Сходить с ума из-за любви

Джехен всегда был несправделив к Доену. По крайней мере, тому всегда так казалось. Потому что как можно назвать человека справедливым, когда он так жестоко и мучительно держит тебя в своих объятиях, настойчиво целует, не давая вдохнуть, а потом снова и снова ласкает в постели? Доен задыхался каждый раз, все время, которое он проводил с Джехеном: тот был жаден до прикосновений, обожал сжимать бока своими крепкими руками почти до хруста костей, целовал-целовал-целовал, и снова ласкал. Доен не мог сдержать шумных трепетных вздохов и очаровательных стонов, каждый раз прикрывая красные губы ладонями, чтобы его никто не услышал, но Джехен убирал их, желая слышать как можно больше. Доен не то чтобы боялся показывать их отношения, просто даже спустя два года их любви, он продолжал смущаться этого напора. Джехен был сильным, был напористым, был настойчивым и до ужаса ласковым, иногда Доену казалось, что он не выдержит этого его напора, и его сердце просто взорвется от всей этой гаммы чувств и эмоций, которые его наполняют. Доен всегда был несправедлив к Джехену. По крайней мере, тому всегда так казалось. Потому что как можно назвать человека справедливым, когда он так мило и очаровательно льнет к тебе в постели, отчаянно кусает губы, желая заполучить как можно больше ласки, а затем надрывным шепотом произносит признания в любви? Джехен любил Доена, обожал каждый его взгляд, каждое действие - это было очаровательно, страстно, на грани, Доен отдавался всегда целиком и полностью, будто желая, чтобы Джехен его поглотил. У него всегда мелко дрожали руки, когда ему было особенно хорошо, и Джехен, не сдержавшись, кусал его за основание шеи, а затем нежно целовал это место, засасывая и оставляя бесконечные следы. Доен на это реагировал бурно: с его губ срывался протяжный стон, начинали подкашиваться ноги, а в горле пересыхало, и он несдержанно сглатывал и облизывал губы юрким язычком, пытаясь бороться с невероятной жаждой. - Прекрати, я больше не могу. Доен стонет, приподнимаясь на руках в попытке уйти от железных прикосновений Джехена, навалившегося сверху, но тот не отпускает, властно притягивая его к себе обратно. - Разве? Я вижу, что ты наоборот желаешь еще большего. - Тебе показалось, я... Доен не договаривает из-за срывающегося голоса: у него попросту иссякли силы, а Джехен, который вот так мучил его, кажется, получал какое-то садистское удовольствие от его изнывающе-невозможного вида и голоса. Он расцеловывает длинную шею, оставляя очередные следы и заставляя Доена трепетно вздыхать. Он стискивает пальцами итак измятые простыни, но не оставляет попыток вылезти из-под Джехена, который не обращает на это внимания совершенно. Это Доена вдруг невероятно злит, и он, наглядевшись на довольное лицо Джехена, получающего удовольствие, от души кусает в плечо. Тот болезненно вскрикивает, наконец, отрываясь от Доена, и удивленно заглядывает ему прямо в глаза. - Ты чего? Доен отталкивает его от себя и соскакивает с постели, чтобы убежать, но ослабевшие ноги его подводят, и он с грохотом валится на пол. Джехен тут же подрывается к нему, обеспокоенно оглядывая его на наличие повреждений, но лишь наталкивается на плачущее лицо Доена. Это его не на шутку пугает. Чон обхватывает его лицо горячими ладонями. - Что случилось? Я сделал что-то не так? Тебе больно? Доен усиленно трет глаза: у него ужасно раскраснелись щеки, а слезы крупные и тяжелые, как у ребенка. - Нет, мне не больно, просто я... ты такой... такой жестокий, Джехен. - Я? Почему же? По недоумевающим глазам Джехена Доен понимает, что тому вообще невдомек, что он на грани удовольствия и невозможности сил. - Ты все время меня мучаешь, а я себя каждый раз чувствую так, будто у меня сердце взорвется. Он плачет только сильнее, прикрывая лицо ладонями, а Джехен как-то очарованно выдыхает, целуя его в лоб и прижимая к себе. Плечо саднило от его укуса, и, скорее всего, там вылезет большой синяк, но Джехена это нисколько не злит и не волнует: Доен был очарователен даже в этом расстроенном состоянии, поскольку попросту испугался напора Джехена и силы собственных чувств. У Доена сердце будто дребезжит, грозясь лопнуть, разлететься на множество частиц от того, как сильно на него влияет Джехен. Порой Доен боялся, что слишком бурно реагирует на его простые прикосновения, до сжатого до предела сердца, и это пугало, это заставляло его трястись и тянуться-тянуться-тянуться, чтобы получить еще больше удовольствия. - Я ведь тебя люблю. У меня самого сердце будто готово взорваться, стоит мне просто тебя увидеть. Но если я тебя не касаюсь, мне кажется, что я вот-вот умру. А это в разы хуже. Джехен говорит тихо, ласково, понимающе, заставляя Доена расслабиться в своих руках и прижаться сильнее. Они сидят на полу и думают о том, как же сильно их переполняют все эти эмоции и чувства друг к другу. - Поцелуй меня.