Помня о тебе

      В этом году зима выдалась удивительно теплой и неприятной. Вместо и так редкого снега сплошная слякать, дождь и серые, неприглядные тучи — все вызывало тоску. В такую погоду не хотелось смотреть на унылые лица учеников и выслушивать жалобы на абсолютно бесполезные уроки. По факту, не согласиться с ними было бы нечестно, но маленькие, бешеные чудовища, какими когда-то являлись многие нынешние солдаты, даже представить себе не могли, насколько тяжела та жизнь, о которой они мечтали, пуская слюни в подушку и мечтая о великолепной карьере. Когда-то один знакомый сказал весьма неплохую вещь: “Не все безумцы — отважные герои. И не у всех идиотов получается выжить”. Сейчас же он кормил червей вместе с еще сотнями других таких же солдат. Никому не нужных, всеми забытых.       — Гурен! — дверь резко открылась, и в кабинет зашел как всегда чем-то недовольный Юичиро. — Я тебя везде ищу!       Не заметить его тяжело, но даже так Ичиносэ не сразу обернулся к мальчишке. Резко стало стыдно и перед собой, и перед тем знакомым: его имя совершенно забылось, а могилы в их разрушенной почти до основания стране уже несколько лет не носили в себе хоть какие-то опознавательные знаки о захороненных в них. Война унесла многих, и для всех это стало не более, чем статистикой. Так проще.       — Ты, че, игнорируешь меня? — Хакуя встал совсем близко и хотел было привлечь к себе внимание прикосновением, но Гурен неохотно повернулся.       Вот он: проблемный подросток с травмами прошлого и жгучим желанием отомстить, несмотря на все опасности и жертвы, без мозгов, едва ли контролируемый. Юичиро нельзя допускать до службы. А еще… В голову тут же пришел образ еще одного проблемного ребенка чуть старше. Хотя, что уж там.       Юкино Шимизука и не думала покидать мысли.       Всегда мелькала где-то между делом, сверкая своими глазами-льдинками, и в отвращении одергивала руку каждый раз, как к ней пытались прикоснуться, словно абсолютно все мужчины — хуже любого кровососа. О причинах можно только догадываться, но Гурен не привык лезть к другим в душу, оставляя невидимых демонов, до которых могли добраться только подобные Махиру, на их владельцев. Шимизука сильная и гордая — порой даже слишком — такие либо умирают, либо становятся кем-то значимым для всего мира, а уж какой путь выбрать, зависит исключительно от удачи.       Как и все, что они делали вот уже как восемь лет.       Юичиро стоял, недовольно сложил на груди руки и с удивительным терпением ждал, когда же на него переключат свое, бесспорно, драгоценное внимание, но безуспешно: вечно внимательный, с потрясающими рефлексами, подполковник Ичиносэ отказывался выныривать из океана мыслей. В последнее время он в принципе редко когда вспоминал о том, что реальный мир нуждался в его присутствии не меньше подсознания, разве что вылазки проходили как всегда идеально, почти без жертв — если это вообще применимо в их мире. Тяжелый вздох, Хакуя потерял то мизерное терпение, которое у него когда-либо было.       — Тьфу на тебя, — и ушел, сказав только это.       Гурен усмехнулся, когда дверь с грохотом закрылась, и поднялся со своего места. В голове каша, а с ней совсем не работалось, поэтому он направился на одну из тренировочных площадок. В такое время они обычно пустовали и могли послужить неплохим укрытием, пока большинство особо рьяных любителей тренироваться грызло гранит науки или обходило территорию, чтобы ни один вампир не прокрался ни на территорию, ни из нее. Хотелось почти на старый-добрый пятый, но, если он кому-нибудь понадобится, все непременно будут искать там, а нужен подполковник всем и вся постоянно, словно никого другого для всех этих вопросов во всей императорской армии не сыскать, так что ноги понесли его в первый вспомнившийся зал. Номера его Гурен не помнил, только о местоположении и знал, поэтому немало удивился неожиданной находке в самом дальнем углу.       Мирно спящая девушка с хорошо знакомыми ему чертами тела и светлыми волосами, несколько отливающими голубым, даже не вздогнула от едва слышного скрипа двери. Слишком устала: в последнее время выпускников гоняли не меньше уже опытных солдатов, совершенно не обращая внимания на предстоящие экзамены. Либо учишься совмещать, либо не попадаешь ни по одному зайцу, да? В его время таких заморочек еще не было, военная мощь требовалась срочно и образование уже мало кого волновало. Шаги отдавались глухим стуком, несмотря на то, что Гурен старался идти почти бесшумно: в пустом замкнутом пространстве это весьма бессмысленно, но и тревожить Юкино ему не хотелось. Увидеть ее настолько умиротворенной можно было разве что издали, когда обычно холодное и хмурое лицо невольно смягчалось в общении с давней подругой, и она резко становилась, казалось бы, самой обычной девчонкой, переживающей о самых обычных вещах. В такие моменты взгляд оторвать трудно, и на этот раз Гурен не спешил уходить.       Может, причина заключалась в усталости и непреодолимой тоске, неожиданно нахлынувшей именно зимой, а может — в чем-то другом. Он не стал слишком углубляться в жилище собственных демонов и сел рядом. Глаза закрывались под давлением сонливости, а пустующий, в общем-то, зал уже не казался таким большим и почти отвратительно необъятным. Почему-то вспомнилось ночное небо. Миллиарды звезд, некоторые из которых давно отжили свое, игривый ветерок, дарящий приятную прохладу, и самый край крыши — лишь один шаг, и либо умрешь, либо навсегда останешься инвалидом. Удача — вот уж действительно не самый надежный союзник.       Юкино тоже. В фальшивом воспоминании она смотрела на него безо всякого холода, едва заметно улыбалась и совершенно ни о чем не беспокоилась. Иллюзия больного от горя мозга привлекала больше удушливой реальности, но оставалась ложью. Ичиносэ невольно улыбнулся и совершенно не заметил, как провалился в сон, который после точно не вспомнит.

