One day. Серия драбблов.

— Тот момент, когда дети выросли и уже не нуждаются в том, чтобы встречать Рождество с семьей, — Себастиан улыбается уголками губ и крепче обнимает Блейна, который устроил голову на груди у мужа. Вот уже почти двадцать лет прошло с тех пор, как они поженились, и впервые дети в этот праздник были не дома. Все решилось в последний момент, и Блейн, который сначала хотел ехать всей семьей к Рейчел и Финну, все отменил. С самого утра, выпроводив детей из дома, Себастиан с Блейном почти весь день валялись в кровати, а после Андерсон оккупировал кухню. Смайт же крутился рядом, постоянно дурачась и отвлекая Блейна поцелуями или глупыми песенками, совершенно не рождественского содержания. Теперь же они уютно устроились на полу у камина, расстелив многочисленные одеяла. На город опустилась ночь, и комната была освещена лишь мягким светом от огня в камине и переливающимися огоньками, которыми была украшена пышная елка в углу гостиной. — Ох, Бас, как будто ты не ждал этого момента последние семнадцать лет, — тихонько смеется Блейн, удобнее устраиваясь в объятиях мужа, и тянется за бокалом с глинтвейном. — Не знаю, я чувствую себя таким старым. — Старым? Смайт, не смей говорить о старости еще лет двадцать, как минимум, иначе я разведусь с тобой. — Что это значит? Хэй! — Бастиан приподнимается на локтях и возмущенно смотрит на мужа, который лишь невинно пожимает плечами и припадает губами к бокалу. — А как же клятва «до самой старости» и бла-бла-бла? — Не знаю, о чем ты. Ой, Себастиан! Отдай, эй, стой! Нет, я же по. Ба-а-ас… Блейн не успевает ничего сделать, как у него отбирают бокал, а через секунду шатен оказывается сверху, оседлав бедра Андерсона и крепко сжимая его руки над головой. Блейн смеется, пытаясь освободиться, но все попытки ни к чему не приводят, и ему приходится смириться. Он прикусывает губу и вопросительно смотрит в глаза мужу. — Ну, и что дальше? Накажешь меня за то, что я так ужасно себя веду? — Боже, как же ты любишь меня провоцировать. — И делаю это просто идеально. Вот ты опять сверху и выглядишь таким грозным, — Блейн нахально улыбается и чуть подается бедрами вперед. — Давай, поцелуй меня. — Ха! Ничего подобного. Ты не заслужил. Блейн изумленно поднимает брови и приподнимается, насколько ему позволяет неудобная поза, пытаясь дотянуться до губ мужа, но тот лишь отодвигается и отрицательно качает головой. — Ну, Смайт! Не будь сволочью. — Ха! Ты не заслужил поцелуев. Ты собрался со мной разводиться. — Вот кто сказал тебе такую чушь? Не так-то просто от меня будет избавиться, Бас. Я теперь с тобой до конца, ясно? И вообще, с чего ты решил, что… Блейн недовольно мычит, когда его прерывают поцелуем, но не пытается сопротивляться. Он с наслаждением зарывается пальцами в волосы Себастиана, приоткрывая губы и впуская настойчивый язык. Сколько бы времени ни прошло, всегда происходит одно и то же, — он сходит с ума от ласковых и умелых губ этого мужчины, готовый сделать все, что угодно, лишь за один такой поцелуй. Вот и сейчас Блейн чуть выгибается, полностью отдаваясь во власть Смайта. — Хорошо, уговорил. Верю, — Себастиан прерывает поцелуй, но не отстраняется, касаясь губами губ Блейна. — Хорошо. — Да. Точно. — Поцелуй меня. Еще. Бас улыбается и скользит языком по мягким губам Блейна, обхватывает нижнюю зубами и чуть оттягивает, вырывая из груди мужчины чуть слышный стон. — Я люблю тебя, — выдыхает Андерсон. Он скользит руками по широкой спине шатена, пока не находит края свитера, приподнимая его вверх. Бас помогает избавиться от ненужной вещи, отбрасывая ее в сторону. — Это потому, что мы давно не занимались сексом на полу, а тут я, наконец, сдался? — Дурак, — смеется Блейн, а потом резко переворачивается, оказываясь сверху, и припадает губами к идеальной шее любовника. Он целует каждую родинку, до которой может дотянуться. Сколько Блейн себя помнит, родники мужчины были его фетишем, эдакой странной зависимостью, от которой он, видимо, уже никогда не избавится. Брюнет прикусывает кожу над ключицей и тут же зализывает место укуса, а рваные стоны Себастиана ласкают его слух. Блейн спускается ниже, оставляя влажную дорожку, прочерченную языком, пока не доходит до низа живота. Он отстраняется и заставляет мужчину приподнять бедра, снимая джинсы, а затем стягивая одежду и с себя. Сегодня им некуда спешить. Они могут позволить себе наслаждаться друг другом. Сегодня Смайт нежен, как никогда, когда целует Блейна, а Андерсон медленно умирает каждый раз, когда слышит такое необходимое «люблю» на ухо. Блейн громко и несдержанно стонет, когда Бастиан входит в него до основания и замирает. Какое-то время они просто теряются во времени, замирая в одной позе и целуя друг друга, пока губы не начинает саднить, а воздуха в легких уже не хватает. Себастиан двигается медленно, мучительно медленно, и каждое его движение заставляет Блейна выгибаться в сильных руках и выстанывать имя мужа, будто подтверждая, что только Себастиан имеет над ним такую власть, только ему он, Блейн, принадлежит. — Скажи мне. еще раз, — хриплым голосом просит Бастиан, отчаянно прижимая к себе мужчину, а Блейну не требуется объяснять. — Я люблю тебя. Люблю, — шепчет он в губы Бастиану, и тот двигается быстрее, вбиваясь в податливое тело любовника. Шатен тянется к возбужденному, но обделенному лаской члену Блейна, но тот перехватывает его руку, переплетая их пальцы, другой рукой он приподнимает подбородок Себастиана, заставляя тем самым посмотреть себе в глаза. У обоих перехватывает дыхание. Так близко, на грани, но будто впервые. Каждый раз, будто впервые. Глаза Блейна светятся такой любовью и таким счастьем, что Себастиан не выдерживает и снова целует мужчину. Осторожно, будто Блейн самое бесценное сокровище в этом мире. Они кончают почти одновременно, крепко прижимаясь друг к другу, и долго стараются восстановить дыхание, а потом Себастиан поднимается, но только чтобы принести салфетки. — Лучшее Рожество, — сонно шепчет Блейн, спустя несколько минут, когда они обнаженные лежат на скомканных одеялах, накрытые одним пледом. Себастиан только сильнее прижимает мужа к себе, переплетая их ноги. Он зарывается носом в кудри Блейна и делает глубокий вдох, прикрывая глаза. В камине весело трещит огонь, отбрасывая на них свои отблески, как и огни елки с другой стороны, а доме стоит полная тишина, нарушаемая только их дыханием, да еще Блейн отчетливо слышит стук сердца своего мужчины. — Да, самое лучшее Рождество, Блейн. Подожди, у меня кое-что есть, — Себастиан осторожно приподнимается, но Блейн останавливает его, с улыбкой качая головой. — Нет, потом. Все потом. Ты рядом, и это самый главный подарок, Бас. Ты рядом и ты мой. — С Рождеством, любимый. — С Рождеством, моя жизнь.