Темнейшая мечта

Лиса Приняв душ и одевшись, я решила спуститься вниз, так как Чонгук ещё не вернулся и мне не хотелось сидеть одной взаперти. Неужели они все ещё беседуют с Тэхеном? Может, что-то случилось? Я нахмурилась, спустившись на первый этаж и никого там не обнаружив, но, проходя мимо кабинета, заметила, что дверь была приоткрыта, и застыла, невольно залюбовавшись увиденным. Неслышно подойдя к двери, я прислонилась к косяку и, затаив дыхание, смотрела, как Чонгук играет в бильярд. Они с Тэхеном раньше довольно часто играли у нас дома, и это зрелище меня всегда завораживало. И по своей красоте и чувственности могло сравниться лишь с тем, как он занимался любовью. Длинные изящные пальцы уверенно сжимали кий и от одной мысли о том, что ещё умели делать эти пальцы, меня прошибало током, а волна желания сладкой негой затапливала низ живота. Спокойный взгляд —сосредоточенный и внимательный, чуть опущенные пушистые ресницы, что невесомо касались его скул, отбрасывая на них тёмные тени, падавшая на глаза непослушная чёлка… Чонгук был прекрасен. Тихий выдох, удар — и шар летит в лузу, а звук раскатившихся по зелёному сукну шаров эхом отдаётся в голове в такт грохочущему в ушах пульсу. Чонгук и бильярд всегда отправляли мои мысли на долгие эротические прогулки в сторону спальни, и я уже не могла дождаться, когда мы останемся наедине и он, наконец, позволит мне снять с него лишь мешавшую и скрывавшую от меня его великолепное тело одежду. Мимолетный взгляд из-под ресниц, такая же мимолетная улыбка, чуть тронувшая его мягкие губы, на которые я и вовсе старалась не смотреть лишний раз, чтоб окончательно не потерять голову — и ещё один шар полетел прямиком в лузу. Этот хулиганистый роскошный брюнет с повадками аристократа прекрасно знал, как действовал на меня весь его вид и как возбуждало каждое отточенное и чётко выверенное движение. Чонгук никогда ничего не делал просто так. Всё всегда служило определённой цели: соблазнить, подчинить себе, успокоить или усыпить бдительность.И в его арсенале была уйма приёмов для достижения желаемого, а я всегда оказывалась перед ним бессильна, сдаваясь на милость победителя. Но я должна была признать, что это был самый сладкий плен, в котором я согласна была остаться навечно. Я стояла в дверях, зачарованно наблюдая за тем, как брат, склонившись над бильярдным столом, не спеша и со спокойной уверенностью во взгляде загоняет в лузы один шар за другим. Один взмах ресниц — один удар. Один вдох, один стук сердца — и цель снова достигнута. Идеальный ритм. Как в танце. Меня всегда завораживало то, с какой увлеченностью Чонгук занимался тем, что ему действительно нравилось. Боевые искусства, бильярд, гонки, секс — он был потрясающе хорош во всем, что делал, и не останавливался, пока не добивался совершенства. Я улыбнулась, чувствуя, как от этих мыслей невольно теплеют щеки. Чонгук был в чёрных джинсах и такой же чёрной водолазке, подчеркивавшей каждый мускул и все чёткие резкие линии его спортивного тела, и почти сливался с вечерними тенями, скользя вокруг стола абсолютно бесшумно. И точно так же мой взгляд скользил по его телу, не отрываясь, лаская каждый его изгиб и любимое сосредоточенное лицо. Слегка сдвинутые к переносице тёмные брови, на которые непокорной каштановой волной падала чёлка, и которую он время от времени сдувал, длинные ресницы, затенявшие янтарные тигриные глаза, прямой нос и мягкие губы, которые он иногда покусывал, примеряясь для удара по очередному шару — все в нем