Не там ищешь

Если вы считаете себя большим неудачником, то спешу вас огорчить, потому что главный неудачник на всем белом свете — это я. Мне тотально не везет на альф. И не то, чтобы я фанатично ищу вторую половинку. Нет, совсем нет. Просто иногда хочется тепла и участия. Вот только альфы мне всегда попадаются неудачные. С некоторыми даже поговорить не о чем, не говоря уже о чем-то бо́льшем. А бывают настолько странные кадры, что хоть стой, хоть падай! Но против таких я изобрел несколько приемчиков, чтобы их отваживать раз и навсегда. Знакомиться я предпочитаю в Тиндере, так проще и безопаснее. После пары дней переписки и проверки потенциального кавалера на адекватность можно и в живую встретиться. И вот на очередную такую встречу я и иду сейчас. Альфа вроде приличный, по крайней мере, пишет без ошибок, а это о многом говорит! У нас с ним все простенько: договорились встретиться в кафе около парка, и если все удачно сложится, то по парку этому после погулять. Я на пару минут опаздываю, это не критично, альфа мне улыбается, жмет руку и галантно открывает дверь кафе. Я уже немного таю. Когда мы садимся за столик, я могу получше его разглядеть. Аккуратная прическа, чистая рубашка, яркая улыбка — это все к себе располагает. За мои обязательные пару дней удалось выяснить, что альфа фотограф, арендует студию, делает как фотографии на паспорт, так и необычные фотосессии. Он так и начал наше общение. Написал, что я неплохо буду смотреться на фэнтези-фотографиях в образе эльфа. Лестно. — Ну а я администратор в фитнес-клубе. — Прекрасная работа, — взмахнул альфа рукой в воздухе, словно отмахиваясь от меня, как от назойливой мухи. — А я вот как-то снимал одного бодибилдера. Ну это просто был человек-гора. Одни сплошные мышцы! Он даже в обычный объектив не помещался, пришлось изворачиваться, ползать вокруг него, менять линзы. И бла-бла-бла. За десять минут, пока мы ждали кофе, альфа успел вывалить на меня такое немыслимое количество информации, что у меня голова загудела от специальных терминов, цифр и аббревиатур. Он игнорировал любую мою попытку перевести разговор на другую тему, обсудить природу, погоду, вчерашний футбольный матч, да что угодно! Только бы не слушать про линзы, матрицы, перспективу, построение кадра и экспозицию. Мне стало понятно, что это тот самый клиент, от которого стоит отвязаться и чем скорее, тем лучше. Поэтому я отпил большой глоток кофе и неожиданно заголосил: — Ой-ёй-ёй! Папочка родненький! — Что такое? — испугался альфа. — Ой-ёй-ёй! Как больно! — я хватался за щеку и качался вперед-назад. — Э-э-э… Что с тобой? — М-м-м! Все нормально, — разогнулся я и промокнул губы салфеткой. — Не обращай внимания. У меня просто эмаль на зубах очень чувствительная. Как только пью что-то горячее, или холодное, или сладкое, так сразу и стреляет. — Хм, это наверное больно. Сочувствую. Так на чем… — Это еще что, — перебил я его. — Это перетерпеть можно. А вот когда в дождливый день мне суставы крутить начинает, вот где боль-то. Это наследственное. Дедушка у меня очень этим страдал. Ой-ёй! Как его, бывало, скрутит, так и мается, бедный. Но у меня все не так плохо. Пару таблеток пока лишь пью и порядок. Но и это не самое страшное. — Да? — изобразил альфа заинтересованность, но на самом деле стал коситься на часы. — Ага. Это все цветочки, а самая жесть у меня с желудком, — доверительно сообщил я собеседнику, подавшись вперед. Тот непроизвольно отпрянул. — Болит порой так, что на стену лезть хочется. Я думаю это язва, но врачи говорят обычный гастрит. Наверное, обманывают. Я почти всех гастроэнтерологов в городе знаю. Вот. — Это все конечно печально и… — Кстати, — снова перебиваю я. — Напомни мне на обратном пути, как мы домой пойдем, заглянуть в аптеку. Я недавно у дерматолога был, вот у меня тут что-то на руке выскочило. Я задрал рукав и продемонстрировал альфе шелушащееся пятно — спасибо моему тупому сменщику и его криворукости. В баллончике со спортивной заморозкой ковырялся он, а досталось мне. Болело место обморожения долго, потом заросло корочкой, потом стало шелушиться и облезать*. И никакой дерматолог тут ни при чем. Однако альфа этого не знал, и по лицу у него проскочила брезгливая гримаса. Я почесал опасную болячку и задернул рукав обратно. — Он мне мазь выписал, надо забрать будет. Наверное, ее уже сделали. — А, кхм, да, — занервничал мой потенциальный ухажер. — Конечно. Кхм… Слушай, я тут вспомнил, что не отменил одну фотосессию. Совсем замотался. Клиент будет ждать, как-то неудобно. Так что, извини, мне пора. И он максимально быстро подскочил с места и скрылся из кафе практически бегом. Я покачал головой. Какой неудачный вариант. Дома около почтовых ящиков на первом этаже ковырялся мой вечно угрюмый сосед альфа. — Здравствуйте, — вежливо поздоровался я, но в ответ лишь тишина. Я передернул плечами и быстро показал ему язык. Странный тип. Никогда не здоровается, всегда хмурится, и в лифте с ним ездить просто страшно. Он обычно забивается в угол и оттуда сверлит спину недобрым взглядом. Бр! *** Утро было тихое и спокойное, ничего, как говорится, не предвещало. Правда, в лифте я наткнулся на соседа. Здравствуй неудобство и стресс. Коротко поздоровался, не услышав в ответ ничего, и встал ближе к двери. Лифт затарахтел вниз. Он у нас старенький, раньше часто ломался. Я из-за этого даже пешком лазил на свой седьмой — страшно боюсь лифтов. Потом его починили, и последние полгода он пыхтел, но с работой справлялся. Какое же удовольствие — добираться домой с комфортом. По моим прикидкам осталось всего два этажа, как кабина задрожала и через мгновение остановилась. Та-а-ак. Холодок пробежал по спине. Это ещё что за новости? Я потыкал в кнопки — ноль реакции. Нажал на вызов диспетчера — в динамике зашипело и только. Меня медленно начала захватывать паника. Это самый страшный кошмар — застрять в лифте. Может случиться всё, что угодно: трос оборвется, кнопки заискрят, воздух закончится, и я задохнусь. Да сотня вариантов! Чтобы еще больше меня напугать, мигнул свет под потолком, а я совершенно бездумно завизжал, оглушая, в первую очередь, себя самого. Перед глазами поплыли черные точки, дыхательные пути сжались, тело задеревенело — ни вздохнуть, ни