СВОБОДА.
Их было двое.
***
Первая открыла глаза. Темно. Пахнет сыростью и жжеными спичками - в углу огарок свечи, который она берегла. Новая появится нескоро, приходилось беречь единственную кроху света и тепла, которая помогала не сойти с ума окончательно. Зрение постепенно привыкало к темноте, из которой проявлялись темные, с потеками влаги, стены, небольшой деревянный столик рядом с кроватью, колченогий стул - он чаще служил “шкафом” для одежды, старенькая потрескавшаяся раковина, неприметная металлическая дверь с решёткой и окно - оно выходило в коридор. Никакого солнечного света, ветерка или запахов улицы - как она скучала по ним! Единственное, что ей иногда доставалось, был аромат дождя и ванили - когда приходила Вторая, заполняя комнату собой - напоминание о том, что внешний мир еще существует. Вторая не появлялась в обители Первой, кажется, целую вечность. Первая не знала, сколько дней прошло с ее последнего посещения, какое сейчас время суток и даже время года. Могла только угадывать по мокрому плащу Второй, что на улице дождь, или солнце - по любимой шляпке, которую Вторая неизменно надевала в теплую погоду. - Наверное, сейчас ранняя весна. Может быть, март? Или уже апрель? В прошлый раз она принесла мне тюльпаны, кажется, это было 20 снов назад, - Первая измеряла время снами, не имея ни часов, ни календаря в своей темнице. Цветы все еще стояли в небольшой стеклянной банке - воды в ней давно не было, растения иссохлись, рассыпав вокруг себя жухлые лепестки, издававшие лёгкий аромат гниения - тошнотворно, но в этой комнате, где не появлялся даже луч солнца - вполне приемлемо. Она еще не сошла с ума. За этими стенами точно есть жизнь, и она обязательно, обязательно выйдет отсюда.***
Вторая придирчиво разглядывала себя в зеркало, пытаясь найти малейший изъян в своем лице - платиновые, шелковистые волосы, уложенные в незамысловатую прическу, фарфоровая кожа, вскинутые в вечном удивлении брови, глаза - ледяные, сапфировые, изящные губы - с неизменно красной помадой. Удовлетворительно хмыкнув, Вторая отвернулась от своего отражения, сняла с вешалки черный тренч и стремительно вышла из квартиры, накидывая оный на плечи. - Она будет рада меня видеть. Нет, не так - она будет РАДА, чертовски РАДА меня видеть. Она точно соскучилась - ну не могла не соскучиться, она же любит меня, да? - убеждала себя Вторая, заводя машину. На заднем сидении лежала большая черная сумка - еда, несколько свечей и спички, пару книг и плеер - Первая умоляла привезти ей хоть что-то из её прошлой жизни. - Мне кажется, я слишком строга к ней. Может быть, стоило привезти ей блокнот, который она так давно просит - для текстов? Ещё она просила гитару, но это уже слишком. Не хватало кому-то услышать - нас тут же разоблачат, и я не спасу её, никогда не спасу, - Вторая держала руль левой рукой, правой поднося ко рту сигарету, затягиваясь едким дымом, выдыхая его в сторону окна. - Она поймёт. Она когда-нибудь поймёт, я уверена.***
Первая мерила шагами комнату, напевая под нос новые пришедшие в голову строчки - идеальная песня, по её мнению, рождалась за пять минут, когда в сознании появлялись текст и музыка - одновременно. - Чёрт, это нужно записать. Записать! Это невозможно, ко мне приходит столько песен, так тяжело держать в себе… - женщина начинала злиться. Бросилась в угол, где были сложены скромные пожитки, привезенные Второй, выудила из кармана брюк красную помаду - украла у Второй, когда она приезжала, нетрезвая, под Новый год - привезла подарок и бутылку шампанского, которую, впрочем, выпила сама - Первая отказалась от алкоголя. Нужно было держать голову холодной. Подарок - их общую фотографию в красивой рамке, Первая держала под подушкой, как напоминание о любви, которая