завораживало своим совершенством. Я настолько выпала из реальности, наблюдая за ним, что невольно вздрогнула, услышав его тихий, чуть насмешливый голос. — Лис, ты ещё долго будешь там стоять? Я замерла, постаравшись прикинуться невидимкой, слиться со стеной и даже не дышать, но его было не провести, ведь он уже учуял добычу и не собирался так легко отпускать её из своих обманчиво мягких, но невероятно сильных лап. — Милая, я знаю, что ты там. Заходи, хватит прятаться, — вкрадчиво мурлыкнул он, и я поняла, что незамеченной остаться не вышло. Тряхнув головой, чтоб прогнать заполнивший её туман , я шагнула вглубь кабинета и нерешительно застыла на пороге, мягко улыбнувшись брату. — А я гадала, чем ты занят, что так надолго оставил меня одну… Он выпрямился, откладывая кий, и тепло улыбнулся, протянув ко мне руки: — Прости, малышка. Заскучала без меня? Иди сюда. Услышав зов, я тут же сократила разделявшее нас расстояние, утонув в родных крепких объятиях, дурманяще пахнущих летней ночью, что уже вступала в свои права за окнами, по мере того, как сиреневые июльские сумерки все больше сгущались, становясь бархатно — синими. Чонгук удовлетворённо вздохнул и, чмокнув меня в макушку, с улыбкой сказал: — Надо было раньше дать мне знать, что ты здесь. Почему пряталась? — Не хотела тебе мешать, — я обняла его ещё крепче, с наслаждением зарываясь носом ему в ключицы и глубоко вдыхая. Тихий фырк раздался где-то над моей головой, и я улыбнулась, зажмурившись. — А если правду? — мурлыкнул он, нежно перебирая пальцами волосы у меня на затылке и заставляя блаженно вздыхать от невыносимо приятных ощущений и дрожи в пояснице. — Люблю смотреть, как ты играешь. А посмотреть на это теперь получается крайне редко, — вздохнув, призналась я и прижалась щекой к его тёплой груди, замерев под лаской родных бережных рук. — Ах вот оно что... — тихо шепнул он, прижавшись щекой к моим волосам и медленно поглаживая меня по спине, проводя большими тёплыми ладонями вдоль позвоночника, и с улыбкой добавил : ---- Я скучал... — Я тоже, — я привстала на носочки и легонько поцеловала его в шею, с удовлетворением услышав едва слышный вздох, слетевший с его губ, — Почему тебя так долго не было? Что-то случилось? Чонгук на секунду замер, и я ощутила, как напряглись его плечи под моими пальцами, но затем негромко выдохнул: — Всё хорошо, малыш. Тебе не о чем волноваться. Я немного отстранилась, не купившись на эту его сладкую ложь. — А если правду? — я выгнула бровь, повторив его же вопрос. Он усмехнулся: — Моя школа. Никогда не отступаешь. Но ответ будет тот же.Я всегда буду защищать тебя и тебе не о чем будет волноваться до тех пор, пока я буду рядом. Я вздохнула, чувствуя, что он снова чего-то недоговаривает, но понимала, что никакие просьбы и уговоры сказать мне правду на него не подействуют, поэтому решила сменить тему, судя по его реакции, застав его врасплох. — Сыграешь со мной? — улыбнулась я. Брат удивлённо вздохнул и отстранился, недоверчиво глядя на меня. — С каких пор ты умеешь играть? Я пожала плечами. — С весны. Он подозрительно прищурился. — Кто тебя научил? — Тэхён , — я невинно улыбнулась и для пущего эффекта похлопала ресницами. Чонгук закатил глаза, фыркнув: — Ну конечно, кто же ещё... Как я сразу не догадался? Я тихо рассмеялась, обнимая ладонями его лицо, и, легонько поцеловав в упрямо сжатые губы, шепнула: — Ну не ревнуй, собственник. В то время ты был в Гонконге, а та нянька, которую ты нанял для меня, не придумала ничего лучше, кроме как целыми