пошевелиться. Паническая атака в чистом виде. Если я не начну дышать, то просто задохнусь, но вдохнуть не получается — мышцы просто каменные. Вдруг меня кто-то трогает. Мягко касается спины, плеч, разворачивает на месте, и я утыкаюсь носом в крепкую грудь. — Тихо-тихо, — велят мне и всё поглаживают спину. — Дыши со мной. Раз — вдох. Давай, у тебя получится. Два — выдох. Человек передо мной глубоко дышит, его грудная клетка вздымается и опускается. И вроде он все делает правильно: мягко меня гладит, успокаивает, но то, как он дышит, приводит меня в еще бо́льшую панику. Он сейчас выдышит весь кислород, и мне ничего не останется! Я трепыхаюсь в спасительных объятиях, хочу оттолкнуть человека, закричать «Прекрати! Ты, воздушный маньяк! Кислород же сейчас кончится, мы задохнемся и умрем!», но не могу. Только судорожно раздеваю рот и уже близок к обмороку. Мой спаситель решается на отчаянные меры. Он прижимает меня к себе крепче и вплавляется в губы поцелуем, вдыхая в меня живительный воздух. Я моментально обмякаю, будто мне только поцелуя и не хватало, мышцы расслабляются, горло уже ничего не держит, и получается сделать шумный вдох. Спаситель меня отпускает и оказывается моим хмурым соседом, который сейчас вовсе не хмурый, а участливый и встревоженный. Я шарахаюсь назад, врезаясь в дребезжащие створки лифта, заполошно дышу, прижимая руку к груди. Меня сковывает повторный шок, и, кажется, сейчас глаза выпадут из орбит. — Вы чего творите?! — В экстренных ситуациях этот способ помогает, — тушуется альфа. — Окей, а может надо было сначала меня спросить, хочу ли я, чтобы мне в глотку языком лезли? — продолжаю гневаться я. — Вы говорить не могли, еще чуть-чуть и в обморок бы упали. — И, тем не менее, это не дает вам права так бесцеремонно меня лапать! — фыркаю напоследок. — Извините, — мямлит сосед. — Диспетчерская слушает, — вдруг шипит динамик, заставляя нас обоих вздрогнуть. — Говорите, ну! — У нас лифт застрял, — кидаюсь я к панели. — Адрес, — равнодушно роняет работник, я быстро называю требуемое. — У вас напряжение скакнуло. Сейчас система перезагрузится, и все заработает. Минут пять-десять еще. — Почему так долго? — перспектива провести лишние десять минут в замкнутом тесном пространстве со странным соседом совсем меня не радует, наоборот пугает. — Стандартные процедуры, — отзывается диспетчер и отключается. Я приваливаюсь спиной рядом с кнопками и закрываю глаза. Только спокойно, без паники, дыши, просто дыши. Сбоку сопит сосед и снова хочется закричать, чтобы он дышал потише, но я креплюсь. Чуть приоткрываю один глаз и тайком его разглядываю. Высокий, мощный, этакий шкафчик с антресолькой, да еще и работает, наверное, вышибалой в каком-нибудь клубе или вообще рэкетиром. Мне такие никогда не нравились. Мускулов много, толку мало. Но он все же сейчас меня спас. Ну, помог, по крайней мере. Зря я, наверное, с ним так жестко. Наконец, лифт вздрагивает, прерывает мои раздумья и, поскрипывая всеми своими железными внутренностями, едет вниз. Я жду не дождусь, когда смогу выскользнуть из жуткой коробки на свободу, и чуть не пританцовываю на месте. Скорее! Скорее! Как только двери открываются, я мчусь из подъезда, сверкая пятками и забывая про соседа. Жив. Я жив! *** Следующее свидание случается через десять дней. До этого не попадалось достойного кандидата, но вот он и вполне ничего такой. Пишет только весьма витиевато и преувеличенно вежливо. На фотке в костюмчике, важный, представительный. Я хихикаю, когда он предлагает отужинать в пятницу в девятнадцать ноль-ноль, но соглашаюсь. Вот в пятницу я опаздываю. Смена заканчивается в шесть, но пробки, мне кажется, даже в метро, и поезд еле-еле плетется. В итоге — я прибегаю к ресторану в половине восьмого. И меня встречают поджатые губы. Альфа смотрит неодобрительно, косится на часы на запястье и сухо здоровается. — Прошу прощения! Пробки! — выдаю я, немного запыхавшись. — Надо было это учесть при выборе времени, — роняет он, и я не понимаю, кому это адресовано. Фух! Жарко. Мне хочется побыстрее зайти в кондиционированную прохладу ресторана и выпить огромный стакан воды, но альфа медлит и оглядывает меня. И я вроде сегодня прилично выгляжу: тонкая белая рубашка с коротким рукавом, темно-синие брюки — просто, но со вкусом. Да, немного лохматая прическа и слишком яркий румянец на щеках, но это я бежал. Сейчас остыну, освежусь в туалете и буду снова десять из десяти. Ладно, вру. Восемь из десяти. Или семь. — Мы идем в ресторан, — замечает альфа. — Да, совершенно верно, — киваю ему в ответ. — В ресторан, — сужает он глаза, явно разглядывая мои голые предплечья, и снова сжимает губы в нитку. — Вечером. — Да, в ресторан. Вот в этот, — указываю я на дверь, рядом с которой мы топчемся. Что он от меня хочет? Я не понимаю. — Хм, — глубокомысленно выдает мой спутник и предлагает зайти, если наш столик еще никому не отдали. Я иду за ним, сканируя прямую спину, упакованную в классический пиджак, и недоумеваю, как альфе не жарко. Все-таки, на улице лето, плюс тридцать, а он одет так официально. И как еще не сварился в своем шерстяном прикиде? Забронированный альфой столик свободен. Он отодвигает мне стул, на который я, немного запнувшись о свои же ноги, неловко падаю. И снова это выражение лица — неодобрение с пренебрежением вперемешку. Мне понемногу становится понятно, что за субъект передо мной. Но может, стоит дать ему шанс? Мне невероятно хочется есть, и я заказываю оливье, картошку фри и стейк. Я люблю мясо, я мясоед. Но видимо чем-то альфе снова не угождаю, судя по его сморщенному носу. Понятно, шансов он не заслуживает, надо от него отделаться и поужинать спокойно. Альфа раскладывает тканую салфетку на коленях и подхватывает вилку с ножом, крайние от тарелки, я хватаю какую придется и сжимаю в правой руке. Провал по всем фронтам. — Так где вы работаете? — альфа аккуратно собирает овощи на вилку и красивым движением отправляет их в рот. — В фитнес-клубе, — у меня полон рот картошки, зеленого горошка и майонеза. Мне вкусно и сытно! Целый день не ел, за наши десятиминутные перерывы нормально перекусить никогда не удается. — Инструктором? — уточняет альфа, следя за таким варварским поеданием