Отброс

Имение Фелпсов уже окутала тьма, в окнах не горел свет, на часах показывало полночь. Все жители дома уже давно провалились в царство Морфея, но только юному Трэвису было не до этого. Ладошки жутко вспотели, расстёгивая запонки и подворачивая рукава белой рубашки. Сегодня ночью он не будет послушным церковнослужителем. Сегодня ночью он собирается согрешить. Хотя только ли сегодня? Фелпс младший был в глазах всех послушным сыном Божьим, который не пропускал ни одну службу, не противоречил словам своего отца родного, мать чтил и уважал. Но сердце его пропитал страшный грех - похоть. Да ладно бы к женщине. Нет. К мужчине. Что сделает отец, если вдруг узнаёт об этом? Его отлучат от церкви? Прогонят на улицу, начнётся жизнь настоящего отброса общества? - Нет, никто не узнаёт. Всего одна ночь, - шепчет себе под нос Трэвис, наконец завязывая шнурки кроссовок и завершая свои сборы. Последний взгляд в зеркало, глубокий выдох и вот он уже проскальзывает на тёмную улицу Нокфела. Из «Клетки» уже во всю доносились треки K.Flay. Все местные лгбт+ персоны знали об этом месте, при этом максимально стараясь не разглашать местоположение их пристанища. Трэвис как-то услышал краем уха о «Клетке» от его одногруппника - открытого гея - Тодда. Конечно любопытство и желание познать себя настоящего взяло верх, поэтому Фелпс младший сейчас стоял за углом здания и буквально молился о том, чтобы его не попросили предъявить документы. Уж если в лицо его почти никто не знал, то фамилию его семьи квир сообщество Нокфела произносило с особой ненавистью. Папаша Трэвиса всячески пытался помешать «распространению мужеложества», закрывая центры поддержки, испытывая старинные способы лечения гомосексуальности, иногда даже удерживая подростков силой. Почему ему всё спускают с рук? Так как же? Церковь при Фелпсе старшем стала настоящим филиалом ада, искусно промывая мозги простым жителям города. Дааа, Трэвису особо вкусно живётся. Однажды он попытался образумить отца, за что получил такие ушибы, после которых остались шрамы. Так что парнишке понадобилось ещё пару минут, чтобы собрать всю силу и волю в кулаки, а затем двинуться ко входу в клуб. Трэвис обвёл глазами людей возле входа. Кто-то стоял кучкой, пуская по очереди самокрутку, кто-то обжимался в тёмном углу, громко стонав, от чего Фелпс даже поёжился. Такое открытое проявление похоти ему непривычно видеть, но что поделать. - В чужой монастырь со своим уставом не ходят, да? - хмыкнул себе под нос Трэвис, подходя к охраннику. Тот оглядел парнишу с ног до головы, затем остановился на глазах. - Ты не местный что ли? Не видел тебя здесь раньше. Тело резко бросило в холод, нужно было что-то быстро придумать. - Д-да, я приезжий. Друг рассказал мне об этом месте, но боюсь, что он где-то оставил свой телефон, поэтому и не... - Что ещё за друг, - охранник подозрительно сузил глаза. - Джонсон! - резко выпалил Трэвис, - Ларри Джонсон. Охранник очень странно расплылся в улыбке, указывая рукой на вход в «Клетку». - Ааа, новоё мясо. Проходи тогда. Трэвиса хватило только на неуверенный кивок, а затем он быстро прошёл внутрь. - Твою мать! - тихо выругался парень. Он постепенно пытался выровнять сердцебиение, пока пробирался сквозь длинный коридор, пока не вышел на танцпол. В глаза ударил яркий свет, что аж пришлось прикрыть рукой глаза, динамичная музыка разносилась по всему залу, толпа подпрыгивала в такт, подпевая словам песни. Трэвис чуть было не открыл рот от удивления, пока разглядывал