткнулся в свое прежнее занятие, сжимая губы в тонкую полоску. Секунды молчания прервал Бертольд. - Когда мы с Райнером были маленькими, Энни часто выходила во двор с гитарой и играла что-то, а мы слушали, перевесившись через забор. - Меня научила мама, - сухо ответила девушка, отдавая настроенный инструмент обратно Конни, - и я знала, что вы с Брауном слушали, тяжело было не заметить и не услышать, как вы оба кряхтели и ругались. Гувер покраснел, переводя суровый взгляд на Райнера, который тихо посмеивался, а Энни облокотилась на руки, вытянув ноги вперед, устремляя взгляд к небу, немного улыбаясь. Казалось, что сейчас она чувствует себя совершенно свободной, распустив волосы, позволяя лесному ветру путать их, перекладывая пряди с места на место. Саша рассматривала свои руки, неловко переворачивая поленья в костре, Конни безучастно смотрел на гитару, перебирая какие-то аккорды, Микаса наблюдала за потрескивающим огнем, от которого пахло лесом и несло жаром, Бертольд все еще пихал Брауна, который не мог успокоиться, видя покрасневшее лицо друга, а Эрен молча наблюдал за тонкими бледным пальцами, испачканными в грифеле. Вечерние сумерки ласково касались макушек подростков, тихо подпевала тишине сидящая в дебрях леса сова. Небо покрывалось белыми крапинками медленно - взглянешь наверх, а там всего пучок маленьких фонариков. - Ребят, - смеясь, обратила на себя внимание Саша, - помните, как Конни с Жаном пошли в кладовку за шваброй и застряли там на несколько часов? - Такое забудешь, - Райнер улыбнулся как обычно, немного угрюмо, обратившись к Конни, - вы ведь тогда четыре часа дверь не в ту сторону толкали, - тут со смеха прыснули все. Звонкий смех ворошил тишину, не давая ей снова укорениться в лесу, даже Энни и Микаса не могли сдержать улыбок. - Ага, до сих пор помню лицо Армина, когда он наконец-то вас нашел, вы ведь вывалились из комнаты прямо на него. - Вообще-то несмешно, я думал, что моя судьба - умереть в одной комнате с этим дураком, - Жан пихнул локтем Спрингера, - и вообще, я знал, что не в ту сторону толкаем, просто хотел дать шанс ему самому додуматься, - парень отвернул голову, чтобы не видеть лицо смеющейся Аккерман, и немного покраснел. Эрен усмехнулся, отчего Жан метнул в него недовольный вопрошающий взгляд. Обычная ситуация, однако не хотелось сейчас нарушать эту спокойную атмосферу, что витала вокруг костра и кучки подростков. Это было так привычно, так обыденно. Стычки юношей уже стали неотъемлемой частью времени, когда они находились в радиусе метра друг от друга, они уже стали локальной достопримечательностью. - Эрен, не надо, - сказал Арлерт шепотом, почувствовав, как напряглось плечо позади него, спокойно, даже не отрываясь от своего рисунка, и Йегер сразу осел, кинув острый взгляд в сторону Кирштайна, обещая, что потом с ним разберется. Возможно.***
Армин отрешенно наблюдал за ними, сквозь обволакивающую пелену первого летнего вечера, запоминая зачем-то, как Конни и Энни обсуждали что-то связанное с гитарой, что его не особо и интересовало, как Саша с Бертольдом и Райнером ушли куда-то в лес, видимо снова говоря про охоту и всякое такое, как Микаса лежала поодаль, уставившись в потемневшее небо, игнорируя крутящегося рядом Жана. Только Эрена нигде не было и, осознав это, Арлерт взволновался, откладывая в сторону листок бумаги. Он даже не заметил, как Йегер ушел, полностью погрузившись в свое занятие. Мальчик обеспокоено закрутил светлой головой, ища друга. - Не меня ищешь? - прозвучал знакомый голос над ухом. Армин резко повернул голову, глядя на Эрена, который сейчас возвышался за ним, оперевшись о дерево и пряча руки за спиной, улыбаясь в свете от яркого костра. - Где ты был? - мальчик похлопал по покрывалу рядом с собой, приглашая друга сесть рядом. - Собирал кое-что, - усевшись, Йегер показал небольшой букет маленьких цветов, вид которых Армин определить не смог, но они точно были очень красивые, - я не хотел сильно разорять лес, но почему-то подумал, что я давненько не плел тебе косички, - он поднял глаза на мило улыбающегося юношу. - Иногда я думаю о том, как же быстро мы повзрослели и совершенно