салата. — Не-а, — неэстетично утираю я губы ладонью. — На рецепции сижу. А вы, эта, где? — Я младший научный сотрудник в НИИ молочной промышленности. — Эх ты! Вот это да! Ну и как у нас дела с молочкой? — Все в порядке, — поджимает альфа губы, потому что я отрываю у хлеба корочку и собираю остатки соуса по тарелке. — М-м-м! Ум отъешь! — я старательно отыгрываю роль дурачка и не совсем культурного человека. Но альфа сам виноват, он с моего появления только и делает, что поджимает губы и кривится. Причем, от самых простых моих действий. А по предварительному общению он казался почти нормальным. Ну да, слова немного вычурные использовал, но это могло бы сойти за изюминку. Кексики я люблю. Но этот альфа просто какая-то манная каша с комочками. — А скажите, какая музыка вам нравится? — он, видимо, пытается меня разговорить. Теперь это для меня второй шанс, но меня уже не остановить. — Музыка-то? Да всякая. О! Картоха! — я потираю ладони в предвкушении и захватываю золотой ломтик пальцами. Горячо! Но как вкусно. — Там эта, ну короче. Как там? О! «Ибица, Ибица»! Фальшиво подпеваю и щелкаю пальцами. Хуже быть не может, а альфью физиономию можно в чай вместо лимона добавлять. Но он не уходит, ковыряет вилкой свои паровые овощи и пытливо смотрит, как я поглощаю картошку, захватывая каждый ломтик пальцами и обмакивая в кетчуп. Вообще-то я умею себя вести в приличном обществе, но уж больно альфа попался правильный. И недовольный. Единственный плюс этого свидания — я наелся. Очень вкусно и очень сытно. Так сытно, что ближайшую неделю точно ничего, кроме овсянки, есть не буду. Даже администратор в фитнес-клубе должен иметь подтянутую фигуру и безупречный внешний вид. — Ну а я люблю классику, — тянет альфа. Вот ведь неугомонный. И чем я ему понравился. — Вивальди, например. — А, знаю! Это который «Розыгрыш» вел? Смотрел-смотрел. А че, он еще и песни поет? — Поет, — недобро бросает альфа. — И я не про него. — У него однофамилец что ли есть? — округляю я глаза. — Я говорю про Вивальди, — шипит собеседник, — а не про Валдиса Пельша. — Да? — «изумляюсь» я. — Так это разные люди? Вот это хохма! И для подкрепления своих слов я заливисто хохочу, заставляя окружающих на нас коситься. Альфа крутит головой и концентрирует весь свой гнев на мне. — Довольно, — жестко припечатывает он. — Я не намерен больше это терпеть. Совершенно очевидно, что вы мне не подходите, хотя во время переписки произвели приятное впечатление. Но ваше нынешнее поведение недопустимо. Не знаю, кого вы подговорили, чтобы завязать со мной знакомство, но этот человек подходит мне лучше. А вам стоит поучиться манерам. Проговорив все это, альфа поднимается, бросает на стол деньги и гордо удаляется. Люди по соседству продолжают на меня таращиться. Я пожимаю плечами, накалываю на вилку картошку и аккуратно съедаю. В целом, неплохой вечер. Я уже почти около дома, но отвлекаюсь на шум: жалобное кошачье мяуканье, какую-то возню и пыхтение. Любопытство берет верх над осторожностью, и я подхожу ближе, наблюдая интересную картину. Мой сосед, тот самый спаситель из лифта, карабкается на дерево за прилипшим к ветке черным котенком. Животинка орет и неизвестно от чего — от того ли, что высоко забрался, или от того, что к нему тянется огромная пятерня альфы. — Ну чего ты, — приговаривает «альпинист», — иди же сюда, дурачок. Я же снять тебя хочу! У меня и молоко есть, ну давай, не упрямься. Он дотягивается-таки до вопящего комка шерсти, отдирает его от ветки, прижимает к себе, несмотря на клыки и когти, которыми «благодарный» котенок тут же вцепляется ему в руку, и кое-как спрыгивает на землю. Альфа не замечает ничего вокруг, осторожно гладит спасенного одним пальцем по голове и бормочет: — Ну вот и все, а ты так вопил. Пойдем домой, колбасой тебя накормлю. Будешь колбасу? Конечно, будешь! На удивление, кот успокаивается и подставляет уши для легких почесываний. Так необычно наблюдать за этим привычно хмурым и неразговорчивым альфой. Он сейчас совсем другой, гладит мелкого крикуна и пытается ему втолковать, что коты, вообще-то, лазить по деревьям умеют, и ему еще повезло, что он — альфа — шел мимо. — А если бы не я, то пришел бы какой-нибудь живодер и камнем в тебя запулил. Эх, ты, балбес! Ну ничего, не переживай, так уж и быть, возьмусь за твое воспитание. Эта странная парочка уходит в сторону подъезда, а я с улыбкой слушаю монолог соседа и качаю головой. Все-таки внешность иногда бывает обманчива… *** Ох, следующий претендент оказывается еще хуже. Это просто невероятный шутник и хохмач. Поэтому верните лучше зануду! Мы встречаемся в парке, чтобы немного погулять и подышать воздухом, а там как пойдет. — Ам-ам-ам-ам-ам! — кричат мне в ухо с одной стороны, и альфа, заливисто хохоча, показывается с другой, пока я подпрыгиваю от испуга на месте и кручу головой. — Съем! Вот дебил! Ну почему они все в переписке нормальные, а в жизни — дебилы? — Привет, — здоровается альфа. — Ну что, идем? — Привет, — отзываюсь я и снова решаю дать шанс. Может, он не настолько придурок? Мы обмениваемся какой-то незначительной информацией, которой не успели поделиться в переписке. Например, что альфа трудится мелким офисным клерком. Я снова говорю про свой фитнес-клуб. — Это заметно, — роняет альфа. — А был бы потолще на несколько килограмм, тебя бы в стриптиз не взяли. — Чего? — таращу я глаза. — Ну, толстых в стриптиз не берут, — еле сдерживается от смеха альфа, — потому что они палку перегибают! И он сам сгибается пополам, похрюкивая от смеха. Я смотрю на него обалдело и не понимаю, как на такое реагировать. — Знаешь ли, все в этом мире относительно. Относительно твоего личного восприятия. И что для одного относительно, для другого абсолютно. Но что значит эта относительность и абсолютность, если мы затрагиваем вопросы личности другого человека, — все же выдаю я на серьезных щах. — Э-э-э… — зависает альфа, — ты о чем? — Я о том, что не бывает толстых людей, бывает тощая самооценка*. Альфа замолкает ненадолго, но вскоре забывает мой пассаж и продолжает нести ерунду. — Слушай, а тебе какое кино нравится? — интересуется он. — Тут просто кинотеатр недалеко, там такая комедия прикольная идет. — Кино это очень удивительный вид искусства. Такой