Темнейшая мечта

Чертыхаясь себе под нос на всех известных мне языках, я взлетел по лестнице и направился к себе. Господи... Когда же это закончится?! Стоило только мне подумать, что все плохое уже позади, как над нашими головами снова начинали сгущаться тучи. Я прекрасно понимал чувства Лисы по отношению к отцу, ведь и у меня самого он не вызывал ничего, кроме презрения. Почему он по- прежнему не оставлял ее в покое? Неужели ему было мало собственных денег, что так не терпелось прибрать к рукам активы корпорации Лотоса? От этих мыслей кулаки сами собой сжимались, и мне хотелось все ломать и крушить. Вот именно, пусть бы сидел и дальше в своём Китае и не отравлял жизнь мне и моей малышке. Тяжело вздохнув, я рухнул на кровать, зарывшись ладонями в волосы и устало прикрывая глаза. Теперь ситуация усложнялась, а время и так никогда не было моим союзником, ведь я также помнил о помолвке с Миюн, которая должна была состояться в сентябре. А теперь этот филиал в Токио. С одной стороны, это было отличное прикрытие для моей собственной поездки, но с другой — теперь снова было неясно, сколько мне придётся пробыть в Японии, прежде чем я улажу все дела: и свои личные, и связанные с компанией отца. Приняв душ и переодевшись, я спустился вниз, где меня уже ждали отец и Лиса. Мы впервые за долгое время ужинали втроём, создавая видимость дружной любящей семьи, но атмосфера, витавшая за столом, все равно была напряжённой, ведь мы все прекрасно понимали, что это и было на самом деле лишь видимостью, иллюзией, и нашей семьи, как таковой, давно уже не существовало. Иногда я думал, что если бы не любил Лису так сильно, то сам бы отпустил её к Тэхену, чтоб она, наконец, обрела любящую и заботливую семью, ведь ДжиХи души в ней не чаяла, и в их семье всегда царила атмосфера лёгкости и непринужденности. Но, когда она встречалась со мной глазами, словно ища поддержки, чтоб противостоять отцу, и устало улыбалась одними уголками мягких губ, я тут же отметал эти мысли и крепче сжимал под столом её хрупкую ладошку, успокаивающе поглаживая тонкие пальчики и понимая, что никому её не отдам, никому не смогу доверить заботу о её счастье. Я был её семьёй. А она была моим миром. И нам больше никто не был нужен. Лиса была взволнована и сидела, как на иголках, что без труда угадывалось в её напряжённых плечах и идеально ровной спине, такой неестественно прямой, что мне, вероятно, снова придётся делать ей массаж, чтоб хоть немного расслабить застывшие от напряжения мышцы. Она словно боялась, что отец снова начнёт разговор о Тэхене и свадьбе, и вздрагивала каждый раз, когда он обращался к ней. Я не мог на это смотреть и все время сжимал под столом её хрупкую руку, положив её себе на бедро и поглаживая заледеневшую маленькую ладошку пальцами, чтоб хоть немного успокоить. Лиса бросала на меня благодарные взгляды из-под ресниц и устало улыбалась, но по — прежнему так нервничала, что почти ничего не съела. Мне тоже кусок в горло не лез, и, сославшись на усталость, я вскоре поднялся из-за стола и потянул её за собой наверх. Отец, похоже, не обратил на наш уход никакого внимания, погрузившись в чтение экономических статей в вечерней газете и попивая кофе из стоящей перед ним чашки. Поднявшись наверх, я сразу затянул Лису в свою комнату и прижал к себе, чувствуя, как она дрожит и прижимается ко мне всем телом. — Я больше так не могу, Чонгук. Я не хочу оставаться с ним в одном доме, — лихорадочно прошептала она, цепляясь за мою рубашку. Я стал успокаивающе гладить малышку по спине, унимая