Голос в голове vs Консервная банка с бычками

В упаковке осталось семь таблеток. Кеша отчаянно напряг память. А сколько было вчера? Восемь? Тоже семь? Ну и дела… Это всё вот эти вот все виноваты! Утро выдалось суматошным каким-то: из НИИ звонили три раза (как будто сами ну ничегошеньки вообще не могут), Жилин гундел в трубку что-то про Игоря, который в очередной раз потерялся (а Кеша что, сторожит Игоря, что ли, ему-то откуда знать?), чайник выкипел, а горячую воду снова отключили (власть меняется, а горячая вода как пропадала, так и пропадает, безобразие одно сплошное). Кеша сморгнул, потёр глаза под очками. Так уже принял или ещё нет? Ну вот вечно так с ним! Говорил ему Гриша записывать каждый приём лекарств, даже пытался повесить на холодильник размеченный листок, чтобы было удобно отмечать. Но Кеша не совсем ещё всё-таки, да и стыдно это как-то было. Ну, чтобы на виду всегда. Гриша… Кеша посмотрел на себя в зеркало. Отражение расплылось в гаденькой улыбке. — Удачно, правда? — сказал зеркальный Инженер. — Муж — президент… Обсудим? Не трудись, не отвечай — обсудим. Всю жизнь, значит, ты бредил, глюки ловил, друзей всех растерял, получал копейки — на молоко едва хватало, а потом и вовсе людей хороших пострелял из-за лотерейного билетика, девушку отверг единственную, что заинтересовалась, по дуркам мотался. И тут на тебе — директор НИИ. И посмотри на себя, какой красавец стал: очки целые, вес набрал, плечи расправились. Глаз не оторвать! Ну и, конечно, вишенка на торте. Моё любимое! Замуж вышел за президента. За мужчину, между прочим… Отражение злобно рассмеялось. Кеша почувствовал, как сжимается до размеров лабораторной крыски. Только не опять, только не снова. С ним это уже было… И ему ну очень сильно не понравилось, так не понравилось! — Так это… Ну… Он же… П-Президентник, любой закон может при… перепринять. Кольцо! Да, оно всё-то и докажет! Где кольцо? Снял, потому что собирался выходить. Он же не надевал кольцо на работу — техника безопасности. Хотя когда он соблюдал технику безопасности? Ну нет, он теперь директор и должен подавать пример подчинённым. Или всё же?.. «Инженер» наблюдал за ним с удовольствием. — Вот и я о том. Удобно. Волшебно. Нереально, можно сказать, да, Инженер? А почему ты, важный такой товарищ, в хрущевке до сих пор живешь? Что, не мог тебя твой президентник во дворец перевезти? Мог. Мог, конечно, но… Что «но»? Вдруг стало очень холодно, а голову, наоборот, охватил жар. Кеша открыл кран — ледяная вода больно куснула за пальцы. Нет! Нет, Гриша был настоящим. Он точно знал. Гриша смешно ворчал, когда волновался, у Гриши болела спина на погоду (ещё бы, после простреленного позвоночника), Гриша складировал бычки в консервных банках и забывал их. Совершенствуется, да? Уже не безликая идеальная блондинка? Не выключив воду, Кеша бросился на балкон. — Беги, шизик, беги! — крикнуло отражение ему в спину. Банка из-под бычков в томате спряталась за лыжами, сгущеночная — под велосипедом, из-под тушенки — в глиняном горшке для цветов. Месяц назад Гриша готовил макароны по-флотски, и они пытались посмотреть фильм на новеньком видео-магнитофоне, но на кассете оказалась записана какая-то невыносимая непотребщина (они всё равно посмотрели, не до конца, правда). Неужели он всё это придумал? Как уже придумывал раньше? Кота, фотографии, многочасовые поездки на электричке. Они же и познакомились в электричке… Одна галлюцинация перетекла в другую? Слишком идеальная и капризная Особа наскучила и появился Гриша? Надоела романтика и захотелось боевика, да? Но в конце чтобы всё равно слезы, сопли, слюни в три ручья и пупсы на капоте? Так на него похоже. Порезанный консервной банкой палец Кеша заметил только в тот момент, когда снова зазвонил телефон. Он поднял трубку, но «Ало» не осилил. Жилину это совсем и не требовалось, потому что он принялся болтать без приветствия. Что он хотел, Кеша так и не понял из совершенно