Дорогой дневник

26.05.21 Я не знаю, что я делаю. Прошло уже несколько дней с того разговора. Я давно не писал. Я не понимаю, что происходит в моей жизни. Наверное, мне стоит рассказать всё по порядку. Я долго пытался успокоить Чживона. Его истерический припадок и очередная (как я после узнал от Тэхёна) попытка суицида были для меня чересчур. Мне самому нужна была помощь, я не был в состоянии оказывать её кому-то. Я буду честен, я сорвался. Пару дней назад ко мне пришли пацаны. Все, кроме Тэяна. Мы хорошо проводили время, а после пары бутылок пива, Сынхун заметил, что я неважно выгляжу. Я сказал, что у меня ломка и я пытаюсь слезть. Он сказал, что у меня в любом случае не получится, мы через это проходили и все в таком духе. Когда Чжунэ услышал, о чём он мне говорил, то попросил его заткнуться. Но было уже поздно. Потому что меня снова начало трясти. Мне захотелось дозы. В итоге, я укололся. И сейчас я стараюсь делать это не так часто. Раз в пару дней. Хотя сегодня я сделал это аж два раза. Но об этом позже. Я пошёл на терапию, как только моё самочувствие стало лучше. Священник улыбнулся, когда увидел меня, а затем предложил мне рассказать о своей проблеме. Я уже делал так, но у нас была пара новых человек в группе, потому мне нужно было сделать это по новой. Отец тогда сказал такую фразу, которую я хорошо запомнил. «Я надеялся, что больше мы тебя здесь не увидим. Но раз ты снова здесь, то значит, тебе ещё есть о чем рассказать». Мне стало стыдно. Я словил на себе взгляд Чживона, когда занял место священника. Бобби выглядел очень сердитым. Я рассказал о том, что я наркоман и увлекаюсь героином с пятнадцати лет. Мне похлопали, хотя хлопать тут совершенно не за что. Затем моё место занял Бобби. Он рассказал, почему он сюда пришёл. Его слова мне тоже хорошо запомнились. Он сказал: «Я не наркоман и не алкоголик, но я мало чем от вас отличаюсь. Вы убиваете себя химическими средствами, медленно и мучительно, но это не является вашей целью. Я же, наоборот, хочу убить себя. Хотел, сейчас не уверен» - он взглянул на меня, после чего я напрягся. «Но я уже не могу остановиться. Саморазрушение уже вошло в привычку». Спустя несколько секунд ему похлопали, а он лишь тяжело вздохнул. После сеанса мы получили оповещение от священника о том, что наш совместный проект должен быть сдан на следующем занятии. Потому мы с Бобби пошли к нему. Он уже купил все необходимое - плакат, карандаши и краску. Мы о чём-то говорили, пока шли к нему домой. Точно, он спрашивал про мою зависимость. Как это началось и почему. Я много ему рассказал. Он спросил, нужна ли мне помощь. Я даже посмеялся. Идиотский вопрос, чувак. Мы вместе ходим на групповую психотерапию. У него дома мы пили чай. Делали наш плакат и даже смеялись. Я чувствовал себя весьма хорошо, пока мне не захотелось дозы. Он сказал, что я должен забыться. И я не понимал, что он имеет ввиду. Он сам сказал, что не понимает, что имеет ввиду. Мы посмеялись. Сейчас я понимаю. Когда он забывается, то ему не хочется себя убивать. Видимо, он думал, что у меня такой же принцип. Плакат мы доделали наполовину, а затем я поехал домой, когда к нему пришел Донхёк. Тот мне ничего не говорил. Я пришёл к Вону и на следующий день тоже, ведь нам нужно было доделать проект до завтра (то есть сегодня, когда я это пишу). Я сказал Ханбёль, что задержусь. Она расстроилась и спросила, почему Чживон-оппа не может придти к нам. Это был хороший вопрос. Я укололся и пошёл к Чживону, короче. У Бобби мы всё так же делали плакат и разговаривали. Он спрашивал меня очень много о чём. Я рассказал ему, что никогда не влюблялся ни в кого. Спросил его, какого это. Он сказал, что влюбленность - это когда все твои мысли заняты только одним человеком. Я посмеялся - сказал, что это не влюблённость, а преследование. Чживон шутку оценил. Возможно, я всё же влюблялся Затем мы закончили плакат. Я поинтересовался, был ли Чживон в отношениях с девушкой. Он сказал что был, когда банды разделились на две. Он пытался