её дрожь и страхи и тихо шепча в мягкие волосы: — Тише, тише, моя хорошая, все позади. Он больше не тронет тебя. Лиса судорожно вздохнула и обняла меня ещё крепче, а я наклонился к ней, целуя в висок, и тихо шепнул: — Почему ты ничего не съела за ужином? Так расстроилась из-за него? Она кивнула, уткнувшись мне в грудь, и я сжал зубы, крепче обнимая её. Одним своим присутствием в доме человек, считавшийся нашим отцом, только портил нам с сестрой жизнь. — Прошу, давай переедем отсюда, — неожиданно предложила Лиса, поднимая голову и впиваясь в меня взглядом. Я замер и слегка улыбнулся, погладив её по щеке: — Куда? — В пентхаус в Каннаме, — выпалила она, не раздумывая, словно боялась, что я скажу нет. — Хорошо, малыш, — я улыбнулся, целуя её в лоб и очерчивая кончиками пальцев контур любимого лица, и с удовлетворением отметил, как напряжённые хрупкие плечи сестры, наконец, немного расслабились, и она выдохнула, прижимаясь ко мне и легонько мазнув губами по ключицам в вырезе рубашки. -----Спасибо, родной. — Глупышка, почему ты так переживала? Неужели ты не знаешь, что я сделаю все, лишь бы ты была счастлива? — ласково шепнул я, целуя ее в макушку. Она вздохнула и пожала плечами, затихнув в моих руках. — Когда ты хочешь переехать? — с улыбкой спросил я, приподнимая её лицо, и потерся кончиком носа об её маленький своенравный носик, заставив, наконец, улыбнуться мне. — Чем скорее, тем лучше. Когда он здесь, мне кажется, я не могу дышать, — вздохнула Лиса, и моё сердце сжалось. Неужели она так боялась собственного отца? Хотя после того, как он с ней обошёлся, это было не удивительно. Взяв её за подбородок, я мягко поцеловал её в губы, тихо шепнув в них: — Успокойся, малышка, мы переедем отсюда в самое ближайшее время, обещаю. Она судорожно вздохнула, кивнув, и ещё сильнее сжала мои плечи, подаваясь ко мне, и повисла у меня на шее, прижимаясь всем телом и приподнимая лицо для нового поцелуя. Обнимая её за талию, я мягко касался её приоткрытых сладких губ своими, целуя нежно и медленно, желая успокоить и вселить в неё уверенность в том, что все будет хорошо, и я никому не позволю причинить ей вред. Никогда. Наконец, оставив на мягких губах любимой последний нежный поцелуй, я отстранился, прижав её голову к своей груди и поглаживая по распущенным длинным волосам, радуясь тому, что она дышала уже спокойнее и не дрожала, расслабленно мурлыча в моих руках, как маленькая сонная кошечка. — О чем вы говорили с отцом в кабинете? — тихо спросила Лиса, пробираясь пальчиками мне под рубашку и поглаживая по спине. Я вздохнул, не желая пересказывать ей наш разговор, но скрывать его тоже не имело смысла. — Он хочет, чтоб я поторопил Тэхена со свадьбой. Лиса застыла, едва слышно выдохнув: — О господи… Мы и так уже помолвлены, зачем такая спешка? — Он просто жаждет как можно скорее прибрать к рукам активы их синдиката, - мрачно процедил я. Она вздохнула и устало покачала головой, отстраняясь от меня, и отошла к окну, обняв себя руками. — Вижу, ничего не изменилось. Я по — прежнему являюсь для него лишь товаром, который можно выгодно продать и обогатиться, — с горечью произнесла она и в этот момент показалась мне ещё более хрупкой и беззащитной, хоть и пыталась мужественно принять тот факт, что отец её не любит. Но её любил я, и моей любви должно было хватить на нас двоих. Мне невыносимо было видеть её такой печальной, и я подошёл к ней и крепко обнял со спины, поцеловав в хрупкое плечо. — Не расстраивайся так, родная. Я не могу видеть тебя такой грустной. Она горько усмехнулась, кусая губы и глядя вдаль невидящим взглядом. — Знаешь, когда сегодня он спросил, как я, мне даже на миг показалось, что он действительно волновался обо мне. Как же я ошибалась. — Тшш, котенок, забудь о нем. Скоро мы уедем отсюда, и он ничего больше нам не сделает.