богатый, многогранный. Каждый может найти для себя что-то уникальное, что-то подходящее, необычное. Причем постоянно менять свои вкусовые предпочтения в зависимости от настроения. Если тебе грустно — пожалуйста, смотри комедию и поднимай настроение. Если хочешь поплакать, то мелодрама в самый раз. Энергия кипит внутри — боевик, хочется пощекотать нервы — ужастик, желаешь заставить мозг работать — детектив или триллер. Какое многообразие жанров и стилей. Я просто в восторге. А что ты спросил? — А? — растерянно отзывается мой спутник. — Не помню. Вот у меня память — сколько себя помню, никогда ничего не помню! И я бы может улыбнулся, фраза была забавная, если бы альфа сам не заржал, ткнув меня кулаком в плечо. Я сморщил нос и потер руку. Дальше альфа завел разговор о своей работе, недавнем корпоративе, и как они классно прикололись над одним коллегой, напоив его и засняв на видео дикие танцы и песни бедняги. — Вот умора была! — делится альфа впечатлениями, а мне срочно нужен перерыв. Хорошо, что впереди маячит будка с напитками. Мы быстро до нее доходим, и мой спутник широким жестом окидывает меню. — Что будешь? Чай, кофе? — Кофе, пожалуйста. — А вот и не угадал, — альфа снова заливается смехом и тыкает меня в плечо — там, наверное, уже синяк. — Чай! — Какой прекрасный выбор — чай, — я наблюдаю, как альфа делает заказ и просит добавить побольше мяты. — Первоначально чай использовали как лекарство. Он и правда нормализует сахар в крови, снимает стресс и помогает безопасному и здоровому сну. А зеленый чай еще и положительно влияет на потенцию. — Ну, сплошные плюсы, — подмигивает альфа. — Хотя у меня с этим и нет проблем. Он играет бровями и опять хохочет. Надо его добивать. — Но чай, как и любое лекарство, надо пить в меру. Особенно вместе с мятой, потому что мята, в отличие от чая, на потенцию влияет не очень положительно. Снижается тестостерон, пропадает влечение и желание. Проводились исследования, где добровольцы в большом количестве употребляли зеленый чай с мятой. Так вот, у большинства к концу эксперимента зафиксировали стойкое снижение влечения и неспособность полноценно возбудиться*. Так что стоит задуматься о своем здоровье. Но если у тебя с этим нет проблем, то все замечательно, — я обворожительно улыбаюсь, забираю свой стакан и иду дальше по аллее. Альфа хлопает глазами, смотрит на свой чай, но решает, что потенция ему ещё нужна и догоняет меня. Я продолжаю нудно и поучительно рассказывать ему про чай, припоминая все сложные и умные слова, которые когда-то слышал, отыгрываясь на кавалере за его дебильные шутки. А на все его попытки снова скаламбурить просто не обращаю внимания. Минут через тридцать он скисает, провожает меня до метро, и мы благополучно расстаемся. Фух! Легко отделался. *** Я основательно закупился в магазине своей любимой овсянкой и топал домой. Настроение было хорошее, погода тоже радовала, а я сам не заметил, как ноги понесли меня дальней дорогой, в обход через небольшой сквер и мимо детского образовательного центра. Из его дверей как раз высыпала шумная ватага ребятишек, и я невольно заулыбался, глядя на их веселье и кипучую живость. Дверь хлопнула еще раз, и на крыльце показался мой сосед. Вот так встреча! Я аж присвистнул от неожиданности. Образ вышибалы и рэкетира медленно рушился в моей голове. Особенно, когда гомонящая масса детей повисла на этом оплоте хмурости со всех сторон. — Виктор Степанович, Виктор Степанович, а Сашка толкается! — Ничего я не толкаюсь! Сам ты толкаешься! — Виктор Степанович, а мы пойдем в Макдак? — А мне папа не разрешает в Макдак ходить! — А мы на метро поедем? — А нам в эту сторону? Или в ту? А пойдемте скорее! — Ой, а я пакет со сменкой забыл! Дети кружились вокруг альфы и все забрасывали его бесконечными вопросами. Он же не хмурился как обычно, а с вполне человеческим выражением лица терпеливо отвечал, что толкаться не стоит и вообще это глупо, что в Макдак они пойдут, если первое место выиграют, что поедут не на метро, а на автобусе, в сторону им «вон в ту», а за сменкой надо бежать обратно и срочно. — Так! — Виктор Степанович повысил голос всего на полтона, но ребятня мигом успокоилась и выстроилась в шеренгу по росту. — Молодцы. Все готовы? (Да!) Никто больше сменку не забыл? (Нет!) В туалет все сходили? (Да!) Тогда загружаемся, как раз автобус приехал. За воротами притормозил микроавтобус, в который вся эта беспокойная компания и загрузилась. Виктор Степанович всех пересчитал, велел пристегнуться, сам забрался на сидение рядом с водителем, и они поехали. Я еще некоторое время стоял в кустах, напоминая, наверное, какого-то чокнутого сталкера, но все никак не мог уложить в голове, что этот альфа, от одного вида которого меня бросало в дрожь, работает с детьми. И видно было, что дети его любят, а он, соответственно, их. Качая головой, я не торопясь дошел до дома и остаток дня провел в сети, выискивая всю доступную информацию про соседа. Нашел его фотографию на сайте детского центра, узнал фамилию и то, что альфа, оказывается, трудится педагогом и заведует секцией самбо. Вот это да! Потом перешел в группу этого самбиста, пролистал стену, поразглядывал фотки — соревнования, тренировки, модные нынче челленджи, слова благодарности от родителей и детей… Да Виктор Степанович просто образцовый наставник! Хм, вот как бывает обманчива внешность. Я-то навесил на соседа безосновательные ярлыки, а он вон какой положительный. Хотя, он сам виноват! Мог бы просто здороваться и не хмуриться каждый раз, когда к нему обращались. Ну и в лифте не пялиться в спину. Я, кстати, после того случая опять с лифтом завязал. Так и ползаю на свой седьмой пешком. Ну ничего, зато голодать не приходится — подъем по лестницам очень помогает держать себя в форме. *** — Славка, как дела? — около моей стойки затормозил Игорь, наш новый инструктор тренажерного зала — высокий белозубый красавчик-альфа. — Хорошо, спасибо, — мило улыбнулся я. Потому что мне положено в рабочее время улыбаться, не важно кому, посетителям ли, коллегам, всем, короче. —Я и вижу, я и вижу, — засверкал Игорь зубами. — Кофейку выпить не желаешь? — У меня до перерыва еще два часа, — отозвался я. — Так я принесу! — альфа умотал в сторону нашей