Темнейшая мечта

       «…скажи, что я нужен тебе…»        Чонгук        Оставив клуб и Тэхена позади, я сел в машину и поехал домой.        Время стремительно приближалось к закату, но я не мог улететь, не попрощавшись. Я должен был увидеть Лису , должен был убедиться, что с ней все хорошо, и все объяснить о моем внезапном исчезновении.       Зная её, я понимал, что она уже места себе не находила, ведь я обещал зайти к ней сразу же, как поговорю с отцом, а прошло уже три часа.        Телефон завибрировал, оповещая о пришедшем смс, и я тут же схватился за него, думая, что это Лиса.Но смс было от Чимина.        «Вылет перенесли на утро. Можешь и дальше меня игнорировать. Встретимся в аэропорту в 6.00»       Я не поверил своим глазам, а затем облегчённо выдохнул и почти рассмеялся.       Значит, судьба все же сжалилась, подарив мне этот вечер. Подарив мне ещё немного времени с моей малышкой.       В другое время я бы нервничал, гадая, что послужило причиной для задержки, и волновался о срыве переговоров, но теперь мне было так откровенно плевать на все это, что весь этот чёртов мир мог преспокойно катиться прямиком в ад, ведь без Лисы он был мне не нужен.        Написав ответ другу, который, по сути, был ни в чем не виноват, и, точно так же, как и я, просто исполнял свои обязанности, я со спокойной душой отключил телефон, чтоб никто больше не смел нас сегодня тревожить.       Этот вечер принадлежал нам с сестрой, и я не собирался терять ни минуты этого драгоценного, подаренного нам, времени.       Припарковавшись возле дома, я вошёл внутрь, направляясь прямиком наверх.       К счастью, отец уже уехал. Видеть его сегодня я был не в состоянии.       Зайдя к себе и быстро переодевшись, я постучал в дверь спальни сестры. Услышав тихое "да" , вошёл, и меня чуть не сбил с ног маленький разьяренный ураган, тут же обвивший меня руками и уткнувшийся мне в грудь, сердито сопя.  — Привет, малыш. Я тоже рад тебя видеть, — улыбнулся я, успокаивающе поглаживая Лису по спине и жадно вдыхая аромат её волос, зарывшись в них носом. — Так скучала?  — Я чуть с ума не сошла! — за негодующим фырком последовал весьма ощутимый удар маленьким кулачком под дых, отчего я охнул и тихо рассмеялся.  — Тише, тише, милая. Когда ты успела так хорошо отработать удар правой? — поддразнил её я, усмехаясь и крепче прижимая к себе в попытке утихомирить.       Она вздохнула, прижавшись ко мне всем телом и крепче обнимая за талию.  — Не смешно, Чонгук, — укоризненно выдохнула Лиса и подняла на меня огромные глаза, в которых плескалось беспокойство: — Где ты был? Я вздохнул, кончиками пальцев погладив её по щеке и отводя разметавшиеся волосы с её лба.  — После разговора с отцом мне пришлось съездить к Тэхену.Прости, что не зашёл сразу же.       Она снова вздохнула, но не стала расспрашивать о подробностях, чему я был несказанно рад, и прижалась щекой к моей груди.  — Чего от тебя хотел отец?       Вот он, тот вопрос, на который я так не хотел отвечать. Но выбора не было. Чуть отстранившись, я приподнял её лицо и, глядя в глаза, тихо сказал:  — Он отправляет меня в Гонконг.       Глаза Лисы тут же расширились, и она испуганно вцепилась в меня, словно боялась, что я исчезну прямо сейчас. Мне было больно видеть её такой, но ещё хуже становилось от осознания того, что я ничем не могу её успокоить. Даже обещание, что все будет хорошо, и волноваться не о чем, не имело никакой силы, ведь все могло пойти не так в любой момент.        Каждый раз, отправляясь на встречу, я рисковал и своей жизнью, и жизнью своих людей.       Конечно, Лиса догадывалась, что то, чем я занимался по приказу отца, было далеко не безопасным. Но, одно дело ---- подозревать и совершенно другое — знать наверняка. И я был готов на все, лишь бы сберечь её спокойствие.  — Зачем? Когда ты улетаешь?       Глядя в её побледневшее лицо, мне больше всего хотелось закрыться с ней в этой комнате, забыв обо всем остальном мире, поцелуями стерев эту тревожную морщинку между изящными бровями, растворить без остатка тревогу за меня и мою жизнь, поднимавшуюся в глубоком синем взгляде штормовыми волнами, сделать так, чтоб в этих любимых глазах плескалась лишь нежность, когда она смотрела на меня. Но сейчас это было невозможно. Всё, что я мог сделать — это снова солгать, приуменьшив грозившую мне опасность. И ненавидел себя за это. Казалось, вся моя жизнь насквозь пропиталась ложью, и от неё не было никакого спасения.       Тихо вздохнув, я погладил сестру по щеке, обнимая любимое лицо ладонями, и прижался своим лбом к её, шепнув:  — Переговоры под угрозой срыва. Нужно моё присутствие. Вылет завтра утром.  — Как долго тебя не будет?  — Я не знаю.       Я чувствовал, как Лиса вздрагивала от каждого моего слова, словно они причиняли ей физическую боль, и все больше сжималась в комок, будто ей невыносимо было даже слышать это.       Её взгляд стал блуждающим, а ресницы затрепетали, и я понял, что она начинает ускользать от меня, снова погружаясь в пучину своих страхов, где на самом дне её ждали кошмары, которые могли вернуться в любой момент, если меня не будет рядом, чтоб охранять её сны.        О боже, дай мне сил… Мне было необходимо удержать её здесь, со мной, не позволить думать о тех ужасах, что могли случиться, ведь, если все пройдёт по плану, я вернусь через пару дней, максимум --- через неделю.  — Тише, малышка… Ну же, успокойся. Ты вся дрожишь... Все будет хорошо, поверь мне. Услышав мой голос, она словно очнулась, подняв на меня бездонные глаза, в которых я мог видеть свое отражение, и тихо шепнула:  — Обещаешь?       Я улыбнулся:  — Обещаю, — и прижался губами к её виску, зажмурившись и пытаясь унять внутреннюю дрожь от её близости. То безграничное доверие, с которым она снова смотрела на меня, как на старшего брата и защитника, было единственным, в чем я нуждался.       Я не мог предать его. И ради того, чтоб оправдать это доверие, я был готов на все.       Услышав это, Лиса немного расслабилась, но все так же продолжала сжимать мои предплечья тонкими пальчиками, неосознанно поглаживая, и от этой мимолетной ласки по позвоночнику проходила приятная дрожь. Не сдержавшись, я запрокинул её лицо и впился губами в желанные губы, мягкость и податливость которых сводили меня с ума.       Они чуть приоткрылись от удивления, позволив мне углубить поцелуй, но Лиса тут же подалась ко мне, обнимая за шею и притягивая ещё ближе.       Вот так, малышка. Теперь все было правильно. Теперь все было так, как должно было быть всегда, и, целуя эти нежные губы, что сводили меня с ума так давно, я позволил себе забыться, с каждой секундой все больше пьянея от их сладости.       Не разрывая поцелуй, я подхватил её на руки и понёс к кровати, опускаясь на неё и усаживая Лису к себе на колени.       Мы полностью потерялись в происходящем между нами, забыв даже о незакрытой двери и, чувствуя, как тонкие изящные пальчики сестры вплетаются в мои волосы, слегка оттягивая пряди и нежно поглаживая затылок, я понимал, что мой самоконтроль скоро даст трещину. Мы должны были остановиться, пока все это не зашло слишком далеко, и я должен был быть тем, кто нажмёт на тормоз.       Оставив на чуть припухших от моего напора губах последний мягкий поцелуй, я отстранился первым и прижался лбом к её лбу, слушая, как тяжело она дышит, пытаясь успокоиться, и сам пытался справиться с так стремительно нахлынувшим желанием и взять себя в руки. Расслабляться было нельзя, так же, как и забывать об осторожности. Обхватив её затылок ладонями и мягко улыбаясь, я тихо шепнул:  — Тебе ведь вчера не хватило, котенок, я прав?.. Так понравились мои поцелуи?..       