всё. Это был не просто небольшой клуб «для своих». Это было огромное двухэтажное помещение, в котором почти всё было заполнено людьми, половина из которых точно была приезжая часть из соседних городов. Все выглядели счастливыми, кто-то размахивал радужным флагом, кто-то взрывал хлопушку с блёстками, кто-то сам по себе выглядел ярко. И из всей этой толпы выделялся он. Длинные коричневые волосы, слегка подкачанное тело, на торсе красовалась портупея, а низ закрывали кожаные штаны в облипку. Настолько в облипку, что можно без проблем подметить приличное достоинство. Трэвис сглотнул. Ларри Джонсон. Это из-за него Фелпс потерял голову. Парень не был крашем номер один, не был задирой в универе. Он просто был «своим пацаном», так о нём все отзывались. Жил очень скромно, помогал матери деньгами после смерти отца, а в свободное время от учебы и подработки руководил центром помощи лгбт+ людей. О своей ориентации он не распространяется, постоянных отношений не имеет. - Скорее всего он пансексуал и приверженец полиамории, - подумал как-то Трэвис. Ларри был достаточно серьёзным парнем, но сейчас этот молодой человек красовался на каком-то возвышении от основного танцпола, медленно виляя бёдрами, при этом в наглую раскуривая косяк. Казалось, что он находится в каком-то своём мирке, далеко от сюда. Чтобы хоть как-то расслабиться, Трэвис поплёлся к бару. Он бы предпочёл «пудру», да, ещё один грешок, но сейчас ему нужна была храбрость, а не помутнённое сознание. Заказав стандартную порцию виски с колой, он обернулся, чтобы найти глазами Ларри, но того уже не было на прежнем месте. - Странно, - пожал плечами Фелпс младший, продолжая искать знакомого. - Кого-то потеряли? - поинтересовался бармен. - Да, своего друга. Ларри. - О, Джонсон. Не знал, что у него есть друзья. - Это ещё почему? - Он довольно часто появляется в клубе, но обычно не с друзьями, а новыми пассиями. Проводит с ними один вечер и всё. - А, так вот что имел в виду охранник... - Думаю, что ваш друг скоро вернётся в зал. Обычно в это время у них встреча штаба, но думаю Джонсон сам вам об этом расскажет, - бармен ещё раз мило улыбнулся и ушёл заниматься своими делами. - Штаб, интересно, - задумался Трэвис и отпил из стакана. Но Ларри всё нигде не было. Так прошли первые полчаса в клубе, Фелпс младший приглушил уже два стакана. Наступило лёгкое опьянение, которое было ему не кстати, поэтому лучшим решением было сходить в уборную и освежиться холодной водой. По дороге в уборную он подумал, что может это всё было дурной идеей и ему лучше вернуться домой? Он уже посмотрел место, а Ларри... он вряд ли с ним пересечется. Но нет, Джонсон оказался в уборной. Облокачиваясь руками на раковину, он смотрел на себя в зеркало, на щеках были тёмные подтёки от теней, которые он небрежно нанёс себе вокруг глаз. Ярко-желтые глаза посмотрели на вошедшего Трэвиса, лицо Ларри резко перешло из спокойного состояния в напряженное. - Ты? Какого чёрта ТЫ здесь делаешь?! - Я...ну это...