комнаты отдыха и через пару минут вернулся с двумя стаканчиками кофе. — Вот, держи! — Спасибо, — моя улыбка стала менее вымученной. Игорек, как только появился у нас, сразу же стал новым секс-символом и пределом мечтаний, как для клиентов всех мастей, так и для персонала. Он осознавал свою привлекательность, но держал себя в руках, проявляя ко всем одинаковую степень дружелюбности. И то, что он сейчас обратил внимание на меня, было лестно. — Ну и как тут работается? — поинтересовался он как бы между прочим. — Нормально. Как и везде, — пожал я плечами. — Тут вообще зачетно. Тренажеры все новые, раздевалки удобные, коллеги симпатичные, — он подмигнул мне. — Скажешь тоже, — отпил я еще немного кофе, маскируя в стакане смущенную улыбку. — Честно-пречестно, — состроил он умильную мордашку. — Как ты смотришь на то, чтобы пересечься где-нибудь вне работы, м? — Ну-у-у… — завис я. В принципе, флирт на работе никто не одобрял, но и не запрещал. Как и отношения. Так что, можно попробовать сходить с красавчиком-атлетом на свидание. — С удовольствием. — Отлично, — Игорь воодушевился. — Тогда, может быть, завтра? Часиков в девять? — Давай. Мы договорились о месте, а дальше нас разделила работа. Я засветился искренней счастливой улыбкой. Почему-то казалось, что это свидание положит начало чему-то новому и прекрасному. К вечеру наплыв клиентов увеличился, и я заметил, что у меня скоро закончатся полотенца. Добежать до прачечной дело быстрое, поэтому я поставил плашку со стандартным «отошел на пять минут» и помчался. Есть, полотенца в руках — бегом обратно, но меня отвлек шум из противоположной части коридора, оттуда, где располагалась наша комната отдыха. Снова меня ведет мое любопытство, будь оно неладно. Я крадусь, как ниндзя, прислушиваюсь и принюхиваюсь. Различаю чьи-то усиленные возбуждением запахи и подсматриваю, как недавно пригласивший меня на свидание Игорек вжимает в стену нашего инструктора по йоге, активно исследуя его рот своим языком. Йожист не против, он цепляется альфе за плечи и водит туда-сюда бедрами. Бе! Чего-то мне сразу стало не по себе. Стараясь не шуметь, я возвращаюсь за стойку и скисаю. Да, быстро же в этот раз ухажер от меня отвадился. Причем, сам. Никто, конечно, никому ничего не должен, но как-то погано на душе стало от увиденного. Зачем же альфа меня на свидание приглашал, если у него уже есть на примете омега? К тому же, готовый уже. Дорабатываю я уже на автомате, дежурно улыбаясь всем, в том числе и йогу. Он просто фонит счастьем, а я до сих пор не понимаю, как альфа может в шесть приглашать на свидание одного, а в восемь уже сосаться с другим. И это мне еще повезло увидеть их соединение и распознать гнилую натуру Игорька. А если бы я не пошел за полотенцами, то завтра бы, как ни в чем не бывало, отправился с альфой на свидание. И может быть бы надеялся на лучшее. Брр. Что-то мне нехорошо… Голова резко разболелась, и перед глазами полетели черные точки. Ох, нет, только не это! Хорошо, что смена уже закончилась, плохо, что до дома мне еще пилить и пилить, и вряд ли я доберусь на метро, придется раскошелиться на такси. На специальное такси. Бета спокойно крутит баранку, не обращая внимания на мой усиливающийся запах. И да, подавители я принял, им надо минут тридцать, чтобы окончательно разойтись по моему организму. В окне мелькают огни и, наконец, складываются в причудливый яркий узор. Я залипаю на эту пляску и решаю, что Игорька надо отвадить моим способом. И даже знаю, какой сценарий выбрать. На улице свежо, меня слегка знобит, и ноги становятся ватными — лекарство не до конца подействовало. Я плюю на все и оседаю прямо на бордюр, хватая воздух большими глотками. Чуть-чуть не угадал со временем, это бывает, это сейчас пройдет. — Вам плохо? — спрашивают у меня черные кроссовки, остановившиеся рядом. Я достаточно удобно сижу, обхватив лодыжки и устроив голову на подтянутых к груди коленках. Наверное, я отключился ненадолго, раз прозевал приближение таких кроссовок. Красивые, но огромные. Со мной рядом что, великан? Я хихикаю от этой мысли, задираю голову и ловлю нехилые вертолеты, отчего чуть не падаю назад. И, правда, великан. Он возвышается, как скала, и в темноте не видно лица. Впрочем, незнакомец присаживается рядом на корточки и становится моим хмурым соседом-рэкетиром, который вовсе и не такой. — Эй-эй! — он щелкает пальцами у меня перед лицом. — Вы еще здесь? Я отмахиваюсь от него и снова шатаюсь. Сосед ловит меня за пальцы и помогает усидеть на месте. — И где же это вас так угораздило набраться… — качает он головой. — Пойдемте. Сможете встать? — Смогу, — я рывком поднимаюсь, сосед удерживает меня в вертикальном положении. — И я не пьяный, между прочим! У меня просто течка не вовремя началась. — И вы решили поэтому переждать около подъезда? — альфа ведет меня к дому. — Нет, — мотаю головой, врезаясь в него сильнее. — Голова просто закружилась, и я присел. — Все ясно, — вздыхает помощник. Тренькает кодовый замок на подъезде, и мы оказываемся около лифта. — Нет-нет-нет! — отмахиваюсь я. — Ни за что! Не хватало мне опять в этой коробке застрять. — Его с того раза починили, — замечает сосед, — больше ни разу не застревал. — Я слишком «удачливый», — делаю я кавычки в воздухе. — Эта адова машина непременно встанет. Я уж лучше пешком. Хоть в себя приду. — Вам бы лечь, — мягко тянет альфа, — а то еле держитесь на ногах. — Все ок, просто цикл сдвинулся. Ох, что я такое несу! Это же не врач, не папа мой и не приятель омега, чтобы про такое говорить. Это альфа! Так, спокойно, главное дышать. Он, в конце концов, сам навязался помочь. Мы не спеша поднимаемся по ступенькам. Меня кидает то в жар, то в холод, и голова соответственно то проясняется, то снова в сознании туман. Альфа пыхтит рядом, поддерживает за руку и то и дело подставляет плечо. Твердокаменное. Он сейчас мне не кажется пугающим, даже наоборот, Виктор Степанович довольно мил и приятно пахнет чем-то пряным. Что-то подавители в этот раз не срабатывают должным образом. Наверное надо дозу увеличить, а то я чувствую к альфе определенное влечение, и это мне не нравится. Ладно, хоть именно он меня у подъезда встретил, а не какой-нибудь левый посторонний маньяк. Я почему-то