забыли про нашу традицию, - немного веселее сказал Арлерт, доставая из сумки расческу и резинки, поворачиваясь спиной к Эрену, - ты ведь еще помнишь, как плести колоски? - Конечно, я бы никогда не забыл, - Йегер усмехнулся, проводя по золотистым волосам пальцами, - и как колючки вытаскивать я бы тоже не забыл, - немного тише сказал он, рассмеявшись. Армин промолчал, пихая друга локтем в бок, хотя Эрен знал, что тот абсолютно точно улыбался во все зубы, - кстати, что ты там рисовал? Арлерт потянулся к листку, упавшему с его коленей на покрывало, и протянул его Эрену, который с трепетом проводил расческой по спутанным ветром прядям. В глазах заплясали взволнованные искры. Он слышал, как шуршала бумага, а потом почувствовал, как ладони парня выпутываются из его волос. - Армин, - сказал тихо, - я буду требовать, чтобы ты показывал мне все-все свои рисунки, даже если это будет повторяющийся в сотый раз пейзаж моря, - он уронил голову на тонкое плечо, утыкаясь носом в изгиб шеи. Эрен звонко и довольно засмеялся, стискивая Арлерта так сильно, что тот почти не мог дышать, осыпая короткими поцелуями лохматую солнечную макушку, пока щеки окрашивались в ярко-розовый, а счастливый смех разносился, казалось, аж до макушек вековых деревьев. До позднего вечера они просидели в обнимку, слушая истории у костра, которые рассказывали снова собравшиеся в кучу ребята. Армин медленно засыпал на плече лучшего друга, смотря на тени, отбрасываемые потухающим костром, а Эрен то и дело поправлял съезжающее с тонкого плеча покрывало, ненароком зарываясь носом в солнечную макушку. В тот день, когда им было четырнадцать и они были самыми свободными на свете, он заплел ему самые красивые колоски.***
- А вот это - акара бирюзовая, - мальчик ткнул в белоснежный лист бумаги, указывая на рисунок, - она водится в реках Южной Америки, а название рода "акара" переводится как "ручей", - Армин с улыбкой придвинул книгу к другу, чтобы он мог ближе рассмотреть рыбу при свете фонарика. Мальчики сидели на кровати, свесив ноги так, что их едва касался сквозняк, сочившийся из открытого окна и дверной щели. На головы они натянули одеяло, забравшись под него с фонариком, чтобы неожиданно проснувшаяся миссис Йегер не забрала у них книгу и не погнала спать. Так они делали еще в самом детстве, поэтому сейчас они снова чувствовали себя в будто в тех временах, когда солнце казалось им просто огромной странной лампой в небе. - У нее такая чешуя красивая, - заметил Эрен, - придвигаясь еще ближе к Арлерту, хватаясь за край своей ночной футболки. Он бездыханно наблюдал, как глаза друга с детской радостью и удовлетворением рассматривают красочные картинки из книги, которую он ему подарил буквально пару дней назад просто так, без повода. Ладно, повод все-таки был. Эрен, признаться, просто хотел увидеть округляющиеся в немом восторге голубые глаза и услышать сдавленный писк где-то под ухом, когда мальчик повиснет на его шее, давая волю эмоциям, - ты мне нравишься, - на выдохе протараторил он, тут же краснея. Увлеченный ранее книгой Армин резко развернул лохматую голову в сторону друга, стукнув его по носу маленьким пучком на затылке. Испуганные глаза уставились на Эрена, который и смотреть в его сторону не мог, только изучал шов своей майки, нервно перебирая ее края между пальцами. - Прости, я пойму если это не взаимно, мне просто хотелось быть честным перед тобой, - он поджал губы, шмыгая носом, мысленно готовясь к тому, что белокурый мальчик сейчас просто схватит свои вещи и выбежит из его квартиры на ночную улицу прямо в пижаме. Секунд десять ничего не происходило, был слышен только стук занавески об окно и скрип дивана под ерзающим Арлертом. - Ты мне тоже нравишься, - юноша сказал это так тихо, что Эрену на секунду показалось, будто он сам себе все это придумал, а Армин на самом деле уже бежал на автобусную остановку. - Что? - Не заставляй меня повторять это снова, я и так четыре года боялся это сделать, - Йегер замер, уставившись на бледное лицо, которое при свете фонаря было словно мел. На щеках обоих блестел пунцовый румянец, уши горели, - и не смотри на меня так, - Арлерт