Она вздрогнула и отвела взгляд, кусая губы, которые я только что целовал, и неосознанно продолжая провоцировать меня. Если бы она только знала, что делали со мной все эти её невинные жесты…       Воспоминания о прошлой ночи нахлынули с новой силой, и я видел их отражение в её потемневших и расширившихся до предела зрачках. Лиса едва заметно кивнула, пряча улыбку и придвигаясь ко мне ещё ближе, отчего я едва не застонал, когда её бедра скользнули по моим. Осторожней, котенок, ты ведь играешь с огнём…       Чуть отстранившись, чтоб пьяняще - сладкий аромат ванили не так сильно бил в голову, я откинулся на руки, глядя на моё счастье снизу вверх и позволяя лёгким пальчикам играть с волосами у меня на затылке.  — Мне теперь всегда будет тебя мало, Чонгук… — выдохнула она, и взгляд, которым она смотрела на меня из-под ресниц… Я едва сдержался, чтобы не опрокинуть её на постель, и, накрыв собой, забыться, утонув в тёплой манящей сладости её тела.       Я, вероятнее всего, буду гореть в аду, за то, что посмел мечтать о таком, но на моей совести и без того было уже достаточно грехов, и этот грех---- самый сладкий, был моим последним желанием.       Мне давно уже было нечего терять. Кроме неё.       Прижавшись щекой к её маленькой тёплой ладошке, я прикрыл глаза, мазнув по ней приоткрытыми губами, и удовлетворённо улыбнулся, услышав тихий вздох, слетевший с губ Лисы.  — Хулиган, — шепнула она, наклоняясь ближе и сводя на нет все мои попытки оставаться благоразумным.       Обхватив руками её бедра, я подался вперёд, вжимаясь в хрупкое тело, и заставляя её обнять меня за плечи, потрясённо выдохнув мне в губы, которые я тут же снова накрыл своими, жадно сминая то верхнюю, то нижнюю, словно хотел оставить на них свой след, утвердить свои права на неё. То, как послушно она следовала за каждым моим движением, как отзывалась на каждую ласку, каждый поцелуй, просто сводило с ума.  — Что ты хочешь, чтоб я сделал? — тихо шепнул я ей в губы, поглаживая изящную спинку сквозь ткань шелкового халата и сминая её на бёдрах, поднимая выше.  — Останься сегодня со мной… Не уходи… — почти беззвучно попросила Лиса, но я услышал, ведь это было все, чего я хотел.  — Не бойся, малыш. Я не уйду. До рассвета я только твой. Она улыбнулась, кусая губы, и обняла меня, уткнувшись мне в плечо. Клянусь, я мог бы пробыть так с ней всю оставшуюся вечность, лишь бы слышать её тихое дыхание, согревавшее мои ключицы. Лишь бы беречь её сны и знать, что она в безопасности под моей защитой.       Нежно перебирая спутанные моими же пальцами пушистые длинные волосы, я тихо шепнул:  — Ты уже ела ?       Лиса кивнула, неосознанно мазнув губами по моей шее в вырезе футболки, и я вздрогнул, задержав дыхание.       Да что это со мной? Невзирая на то, сколько девушек прошло через мою постель, ни одна не могла заставить меня задыхаться от невыносимого желания, только прикоснувшись ко мне.  — А ты? — её тихий голос немного разогнал тяжёлый дурман желания, все ещё бродивший в моей крови и никак не желавший исчезать. Я чувствовал себя так, словно находился под тяжёлыми наркотиками в её присутствии, жадно ловя каждый вздох, каждое движение, каждое лёгкое прикосновение и с собственнической ревностью желая, чтоб все её внимание принадлежало лишь мне. Я бы не вынес, если б так, как она сейчас смотрела на меня, Лиса взглянула на кого-то другого. Я был сумасшедшим, и я прекрасно отдавал себе в этом отчёт, но это было самое сладкое безумие за всю мою жизнь, и я бы ни на что его не променял.  — Ещё не успел, — признался я, вспомнив, что сегодня утром выпил только стакан воды в доме Тэхена. Лиса укоризненно посмотрела на меня, покачав головой и, выпутавшись из моих рук, из которых я никак не хотел её отпускать, встала, настойчиво потянув меня за собой.  — Глупый, — мягко улыбнулась сестра, — Пойдём. Я попрошу, чтоб нам что-нибудь приготовили. У тебя, наверное, уже кофе в венах вместо крови, а о нормальной еде ты вообще давно забыл.       Всё мои возражения были отклонены таким красноречивым взглядом, без слов говорившим о том, что я идиот, не следящий за своим здоровьем, что я не стал возражать, позволяя ей позаботиться обо мне. Это было безумно приятно, ощущать, что я нужен кому-то просто так, а не из-за моего положения, статуса, денег и внешности, или для того, чтоб выполнять за них их грязную работу. Позволив Лисе утянуть меня на кухню, хоть я и предпочёл бы не тратить на еду ни минуты нашего драгоценного вечера, так стремительно утекающего сквозь пальцы с каждым ударом сердца, я все же безропотно последовал за ней. Зайдя на кухню и оперевшись о мраморную столешницу, я, скрестив руки на груди, с улыбкой наблюдал за тем, как она отдаёт распоряжения прислуге.        Обернувшись ко мне и поймав мой обожающий взгляд, который я больше не намеревался скрывать, Лиса смутилась и покраснела, чего я за ней уже очень давно не замечал. Похоже, вогнать в краску ледяную принцессу было под силу только мне.  — Чему ты улыбаешься, хулиган? — нахмурившись, настороженно поинтересовалась она, в защитном жесте сложив руки на груди и нервно постукивая изящной ножкой по полу. Стоя напротив меня в домашней одежде и с распущенными по хрупким плечам длинными волосами, она выглядела такой маленькой и трогательно беззащитной, что у меня темнело в глазах от нежности и желания обладать ею. Но она все еще стояла слишком далеко. И я намеревался немедленно это исправить.  — Люблю наблюдать, как ты командуешь, — поддразнил её я, и она смутилась ещё больше. — Иди ко мне, — мягко позвал я, протянув руки к моему сокровищу, но Лиса лишь покачала головой, лукаво улыбаясь.  — Нет.       Маленькая бунтарка.  — Ах так? — я коварно усмехнулся и в два шага сократил разделявшее нас расстояние, сгребая её в охапку и смеясь в ответ на её возмущённое фырканье.  — Эй! Так нечестно! — продолжала возмущаться Лиса, но уже не так рьяно, оказавшись прижатой ко мне без возможности вырваться, и вскоре сменила тактику, уже тише попросив:  — Чонгук, отпусти, нас увидят, — изящные ладошки уперлись мне в грудь, но мои руки все ещё сжимались на тонкой талии моей девочки, и я не спешил её отпускать, наклонившись и шепнув на ушко:  — Расслабься, малышка. Чего ты боишься? С каких пор мне запрещено обнимать сестру в собственном доме? Она подняла глаза, не зная, что ответить, но, увидев её растерянное лицо, я решил, что игр на сегодня хватит и, легонько чмокнув её в нос, нехотя повиновался, все же оставив последнее слово за собой.       Мы ужинали на кухне, наслаждаясь тишиной пустого дома и обществом друг друга, стараясь не вспоминать о том, что уже утром нам придётся расстаться. Но пока ночь медленно вступала в свои права, у нас ещё было время. Поднявшись наверх, я потянул её в свою спальню, и Лиса последовала за мной, полностью мне доверяя.        Закрыв дверь на ключ, я повернулся к ней, с улыбкой наблюдая за тем, как она сцепила руки в замок и вновь прикусила нижнюю губу, вызывая у меня вполне определённые желания. Но я не собирался на неё давить, видя, как она нервничает. Оставшись со мной наедине, малышка отчего-то вновь заволновалась, и мне это совсем не понравилось. Я хотел, чтобы ей было спокойно и комфортно рядом со мной.  — Чем хочешь заняться? — нарочито беззаботным тоном спросил я, надеясь, что это её отвлечет, и она хоть немного расслабится. Лиса пожала плечами, отводя взгляд, но затем, взглянув на меня, тихо попросила:  — Расскажи мне о своей поездке. Я понимал, зачем она хотела это знать, но всей правды рассказать не мог, а лгать не хотел, поэтому устало провел ладонями по лицу и постарался придать своему тону как можно больше небрежности:  — Обычные рабочие вопросы, малыш. Не переживай.       Но Лису было не так просто провести. Сузив глаза и нахмурившись, она скрестила руки на груди и шагнула ко мне:  — Настолько обычные, что требуют твоего незамедлительного вмешательства? Не держи меня за идиотку, Чонгук, я уже давно не маленькая.       В полной тишине мы прожигали друг друга глазами, и я впервые сдался первым, впервые отдал всю власть над собой в её хрупкие руки, желая лишь одного--чтобы она была спокойна. И, если узнав правду, ей станет легче, я больше не буду ничего от неё скрывать. Лиса заслуживала хотя бы такой малости, как моё доверие, после того, как подарила мне свое сердце. И я рассказал ей о том, зачем на самом деле лечу в Гонконг. Она приняла эту новость на удивление спокойно, ведь давно уже обо всем подозревала и, лишь когда она уткнулась мне в плечо, тихо прошептав:  — Прошу тебя, будь осторожен. Возвращайся ко мне, — я почувствовал, как она дрожит всем телом. Обняв хрупкие плечи, я поцеловал её в макушку, прижав к себе так крепко, словно хотел сделать её частью себя и забрать с собой. Но Лиса не возражала, напротив, обнимала меня в ответ изо всех сил.  — Не бойся, милая. Я всегда осторожен. Ты не потеряешь меня, клянусь.Не думай больше об этом, хорошо? И ни о чем не волнуйся. Я вернусь к тебе, как только смогу. Лиса вздрогнула, кивнув, а затем приподняла лицо мне навстречу, в полумраке ища мои губы, и я дал ей то, в чем она так нуждалась, нуждаясь в ней не меньше.       Теперь, когда мы остались наедине друг с другом за закрытыми дверями, нам никто не мог помешать, и я хотел дать ей все, о чем она попросит.       Мягко целуя податливые губы, я невесомо поглаживал подушечками пальцев её скулы и подбородок, спускаясь поцелуями вниз по тонкой белоснежной шейке и прижимаясь губами к тому месту, где под полупрозрачной кожей неистово бился пульс.       Вся моя нежность принадлежала лишь ей одной, и я делал все, чтоб она перестала волноваться хотя бы на эту ночь, перестала думать о том, что может потерять меня.        Зарываясь пальцами в мягкие волосы, которые так любил, я нежно гладил её затылок и шею, тихо шепча, что люблю её, и убеждал в том, что все будет хорошо, чувствуя, как постепенно она расслабляется в моих руках, отвечая на ласки.       Её дыхание сбилось, когда я губами легко коснулся её ключиц, убирая волосы с шеи и осыпая нежную кожу неторопливыми поцелуями.       Не прекращая целовать, осторожно уложил Лису на постель и сам лёг рядом. Она потянулась ко мне, проведя пальчиками вниз по груди и, подцепив край футболки, потянула её вверх. Я улыбнулся, глядя на неё сверху вниз.       Она была прекрасна. Такая маленькая и хрупкая, с разметавшимися по подушке волосами и чуть припухшими от моих поцелуев губами, которые едва заметно улыбались, когда она смотрела на меня затуманенными потемневшими глазами.       Моя.       Только моя.       От осознания того, что я был её первым, все происходящее между нами приобретало совершенно особый смысл. Я должен был сделать так, чтоб она получала наслаждение от каждой секунды, проведённой в моих руках. И именно этим я и собирался заняться. Подчинившись её желанию, я стянул футболку, оставшись в домашних брюках и склонился над ней, опираясь на руки.        