Ветер перемен

      После бурной ночи и неплохой попойки с Осаму, Чуя проснулся на следующий день далеко за полдень, Дазая дома не было. Пройдя на кухню, мафиози решил сварить себе кофе, однако его взгляд упал на белый листок бумаги, лежавший на столе.              – Записка от Осаму? – вслух произнес эспер, разворачивая сложенный вдвое лист и быстро пробегая глазами несколько строк, написанных красивым и аккуратным почерком:       «Жди звонка от Анго Сакагучи и сделай так, как он скажет. Сегодня вечером мне понадобится твоя помощь».       Чуя со злостью смял записку и швырнул куда-то на пол, почувствовав, как от нехорошего предчувствия сжимается сердце.       – Чертов идиот!              Где искать Осаму, Чуя не знал, он позвонил Мори Огаю, но тот, узнав о записке, оставленной Дазаем, сказал:              – Если Дазай написал ждать звонка, значит жди. Не мне тебе говорить, что он никогда не делает ничего просто так.              – Я знаю. Но вы понимаете что это может означать? – не унимался Накахара. – Он пошел к Достоевскому и Шибусаве один.              –Дазай знает, что делает. В город не суйся, пока тебе не позвонят.              – Босс, мне кажется или вам известно об этом больше, чем мне?              – Чуя, ты знаешь то, что тебе необходимо знать, – отрезал Огай и сбросил вызов.              Накахаре не оставалось ничего другого, кроме как просто сидеть и ждать. Но ожидание и неизвестность выводили его из себя, он был, как на иголках и не мог найти себе места от беспокойства за Осаму. А с наступлением темноты, на Йокогаму снова был спущен туман, хотя он не доходил до минки, находящейся далеко за городом, которую они с Дазаем сначала снимали, а потом выкупили за очень крупную сумму, так как им обоим тут очень нравилось, и с этим местом было связано много приятных воспоминаний. Чуя догадывался о том, что туман будет спущен именно сегодня, поэтому, чтобы удостоверится в своих подозрениях, он время от времени взлетал высоко вверх, используя Смутную Печаль и наблюдал за Йокогамой издалека. А как только мгла накрыла весь город, на мобильник Чуи позвонили из Отдела по Делам Одаренных и вызвали его в центральный офис.              Прибыв на место, Чуя не удержался от соблазна разнести часть правительственного здания гравитацией и вырубить охрану своей способностью, а также навешать пиздюлей самому Анго Сакагучи, которого считал косвенно причастным к гибели своих товарищей шесть лет назад. Так как именно правительство привлекло к участию в войне Драконьих Голов Шибусаву тогда, якобы для того, чтобы положить конец этой войне. Последствий он не боялся, так как прекрасно понимал, что раз его сюда зачем-то вызвали, значит, он очень нужен правительству и Анго Сакагучи. И хотя его самого еще до недавнего времени считали мертвым, Дазай сказал ему пару недель назад, что придется «воскреснуть», Чуя не был против, скрываться от кого-то и притворяться мертвым и далее для него не имело никакого смысла.              – Ты меня убьешь? – прохрипел Анго, так как Чуя держал его за рубашку, которая сдавливала горло и говорить в таком положении было не очень удобно. – Я не боюсь этого. Обращаясь к тебе за помощью, я допускал такую вероятность.              – Вот и договорились! – отшвырнув Анго в сторону, сказал Чуя, засветившись красным свечением. – Я берусь за миссию, а в уплату возьму твою жизнь!              А перед сбросом над контрольной точкой из правительственного самолета, Анго ему сказал:              – Чуя, Дазай, скорее всего, уже уничтожен, ты понимаешь, что это может значить для тебя?              – Понимаю, и мне плевать, – ответил Накахара, снимая перчатки.              – Но как же так, Чуя, ты ведь еще не получил в уплату мою жизнь?              – Ты слишком себе льстишь. Шесть лет назад, ты был всего лишь мелким следователем, даже, если ты выступал против внедрения Шибусавы, тебя никто не слушал. А этот идиот Дазай, все еще где-то там, пока не врежу ему, не успокоюсь.              На самом деле, Чуя был просто в бешенстве, хотя и пытался говорить спокойно. Чего-то подобного он сегодня и ожидал. Мысли о том, что Осаму снова впал в депрессию и решил таким образом суициднуться вместе с ним, Накахара даже не допускал; он был уверен, что Дазай, после всего, что было между ними за последние несколько месяцев, не стал бы тащить его за собой, даже, если бы и решил в очередной раз покончить с собой. Тем более что в оставленной им записке было сказано, что ему нужна будет помощь Чуи, и он догадывался о том, какая именно, учитывая то, к кому отправился Дазай. Однако врезать любовнику, Чуе и правда очень хотелось.              