верю, что человек, работающий с детьми, не будет меня насиловать. Ведь так? — Фух! — выдыхаю я, когда мы, наконец, добираемся до моей двери. — Что-то высоко сегодня. — Ну, вы как? — сосед теряет всю свою уверенность и мнется рядом со мной, готовый сбежать. — Держусь, спасибо. — Вам, там, врача не надо вызвать? — Нет, совершенно точно нет. Еще раз спасибо, — я вскидываю голову и неожиданно залипаю на лице соседа, а особенно на его глазах — серовато-голубоватых. Тусклая подъездная лампочка придает им какой-то особенный блеск. Я сглатываю и понимаю, что что-то тут не чисто. С каких пор хмурый нелюдимый альфа перешагнул у меня из категории «держись от него подальше» в категорию «а что, очень даже ничего»? Это же совсем не мой типаж! Шкафчик с антресолькой. И почему он работает в детском центре, а не вышибалой! Всю статистику мне портит, мерзавец симпатичный. Да еще и пахнет так вкусно, имбирем и корицей. Так! Это все течка! Притормози-ка, Славик. Тебе это не надо. Возьми себя в руки, а то потом сожалеть будешь. Вот он на меня смотрит! Прямо съест сейчас глазами. Своими серо-голубыми глазюками. Прямо цвета моря в туманной дымке. Черт, хочу такого цвета свадебный костюм. И вообще, замуж хочу! Вот за него хочу, за Виктора Степановича. Фа-а-а-к! Я даже головой затряс от нелепости промелькнувших мыслей. Что значит «замуж»? Что значит «за Виктора Степановича»? Алло! Очнись! Это твой хмурый сосед, от которого ты шарахаешься уже год, как он сюда переехал. От того, что ты подсмотрел, как он котенка с дерева снял и с детьми ловко управляется, альфа другим не стал. Он все тот же нелюдимый сосед. Да он с тобой ни разу не поздоровался за все это время, а сейчас такой участливый, потому что ты растрендел, что у тебя течка. А-а-а! Срочно бежать! Я издал какой-то неясный испуганный писк, загремел ключами, пытаясь попасть в замочную скважину, но руки тряслись, и спину жгло от чужого голодного взгляда. Я запаниковал еще сильнее и, естественно, выронил связку. Не успел ничего понять, как ключи взлетели обратно и с первой попытки состыковались с замком. Мой взгляд пробежал от них выше, по руке, плечу и наткнулся на ответный взгляд альфы. Он смотрел внимательно, чуть нахмурившись, но мое разыгравшееся воображение извратило все, и вместо тревоги и участия я заметил похоть и желание. Пользуясь тем, что дверь уже не заперта, я издал какое-то зловещее бульканье, вырвал связку из альфьей пятерни и стремительно юркнул в квартиру. Закрыл все имеющиеся запоры и, шумно дыша, навалился на створку. Через удачно расположенный глазок было видно, как альфа стоит на площадке. Он поднял руку, потянулся к звонку, но уронил ее на полдороге. Покачал головой и побрел по лестнице наверх, к себе на десятый. Ура, я спасен! *** Наутро башка болела так, будто я вчера хлестал какую-то бормотуху литрами. Позевывая и почесываясь, я совершил все нужные утренние манипуляции для пробуждения и, когда пил кофе, припомнил вчерашние события. Припомнил и застыл от стыда и собственной глупости. Ох, папочка родненький, какой же я дебил! Мне сосед помог чисто и бескорыстно, а я его так обидел. Волосы аж зашевелились на голове. Так, надо срочно извиниться. Чтобы вчерашний конфуз не повторился, я слопал сразу две таблетки подавителей, выждал для надежности час и полез на десятый. И застрял в нерешительности. А в какой, собственно, квартире живет Виктор Степанович? На площадку выходило четыре двери. Это уже хорошо. Если не найду с первого раза, то опозорюсь максимум трижды. Вдох-выдох, и звоню в первую. Там долгая тишина. Для верности нажимаю звонок еще раз, но внутри пусто. Конечно, время-то почти полдень! Все нормальные люди на работе. Во второй тоже не торопятся открывать, но наконец щелкает замок. На пороге сонный подросток лет четырнадцати. По типажу — омега. Висит на двери, зевает. — Чего надо? — спрашивает меня очень недружелюбно. Не удивительно. Если бы меня в школьные годы разбудили в каникулы в такую рань, я бы припомнил все трехэтажные конструкции. — Добрый день, — стараюсь быть максимально вежливым. — Ты случайно не знаешь, в какой квартире живет Виктор? — Кто? — подросток открывает один глаз. — Ну, сосед твой, альфа. Высокий такой, здоровый. — Ваще без понятия, — он зевает и, не глядя на меня, шарахает дверью о косяк. Я еле успеваю отпрянуть. Да, молодежь… Остаются только две двери. Я тычу в них пальцем, проговаривая одними губами «Эники-беники ели вареники». Выпадает ближняя левая. Что же, это судьба. Тут тоже не торопятся открывать. Фак, вымерший этаж какой-то. Слышу за дверью шарканье, и значит, снова ошибся. Альфа живет или в первой, где никого нет сейчас, или в последней, до которой я не добрался. Сбежать я не успеваю, потому что выпавшая по считалке дверь открывается, и на меня смотрит пожилой благообразный омега. — Чему могу помочь? — Добрый день, — улыбаюсь я. — Я ищу Виктора… — Ах, Витюшу! — перебивает меня омега. — Так вон его квартира. Он указывает на ту, до которой я не добрался. — Только его нет сейчас. А вы ему кем приходитесь? — Я ваш сосед с седьмого, — отзываюсь я. — А вы не знаете, когда он придет? — Ох, да откуда мне! Разве ж я за вами, молодежью, услежу. Да вы заходите, заходите, — омега отступает вглубь квартиры и манит меня за собой. Придется идти. Я чуть вздыхаю. Не рассчитывал я на гостевой визит к незнакомому омеге, ох, не рассчитывал. — Я сейчас чайку поставлю. Да еще и с чаепитием! Квартирка у омеги подстать хозяину — чистенькая, аккуратненькая, сияет солнечным светом, отражающимся от хрустальных бокалов в закрытом серванте. И еще салфеточки. Белые, ажурные, вязаные крючком салфеточки. На всех мыслимых и немыслимых поверхностях. Даже на табуретке, на которую омега предлагает мне присесть. Он передвигается по кухне на удивление легко, гремит ложками в посудном ящичке, выставляет на стол чашки, вазочку с вареньем, печение и конфеты. Видно, что он очень рад моему визиту, а значит, никто к нему особо и не захаживает. Хозяин квартиры все щебечет, рассказывает мне про себя и плавно перескакивает на интересующего меня альфу. — А тут как раз идет Витюша. И говорит: «Давайте я вам помогу!» И как у него ловко это вышло. Я бы сына наверное еще месяц ждал, а Витенька все сделал