----успокаивающе прошептал я, крепко прижимая ее к себе. Лиса развернулась в моих руках и подняла на меня глаза, и я нежно заправил ей за ушко светлую шелковую прядь. — Как думаешь, я очень плохой человек, если не могу заставить себя испытывать к родному отцу ничего, кроме ненависти и презрения? — тихим и каким-то безжизненным голосом спросила она. Я хмыкнул. — Тогда я вообще должен гореть в аду, ведь давно уже перестал бороться сам с собой и отрицать, что ненавижу его. Иногда я вообще думаю, что нам всем было бы намного лучше, если б он умер. Лиса вздрогнула и сжалась, ведь её всегда пугали разговоры о смерти, и я с трудом подавил желание выругаться, злясь на самого себя за то, что расстроил её ещё больше, и порывисто прижал её к себе, целуя в волосы: — Прости, родная, я не хотел тебя напугать. — Тебе не за что извиняться, Чонгук. Ведь я чувствую то же самое, — призналась она, уткнувшись мне в плечо и тихо дыша, пока я гладил и нежно перебирал её волосы, пропуская шелковые пряди сквозь пальцы. Но во мне медленно закипала ярость на виновника её нынешнего состояния, который сейчас спокойно сидел внизу и пил кофе, пока его дочь дрожала в моих руках, ища защиты от собственного отца, именно поэтому я выдохнул: — Он тебе не отец, Лиса. Настоящий отец должен любить и заботиться о своём ребенке, а не выставлять его на аукцион, как товар, или расплачиваться им за долги. — Что? О чем ты говоришь? Услышав мои последние слова, она вздрогнула и впилась в меня взглядом, и я обругал себя последними словам за то, что не сдержался и выдал эту тайну, о которой ей тоже лучше было не знать, с горькой иронией осознавая, что то, что она сказала мне сегодня утром в кабинете, было правдой. Между нами было слишком много тайн. И не только из моего прошлого, но и из настоящего. И они никак не желали отпускать меня из своего плена. Сделав глубокий вдох, я прижался своим лбом к её и тихо сказал: — Я не хотел, чтоб ты знала, но... твоя свадьба с Крисом была его способом отдать их семье долг за то, что они когда-то спасли нашу мать. Лиса потрясённо смотрела на меня, не находя слов, так же, как и я, когда впервые узнал об этом. — Как он мог? Я же не вещь, — потерянно прошептала она, глядя на меня огромными стеклянными глазами. Наклонившись к ней, я нежно взял в ладони любимое лицо и серьёзно посмотрел в лазурные глаза, в которых уже стояли слезы. — Прости меня, малышка.Я не хотел тебя расстраивать. — Тебе не за что извиняться. Это же не ты собирался продать меня чужим людям, - прошелестела она, прикрыв глаза и кусая губы, чтоб не заплакать. — Пока я жив, этого никогда не случится. Она прижалась щекой к моей руке и вздохнула. — Я знаю, родной. Просто иногда я спрашиваю себя, как бы все было, если бы мама была жива… Видя, что её глаза уже подозрительно сверкают, я прижал её к себе, целуя в макушку, и тихо шепнул: — Я не знаю, малыш. Я вижу, что ты скучаешь по ней. Я тоже скучаю. Но теперь я --- твоя семья. И пока я рядом, никто не посмеет навредить тебе. Ты ведь знаешь это, правда? Она судорожно вздохнула и кивнула, комкая в кулаках мою рубашку. — Вот и умница. Не плачь, родная. Ну же, улыбнись мне, — прошептал я ей в губы, наклоняясь и мягко накрывая их своими, чтоб заставить её забыть обо