santa monica dream

чэвон вглядывается в отражение хеджу на воде, свесив ноги и распугивая летних озерных насекомых, когда говорит, что скоро уезжает. - мой поезд отправляется завтра, - они сидят плечом к плечу на старом дощатом причале. закат бабочками отбрасывает розовые тени на плечи хеджу и чэвон не может найти в себе силы встретить взгляд сон, полный последних дней лета. - когда? - её глаза смотрят на чэвон из воды. - с утра, - отвечает она и с губ хеджу срывается едва слышное ох. чэвон подтягивает к себе ноги, неприятно мокрые и холодные от воды, наблюдая за тем, как облака тянут солнце к линии горизонта. от сказанного - вопреки ожиданиям - легче не становится, и от затянувшегося молчания между ними тоже. билет чэвон на поезд - не пролитые на рабочий комбинезон хеджу краски и не закупоренные в бутылке яблочного вина из погреба её сестры переживания о прошлом; билет чэвон на поезд - ближайшее будущее, печатными буквами отпрессованное на бумаге. - перестань, - но хеджу, в свою очередь, ещё ближе и чэвон отрывается от созерцания заката, когда холодные брызги летят в её сторону. - я слышу, как ты думаешь. хеджу - это тихий праздник в полуосвещенной квартире, промокшие у лодыжек брюки и воспоминания, в которых чэвон выигрывает ей плюшевого лебедя на летней ярмарке, а та - целует её покрасневшие уши. находиться рядом с хеджу хорошо, тепло и уютно, даже когда солнце заходит за облака и она тянет за собой в холодную озерную воду. чэвон не эгоистка, но она хотела бы все это - и для себя одной. возможно, навсегда. возможно, себя всю - и для хеджу тоже. - я ведь совсем не хочу уезжать. возможно, чэвон надеется, что её летние чувства взаимны. хеджу подает ей полотенце. - останешься на ночь? - касание хеджу каплями мерцает на руке пак. - пока ты здесь. пока я еще могу тебя любить. ночью они делят последний кусок торта с дня рождения суён, последние секреты и последние объятья на кухонном полу на двоих. у сон на языке - слова, подходящий момент для которых она никак не может найти, а у чэвон - тяжесть на сердце. она думает о пролитой краске на рубашку хеджу в их первую встречу, о её улыбке, глупых магнитах на холодильнике, любви к цветам на веранде, и к этому городу. не думает, что - к ней. может быть, и не хочет думать, и не получается совсем - ни перестать, ни заснуть. - не уезжай. - хеджу сидит напротив неё, переключая каналы на телевизоре. вокруг так тихо, только цикады жужжат за окном. - не уезжай. в городах только люди, плачущие по ночам в одиночестве. она говорит, но в свои слова не верит: верит только в чэвон, теплую в её руках, грустно улыбающуюся ей в плечо. - ты ведь не знаешь, ты ведь всю жизнь здесь. хеджу задумчиво мычит. - но я знаю тебя. чэвон резко вдыхает ; что-то в ней рушится, высокие ледяные замки рассыпаются со звоном в ушах, а их осколки - моментально тают под кожей, пока холодные пальцы хеджу в её волосах не дают лихорадочной, до жара, тоске поджечь чэвон мозги. говорят, что не делается - все к лучшему, но чэвон ничего не сделает с тем, что вселенная разделила хеджу с ней на тысячу миль, что вселенная не справедлива, что вселенная никого лучше хеджу еще не создавала. она плачет и плачет в объятиях хеджу, и не может остановиться. хеджу сцеловывает слезы с уголков глаз чэвон, она - эгоистка, но отдаст всю себя, даже если пак не попросит. - присылай мне фотографии, - бормочет сон в макушку, - звони, хорошо? я тоже буду. чэвон улыбается сквозь слезы и совсем слабо бьет кулаком хеджу в плечо. - ты ведь даже не знаешь как телефоном пользоваться. теплое дыхание на шее разгоняет утренний холод, когда хеджу тянет чэвон на пороге к себе в объятья и отпускает только тогда, как у обеих немеют руки держать друг друга. они прощаются молча, сохраняя все сказанное шепотом ночными воспоминаниями на коже. чэвон всю жизнь живет, предвкушая завтрашний день, но сейчас, ступая на поезд, она совсем не хочет думать о том, что будет дальше. без хеджу-то.