отвел взгляд куда-то в сторону, закусывая губу. - Можно тебя поцеловать? - сказал Эрен, прежде чем успел все обдумать, мысль будто сама сорвалась на кончик языка. Золотистая макушка дрогнула, большие глаза удивленно уставились на него, а кончик вздернутого носа покраснел так, будто Армин использовал все румяна, какие только нашел у мамы в косметичке. Не сыскав подходящих слов, он просто неловко и неуверенно кивнул, краснея еще больше. Оба не знали, что делать, несколько секунд просто пялясь куда-то в пространство. Эрен заправил выбившуюся светлую прядь за ухо, задержав ладонь на скуле, кончиками пальцев приподнимая мягкий подбородок. В следующую секунду он коротко коснулся губ мальчишки своими, сразу отпрянув, густо покраснев. Не менее смущенный Армин с чего-то вдруг засиял, притянув Йегера так, что они стукнулись лбами, смущенно поцеловавшись снова. На этот раз было уже спокойнее, никто не оттолкнул другого, Эрен запутался обеими руками в густых волосах, немного царапая макушку короткими ногтями, а Арлерт навалился на него, цепляясь за футболку парнишки и немного щекоча щеку пушистой прядью, целуя его робко, неумело, но вкладывая все несказанные из-за сомнений слова. Они смущенно улыбнулись, забравшись под одеяло, накрывшись им до ушей так, что теперь лежали друг напротив друга, смотря прямо в глаза. - И что мы будем делать? - Не знаю. А что делают люди в таких ситуациях? - Эрен говорил тихо, мало того его приглушало оделяло, лежавшее прямо у его рта, так что Армину приходилось применить немало усилий, чтобы услышать и понять, что он говорит. - Начинают встречаться? Йегер на секунду замер, видимо переваривая сонным мозгом полученную только что информацию. - Будешь моим парнем? - Армин улыбнулся, находя ладонь Эрена под одеялом, сжимая теплые пальцы. - Буду. Они еще немного полежали, посмеиваясь с каких-то глупых шуток, а затем заснули с торчащими из-под покрывала макушками. А длинная нить с каждым днем становится все крепче.***
Эрен: Армин, выйди на улицу Армин: Там дождь Эрен: Ну пожааалуйста, мне скучно Армин: Ладно, сейчас спущусь, жди На улице громко шумели машины, проезжающие по мокрому асфальту, где-то за городом разразилась настоящая буря и ливень, молния царапала небо яркими полосами, все сидели по домам, пережидая непогоду, кроме, видимо, Эрена. Армин схватил две толстовки, прекрасно понимая, что Йегер скорее всего снова пришел в одних шортах и футболке, и торопливо выбежал на улицу, спрятавшись под зонтиком, который не особо защищал от ливня. Мальчик быстро забежал в беседку, заприметив друга, развалившегося на скамейке. - Эрен, ты же весь мокрый, заболеешь ведь, - он подошел, накидывая на чужие плечи свой батник, - надень немедленно, - сказал приказным тоном, ежась от прохладного ветерка, который задувал в беседку струи дождевой воды, - что ты вообще тут делаешь? - Мне было невыносимо скучно дома, - Эрен шмыгнул носом, натягивая вещь, которую ему всучил Арлерт, поднимая на него глаза, сталкиваясь с немного раздраженным, но обеспокоенным взглядом, - а еще меня всю ночь мучал вопрос, - он дернул парня за рукав, приглашая сесть рядом. - Какой же? - мальчик смиренно сел, придвигаясь ближе, всматриваясь в мокрое от дождя лицо. - В какой момент ты в меня влюбился? - сказал, немного покраснев, нервно смотря на свои ноги, переводя взгляд со шнурков кед на их потертые носки и обратно. Армин заметно расслабился, посмотрев на него сонным блестящим взглядом, каким смотрел еще в раннем детстве. - Ты имеешь в виду, когда я осознал, что влюблен в тебя? - он вытянул ноги вперед, уставившись на улицу, где дождь беспощадно бил по мутным лужам. Арлерт почувствовал вопросительный взгляд мальчика, нашел его руку, перебирая пальцы по-одному, сцепляя их мизинцы, а затем глубоко вдохнул, улыбаясь как-то неловко и глупо, смущаясь, - мне кажется, я влюбился в тебя еще при нашей первой встрече, когда ты защитил меня от тех хулиганов, хотя сам нехило схлопотал. А вот осознал я это года четыре назад, когда ты сорвал для меня незабудки в саду своей мамы. Подняв голову, он заметил оторопелый взгляд Эрена и сам было смутился, но парнишка