всех тревогах и неприятностях, которых на сегодня и так уже было достаточно. Лиса тихонько вздохнула и прижалась ко мне, обнимая за шею, и наконец слабо улыбнулась, отвечая на поцелуй. Я немного расслабился, радуясь, что мне удалось отвлечь её от тяжёлых мыслей, и стал поглаживать по затылку, постепенно углубляя поцелуй, но не спешил, давая понять, что не тороплю её и ни к чему не принуждаю, и ее мягкие губы податливо раскрывались, и она льнула ко мне, приподнимаясь на цыпочки, и сама искала мои губы, все сильнее сжимая тонкими пальчиками мои плечи. С трудом оторвавшись от сладких манящих губ, я прижался к её лбу, пытаясь успокоить дыхание, и глухо выдохнул: — Я должен ещё кое-что сказать тебе, моя хорошая, и тебе это тоже не понравится. Лиса вздохнула, уже заранее смирившись с этим, и покорно кивнула, шепнув: — Я тебя слушаю. — Завтра я лечу в Японию. — Завтра?.. — она вздрогнула и сильнее сжала мои руки, — Почему так скоро? Это связано с нашим побегом или отец отправляет тебя туда? — И то, и другое. Он хочет открыть новый филиал нашей корпорации и отправляет меня, чтоб я все подготовил. Я ожидал, что мне снова придётся её успокаивать, но Лиса отреагировала на удивление спокойно, лишь мягко улыбнувшись, и, обняв ладошками моё лицо, шепнула: — Значит, это наша последняя ночь перед твоим отлетом. И у нас совсем немного времени. Я накрыл её маленькие прохладные пальчики своей рукой и поцеловал в ладонь, глядя прямо в доверчивые ласковые глаза сестры: — Это не последняя наша ночь. Я обещаю тебе , Лис. — Я знаю. Но сделай так, чтоб я её запомнила. Обняв меня за плечи, она сама подалась ко мне, мягко касаясь моих губ своими, и, подхватив её на руки и ни на минуту не прекращая целовать, я понёс её к кровати и осторожно уложил мою драгоценную ношу на покрывало, не разжимая рук, и сам опустился следом, осыпая нежными поцелуями её скулы, подбородок, шею, и теряя себя в нежности хрупких рук, сжимающих мои плечи и ласкавших затылок. Лиса тихонько застонала мне в губы, жадно отвечая на каждое прикосновение, и я понял, что не смогу долго сдерживаться, ведь мои руки уже блуждали по изящному стройному телу любимой, а пальцы расстегивали её рубашку, желая поскорее ощутить под ними её нежную шелковую кожу, но она неожиданно остановила меня, схватив за запястья, и с улыбкой покачала головой. — В чем дело, моя хорошая? Что-то не так? Ты не хочешь близости?.. — хрипло выдохнул я, снова наклоняясь и накрывая её манящие губы жадным поцелуем, втайне надеясь, что это её отвлечет, и она позволит мне закончить начатое, но не тут то было. — Я ведь обещала, что помогу тебе справиться с усталостью, — моя девочка лукаво улыбнулась, глядя на меня уже слегка затуманенными глазами и кусая свои соблазнительные губки, от которых я не мог отвести взгляд. Но маленькая кошечка снова решила поиграть со мной. Я усмехнулся краешком губ и наклонился к ней, шепнув на ушко и задевая губами изящную белоснежную шею: — Ты поможешь, если сейчас замолчишь и позволишь мне тебя раздеть… Лиса вздрогнула и подалась ко мне, ощутив, как мои губы лениво мазнули по обнажённой нежной коже её ключиц, спускаясь ниже, и с её губ слетел тихий вздох, но затем она покачала головой, прижав изящный пальчик к моим губам, когда я снова попытался её поцеловать, и тихо рассмеялась в ответ на мой разочарованный полустон, толкнув меня на подушки. Но я был согласен на все, лишь бы она улыбалась, поэтому включился в игру. — Что ты задумала, лисенок? — я скрестил руки на груди, прислонившись спиной к изголовью, и