монотонного бубнежа. Похоже, что Жилину просто было скучно. Кеша так хотел спросить: «А Гриша существует?». Так хотел… Но ещё сильнее боялся услышать: «Какой ещё Гриша, голубчик?». Глаза начали слезиться. — Извините, я, ну, до свидания… Телефон продолжил звонить. Кеша проигнорировал отражение в серванте. Оно стояло со сложенными на груди руками и снисходительно улыбалось. Ну всё, ну нет, он не справлялся. Они с Гришей (да, с Гришей!) придумали, что делать в таких случаях. У них была целая система, надёжная очень. Кеша подставил табуретку и спустил с антресоли потрепанный чемодан. Разложил вещи, по очереди взял в руки каждую, пачкая кровью из порезанного пальца. Часы, термос, покорёженная пуля, клочок бумаги, на котором Гриша с трудом нацарапал телефон ОПГ, пустая бутылка шампанского, выпитого на первом свидании, свидетельство о браке. Отложив все эти драгоценности в сторону, Кеша взялся за альбом с фотографиями. На страницах не было ни единого нормального снимка (так реалистичнее, говорил Гриша). Вот Игорь поджёг Гришин пиджак на Новый год вместо ёлки. Вот Кеша задумчиво ловит рыбу, а Гриша спит на раскладном стуле в неудобной позе. Потом две недели не мог разогнуться и требовал мазать его медвежьим жиром дважды в день. Вот Жилин и Гриша жарят шашлыки в дождь. То есть это Жилин, конечно, жарил шашлыки. Гриша крутил в руках шампур минут десять, но ничего путного из этого не вышло. Вот Артём грустно смотрит на заряжающийся телефон, а Гриша грустно смотрит на сына. Немного успокоившись, Кеша начал ходить по квартире. В прихожей были свалены тапочки для всех Рукавов, на полочке в ванной стояла незавинченная шайба геля для волос, на прикроватной тумбочке пылился шпионский роман. Пылился потому, что они в последнее время очень долго разговаривали перед сном и не успевали читать. Это его жизнь, и она была реальна. Кеша обработал и заклеил палец. Телефон всё ещё звонил. Вот как-то это всё, ну, совсем не к месту. Он подошёл и снял трубку, вернул на рычаг, но не успел набрать номер. С той стороны оказались быстрее. Не обращая внимания на голос Жилина, Кеша снова положил трубку. Серёжа всегда был быстрее, особенно на физкультуре. Получилось на четвёртый раз. Гриша ответил не сразу и представился как будто с набитым ртом. — У тебя всё хорошо… ну, всё в порядке? — спросил Кеша. — Лучше всех, отец. Я ем. — Ты чего это… не позавтракал? — Да нет, почему? Позавтракал. — Я так, не отвлекаю… У тебя дела точно, ну, наверное. Голос хотелось услышать, а то у меня немного того, мысли всякие. Кеше всегда было стыдно звонить по таким вопросам. При этом он трижды за день мог позвонить, чтобы решить, где лучше купить кабачков на ужин, или с требованиями закрыть НИЯ. Потом он ещё мог зайти в обед, благо соседние здания, и продолжить дискуссию. -Ты знал, что у Жилина в подвале на даче стоит три самогонных аппарата? — спросил Гриша. — Че-чего? — Не ожидал, что я это скажу? Эффект неожиданности, как завещали американцы. — Нет… А ты откуда знаешь? Ну, про самогон. — Сын по мобиле базарил, не заметил, что дверь открыта, и провалился туда. — Понятно. — Кеша забарабанил пальцами по диску с цифрами. — А ещё чего там есть? — Тенденция такая, что когда спрашиваю, бледнеет и не сознаётся. — Думаешь, что там, ну… мёртвые люди? — Зная Жилина, там что угодно кроме. Если у него какой-нибудь там чердачок случайно потечёт, он сам же об этом всему городу и сообщит по секрету… — Воцарилась гробовая тишина. — Извини, не надо было мне… об этом. — Да нет, ты чего? Ты с этим заканчивай! Ещё чего — язык держать за… во рту держать. Ты говори, пожалуйста, всегда, что говорится. — Люблю тебя. — Это чего? — Кеша смутился. — Это зачем? — Это я язык во рту не держу. Ты таблетку выпей, Кеш, и на работу иди. Ногами там иди или я ребяток пришлю. В обед буду ждать и ещё скажу. Много чего. Кеша запил таблетку противной тёплой водой и показал фигу отражению в чёрном экране телевизора.