быстро и хорошо. Вот! — омега любовно провел рукой по полке, которую, судя по всему, Виктор Степанович и приколотил. — Чудо, а не человек. Бывало, бежит по своим делам, а всегда минутку находит, чтобы остановиться и поздороваться. На эту реплику я обидчиво выпятил губу — значит, умеет сосед здороваться! А меня что же вниманием обделил? — А какой положительный, какой спокойный, — продолжал разливаться соловьем омега, будто рекламировал мне Виктора. — Всегда у него тишина за стенкой. Ни пьянок никаких, ни гулянок. Тихо-мирно, никого-то он не водит. А то прошлый жилец жил — каждую ночь охи-вздохи, прямо не уснуть. Ну как тебе чаек? Омега подпер щеку рукой и уставился на меня выжидательно. — Очень вкусно, — я аккуратно отпил из чашки. — Спасибо. — Мг, мг, — покивал он головой. — А тебе Витюша зачем? — Да он помог мне недавно, а я ему спасибо не сказал. Вот, хочу исправиться. — Да, Витенька такой — всем помогает, — согласился собеседник. — А ты знаешь чего! Ты ему пирог испеки! Омега загорелся этой идеей и цапнул меня за руку. Ох, как бы он не предложил на пару кулинарничать… — С мясом. Или с яблоками. А что, шарлотку все любят. Рецепт-то у тебя есть? — он посмотрел на меня с подозрением. — Есть, — пищу я и высвобождаюсь из цепкого захвата. Так, бочком, бочком и к двери! Погостили, пора и честь знать. — Спасибо! За чай и за помощь! Кричу уже с площадки и устремляюсь по лестнице вниз. — Ты заходи еще! — несется вслед. Да-да, обязательно. Когда устану от ярких событий в своей жизни, обязательно загляну в обитель белого хлопкового кружева. Спойлер — никогда, потому что ярких событий у меня не так уж и много. Хотя, идея с пирогом не кажется такой уж стремной. И яблоки в холодильнике отыскиваются. Я взбиваю тесто и изредка поглядываю в окно — вдруг удастся увидеть Виктора, тогда я сразу к нему и наведаюсь. Ароматы по кухне витают сказочные, но я свой лимит сладкого на эту неделю уже исчерпал и на румяный пирог могу только облизываться. Я прокручиваю в голове слова извинения и попутно продумываю стратегию поведения с Игорем, ведь нашу встречу я не отменял, но намерен был отшить наглеца раз и навсегда, чтобы он даже думать про меня забыл. Рабочих методов у меня еще два, и оба ничего такие. Вот только какой выстрелит лучше? Повторно на десятый этаж я поднимаюсь около семи, уже готовый к лжесвиданию и с извинительным пирогом. Бодро топаю к нужной двери, бодро жму на звонок и через пару секунд упираюсь взглядом в грудь на уровне сосков. Гулко сглатываю и задираю голову, разглядывая голого по пояс соседа. Он не менее ошарашен, чем я, глупо хлопает ресницами и вообще напоминает сейчас каменное изваяние — настолько он большой, скульптурный и застывший. — Э-э-э… — тянет альфа. — Здравствуйте? — Ой, да! — спохватываюсь я и неловко хихикаю. — Здравствуйте. Извините, что потревожил. Я насчет вчерашнего. — А, да. Кстати, — нервничает Виктор. — Вы меня извините, мне кажется, я вас напугал. — Нет, — мотаю головой. — Это вы меня извините, что так странно отреагировал. Это все гормоны, течка. Черт! Какой бред я опять несу. Просто хочется лицо себе ладонью пробить. Но руки заняты. Ах, точно! — Вот, — сую я альфе тарелку с пирогом. — Возьмите в качестве извинения. — Э-э-э, — снова выдает он, подхватывая тяжелое блюдо. — Спасибо. Не стоило, в самом деле. Все нормально. — Так значит, вы не обижаетесь? — с надеждой вопрошаю я. — Нет, все в порядке. — Фух! — у меня камень с души падает. — Как же хорошо! Ну, всего вам доброго! Я разворачиваюсь и готовлюсь уйти, а Виктор начинает, было: — А вы разве не… — но осекается. — Что? — кручусь обратно, потому что не расслышал хорошенько. — Нет-нет, ничего, извините. Всего доброго, — он поникает головой и быстро скрывается в квартире. Хм… И вот что это было? Но размышлять сейчас о странном поведении этого альфы нет времени, я должен поспешить к другому. *** Мы встречаемся в небольшой уютной бургерной в центре. Игорь обворожительно улыбается, и если бы я не видел его страстные лобызания с другим, то накинул бы ему пару очков. Еда заказана, напитки приятно освежают, музыка негромко играет на фоне, мой спутник уместно шутит и довольно ко мне внимателен, и я сожалею, что Игорь немного кобель. Он действительно интересный и симпатичный. Но совершенно точно я не буду у него одним единственным. Как же не хочется пользоваться своими особыми приемчиками против него, как же не хочется! Но я промакиваю губы салфеткой и начинаю: — Сегодня удивительный вечер! Нам просто повезло, что звезды сошлись таким образом. — Что ты имеешь в виду? — недоумевает мой спутник. — Наша встреча, это явно знак свыше, — вдохновенно продолжаю я. — Позволь, я только уточню некоторые моменты. — Э-э-э, ну, уточни, — Игорь не понимает, к чему я веду. — Спасибо, — мило и обворожительно ему улыбаюсь, а потом, как по щелчку пальцев, меняюсь, становясь холодным и сосредоточенным. — Сколько ты зарабатываешь? — Что, прости? — Игорь теряется. — Сколько ты зарабатываешь? У тебя есть дополнительный источник дохода? Акции, какие-то валютные вклады? После свадьбы я не планирую работать. Не думаю, что работа тренером в фитнес-клубе способна будет покрыть финансовые запросы двух людей. — Какая еще свадьба? — таращит глаза альфа. — Человек на пятьдесят. Не хочу очень пышную, но и не нищенскую. На Тиффани* не претендую, но до уровня Соколова* скатываться не собираюсь. Поэтому крепкая классика — Бронницкий ювелир* или Адамас*. Пятнадцать-двадцать тысяч за кольцо меня устроит. Лучше побольше денег оставить на свадебное путешествие — я хочу круиз по Атлантике. — Стой-стой! — останавливает меня Игорь. — Какая свадьба? Какой круиз? Что ты несешь? — Ну, знаешь ли, я уже давно прикинул, чего я хочу, — дергаю я плечом. — И на меньшее не согласен. Отношения должны вести к свадьбе. Если нет, то не стоит их начинать. — Отношения? Свадьба? Ты явно меня не так понял! — упирается альфа ладонями в стол. — Если ты не согласен с моими условиями, то можешь прямо сейчас уйти, — с надменной физиономией роняю я. — Да уж, — фыркает Игорь. — Видимо, стоит это сделать. Пока. Он резко поднимается со стула, который громко проезжается ножками по полу, и уходит. Я только вздыхаю и мотаю низко опущенной