она забралась на мои бедра, подползая ближе, и тихо мурлыкнула мне на ухо, задевая его мягкими губами, отчего в паху стало тесно и твёрдо, и я с трудом подавил желание подмять её под себя и послать к черту все игры. — Позволь сегодня мне вести… - тихо шепнула она. Глухо застонав, я обхватил её за бедра и притянул к себе, скользнув ладонью по изящной спине, и, путаясь пальцами в мягких распущенных волосах, жадно впился в ее улыбающиеся губы. — Не знаю, удастся ли мне это, но так уж и быть, — шепнул я, чувствуя, как неистово стучит в висках от её близости, тепла и сладкого аромата ванили, исходившего от её кожи и волос и так давно кружившего мне голову. — Договорились, — Лиса удовлетворённо улыбнулась, добившись желаемого, и вновь приникла к моим губам, нежно проводя по ним своими и смешивая наше дыхание, но на все мои попытки притянуть её ближе и углубить поцелуй лишь качала головой и ускользала от меня, давая понять, что сегодня она главная. Малышка невесомо скользила губами по моей коже, неспешно расстегивая мою рубашку и оставляя порхающие лёгкие поцелуи на моих плечах, ключицах и шее, пока её прохладные тонкие пальчики зарывались мне в волосы, слегка сжимая их, и, откинув голову и прикрывая глаза от невыносимо приятной, будоражащей кровь дрожи от её лёгких бережных прикосновений, я позволял ей все, чего она хотела, откровенно наслаждаясь её трепетными касаниями. Мягкие губки провели по моему подбородку и застыли в нерешительности у моих губ. Я чувствовал её дыхание, но она не двигалась, легонько водя пальцами по моим скулам, и я уже хотел спросить, что случилось, но тут её сладкие губы нежно прижались к моим, и я улыбнулся, обхватывая ладонью её затылок и притягивая к себе, наконец, позволив своему желанию вырваться на свободу. Тонкие пальчики прошлись вниз по моей груди, невесомо поглаживая и очерчивая подушечками пальцев каждую мышцу, и от этих лёгких дразнящих прикосновений кровь все сильнее приливала к паху, а голова кружилась все больше от разгоравшегося в крови жаркого пламени. Я снова приник к её губам, жадно целуя и торопливо расстегивая мелкие пуговички на её рубашке, борясь с желанием и вовсе разорвать её к чертям. Стягивая ткань с хрупких плеч, я жадно водил руками по тонкой обнажённой спине Лисы, целуя её в шею и пьянея все больше с каждой секундой от её сладкого аромата и не менее сладких приглушённых стонов. Её дыхание сбилось, став частым и прерывистым, так же, как и моё, и её золотые волосы рассыпались по плечам шелковым покрывалом, когда она наклонилась ко мне, невесомо нежно целуя в губы, лишь распаляя ещё больше бушевавшее в крови пламя. Снова притягивая её к себе, я углубил поцелуй, мягко сжимая ладонью её обнаженную грудь, но малышка уперлась руками мне в плечи, игриво прикусывая мои губы, и шепнула в них: — Веди себя прилично, хулиган… Ты обещал мне… Я тихо усмехнулся, ведь вести себя прилично, когда к тебе так тесно прижимается полуобнаженная красивая девушка, было в принципе невозможно, тем более, когда напряжённый от возбуждения член уже нещадно давил на ширинку моих брюк, но мне было безумно интересно, что же задумала моя малышка, поэтому с тихим стоном я заставил себя разжать руки и немного ослабить собственническую хватку на её талии. — Вот так, дорогой… Обещаю, ты не пожалеешь, — искушающе шепнула Лиса, и я со вздохом откинулся на подушки, позволяя её прохладным ладошками блуждать по моим плечам, зарываться в волосы и гладить торс, пока мягкие губки исследовали мою шею, спускаясь нежными порхающими поцелуями