днями загонять шары в лузы, чтоб меня развлечь. Я скромно умолчала о том, что эта же китайская нянька в целях развлечения самозабвенно таскала меня за собой по всевозможным клубам и прочим местам с довольно сомнительной репутацией, но оставалась верна своему обещанию не выдавать друга. Чонгук тихо вздохнул и прижался своим лбом к моему, с сожалением выдохнув: — Я должен был сам научить тебя играть, раз тебе это так нравилось. Я улыбнулась и погладила его по щеке, глядя в любимые тёплые глаза. — Это пустяки, родной. Главное, что ты научил меня другим, намного более ...приятным вещам. Он усмехнулся, уловив мой намёк, и обнял меня за талию, притягивая ещё ближе к себе: — Прости, что меня так часто не было рядом, когда ты во мне нуждалась. — Только если сыграешь со мной, — я не могла упустить эту возможность подразнить его и бросить ему вызов, и, вполне ожидаемо, он сразу же его принял, лишь ласково шепнув: — Ах вот как? Мой маленький манипулятор. Брат усмехнулся и поцеловал меня в лоб, а затем приподнял мой подбородок, слегка сжав его изящными длинными пальцами, и спросил: — На что играем? Я улыбнулась, вызывающе глядя на него из-под ресниц. — На желание. — Ты так в себе уверена? — он выгнул тёмную бровь, сверкнув глазами. — Увидишь. Чонгук задумчиво улыбнулся и погладил меня по щеке, даже этим неосознанным жестом заставив мои ресницы затрепетать и опуститься. — И чего же ты хочешь? — шепнул он, наклонившись ко мне и дразня ожиданием поцелуя, которого так и не последовало, к моему огромному разочарованию. — Тебя. В моё полное распоряжение, — выдохнула я, не отрываясь от его глаз, в которых всегда беспомощно тонула, стоило только ему взглянуть на меня. Он тихо присвистнул, пряча лукавую улыбку в уголках мягких губ. — Хммм, какие высокие ставки… Хотя не понимаю, зачем это тебе, ведь я и так в твоём полном распоряжении на всю оставшуюся жизнь и даже после неё. Я улыбнулась и обняла его за шею, притягивая к себе и заставляя наклониться, шепнув в улыбающиеся губы напротив: — Я хочу попробовать кое-что в постели, но не думаю, что ты согласишься. Уловив мой игривый настрой, он тут же включился в игру, обхватывая мои бедра горячими ладонями и притягивая ещё ближе к себе, мурлыкнув : ---- Малышка, неужели я хоть раз отказывал тебе в чем-то в постели? Ты же знаешь, тебе достаточно просто попросить - и я дам тебе все, что захочешь. Я мечтательно улыбнулась, утонув в его бездонных ласковых глазах, в которых видела лишь свое отражение, и шепнула : ---- Знаю, но...это... Слишком не похоже на то, что мы обычно с тобой делаем... — Что же это? — я давно не видела Чонгука таким заинтригованным. У него буквально загорелись глаза, и я с трудом сдержала смех, лишь довольно улыбнувшись и покачав головой. — Скажу, когда выиграю. Он тихо рассмеялся: — То есть, ты хочешь, чтоб я согласился, сам не зная, на что подписываюсь? Я кивнула с лёгкой улыбкой и зарылась пальцами в мягкие волосы у него на затылке. — Именно. Он покачал головой, все ещё улыбаясь и наверняка гадая, когда же его маленькая невинная девочка стала такой коварной. ---- Даже не знаю, что на это ответить... --- лениво протянул он, желая меня подразнить, но я не осталась в долгу, выгнув бровь и с вызовом глядя на него: — Не знаешь?.... Или… быть может, просто боишься, что я тебя обыграю?.. — вкрадчиво мурлыкнула я и провела пальцем вниз по его груди, провокационно облизнув губы и вызывающе глядя на него из-под ресниц. Чонгук, не отрываясь, смотрел мне в глаза опасно потемневшим, обжигающим