Мы в ответе за тех

– Ещё один момент, господа. Жан мягко придержал Ольгу за локоть. Та сердито отдернула руку, но остановилась. Зато как-то сразу подобрались хранители, придвинулись ближе. Один, самый нервный, даже потянулся к шокеру. – Ты погоди, Жанчик, – вроде бы даже заискивающе предложил дед Слава, но взгляд у него стал цепкий-цепкий. – Успеется еще порешать. – Успеется, – согласился Жан. – Пусть только господин хранитель мне разъяснит, с каких пор за око они требуют два. Теперь на него смотрели все. – Евгений Дятлов, – раздельно проговорил Жан. – Казнен вами. Невиновен. Каждое слово хлестало пощечиной. В иные времена он тем же тоном вызывал соперников к барьеру. Костик...Константин Сергеевич больше не ухмылялся. Нескладный мальчишка, когда-то сердечно благодаривший его за вырезанный аппендицит, смотрел теперь серо-стальным чиновничьим взглядом. Закрутились шестеренки в его голове, замелькали страницы недавно прочитанного соглашения. Жан вызывающе дёрнул подбородком вверх-вниз. – Евгений Дятлов был казнен в соответствии с уликами и с санкции первородного вампира Станислава Вернидубовича Кривича, – как по писаному ответил хранитель. Вызов был принят. – Э, нет, Константин Сергеевич, погоди-ка маленько, – вмешался дед Слава, потрясая когтистым пальцем. – Если бы с моей санкции, так я бы его и закончил. – Не имеет значения, – отбил хранитель. – Мы находились там по вашему приглашению. – Значит, законов свод, а мы в обход?! – Возмутился дед. – А не виноват Женёк оказался, как ни поверни! Константин Сергеевич впервые замялся, заелозил взглядом по полу – вспомнил, видно, свои ощущения от казни беззащитного мальчишки. Никак, уступить собрался? Но миг – и бесстрастная казенная маска вновь растеклась по его лицу. – Вина была доказана. А тот факт, что обвинения с Дятлова потом сняли, не дал вам никакого права убивать людей. Жан, безропотно уступив деду инициативу в беседе, буравил хранителя неприязненным взглядом. В груди клокотал бессильный гнев, тянуло спрятанные до поры клыки. – Око за око! – Веско напомнил дед Слава. – Это в обе стороны работает. Помолчали. Жан успел пожалеть, что завел этот разговор: не собирались хранители уступать, пока сила на их стороне. Подумалось вдруг, что Женёк бы обязательно ляпнул какую-нибудь глупость, вот прямо сейчас. Например, “А у них стрелочка не поворачивается!”. Но Женька тут не было. И даже если стрелочка действительно не поворачивалась, то вслух об этом никто не сказал. – Мы… я приношу вам свои извинения за нашу ошибку, – заговорил, наконец, хранитель, – однако вины Ольги Анваровны это не отменяет. Кроме того… Он извлек из кармана небольшую пробирку с кровью и протянул ее Жану. – Вот. Вы ведь сможете определить, чья это кровь? Под дедово “проку нам с тех извинений, что доярке с козла” Жан откупорил пробку и сделал небольшой глоток. Провел языком по зубам, читая чужую кровь словно открытую книгу: вампир, совсем молодой и обращенный недавно, еще чувствуются ошметки человеческого. Очень голодный, слабый. Угадывался еще легкий привкус крови куда более древней и сильной – наследство обратившего вампира. Жан замер. Пригубил еще раз, боясь ошибиться. Потом еще. Такой же привкус был у его собственной крови. И у Анны. И у... Анна и дед Слава заговорили в унисон: – Ну что там?! – Не томи, сынок. Ольга молчала, только вскинула бровь в немом удивлении. – C'est pas possible*, – растерянно пробормотал Жан. – Où as-tu trouvé ça?