тебя это ебать не должно, фрик! - вдруг повысил тон Фелпс, скрестив руки на груди. Скорее всего это была его обычная защитная реакция. Он частно срывался на своих одногруппников, называя их педиками, голубками и пидорасами, просто потому что боялся кары своего отца. Внутренняя гомофобия, увы, даёт о себе знать, - может быть я пришёл выведать информацию о вашем тупом клубе, чтобы передать её отцу? - Да ты что, а мы как раз обсуждали твоего мерзкого папашу в штабе, - протянул Ларри, надвигаясь к парню - интересно, он окончательно промыл тебе мозги? А может быть ты просто наконец-то решил признаться себе, поэтому сюда пришёл? Да-да, тупица, я не слепой. Думаешь я не замечаю твоих взглядов? Называешь меня пидорасом, но сам таковым и являешься. Трэвиса пробила злость, он взмахнул рукой и влепил Джонсону знатного леща. Оба явно не ожидали такого действия, но брюнет среагировал быстрее. Он схватил блондина на его ухоженную шевелюру и резко потянул вниз, коленями на холодный кафель. Боль пронзила ноги Фелпса, на что он тихо зашипел, поднимая глаза полные слёз, недоумения и страха на своего оппонента. Такого проявления силы он явно не ожидал, Трэвис ещё никогда не видел одногруппника в таком состоянии и это...завораживало его. Ларри медленно оскалился и засмеялся, не отпуская голову парня. - Ну что, кто теперь твой Бог, Фелпс? - Ты... - Что? - недоуменно спросил Ларри. - Ты, - серьёзно ответил блондин. Он видел силу и уверенность своего оппонента, как яростно тот борется за своё существование и право быть тем, кем является. Ухмылка тут же спала с лица Джонсона, глаза странно блеснули в полумраке уборной. Он присел на корточки, чтобы быть на одном уровне с Трэвисом, а затем протянул ему два пальца. - Соси. - Ты шутишь? - прошептал блондин. - Я похож на Арлекина? Соси. Трэвис неуверенно взял пальцы Ларри себе в рот и начал медленно двигать головой, смачно причмокивая, облизывая, а затем и заглатывая поглубже, от чего аж шли слёзы. Ларри наблюдал за всей этой прекрасной картиной, периодически направляя голову Фелпса. Он выглядел очень мерзко и опущено в его глазах. Неужели это и есть тот парень, который залупался на всех подряд в школе и универе? - Ты у нас не только леди и дура, но ещё и шлюха. Грязная, блондинистая шлюшка. Ну же, вылежи начисто пальцы, как послушная домашняя кошечка. Трэвис от таких слов даже подавился, возмущённо взглянув на Ларри. - А что? Думаешь, что мне нужно уважать твою власть? Бояться твоего папочку? Нееет. Это я твой папочка, и я уже увлажнил твою пасть. Джонсон выпрямился, надавливая ногой в мощных берцах на бедро Трэвиса. Он рассматривал такого ухоженного, покорного, и такого грязного сейчас церковнослужителя, что аж горячая нега величия растеклась в его груди. Тот, чей отец отравлял большую часть жизни Ларри, сейчас находился у его ног, весь такой разбитый и сломленный. Это ли не победа? - Ты решил, что я отброс, потому что за моей спиной ад. Но посмотри вокруг, где ты сейчас? Правильно, в аду. Ну что, ты готов ебаться с отбросом? В голове у Трэвиса проносились миллион мыслей, его разрывало на части. Одна его сторона была в ужасе и гневе, хотела убежать прямо сейчас и рассказать всё отцу. Но другая часть ликовала и хотела как можно скорее принять любовь Ларри, принять самого себя наконец! Трэвис осторожно кивнул, слегка улыбаясь. - Славно. А вот отброс с тобой не готов. Лезвие ножа блеснуло, рассекая горло Фелпсу младшему. Тот прижал руки к шее, а затем глянул на них с ужасом...кровь. Он смотрел то на свои руки, то на Джонсона, постепенно теряя фокус зрения, горло заполнялось вязкой жидкостью, невозможно было вымолвить и слова. Ларри лишь пожал плечами, отходя к раковинам, чтобы смыть следы убийства. - Нет, Трэвис. Это не победа, это только начало войны. И тебе в ней явно не стоит участвовать. Ты уже умер внутри себя. Пора тебя отпустить. Ларри отряхнул руки от воды, сложил лезвие в карман и удалился из уборной, оставив бедного верующего наедине со своей последней молитвой.