все ниже. Я с трудом сдерживался от того, чтоб не сжимать её бедра до синяков, и лишь часто дышал, временами срываясь на хриплые стоны, что вызывало её улыбку. Лиса спустилась ниже, целуя мои ключицы, обводя языком соски и игриво прикусывая, проводя ноготками по моему животу и очерчивая подушечками мышцы пресса, заставляя меня задыхаться и кусать губы, чтоб с них не слетали приглушенные ругательства вместе со стонами. Но когда её ладошка легла на мой пах и несильно сжала член сквозь брюки, я не выдержал, хрипло застонав и подаваясь бёдрами ей в руку. — Тебе нравится то, что я делаю? — шепнула Лиса, наклонившись и целуя меня в шею, игриво прикусывая кожу зубами. — Ты ещё спрашиваешь?.. Я скоро с ума сойду, Лис…- рыкнул я и не узнал собственный голос --- настолько он стал низким и хриплым от желания. — Мне остановиться… или продолжать?.. — искушающе мурлыкнула она, и я усмехнулся, обхватив её за талию, и властно притянул к себе, давая ощутить, как сильно хочу её. Она тихонько охнула и уткнулась лбом в моё плечо, а мои пальцы уже расстегнули молнию на её джинсах и пробрались внутрь, не спеша поглаживая её между ног. Она судорожно вздохнула, задрожав и сильнее впиваясь пальчиками в мои плечи, но не сделала ничего, чтоб остановить меня. Что, малыш, трудно справиться с желанием? Двое могут играть в эту игру... — Тебе так нравится играть со мной? — улыбаясь уголками губ, шепнул я, целуя её под подбородком и зная, как она это любит. Лиса прикусила губы, глядя на меня расфокусированным взглядом, и пожала изящным плечом, слегка улыбнувшись, но я и так знал ответ. — Продолжай, сладкая… Если, конечно, сможешь… Если не хочешь, чтоб я начал свою собственную игру… --- хрипло шепнул я и притянул её к себе, жадно прижимаясь к её приоткрытым мягким губам, но все же отпустил, когда она отстранилась, спускаясь поцелуями вниз по моей груди и расстегивая мои брюки. С моих губ слетел облегчённый вздох, когда давление на член немного ослабло, и я приподнял бедра, помогая ей стянуть их с меня, и зачарованно застыл, наблюдая за тем, как она поднялась с постели, изящным движением стягивая и свою одежду и оставаясь передо мной полностью обнажённой.Но больше всего мне нравилось то, что она теперь совершенно не стеснялась этого. Лиса была прекрасна. Мой жадный взгляд неспешно скользнул по её длинным стройным ногам, изящным бёдрам и тонкой талии, задержавшись на аккуратной высокой груди, чувствуя, как мгновенно пересохло во рту, и, протянув руки, я поманил её к себе, и моя девочка с улыбкой забралась обратно на постель, оставляя на моих губах лёгкий дразнящий поцелуй и срывая с них разочарованный вздох, когда отстранилась, но он тут же сменился стоном, когда мой твёрдый напряжённый ствол оказался в прохладном плену тонких пальчиков, и она принялась водить по нему рукой, целуя меня в подбородок и спускаясь ниже, к шее и ключицам, слегка царапая ноготками живот, и, наклонилась, выцеловывая каждый кубик пресса, с загадочной улыбкой глядя на меня из-под ресниц. Запрокинув голову и часто дыша от возбуждения, я прикрыл глаза, зарываясь рукой в её распущенные волосы, чувствуя, как кровь приливает к паху, и сладкая дрожь проходит волнами по позвоночнику, оседая тягучей тяжестью в животе. Лиса скользнула поцелуями ещё ниже, и я прикусил губы почти до крови, неосознанно надавив ей на затылок и сжимая шелковые локоны в кулаке, когда её мягкие губки накрыли член, и язычок мазнул по головке, заставив меня задрожать и податься бёдрами ей навстречу. Боже… Как же хорошо… Я никогда