устал.

хан страдает. страдает чёртовым селфхармом. никто уже не помнит когда он в последний раз надевал футболку или шорты выше колена. никто как-то не спрашивал, а если и спрашивал, то джисон умело отшучивался и переводил тему. он ненавидел себя. ненавидел эти чёртовы шрамы, но ничего не мог с этим поделать. это была его зависимость, бороться с которой он был не в силах. он устал. как же он устал. хан выбегает на улицу глупо надеясь что это поможет развеяться. он идёт по тихим ночным улицам. идёт сам не зная куда, держа сигарету в руке, которая так и ноет от боли. в наушниках играет какая-то песня, но он настолько глубоко в своих мыслях что даже не слушает. он петляет по спокойным ночным дворам, время от времени останавливаясь чтобы отдышаться. где он, как он, что с ним случилось? — почему? почему, почему, почему? почему именно я? — он садится на первую попавшуюся лавочку, прикрыв лицо руками. слезы начинают невольно течь. он срывается. срывается на немой крик, который начинает нарастать. он кричит, плачет, закрывает рот ладонью, чтобы хоть немного заглушить звук, но его всё равно как будто никто не слышит. из подъезда выходит феликс, который никак не мог уснуть. удивлён ли он джисону, который в истерике сидит на лавочке недалеко от его подъезда? наверное нет. он знал, что такое рано или поздно случится. он всегда это знал. он ничего не говорит. просто садится рядом с ханом и кладёт голову ему на плечо. джисон даже не сразу замечает феликса. он настолько погружён в себя, что не замечает ничего вокруг. — скоро будет легче. — феликс тянется к руке джисона, чтобы немного убрать её с лица. — ликси? странно ли то что он пришёл именно к феликсу? абсолютно нет. — ты обязательно справишься, — парень захватывает его руку в свою, — мы обязательно справимся. феликс принимается вытирать его слёзы. аккуратно, нежно и почти невесомо, словно боясь навредить джисону. словно он сейчас уйдёт и больше не вернётся. — я люблю тебя, хан. — феликс кладёт голову назад ему на плечо. — не смешно.. — джисон смотрит на звёзды. такие далёкие от него, такие далёкие от его проблем и забот. иногда ему тоже хочется стать звездой. бабушка говорила ему в детстве, что когда человек умирает, на небе появляется новая звезда. а он всегда отвечал "значит хён тоже звезда?". и ответ всегда был положительным. теперь ему хотелось стать такой же звездой. — а никто и не смеётся. — погоди, — он удивлённо смотрит на феликса — это не шутка? — нет. — совершенно спокойно, как будто ничего не происходит, отвечает ликс. — я тебя тоже. я тоже тебя люблю. — он продолжает смотреть на небо. — и как давно? — больше года точно. — и не сказал? — боялся. — он прячет руки в немного окровавленые от порезов рукава. боялся чего? боялся снова быть отвергнутым? боялся снова остаться одним? боялся потерять его? джисону самому хотелось бы знать. они просто смотрят друг на друга. без лишних слов, просто сидят и смотрят. проходит минут пять, десять, двадцать? они даже не считали, зачем им эти заботы? джисон подаётся вперёд и.. а дальше всё как в тумане. поцелуй выходит скомканым, нежным и почти невесомым, но таким желанным. таким нужным им обоим. губы немного сжимаются, сердце начинает бешено стучать, руки тянутся к его волосам. он наконец-то счастлив. хан джисон наконец-то счастлив.