** Под внимательным и чуть насмешливым взглядом хранителя спохватился. – Прошу прощения. – Как ни старался, а голос все равно дрогнул. – Это какая-то шутка? Откуда у вас эта кровь? – Да чья кровь-то?! – Не выдержал дед Слава. – Говори давай, чего жилы тянешь! Жан молчал. Как будто боялся: скажет вслух – и рассеется наваждение. – Евгения Дятлова, – ответил за него хранитель. – Он жив и находится под нашим надзором. Как видите, принцип “око за око” в данном случае не применим. Рядом вздохнула-всхлипнула Анна. Дед Слава же, напротив, весь подобрался, недобро сверкнул глазами. – Не брешет? – Спросил он у Жана. Тот покачал головой. От деда дохнуло жутью и силой. Полезли когти, заострились уши. Жан не видел его лица, но судя по сбледнувшим хранителям, там трансформация тоже шла полным ходом. За шокеры схватились уже все. – Чего ж ты, вымесок проклятый, мне только сейчас об этом говоришь?! – Проревела тварь, отдаленно напоминавшая деда. Сзади к нему подскочила Анна, коснулась мягко плеча, успокаивая – да куда там! – Н-напоминаю, что в случае открытого конфликта, ваш пацан долго не проживет! – Протараторил хранитель, дав в конце петуха. Этого оказалось достаточно: дед сразу сдулся, сгорбился – трансформация пошла в обратную. – Какое право вы имеете держать его у себя? – Вступила в разговор Анна. Хранитель с явным усилием оторвал взгляд от перекошенного трансформацией лица деда. Голос у него уже почти не дрожал: – Согласно закону, вампир, нарушивший соглашение, должен умереть. Однако закон не указывает, что делать, если устранить вампира обычными способами… – Константин Сергеевич замялся, – ... затруднительно. – Как это – затруднительно? – Не понял Жан. – Ваш...Дятлов восстал из пепла за шестнадцать часов, – хранитель устало потер лоб и уставился на деда Славу так, словно тот был обязан ему немедленно все объяснить. Тот взгляда словно и не заметил. – Но он невиновен, – уточнила Анна. – Пока нет. – Хранитель выделил голосом первое слово. – Но на случай, если он все-таки совершит преступление, нам необходим эффективный метод его нейтрализации. И пока этот метод не найден, Дятлов останется у нас. Он уже взял себя в руки. И явно не рад был этому разговору: как человек, слишком рано открывший все свои козыри. – Ты меня, Константин Сергеич, прости, погорячился я. – Залебезил пришедший в себя дед Слава. – Сам понимаешь, такие новости. Вернул бы ты нам мальчика, а? А мы за ним присмотрим и над проблемой твоей подумаем. – Исключено, – отрезал хранитель. – Мы уходим. Ольга Анваровна? Ольга окинула взглядом остальных вампиров и направилась к выходу. Хранители один за другим потянулись следом. – Спасибо за понимание. Остальных просто прошу: из города никуда не уезжать. Жан только теперь отмер. Шагнул к холодильнику, рывком его распахнул и, вытащив пакет с кровью, пихнул его Константину Сергеевичу в руки. Да с такой силой, что тот пошатнулся. – Дайте ему крови. Морить пленных голодом – это низость. Даже для вас. Хранитель странно на него глянул, но кивнул. – Вот так, – подытожил дед Слава, когда они, наконец, остались на кухне втроем. – Сажали цветочки, а выросли херочки. Жан опустился на стул и глотнул крови из своего стакана – после Женькиной она показалась совсем пресной, безвкусной. Пальцы наглаживали оставшуюся у него пробирку. – Что будем делать? – Спросила Анна, решительно скрестив руки на груди. – Что-что… – прокряхтел дед, – вызволять. И феникса нашего недоделанного, тьфу ты, прости Сварог. И графиню с ним заодно. – Он залпом допил кровь. – Видать, спокойно пожить не получится.