о подростках

У Лу Ханя пакетик мармеладных червяков в дырявом кармане старых джинс, разбитые в кровь колени и пломбир на палочке с шоколадной крошкой в правой руке. У Минсока мороженое в обеих руках, болючий "рог единорога" на лбу и длинные шорты, чуть ниже колен. Лу Хань довольно жмурится и переводит взгляд на Минсока, который медленно облизывает любимый рожок со сгущенной начинкой. Он справляется с мороженым намного раньше, чем должен, и деревянная палочка летит в траву, где мирно покоится фантик от рожка. - Вот из-за таких свиней, как ты, здесь столько мусора, - недовольно хмыкает Минсок, пытаясь достать языком до кончика носа и слизать с него сладкую каплю пломбира. - Разве это не твой фантик валяется? Я думал, его бросил ты, поэтому... - лениво тянет блондин, отправляя очередного невинного червячка в рот. Минсок фыркает и громко хрустит вафельным рожком. - Нет, не мой. А если бы я с 12-ого этажа сбросился, ты бы тоже? - с заметно проскальзывающими нотками сарказма интересуется рыжик. - Угу, - абсолютно не задумываясь, все так же лениво протягивает Лу Хань. Старший хочет что-нибудь сказать, но это луханевское "угу" эхом проносится в его мыслях, и он начинает громко смеяться, заражая смехом и младшего. Они смеются до коликов в животе, прячась за старым забором от маленьких детишек, что с огромным удовольствием слопают все их сладости, а парни жадные и делиться не хочется. У Минсока тает второе мороженое, а бездомная кошка так тоскливо на него смотрит. - Сними обертку и брось кошке, если понравится, бросишь ей все остальное мороженое, - приказывает парень, протягивая мороженое блондину. - А мне бы ни за что не дал, - обиженным тоном выдает Лу Хань и берет мороженое за палочку, осторожно снимая с него золотую обертку. - А ты что, бездомная голодная кошка, которая только недавно родила? - почти искренне удивляется рыжик, наблюдая за тем, как его друг бросает обертку на мокрый асфальт и манит кошку рукой. - Ага, от тебя тройню оленей и пятерню булочек, - бурчит младший, наблюдая за тем, как серая кошка жадно начинает слизывать молочные капли с золотистой обертки. Лу Хань откусывает приличную часть лакомства и бросает его кошке, но та даже глазом не ведет. - Какое тупое создание. С обертки она ест, а с асфальта отказывается. Ишь, царская особа, - бесится Лу Хань, забавно морща носик. Минсок игриво улыбается и подзывает кошку к себе. Та покорно подбегает к нему и трется мордашкой об обнаженную голень парня. - Она наверно твои волосы на ногах с шерстью кота спутала, - язвит светловолосый, с завистью наблюдая за тем, как кошка начинает слизывать мороженое с рук мальчишки. На улице постепенно становится прохладно. По оголенным рукам Лу Ханя бегут мурашки, и он ежится, обнимая себя за плечи. Минсок, который не дурак и надел толстовку, как просила бабушка, стягивает ее с себя и чистой рукой протягивает младшему. - На, мать пятерни булочек и тройни оленей, - с нотками ехидства, но и заботы говорит старший. - Мне не холодно, - бесстыдно врет мальчишка, пряча руки в карманах джинс. Минсок на такое заявление вытирает липкие ладони об свои новые(!) шорты и силой натягивает толстовку на младшего, который несильно-то и сопротивляется. Лу Хань стыдливо опускает голову вниз, забавно хмуря брови и отчаянно стараясь скрыть румянец на щеках. - Ты, конечно, олень, голубых кровей, но даже она не спасет тебя от холода, - цокает Минсок и садится на корточки. - Может пойдем домой? - продолжает он же. - Ты чего, совсем что ли? Если мелкие нас спалят, нам не поздоровится. У Сехуна с Чонином нюх на сладкое, они нам не простят этого, - восклицает Лу Хань и в подтверждение чуть приоткрывает ворота. Маленький восьмилетний Сехун играет с девятилетним Чонином в карты и нагло разводит того на жвачки, что тот еще не успел съесть. Чонин не жадный, но Сехун сам виноват, потому что свои сладости уплел за обе щеки в считанные минуты. А Чонин бережливый. Он до последнего хранит свои, но в конце отдает добрую половину Сехуну или же поддается тому в картах, ведь если этого не сделает, младший будет реветь и капризничать, и если честно, ему так идет улыбаться. Но последнее - это большой секрет Ким Чонина, как и то, что когда они вырастут, он женится на Сехуне, который будет в пышном свадебном платье, и сделает его своею миссис Ким. За такие мечты младший точно не погладил бы его по головке, только разве что игрушечной лопаткой забил бы до огромной шишки на голове. Минсок смеется и заталкивает Лу Ханя во двор, несмотря на все сопротивления парня. - Ага! Ты купил фладофти, а нам не фказал? - шепелявит Сехун, показательно скрещивая руки на груди и одаривая парней тяжелым взглядом. В это же время проказник Чонин успевает обчистить карманы Лу Ханя и стырить пакетик мармелада, хватая Сехуна за руку с криками: "бежим, червяки наши!". Лу Хань вспоминает психолога своей ненормальной тетушки и начинает мысленно отсчитывать до 10. - В конце концов у тебя не будет болеть живот, - пытается подбодрить Минсок, обнимая друга за плечи. Светловолосый пыхтит, забавно раздувая ноздри, но молчит. Они быстро стягивают кеды у порога и босоногие поднимаются по скрипучему, деревянному полу, не боясь разбудить бабушку, которая спит очень чутким сном. Минсок забегает в их комнату, хватает подушки с одеялом и мчится на балкон, где его ждет обиженный на всех и вся Лу Хань. Тот лежит животом на старых матрацах, подперев тыльной стороной ладони подбородок. Он в наушниках и громко подпевает somebody take me away cause i can't take this pain не своим голосом, над которым в данный момент хочется посмеяться. Минсок бесцеремонно плюхается на тощую тушку и, вопреки всем ругательствам и обзывательствам в свой адрес, закидывает ногу на парня и крепко обнимает, заставляя носом уткнуться в свои ключицы. - Мне нечем дышать, сумасшедшая булка, - ворчит Лу Хань, несильно-то и пытаясь выбраться из тесных объятий парня. - Просто заткнись и спи, - приговаривает старший, быстро целуя блондина в макушку. - Как не стыдно говорить это отцу пятерых булок и трех оленей, - цокает Лу Хань и отчаянно пытается игнорировать "рыбок в животе". - Еще пятерню родишь, и я подумаю над извинениями, - улыбается Минсок и укрывает обоих пледом.