Отбросив перчатки в сторону, эспер спрыгнул с самолета, когда он оказался над расчетной точкой; плащ и шляпа слетели с него в процессе полета. Увидев под собой чудовищно-огромного красного дракона, парящего в облаках, Накахара произнес кодовую фразу: «О Великий Вестник Смутного Помутнения, взываю к тебе, от забвения сна не буди меня вновь!»              Кровавые символы проступили на руках и лице эспера, а радужка лазурных глаз сузилась до крохотных точек. С грохотом приземлившись на крышу какого-то небоскреба, ломая ее и стены, Чуя взлетел в облака, поднимая в воздух обломки здания и куски камней разных размеров, охваченные красным свечением, как и сам эспер; прыгая по ним, он подобрался к морде дракона. Чудовище открыло пасть и выдохнуло в сторону Чуи поток пламени, которое Накахара легко отбил, благодаря своей способности, и довольно быстро создал огромную гравитонную бомбу, с криком запуская её в монстра. Чуя понимал, что у него очень мало времени, поэтому спешил уничтожить дракона, как можно скорее, однако сфера не достигла цели; чудовище снова открыло пасть и изрыгнуло еще один поток пламени, который, столкнувшись с гравитонной бомбой, создал волну сингулярности, отбросившую эспера на землю. Но через минуту, последний снова оказался напротив морды дракона, удерживая в руках небоскреб, окутанный красным свечением. Видя, что произошло после того, как гравитонная бомба столкнулась с потоком пламени, извергнутым драконом и понимая, что каждая секунда на счету, Чуя быстро сообразил, что нужно делать, чтобы уничтожить чудовище. Треснув несколько раз его зданием по роже, таким образом заставляя дракона открыть пасть, чтобы снова изрыгнуть пламя, Накахара запихнул небоскреб ему в глотку и протолкнул дальше, вызывая конфликт своего дара с иными способностями, заключенными в самом чудовище и новую волну сингулярности, на этот раз, внутри чудовища.              – Да-а-а-зай! – прокричал Чуя, падая вниз, не дожидаясь пока сингулярность разорвет дракона на части и вскоре увидел Осаму, одетого во все белое и парящего в пространстве, который, похоже, был без сознания, если вообще был жив. Не сдерживая эмоций, Накахара врезал ему хорошенько по роже, благодаря чему капсула с противоядием во рту Неполноценного раскрылась. Кровь заливала лицо Чуи, и он зашелся кровавым кашлем, как вдруг почувствовал прикосновение ладони к своему лицу, ощущая, как гнев и ярость покидают его тело вместе с порчей.              – Тебе не кажется, что это слишком жесткий способ разбудить Белоснежку? – спросил Осаму.              – Сейчас добавлю, если тебе не хватило, чертова Скумбрия! – зло прошипел Чуя. – Совсем охренел? Какого хуя? Это что за выходки? Все суициднуться мечтаешь? Только меня забыл предупредить!              –Чу-уя, – протянул Осаму, – я не собирался суициднуться, как ты выражаешься, да еще и с тобой, просто это был единственный способ одолеть Шибусаву.              Эсперы опустились на землю. Дазай приземлился на пятую точку опоры, а голова Чуи почти уперлась в его пах. Накахара попытался встать, но Осаму положил ему руку на голову, не позволяя подняться.              – Пусти меня, Дазай, – недовольно зашевелился Чуя.              – Туман еще не рассеялся, а мы с тобой сейчас не в том состоянии, чтобы бороться еще против твоей способности.              – Разве это еще не конец?              – Боюсь, что все только начинается, – сказал Осаму и после его слов от земли действительно начал подниматься туман.              – Кажется, что я и пальцем не могу пошевелить.              – Отдохни. У нас полно времени.              И Чуя, закрыв глаза, уснул, а Дазай гладил его по голове, перебирая между пальцами рыжие пряди. Спустя пару часов он зашевелился и открыл глаза.              – Зачем надо было так рисковать? – спросил он, меняя позу и переворачиваясь на спину, но не убирая головы с колен любовника, который все так же продолжал гладить его по волосам. – Почему ты пошел один?              – Так нужно было, Чуя, – проговорил Осаму. – И я не рисковал. Я же оставил тебе записку с инструкцией.              – Ты чокнутый Осаму, это точно. Пойти в одиночку в самое логово врага, того, который тебя несколько раз пытался убить… Неужели это было так необходимо делать?              – Да, в этом и заключался весь стратегический план. Я позволил себя схватить, зная, что для того, чтобы создать сингулярность, им понадобится моя способность, я должен был обнулить два кристалла, и до этого момента они не могли меня убить. Зная Федора и Шибусаву, я спрятал во рту противоядие, но не мог проглотить его заранее, так как дар должен был отделиться от меня, чтобы Достоевский создал дракона, которого ты уничтожил.              – Значит, тебя отравили… Каким образом?              – Удар ножом.              – Что? – Чуя неверяще уставился на Осаму. – Так ты еще и ранен? Где рана?              – Не переживай, рана пустяковая, – заверил Чую Дазай. – Таким ножом только фрукты чистить, вся фишка в яде была, но противоядие я принял, благодаря тебе.              – Откуда ты знал, что я врежу тебе?              – Я очень хорошо тебя знаю, Чуя.              – Ты же сказал, что способность должна была от тебя отделиться, и она отделилась, я так понимаю?              – Да, именно так.              – Разве способность отделяется не после смерти?              – Да, в большинстве случаев. Но и при клинической смерти тоже отделяется.              – В который раз убеждаюсь, что ты ненормальный.              – Но ведь мой план сработал. Я знал, что ты все сделаешь правильно и рассчитывал на тебя.              – Почему ты не сказал мне правду? Оставил две строчки, написанные на листке бумаги, в качестве инструкции и понимай их как хочешь. Всю голову сломал, пока пытался расшифровать твою загадку.              – Но ведь расшифровал. А если бы я сказал правду, разве ты поддержал бы мое решение? Ты бы пошел за мной.              – Конечно, пошел бы.              – Вот потому я и не стал ничего тебе говорить.              – Скажи, Осаму, ты знаешь, что сейчас там происходит? – Чуя указал взглядом на Цитадель Мертвых.              – Да, – Дазай кивнул. – Там сейчас Ацуши с Акутагавой и Кёкой сражаются против Шибусавы.              – Ты говорил, что его может одолеть только тот, кто убил его однажды. И кто это из этих троих? Хотя нет, двоих, ведь Кёка слишком юна, вряд ли она могла его убить когда-то.              – Это Ацуши.              – Как ты узнал?              – Шибусава хотел заполучить дар "Зверь Лунного Света", еще в то время, когда Ацуши был совсем мелким, и Накаджима убил Тацухико. Его способность, отделившаяся от умерщвленного тела, каким-то образом, заняла его место в мире живых. Последний не мог ничего вспомнить о том, что произошло в тот день, впрочем, как и сам тигр. Но Шибусава не оставил своих попыток отыскать его, с подачи Достоевского, конечно же. Когда на меня было совершено третье покушение и Ацуши был при мне, его увидел Инфро, но, видимо, не сразу рассказал о нем Достоевскому и Шибусаве, скорее всего, не посчитав, что мальчишка может быть важен, поэтому они пытались совершить еще одно покушение на меня в больнице.       Потом уже они выяснили, что Ацуши работал в Агентстве вместе со мной в то время. Тогда Шибусава и решил спустить туман на город и заполучить дар Ацуши и мой заодно, поэтому они отказалась от покушений на меня. Но Федор не сказал Тацухико правду о его прошлом, как и о том, что на самом деле он мертв, и что это именно тигр убил его, а также для чего именно мой дар ему нужен на самом деле. Поэтому Шибусава думал, что, заполучив мой дар, он сможет вернуть себе память. В итоге, используя череп Тацухико, Достоевский сделал сингулярностью самого Шибусаву, после того, как ты уничтожил дракона. Я несколько дней назад говорил с Рампо, и он подтвердил мои догадки насчёт того, кто такой на самом деле Тацухико Шибусава, и кто его убил. А вот и туман рассеялся, значит, битва окончена и Шибусава побежден.       – Ты говорил, что он уже мертв и определил это по виду его крови, – вспомнил Чуя. – Разве у него вообще должна была быть кровь?       – Да, – ответил Дазай. – Я взял образцы на анализ, но результаты превзошли все мои ожидания. Кровь действительно не принадлежала живому человеку, но она также, не принадлежала и мертвому. Там вообще было какое-то другое ДНК, отличающееся от ДНК людей, с лишними хромосомами, которые не являлись копиями уже имеющихся у каждого человека, а были совершенно иными, и таких хромосом нет на Земле ни у одного живого организма. Все это и навело меня на мысль о том, что Шибусава не человек, а способность, я начал расследование и вскоре пришел к выводам, о которых уже тебе говорил.       – Надо же, не думал, что такое возможно. Но ты уверен, что Ацуши способен его одолеть, если он даже не человек?       – Достоевский объединил его мертвое тело со способностью, что сыграло нам только на руку. Если бы Шибусава сейчас был жив, туман бы не рассеялся, а сингулярность только росла.              – А что с Достоевским?              – Увы, но с Федором еще не покончено. Он уже наверняка далеко отсюда. В тумане ни один эспер не смог бы подобраться к нему, не рискуя умереть от руки собственной способности. Поехали домой, – сказал Осаму, убирая ладонь от головы Чуи, а когда тот поднялся на ноги, Дазай встал вслед за ним.              Отряхнув одежду от пыли, эсперы направились к машине, которую заранее, по приказу Дазая, до начала всех этих событий, один из его подчиненных оставил неподалеку. По пути к авто, Осаму поддерживал Чую под руку, так как тот еще не до конца восстановил силы после использования порчи. Погрузившись в Тойоту, мафиози отправились домой.