приносила счастье - в прошлом, и боль - в настоящем. Первая вытащила фотографию из рамки и начала аккуратно выписывать на обороте мелкими красными буковками строки, пришедшие в голову. - Ты не знаешь меня, ни черта, ни черты… - бормотала она, изредка высовывая язык и облизывая пересохшие губы. - Неплохой портрет, но ни разу не я, - Первая иронично усмехнулась - прошло столько времени, что на фотографии, оборот которой она покрывала кроваво-красными буквами, была давно не она. Кто-то другой, из другой жизни, иной реальности, в которой была любовь и было счастье, были песни - каждая - для НЕЁ, была свобода - для обеих. Приезжая, Вторая часто говорила о спасении - её, Первой, спасении, которым она так обеспокоена, никогда при этом не отвечая на вопросы - спасении от чего? кого? Как можно спасти человека, которого ты запираешь в темнице, отрезая от внешнего мира, отрывая от жизни, близких людей, любимого дела - музыки, клянясь при этом в вечной любви? “До гроба и после гроба”, - пафосно вещала Вторая, затягиваясь сигаретой, глядя в зеленые глаза Первой, привлекая ее к себе и целуя тонкие губы, пачкая их своей красной помадой. Вторая целовалась яростно, всегда - с укусами, от которых губы Первой покрывались мелкими кровоподтеками, глубоко и долго, не отпуская Первую, пока та не отталкивала её, желая вдохнуть хоть немного воздуха в лёгкие, вытереть рот, весь в помаде, чувствуя ее сладковатый привкус на языке, ощущая ее аромат в воздухе. Дождь и ваниль - неизменный запах Второй - успокаивал Первую. Она считала сны в его ожидании, боясь не почувствовать его однажды - это было последнее, что напоминало ей о том, что Вторая всё та же женщина, которую она до одуренья любила. - Она приедет сегодня. Я чувствую, что приедет.***
Первая стояла, склонившись над старой раковиной, пытаясь промыть непослушные черные вихры ледяной водой, вымывая из прядей остатки хвойного мыла - шампунь, привезенный Второй 30 снов назад, закончился. Сквозь шум воды послышалось лязганье ключа в двери - Первая дернулась и отскочила, хватая полотенце, наскоро оборачивая его вокруг нагого тела. С волос стекали капельки воды, оставляя мокрые дорожки на хрупких плечах, руки тут же покрылись мурашками - от холода и от страха. Дверь отворилась.***
- Ты ждала меня? - Ты задаешь мне один и тот же вопрос каждый раз, - Первая смотрела исподлобья, стараясь ничем не выдать свою радость от приезда Второй. - Я знаю, что ждала, - Вторая поставила сумку на пол и протянула руки к Первой. Та все еще стояла у раковины, прикрывая тело полотенцем, подрагивая от холода. - Дай хоть одеться, - буркнула Первая, отворачиваясь, хватая со стула футболку. - Я привезла тебе чистую одежду, - Вторая начала рыться в сумке, выуживая из нее чистое исподнее, черную водолазку и теплые брюки из мягкого футера. - Подумала, что вечерами здесь холодно. - Спасибо, - пробормотала Первая, принимая поклажу, поспешно натягивая одежду на влажное тело, отворачиваясь от Второй. - Ты стесняешься меня? Первая обернулась, придавая лицу холодное выражение - вскинутая бровь, едва заметная усмешка уголком губ, пронзительный взгляд. - Ты застала меня врасплох, - Первая изо всех сил старалась быть немногословной. В голове все еще крутились свежие строчки, которые женщина пыталась удержать - места на обороте фотографии хватило не на всё. - Ну-ну. Иди ко мне, иди же, я скучала. Я так скучала... - Вторая приблизилась, привлекая Первую к себе, прижимаясь щекой к ее виску, вдыхая аромат хвои от мокрых волос. Дождь и ваниль. Напряженные плечи Первой расслабились, опустились - она уткнулась в шею Второй и глубоко вдохнула. Дождь, ваниль и… что-то еще? Миндаль? Мускатный орех? Что-то неуловимое, пряное, почти мужское... Первая скользнула глазами