Лиса смотрела на меня, не отрываясь, и я тонул в этом глубоком, синем, как ночь за окнами, теплом взгляде.  — Тебе хорошо со мной? — неслышно шепнул я, проводя по её губам большим пальцем. Я просто не мог прекратить касаться её.  — Мне хорошо только с тобой, — шепнули в ответ её губы, и я наклонился, вовлекая мою девочку в нежный неспешный поцелуй, от которого по всему телу начал растекаться жар.       Прохладные ладошки Лисы водили по моей спине и плечам, немного остужая его, но вскоре это уже не помогало унять огонь, проснувшийся в крови.       Я чувствовал, что теряю контроль, когда она зарывалась пальчиками мне в волосы и легонько царапала ноготками спину, не в силах справиться с желанием.  — Останови меня, когда захочешь, хорошо? — снова напомнил я ей, и она кивнула, но в глубине потемневших почти до черноты глаз я видел тот же пожар, что тлел у меня внутри, и понимал, что она не станет меня останавливать.       Осознание этого факта, того, что она полностью мне доверяла, пугало и раскрепощало одновременно, и я сдался, позволив своим тёмным желаниям наконец взять надо мной верх.       Снова жадно впиваясь в её приоткрытые губы, я тихо застонал, когда она прижалась ко мне всем телом, выгнувшись в попытке быть ещё ближе и подставляя шею под мои ненасытные губы. Мои руки принялись блуждать по её стройному телу, поглаживая и сжимая, срывая с приоткрытых губ тихие полувздохи — полустоны, и от этих сладких звуков у меня темнело в глазах.       Чувствуя, как стучит в висках от напряжения, я склонился над Лисой, целуя её ключицы и развязывая пояс шелкового халата, надеясь, что под ним ничего нет. Шёлк бесшумно соскользнул с изящных плеч, открывая моему жадному взгляду её аккуратную красивую грудь, и я мягко сжал её ладонями, срывая ещё один сладкий вздох с мягких губ сестры. За руками последовали губы, и я словно сошёл с ума, жадно накрывая ими напрягшиеся вершинки ее грудей, мягко посасывая и обводя вокруг кончиком языка.       Лиса выгнулась изящной дугой, вцепившись мне в плечи, и беспомощно застонала, вжимаясь своими бёдрами в мои, где все уже налилось твёрдостью и ныло, требуя разрядки.       Но сегодня все, что я делал, было лишь для неё. Сжимая и целуя её упругую грудь, я завороженно наблюдал за тем, как часто она вздымается и опускается в такт её рваным вдохам, а тихие стоны не прекращали ласкать мой слух.       Я знал, что она кусает губы, пытаясь сдержать их, и делал все, чтоб это у неё не получалось.  — Ты так чувственно реагируешь на все, что я делаю, малышка… — шепнул я, приподнимаясь на руках и мягко целуя ее в уголок губ, чтоб затем дразняще мазнуть по ним своими. — Мне кажется, я могу кончить уже оттого, как сладко ты стонешь моё имя… — Лиса снова вспыхнула и прикусила губу, но я не хотел, чтоб она стеснялась меня. То, что происходило между нами сейчас , было прекрасно.  — Не стесняйся меня, маленькая … Мне так нравятся твои стоны… я хочу слышать,как тебе хорошо...- я мягко улыбнулся и оставил ещё один лёгкий поцелуй на таких желанных губах напротив.  — Это все ты виноват, — задыхаясь, прошептала она, и я дразняще приподнял бровь:  — Да?  — Чонгук, прекрати … — жалобно протянула Лиса, обиженно надувая губки. Невозможно соблазнительная картина, против которой я не мог устоять, снова целуя их.       И, кажется, тут же был прощен.  — Я всегда хотела только тебя… — выдохнула она, поглаживая мои плечи. Я вздохнул и прижался пылающим лбом к ее плечу .  — Если бы я знал раньше… Мы бы не потеряли столько времени.  — Но ведь у нас ещё будет время? — тихий доверчивый шёпот мне в ключицы.  — Да. У нас будет вся жизнь, если захочешь.       Услышав это, Лиса удовлетворённо мурлыкнула, привлекая меня к себе, и я ответил на её зов.