не заставлял её делать это, но ей самой нравилось доставлять мне удовольствие, и мне оставалось только не стонать слишком громко, пока мой член скользил между мягкими губами моей куколки, а влажный язычок дразняще обводил ствол. Видя, как я кусаю губы и сжимаю в кулаках простынь, Лиса ускорила темп, поглаживая мои бедра, и я шумно выдохнул, обхватывая её затылок и останавливая, когда наслаждение стало невыносимым, успев выдохнуть: — Малышка, стой… Полегче, --- и она отстранилась, непонимающе глядя на меня. Член пульсировал, требуя разрядки, но я хотел оказаться в ней и понимал, что просто сойду с ума, если этого не произойдёт в ближайшие пять секунд, потому потянул её на себя, обхватывая за бедра и жарко шепнув: — Иди ко мне… И она, наконец, позволила мне это. Наклонившись ко мне, Лиса медленно опустилась на мои бедра, и её сладкий стон растворился на моих губах, когда я притянул её к себе, впиваясь в губы развязным жарким поцелуем, и мягко толкнулся в её податливое хрупкое тело. Тонкие пальчики сжались на моих плечах, и она качнула бёдрами, сжимая меня внутри, соблазнительно и в то же время невинно улыбаясь, когда я застонал ей в губы, надавив на поясницу и прогибая её под себя. Приоткрытые нежные губы прошлись по моим ключицам и поднялись к шее, но когда она исцеловала мой подбородок и застыла в миллиметре от моих губ, желая подразнить, я не выдержал, с силой вжимая её в себя, впиваясь в них жадным поцелуем, и она застонала, снова позволяя мне вести и расслабляясь все больше в ответ на каждый глубокий толчок, которыми я врывался в её тело, чувствуя, как она дрожит все сильнее, сжимая мои плечи и раскрываясь мне навстречу, как тяжело и часто дышит, уронив голову на моё плечо. Её губы провели по шее у меня под подбородком, а пальчики зарылись в волосы, и я прикрыл глаза и запрокинул голову, позволяя ей наслаждаться, сжимая её талию и сходя с ума от того, как она не спеша скользит по моим бедрам, сжимая член внутри, как дрожит от наслаждения, как гладит мои руки и целует плечи. Мои губы прижались к её шее, намеренно оставляя следы на нежной полупрозрачной коже, осыпая жадными поцелуями изящные ключицы, спускаясь к груди и лаская её, и Лиса задрожала, уронив голову мне на плечо, млея и расслабляясь все больше от моих медленных движений, позволявших ей в полной мере насладиться близостью. Я поднял голову от её груди, которую до этого мягко целовал, и хрипло шепнул, обхватывая ладонями её затылок: — Это то, чего ты хотела, моя сладкая?.. Тебе нравится?.. — Да… --- полустон не громче дыхания слетел с припухших, зацелованных мной губ, лаская мой слух. — Мне продолжать? — Да… — Скажи мне, чего ты хочешь… Лиса выдохнула что-то на грани стона и вздоха, когда я сильнее сжал её талию и немного ускорил темп, и этот беспомощный тихий звук заставил меня улыбнуться. — Что, малыш? Я не расслышал… Ещё?..- дразняще шепнул я, зная, что если б ей не было сейчас так хорошо в моих руках, она бы непременно меня стукнула, но её руки были слишком заняты тем, что почти до боли сжимали мои плечи, пока она безуспешно пыталась справиться с накатывающими одна за другой волнами удовольствия. — Да… Чонгук… Не… Прекращай… Пожалуйста… — и это были самые желанные слова на свете. Моя любимая изнывала от наслаждения в моих руках, и это было всё, о чем я мечтал так долго-- делать так, чтоб ей было хорошо со мной, ласкать её и слышать её задыхающийся шёпот. И я давал ей все, в чем она нуждалась, сжимая её в объятиях и делая все для того, чтоб она навсегда запомнила эту ночь.