ниже, заглядывая в открывшийся вырез платья - белоснежную кожу Второй украшали - небольшие - но яркие синяки. “Засосы? Не может быть. Не верю”. - Тебя долго не было. Кажется, прошло 6 снов, - в голосе Первой сквозил холод. - Я была занята, - Вторая смутилась, отстраняясь от Первой, заглядывая ей в глаза. - Ты простишь меня? Первая промолчала. В висках стучала кровь, в груди росла ярость, мысли в голове внезапно исчезли - только пустота и злость. - Я привезла тебе книги! И плеер! - Вторая суетилась, словно пытаясь загладить вину перед Первой, вытаскивая из сумки вещи, складывая их кучкой на маленький столик у металлической кровати со старым матрацем. - Я просила блокнот, - Первая нахмурилась, присаживаясь на краешек кровати, рассматривая книжки - Чехов и Бродский. - Прости меня, прости, пожалуйста, я совсем забыла, - Вторая стушевалась, пряча взгляд, отворачиваясь обратно к сумке с вещами. Первая сверлила взглядом хрупкую любимую спину в черном плаще, ощущая странное клокочущее чувство в груди. Самоконтроль сдавал позиции и женщина чувствовала, как нутро ее горит, горит и плавится от переизбытка эмоций. Вторая повернулась к ней, держа в руках связку свечей. - Ненавижу, когда ты врёшь, - прошипела Первая, вскакивая с кровати. Женщина почти физически ощущала накатывающую злость. - Ненавижу! - яростным пинком перевернула столик. Книги полетели на пол. - Зе… - Вторая отступила, съёживаясь - сердце ушло в пятки от вида гневливой, яростной Первой, которая была обычно тиха и закрыта. - Замолчи. Закрой свой чертов лживый рот! - Первая запустила руки в мокрые волосы, закрывая лицо ладонями, чтобы не видеть виноватый взгляд Второй. - Сколько я уже здесь? Сколько еще пробуду? Зачем ты меня держишь, зачем, блять, ты это делаешь? Ты украла мою жизнь, ты знаешь? Ты твердишь о моем спасении, но единственное, от чего меня нужно спасать - это ты. Ты сумасшедшая. Сумасшедшая! - крик пронзил помещение, отражаясь от голых стен, возвращаясь обратно звонким эхом. Первая обратила свой взор на Вторую - широко распахнутые удивленные глаза, приоткрытый рот - она неотрывно следила за тем, как яростно Первая смотрела на нее, словно готовая наброситься. «Я ждала ее. Так ждала, чтобы она пришла и врала, врала, смотря на меня своими черт-бы-их-побрал-ледяными-глазами!» Первая засмеялась, глядя в удивленное лицо Второй. Звонкий, переливчатый смех начал переходить в истеричный хохот - Вторая испуганно попятилась к двери, скользнув рукой к карману, поглаживая рукой прохладный металл, скрытый в недрах плаща. По щекам Первой текли слёзы - смех перерос в истерику, продолжая звучать в другой тональности, дрожа и разбиваясь о каменные стены. - Успокойся, пожалуйста, - громким шёпотом произнесла Вторая, продолжая пятиться к двери. Сердце билось, как загнанное, от страха. - Я прошу тебя, пожалуйста, я всё объясню, только успокойся... - УСПОКОИТЬСЯ?! - Первая практически взвизгнула от ярости, надвигаясь на Вторую, которая испуганно рылась в складках плаща, глаза бегали из угла в угол, боясь встретить пронзительный взгляд Первой. - ТЫ! Ты заперла меня здесь, бросаешь мне жалкие подачки, врёшь через слово, твердишь о каком-то “спасении”, и я сижу здесь, пока ты там… - Первая осеклась. Сказать? - Пока я там - что? - Вторая выпрямилась, сжимая в кармане холодную рукоять. - Скажи, что? - Трахаешься с другими, - выплюнула Первая сквозь сжатые челюсти, с ненавистью смотря на Вторую. Одним прыжком перемахнув половину комнатки, Первая рванула ворот платья Второй, обнажая белоснежную шею и грудь с яркими красными пятнами и кровоподтеками. Ткань затрещала под рукой Первой, та со злостью сильнее сжала пальцы, разрывая материал, являя на свет тонкое кружево белья, под которым - Первая отчетливо видела - остались такие же красные следы. - Не смей! - Вторая завизжала, отскочила от Первой, выхватывая руку из кармана, крепко держа небольшой пистолет со взведенным курком, направляя его на Первую. - Ты не знаешь, о чем говоришь! Первая заулыбалась. «Вот сука, врет и не краснеет. Ненавижу». - Ну, стреляй, - истеричные нотки пробивались сквозь улыбку. - Убей, спаси меня. Спаси меня от себя, Ре, - Первая снова засмеялась. Миндаль и мускатный орех витали в воздухе, затмевая нежно любимую ваниль, раздражая Первую, поднимая в груди бушующий ураган ревности. Вторая медленно выдохнула и убрала пистолет обратно в карман. Не сейчас. У них еще есть время, она обязательно расскажет Первой все - но позже. Главное - не сойти с ума и держать себя в руках. Она держала Первую в заточении уже полгода - пришлось увезти ее ночью, спящую - накачала снотворными и алкоголем; сердце больно сжималось от осознания собственной вины за то, что ей пришлось сделать, а сразу после накатывал ледяной страх за любимую женщину - она старалась уберечь её от худшего и взять удар на себя - необязательно было Первой знать, что происходит. Она выпустит её, когда все будет кончено, и расскажет, обязательно все расскажет. Первая поймет, не может не понять, и простит - обязательно. - Ты не понимаешь. Я объясню тебе. Объясню потом, пожалуйста, не говори мне таких вещей больше, - голос предательски дрожал, рука гладила карман - пистолет предназначался для другого. Может быть, все решится сегодня? Она прошлась по комнате, остановившись у кровати. - Ты все еще хранишь мой подарок? - Ре подняла подушку и замерла, увидев исписанную алыми строчками фотобумагу. Зе осторожно наблюдала за Второй, застывшей в удивлении - на лице со скоростью света сменялись эмоции - испуг, интерес, легкая улыбка и, наконец, красные губы сжались в тонкую нитку - ярость. Ледяные глаза скользили по строчкам, рука сжимала картинку, а губы шептали каждое слово. - Абьюз, - Ре скомкала фото, поднимая злой взгляд на Зе, делая шаг ей навстречу. - Абьюз, абьюз, абьюз, абьюз, абьюз. Неблагодарная сучка! - женщина выбросила вперед сжатый кулак. Первая охнула и отшатнулась, прижимая к лицу ладонь, сквозь пальцы начала сочиться кровь. - Ты ёбнулась совсем? - зашипела Зе, сплевывая кровавую слюну и разглядывая окровавленную руку. - Какого х… - звук застрял у Первой в горле, в лицо смотрело дуло пистолета. Лицо Ре прорезала улыбка, глаза горели, как безумные - Джокер, не иначе. Дрожащая рука крепко сжимала пистолет, направленный в лицо любимой женщины. - Я могла бы спасти тебя, Зе, спасла бы. Может быть, ты права, и я сошла с ума...может быть… Я пыталась, я правда пыталась, ты не знаешь, ничего не знаешь, - Вторая задыхалась. - У меня не было выбора. Я спасаю тебя, я не прошу мне верить, просто потерпи, - глаза Ре налились слезами от зрелища раненой любимой и от осознания, что раны нанесены ее рукой. - Пожалуйста. - Так расскажи мне! Что ты молчишь? - Зе тяжело дышала, не отводя взгляда от дула пистолета. - Хватит с меня вранья. У тебя засосы на груди, - Первая издевательски улыбнулась, вытирая рукавом окровавленные губы. - Я не поверю ни одному твоему слову, не хочу верить, и слышать ничего не хочу. Стреляй. Ну стреляй же! - Зе истерически смеялась, закинув голову назад, с подбородка по шее текли кровавые струйки. - Подари мне свободу, Ре! Подари мне свободу, я уже сошла с ума! Если ты хотела спасти меня - ты облажалась, - Первая практически хохотала, сплевывая кровь. - Лучше бы ты убила меня. - Может быть, так лучше… Лучше я, лучше от моих рук, но… Освобожусь ли я?.. - осознание неизбежного накрыло с головой. Вторая положила указательный палец на курок. - До гроба и после гроба. Три выстрела. Улыбка замерла на губах Первой. Свобода.