взглядом, и, казалось, почти не дышал, ожидая, что же я сделаю дальше, но, когда моя ладонь коснулась ремня его джинс, перехватил мое запястье и, властно обхватив меня за талию, притянул к себе, практически вжимая в свое горячее сильное тело, шепнув прямо в губы: — Смею тебя заверить, что этого точно не случится… Поэтому спрашиваю сейчас. Ты хорошо подумала? Ведь моя ставка будет не менее высокой… Я улыбнулась: — Жду с нетерпением, когда ты её озвучишь. Всё ещё крепко обнимая меня за талию, он медленно провел раскрытой ладонью вверх вдоль моего позвоночника, зарывшись пальцами в мои распущенные волосы и нежно поглаживая по затылку, и, наклонившись к моему лицу, дразняще мазнул своими мягкими бархатными губами по моим, обжигая их горячим дыханием. — Если выиграю я, то возьму тебя прямо на этом столе… Идёт? — хрипло шепнул он. Когда я услышала его цену за мой проигрыш, внизу живота разлилось тягучее сладкое тепло, а сердце сбилось с ритма. Колени мгновенно ослабли от его близости и тепла, окутавшего меня с головы до ног, и я ухватилась за его широкие плечи, чувствуя, как пол предательски уходит из-под ног, но волноваться мне было не о чем, ведь я знала, что Чонгук никогда не позволит мне упасть. Конечно, играющая на его губах улыбка демона — искусителя не предвещала мне ничего хорошего, но отступать было уже слишком поздно. — Тогда мы оба выиграем в любом случае, ты так не думаешь? — почти задыхаясь от его близости, шепнула я, отчаянно желая вновь ощутить мягкое настойчивое давление его губ на мои, и он улыбнулся, как всегда, предугадав моё желание, наклонившись и утягивая меня в глубокий чувственный поцелуй, от которого мое, и без того неровное, дыхание сбилось ещё больше, а голова закружилась. Я тихо застонала ему в губы и сильнее сжала его руки, так крепко обнимавшие меня. Чонгук прижал меня к себе, лениво блуждая горячими ладонями по моему телу, заставляя выгибаться ему навстречу и постепенно углубляя поцелуй, который все длился и длился, и у меня уже сладко ныло внизу живота, под пылающей кожей порхали растревоженные бабочки, а с губ, которые он так самозабвенно целовал, все чаще слетали приглушённые полустоны. Вот значит как он пытался деморализовать противника ещё перед боем? Хотел сразу дать понять, что у меня нет шансов устоять перед ним? Ну держись, милый, я тебе устрою!.. Вот только пусть голова перестанет кружиться, а губы гореть… — Начнём? — наконец отстранившись от меня, хитро усмехнулся этот большой наглый котяра, с улыбкой глядя на меня с высоты своего роста и нежно отводя с моего лица спутанные его же пальцами пряди. Наверное, я выглядела совершенно дезориентированной после такого сладкого нападения, потому что он наклонился ко мне, пряча довольную и откровенно мужскую улыбку в уголках манящих губ, и участливо поинтересовался: — Милая, ты как? Стоять можешь или у тебя дрожат ноги? С трудом приходя в себя и чувствуя себя совершенно пьяной после его жарких поцелуев, от которых губы все ещё приятно покалывало, а голова была пустой и лёгкой, я возмущённо фыркнула и толкнула этого самоуверенного наглеца в грудь и, не удостоив его ответом, не без труда выпуталась из его крепких объятий, из которых он никак не желал меня выпускать. Похоже, Чонгук был не прочь получить свое вознаграждение прямо сейчас, безо всяких игр. Но это было бы слишком просто и в этот раз я не собиралась так легко сдаваться, так как ставки были слишком высоки. Взяв кий, я обошла стол и, встав напротив него, кивнула: — Начинай.