Темнейшая мечта

Чонгук Я не знал, почему сразу не рассказал Лисе о том, что я ей не брат. Она никогда не могла мне долго сопротивляться ,даже если злилась, и всегда уступала охватывающему нас желанию, и когда я уложил ее на постель ,нависнув сверху и сходя с ума от податливой мягкости ее сладких губ, она больше не возражала , и я очень надеялся , что и вовсе забыла о нашем разговоре и своих подозрениях Меня безбожно крыло и крышу срывало ко всем чертям каждый раз, когда я оказывался в ней , и этот вечер не стал исключением Когда я ощутил податливую влажность ее тела ,послушно принявшего меня, растворился в ней без остатка, забыв обо всем на свете. Весь мой мир сейчас был в моих руках ...стонал мое имя, задыхаясь от наслаждения, и двигался со мной в одном плавном чувственном ритме, улетая к самым далёким звёздам. Моя девочка... только моя. Никому не отдам, не позволю уйти, не отпущу никогда.

***

После долгого чувственного секса, теплого душа и позднего ужина мы закрылись в моей спальне, и малышка почти сразу уснула, свернувшись тёплым клубочком в моих объятиях, и, глядя на то, как она спит, я понимал, что просто не могу открыть ей эту правду, которая должна была бы освободить нас, но на самом деле я вовсе не был уверен, что именно так и будет. Мы слишком долго считали друг друга семьёй и теперь думать иначе казалось просто немыслимым. Возможно, когда-нибудь я расскажу ей об этом, но не сейчас…. Не сейчас. Пусть пока все остаётся так, как есть. По крайней мере, до тех пор, пока мы не улетим отсюда и не начнём новую жизнь. Я невесомо погладил Лису по разметавшимся по подушке светлым волосам и легонько коснулся губами её виска, улыбнувшись, когда она тихо вздохнула и неосознанно подалась ко мне, обнимая ещё крепче. Я смотрел на неё и все ещё не мог поверить, что эта хрупкая девушка, ставшая для меня целым миром, никогда не была моей сестрой, и это до сих пор не укладывалось у меня в голове. Я понимал, что должен был чувствовать облегчение, но... его не было. Я так привык заботиться о ней, что по-прежнему чувствовал себя её старшим братом, ответственным за её жизнь и счастье, и понимал, что, скорее всего, это уже никогда не изменится. Мы были связаны слишком крепко — настолько, что наши жизни и судьбы буквально проросли друг в друга, навсегда сделав нас одним целым. И даже если бы я все ещё продолжал считать, что мы с Лисой кровные родственники, это бы не изменило моих чувств к ней. В глубине души я корил себя за то, что мне не хватило сил признаться ей в том, что я сегодня узнал, но я понимал, что для нас это все равно ничего не изменит, ведь для всего мира мы по-прежнему были братом и сестрой и все равно никогда не смогли бы открыто объявить о своих отношениях, следовательно, побег по-прежнему оставался нашим единственным выходом. Я не знал, чего боялся, и что остановило меня и не дало все ей рассказать. Возможно того, что её отношение ко мне изменится, узнай она правду? Что, зная, что мы не связаны ничем, кроме фамилии, она постепенно начнёт отдаляться от меня и её чувства угаснут? Все эти мысли теснились в моей голове, не давая уснуть, и я никак не мог найти ответ. Просто то, что я сегодня узнал, было слишком ошеломляющим, а она была так рада, узнав о нашем скором побеге, что я так и не смог сказать ей о том, что мы не родные, решив, что обязательно расскажу ей все, но позже, когда мы уже будем далеко отсюда и в безопасности. До тех пор, пока она любила меня, все остальное было неважно. Как сказал Шекспир : "Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет..." И даже если я больше не мог называть Лису сестрой, это ничего не меняло.Я все так же любил её и продолжал бы делать это всегда, зная, что навсегда останусь для неё старшим братом, заботящимся о ней и любящим её больше жизни. Старшим братом, который сам все решит за нас двоих. А Лиса всегда будет моей любимой маленькой девочкой, нуждающейся в моей любви и заботе, и именно это я и буду делать. Любить и защищать её. Всегда.