доказать не только другим, но и себе, что он испытывает влечение к женщинам. Но отношения заканчивались, как только дело шло к половому контакту. Чживону нравятся мужчины, «такие, как ты» он сказал. Не знаю, что он имел ввиду, но меня это очень смутило. Я даже покраснел, что ли. Сегодня мы сдали свой плакат и я позвал Бобби к себе. Предлогом была Ханбёль, она ведь просила его придти. Бобби улыбнулся и согласился. По дороге домой мы зашли в магазин и купили немного закуски. Вечер мы провели в довольно уютной атмосфере. Мы играли с Бёль, кушали и курили. А когда стрелки часов перешагнули за отметку десять, то я уложил сестру спать. Меня немного трясло, потому что мне хотелось дозы. Чживон спросил, может ли он как-то мне помочь. Я сказал, что он может просто никак не комментировать мои действия - это будет наилучшая помощь. Я начал делать себе дозу. Чживон молча наблюдал за мной, стоя рядом. Я ощущал его заинтересованность своим нутром, как бы странно это не звучало. Когда я наполнил шприц наркотическим веществом, то Чживон шепотом окликнул меня. Я взглянул в его сторону. Заметив, что он протягивает мне руку, я напугался. Он жестом попросил у меня шприц. Я думал был уверен, что он выкинет его, но я всё равно отдал ему наркотик. Вон лишь улыбнулся в ответ на моё действие, свободной рукой он взял мою кисть, пододвинул её к себе, а после медленно ввел иглу в мою вену. Пока он вводил в меня дозу, я лишь облегченно выдыхал. Я что-то пробубнил себе под нос, после того, как он закончил. Бобби меня переспросил, но я не ответил. Моё тело уже начало расслабляться. Я сделал один шаг назад и упал на диван, облегченно выдыхая. Я был спокоен и умиротворён. Чживон чем-то занимался на кухне, я не видел чем. Буквально через пять минут он сел рядом со мной и снова взял меня за руку. Он сделал еще одну порцию. Я сказал ему, что это будет много. Бобби сказал, что хочет сделать это снова. Я не знаю почему, но я согласился. В ту секунду мне захотелось сделать так, как он хочет. Я словно готов был выполнить всё, что он скажет. Я смотрел на него, пока он вводил в меня дозу. Я дышал очень тяжело. И во всем этом действии я не чувствовал ничего неправильного. Как только он закончил, я попросил его погладить меня. Он улыбнулся и даже тихо посмеялся. Отложил шприц и принялся гладить моё тело, моё лицо, мою шею. Он забрался рукой под мою майку, я четко это помню. Я выдохнул тогда очень громко. Он предложил снять с меня предмет одежды, ведь он мешал ему гладить меня. Я сказал, что он может делать всё, что захочет. Я сказал это очень зря. Я не помню как, но я оказался без майки. Чужие руки гладили меня, пока я тихо стонал. Я боялся разбудить сестру, потому сам затыкал себе рот. Я не смог сдержать громкого выдоха, когда губы Чживона коснулись моей груди. Они спускались всё ниже, а я ощущал усиляющуюся эрекцию в своих штанах. Чживон тоже её ощутил, когда коснулся ладонью ширинки моих джинс. Я попросил его остановиться. Он сказал, что он может делать со мной всё, что захочет. А потом он поцеловал меня. И я не то чтобы хотел, я с диким желанием целовал его в ответ. Он забрался на меня, касался моей груди и моих ладоней, удерживая их на диване. Я так хотел коснуться его. И он это видел. Он целовал меня долго, очень липко. Он кусал мои губы и облизывал мой язык своим. И я никогда ещё так сильно не был возбужден. Я... даже попросил его... взять меня, но Он сказал, что я перевозбужден. Я тогда с ним был несогласен и сказал, что действительно этого хочу, но сейчас понимаю, что он был прав. И он тогда не стал ничего делать. Он попросил меня кое о чём, когда лёг рядом со мной. Я сказал ему, что сделаю всё, что он попросит, он усмехнулся. Как же я, наверное, ничтожно тогда выглядел в его глазах. Он сказал, что доставил мне удовольствие, когда дал дозу. И тогда он попросил тоже дать ему дозу в следующий раз. И он уточнил, что говорит не о наркотиках. Тогда я согласился, но только сейчас я понимаю, о чем шла речь. Черт, я помогу Чживону убить себя.