головой. Вот честно, если бы не подсмотренный обмен слюнями между альфой и нашим йогом, я бы дал Игорю зеленый свет. Но опять не судьба… *** С хмурым соседом, который волшебным образом перестал казаться букой, мы пересеклись снова около почтовых ящиков через несколько дней. Я топал поздно вечером домой, а он, шурша в руках бесплатной газетой, направлялся из подъезда. — Добрый вечер, — привычно поздоровался я и резко затормозил, когда услышал в ответ: — Добрый. Я даже развернулся, чтобы увидеть лицо Виктора Степановича. Он выглядел чуть смущенно, терзая ни в чем не повинный газетный листок. — Спасибо за пирог. Очень вкусно было. — Пожалуйста, — расплылся я в довольной, но усталой улыбке. — Тарелку бы занести мне вам, — в духе магистра Йоды заметил сосед. — А, да, точно! Я совсем про нее забыл. — Я могу занести ее через час. Вы же никуда, эм, не собираетесь? — О, нет! — рубанул я воздух рукой. — Совершенно точно и абсолютно верно — нет! — Ну, кхм, мало ли, — пробормотал альфа. — Вечер, пятница… Может, у вас встреча… — Больше никаких встреч! — замотал я головой. — Хватит. — Понятно, — как-то неуловимо сник Виктор Степанович. — Я тогда зайду через час. — Конечно! — еще раз улыбнулся я, но мыслями был уже далеко — в горячей ванне, желательно с солью и пеной. И может быть с бокальчиком прохладного белого вина. Соль, пена и горячая вода у меня были, а вот белого не нашлось. Я выпятил губу в обиде, но поделать ничего не мог, поэтому занырнул так. И расслабился просто максимально, позабыв про обещавшего зайти соседа, про косо на меня смотрящего теперь Игоря, про злорадно ухмыляющегося йога, про всех. Ароматная водичка вымыла все плохие мысли и оставила после себя скользкую пленочку на коже и чувство обновления. Вместо вина я решил выпить чаю и почти его заварил, как в дверь позвонили. Машинально я взглянул на часы, там было около одиннадцати. Хм, кого это черт принес так поздно? На пороге топтался Виктор Степанович. А, точно, тарелка! Я распахнул дверь. — Вот! — выпалил он, пихая мне блюдо в руки. — Чистая. — Спасибо, — немного прифигел я. — Это вам спасибо, — сосед замялся. — Эм, как насчет кофе? — Ох, я по вечерам кофе не пью, — захлопал я глазами. — Заснуть потом трудно. — А, да-да, — залопотал альфа. — Извините, я не подумал. Ну, спокойной ночи! И он почти бегом умчался наверх. Я даже вышел за ним следом из квартиры. Что это было? На этот вопрос я только пожал плечами и вернулся к себе. Не понятно. Ох, спать хочется! А в странном поведении альфы разбираться не хочется. Но он сегодня мне показался довольно милым и совсем не пугающим. И он впервые со мной поздоровался. Это, на самом деле, классно. Если так и дальше пойдет, то мы, наверное, сможем подружиться. На следующий день у меня выходной, а это значит, пора заняться уборкой и пополнить запасы овсянки. С первым я справился довольно быстро и приступил ко второму. Как бы мне не хотелось тащиться на улицу, пешком с седьмого этажа, а потом обратно, но что поделать, принцип есть принцип — я в лифт ни ногой! Поэтому с должным зарядом оптимизма запрыгал вниз по ступеням. На улице было по-летнему хорошо, и настроение снова стремилось ввысь, я шел и радовался жизни. Да еще и кучу вкусняшек набрал по акции. В предвкушении расслабленного вечера я беззаботно проскочил мимо газели с надписью «Грузоперевозки» на борту и на входе в подъезд столкнулся с Виктором, выносящим какую-то увесистую коробку. У меня почему-то все внутри упало. Как, он уезжает? Это я и спросил первым делом, проигнорировав даже приветствие. — Добрый день, — альфа по обычаю слегка заволновался. — Эм, нет, я не уезжаю. — Фух! — с облегчением выдохнул я, а потом спохватился: — Ну, то есть, я рад, что вы тут остаетесь. Ой! То есть, здорово, что мы все еще соседи. Черт! У меня загорелись румянцем щеки, и запылали уши. Какой же бред я несу. — Я, я тоже рад, что мы соседи, — Виктор не менее красный и смущенный, чем я. — Ну, круто! Да, круто! Мне пора, пока! — пропищал я и шмыгнул в подъезд. На свой этаж я почти взлетел. Сердце бешено стучало, и дыхание почти закончилось. Что это сейчас было? Я что, расстроился, что хмурый сосед уезжает, а потом обрадовался, что нет? Как это понимать, Вячеслав? Он же не в твоем вкусе, этот шкафчик с антресолькой. Да, животных любит и с детьми возится с удовольствием — я посмотрел все видео в его группе. Среди записей с тренировок и соревнований проскользнули несколько с каких-то неофициальных праздников и дискотек и одно с загородного выезда. Альфа реально возился с детьми, вместе с ними ставил палатку, учил разводить костер и даже перетанцевал со всеми мелкими омегами на вечеринках. Да, всем соседям помогал. И мне два раза тоже на выручку пришел. Когда он не хмурился, он был довольно милым и заботливым. Так почему же целый год он смотрел на меня букой? А-а-а, папочка родненький! Кажется, до меня только сейчас дошло! Я даже кулак закусил. Вчерашнее его «Как насчет кофе», это не про вечер было, это вообще. Он пригласил меня на кофе, а я не понял. Он при каждом разговоре со мной мялся и краснел, а сейчас сказал, что рад нашему соседству. Он на меня запал и год держал это в себе! Фух! Что-то жарко стало. Я присел на полочку в прихожей и стал обмахиваться ладошкой. Как же это так получилось, и что мне дальше делать? Виктор определенно меня заинтересовал. Он был довольно симпатичным, хоть и немного пугающим. Но это, скорее, из-за его хмурости. Когда же альфа улыбался, неловко, робко, то испуг уходил, сменяясь ответной улыбкой и симпатией. Что же делать? Что же делать? Ну, первым делом я поднял свой зад с полочки, чтобы она не оторвалась. А потом решительно отправился на кухню замешивать тесто. Надо было обо всем подумать, во всем разобраться, а где, как не за готовкой, думается лучше. Монотонные движения способствовали мозговой активности, руки двигались сами, и решение, наконец-то, пришло. Поэтому сильно взволнованный и красиво одетый, с пирогом наперевес, через пару часов я звонил в дверь Виктора. Он практически сразу появился на пороге и застыл в изумлении. — Привет, — робко улыбнулся я. — Кофе на ночь пить вредно. Поэтому, может, чаю? Альфа впервые улыбнулся мне широко и уверенно и шире распахнул дверь в квартиру.