крепче сжал его пальцы в своих. - А я осознал это, когда мы ездили с ребятами в лес. Тогда я понял, что навряд ли смогу полюбить кого-то так же сильно, как тебя, что смогу восхищаться кем-то так же сильно, наблюдать за чьими-то руками, в сотый раз повторяющими незамысловатый рисунок, - Йегер неловко улыбнулся, прежде чем почувствовать как тонкие руки обвивают его где-то под ребрами, а теплые губы целуют в мокрую щеку. Он прижал друга к себе, зарываясь лицом в светлых волосах, гладя подрагивающую от холода спину. - Пошли в дом, - спустя минуту хриплым голосом сказал Армин, высвобождаясь из объятий, - если я замерзну, то тебе придется меня лечить, - бодрее произнес мальчик, хватая повисшую холодную ладонь и раскрывая зонтик. Они добежали до крыльца, пару раз наступив в лужи и намочив кеды.***
Еще тогда Эрену показалось, в том самом переулке, где он нашел Армина, что он заметил на секунду на пальце мальчика нитку такого же цвета - такого голубоватого, точно незабудки в саду мамы. Конечно, это все было уже придумано спустя пару лет, когда он подслушал разговор Саши и Микасы о невидимых веревочках, связывающих людей за мизинцы, но факт оставался фактом - что-то крепко связывало его с этим юношей, а он и не хотел отпускать. - Эрен, подай мне муку, - Армин сосредоточено читал рецепт к вишневым булочкам, который нашел в интернете, пока его парень копошился где-то в недрах полок в кухонной столешнице. На улице все еще разливался дождь, даже не думая прекращаться, молния из пригорода уже успела добраться до них и теперь раскидывала блески по небу, гулко гремя. - Держи, - лохматая голова, которую юноша небрежно высушил полотенцем, наконец-то вынырнула из открытого шкафчика. Достав упаковку, он разогнулся, отчего Армин неловко улыбнулся, замечая их разницу в росте. Эрен всегда был выше и крепче, но с возрастом это становится заметно все сильнее - если в детстве мало кто это подмечал, то сейчас даже сам Йегер не упускает возможности подшутить над парнем, вытягиваясь во весь рост, не давая возможности обнять себя за шею или поцеловать. Даже вставая на носочки, Арлерт остается носом где-то на уровне острого подбородка, который юноша, вдобавок, специально задирает выше. - Достань еще сахар, пожалуйста, - Эрен мог поклясться, что настолько сосредоточенным он был только когда на математике начиналась новая тема, которую Армин должен будет объяснить еще и Йегеру, и всему классу. Проведя ладонью по влажным волосам, чтобы они хоть пару секунд не лезли в глаза, Эрен снова наклонился к шкафчику. Поиск необходимого не занял много времени, юноша уже было потянулся за упаковкой, как вдруг ему на голову приземлился пакет с мукой, непредусмотрительно поставленный им на край стола рядом с локтями Арлерта. - Черт! - вскрикнул Армин, по вине которого Эрен сейчас сидел с белой головой, пытаясь стереть порошок хотя бы с глаз и рта, - прости, я случайно, - он сел на колени рядом с парнем, принимаясь торопливо оттирать смугловатое лицо полотенцем. Неожиданно даже для самого себя Йегер начинает тихо смеяться, руками хватаясь за запястья Армина, оттягивая его руки вниз, резко притягивая его к себе, пачкая мукой, - Эрен! Я же сейчас весь грязный буду, - возмущается юноша, но не отталкивает, а начинает в унисон смеяться. - Ты неуклюжий, - смеется парень куда-то в шею Арлерта, стискивая его в своих объятиях, - и я люблю тебя. У Армина будто голову прошибло. Он отстранился, с мягкой улыбкой всматриваясь в бирюзовые глаза, обнимая лицо Эрена ладонями, соприкасаясь своим лбом с чужим, по-детски улыбаясь. - И я тебя люблю, - он почувствовал, как теплые ладони снова хватают его запястья, а затем губы Эрена оставляют влюбленный поцелуй на пальцах, подбородке, специально игнорируя губы, поднимаются к кончику носа, а затем ко лбу, отодвигая золотистую челку. Армин открыто и доверчиво целует чужие смеющиеся уста, самостоятельно притянув Йегера за шею, растекаясь в довольной улыбке. Они сидели на кафельном полу на кухне. Оба испачканные в муке, покрасневшие от смеха, но влюбленные и счастливые, какими всегда будут друг с другом, ведь их мизинцы связаны самой крепкой нитью.