***

      Тело ломило. Ничего удивительного, после того, как ты заснула в не самой подходящей позе, но все равно как-то неприятно. Юкино нехотя зевнула, потянулась, пытаясь хоть как-то напомнить мышцам об их обязанностях, и тут же замерла. Будучи еще сонной, она не сразу почувствовала, как кто-то пригрелся рядом и беззастенчиво спал, едва ли не положив ей голову на плечо. Взгляд тут же метнулся изучать невольного и совсем нежеланного соседа, и Шимизука не смогла сдержать пары тихих ругательств, стоило лишь осознать, что рядом тихо сопел сам подполковник. Расслабленная поза, казавшаяся ей еще более неудобной, совсем не вязалась с образом мрачного юмориста, который, кажется, давно позабыл значение слова “отдых”.       В горле образовался уже привычный ком, а все тело замерло в страхе разбудить Ичиносэ. Боязно даже дышать, поэтому каждый вздох был настолько незначительным, что услышать его едва ли смог бы даже вампир, но и оставаться вот так, слишком близко, почти омерзительно, еще более странно, чем сама ситуация, и Юкино нерешительно встает, несколько придерживая подполковника и помогая ему принять более устойчивое положение без опоры.       В этом зале она часто прогуливала занятия, искала такую редкую тишину и засыпала под какие-то мрачные мысли о мести, ненависти и давно умерших. Хотелось плакать, хотелось оказаться в теплых объятиях, прикоснуться к кому-то. Почувствовать себя в безопасности. Роскошь для нынешнего времени, а воспоминания о былом богатстве теперь не больше, чем воспоминания — губы дрогнули в горькой усмешке от таких мыслей.       Шимизука отряхнулась, попытавшись сгладить непрошенные складки на юбке, и поспешила выйти из помещения на улицу. По внутренним часам можно было предположить, что сейчас уже глубокий вечер, когда тьма уже властвовала в большинстве своем над городом, звезды и луна скрывались за бледными облаками, а солнце уже покинуло земли Японии в ожидании нового дня. Спокойствие — вот что она почувствовала, впустив в легкие морозный воздух, и потерла ладони, чтобы немного согреться: бесспорно, зимы здесь не чета северным, но ветер делал свое дело и беззастенчиво пробирался под школьную форму, напоминая о наступивших трех месяцах сна всего живого.       Юкино тоже хотела бы очутиться во сне. Где-то там, в счастливой семье, без желания мстить. С тем, кому могла бы довериться чуть больше, чем подруге.       Почему-то в голову пришел подполковник, но мысль ускользает, не успев осесть в голове. Он странный мужчина и еще более странный начальник — чужое, почти физически ощутимое желание прикоснуться доставляло лишь не комфорт и желание скрыться от чужих глаз, куда-нибудь далеко, где точно не найдут и не посмеют даже попытаться протянуть руку или встать плечом к плечу. Потому что она ненавидела это всем сердцем, потому что мужчины заставляли невольно сжиматься, отступать на пару шагов и осторожничать, потому что страшно и тошно.       Гурен не исключение, и именно поэтому Шимизука быстро заметила его шаги. Не вздрогнула и даже не обернулась — продолжила наблюдать за пустыми улицами с редкими прохожими и лишь слегка отодвинулась к ограждению: будучи маленькой и легкой, перепрыгнуть и сбежать гораздо проще, чем кажется на первый взгляд.       — Вы всегда засыпаете рядом со своими ученицами в пустом зале? — слова вырвались сами собой после двух минут тишины.       — А ты, видимо, часто отлыниваешь от занятий? — ответно спросил Ичиносэ, и Юкино усмехнулась.       — Также, как и вы, подполковник.       — Хм.       Они стояли так долго, больше ничего не говоря и чувствуя, как все проблемы, весь мир с непрекращающимся хаусом резко перестали существовать. Гурен размышлял о чем-то своем, далеком и непонятном, а она…       Шимизука Юкино просто надеялась, что хрупкое доверие в этот момент никто и ничто не разрушит.