Рассвет надежды

            — Всё просто, — как-то однажды говорит Стэнли, снова делая затяжку, — сигарета отнимает жизненные годы у тех, кто верит в это. — Против науки не пойдёшь, — отвечает Ксено, кривясь от запаха едкого дыма. — Не пойдёшь, — соглашается Стэнли, но через секунду улыбается, — но от того, скурю я одну сейчас или потом, ничего не изменится. У человека слишком много того, от чего он может умереть. — И то верно, — пожимает плечами Ксено, — хотя бы не кури эту дрянь. — Отец уехал, приходится брать у прохожих, да и тем более, — продолжает ту же тему Стэнли, — человек говорит себе, что вредно это делать только для того, чтобы не попробовать. Сильный волей просто откажется. — А ты? — переспрашивает Ксено, смотря вниз с маленького ржавого балкончика и облокачиваясь локтями на перила. — А я, — Стэнли замолкает и смеётся, — просто я. — Порой я тебя вовсе не понимаю, — фыркает Ксено и переводит взгляд на разноцветные огни города. — Меня и не нужно понимать, — хмыкает Стэнли, туша сигарету и забираясь на перила, садясь на них, — достаточно быть рядом. — Что за бред? Я не смогу вечно быть рядом, — говорит Ксено, оглядывая друга с ног до головы. Стэнли снова улыбается и лукаво щурит глаза. Маленький белый лис, который водит будущего учёного за нос.       Они на пороге взрослой жизни. Буквально через неделю закончится старшая школа и что дальше? Они сделают вид, что не существовали в жизни друг друга? Что та встреча была чередой ошибок судьбы? Бред. Какая ещё судьба? Этого не существует на миллион процентов. Ошибки бывают в природе, в жизни, но не во встречах. — Знаю, — грустно говорит Стэнли, запрокидывая голову и хватаясь сильнее за ржавую поддержку. Ксено просто привык, хоть в детстве часто просил так не делать. Стэнли никогда не был особо везучим и легко мог упасть, но тут вполне невысоко. Просто сломает ногу. Ничего необычного. — Сколько сегодня звёзд… Небо ясное. — Да, — кивает Ксено и задумывается о чём-то своём, — ты правда пойдёшь служить? — Конечно, я уже решил, — уверенно говорит Стэнли. Ксено знал, что тот не пошутил, но просто не хотелось верить, что всё так оборвётся. Нить, связывающая их с детства, просто оборвётся. Медленно и безвозвратно. Удушающее осознание давило хуже чёрного тонкого ошейника, затянутого до максимума на шее Ксено. — То есть скоро всё закончится? — вопрос в пустоту. Стэнли молчит, лёгкий тёплый ветерок колышет волосы. Белоснежные пряди падают на женственное лицо, прилипая к окрашенным в алый цвет губам. Стэнли смотрит куда-то, думая о чём-то своём. Голубые глаза будто ищут ответ в немых сводах прогнивших крыш, но ничего там не написано. — Почему ты выбираешь именно такие выражения? — наконец-то тихо говорит Стэнли, с какой-то непривычной отстранённостью и грустью. Голос никогда не дрожал. Парень научился от своего отца быть твёрдым. Все движения и слова были доведены до автоматизма.                    Вот, что Ксено считал элегантным.       Пока что хрупкое, незакалённое физической работой тело Стэнли, который готовился стать солдатом и «пушечным мясом». Ксено боялся больше всего именно этого.       «Пушечное мясо». Когда Стэнли сказал, что хочет стать военным, то Ксено ещё неделю преследовали кошмары на этот счёт. Представлять тело самого близкого человека было ужасно неприятно. Ксено встряхивает головой. Это мечта Стэнли. Ксено должен её уважать. — Потому что они на тысячу процентов верны, — говорит Ксено, выпрямляясь и разминая затёкшую спину, — мы либо перестанем общаться сразу после выпуска, либо постепенно. Других вариантов, как правило, не бывает. Особенно, рассматривая тот факт, что я уйду с головой в науку, а ты будешь постоянно на службе. — А если я скажу, что люблю тебя? — вновь лукаво улыбается Стэнли, смотря в чужие глаза. В голубых омутах сверкают дьявольские огни.       Ксено сразу понял, что в глазах Стэнли можно утонуть. Они ловушка для слабых и влюбчивых людей. Голубые лунные камни привлекают всех блеском, но можно разглядеть только холод и безразличие. Лишь при Ксено лёд тает, превращаясь в льдинки колкого осознания неизбежности расставания. — Я подумаю над тем, чтобы не облить тебя серной кислотой, — усмехается Ксено, — и слезь уже с перил. Упадёшь ещё. Стэнли выдыхает, но слушается, вставая рядом. — Я тоже люблю тебя, болван, — выдаёт Ксено, поворачиваясь к железной двери, ведущей на выход с балкончика, — повторять не буду. — Не попросил бы, — пожимает плечами Стенли, видя, что белые волосы растрепались и теперь лежали в хаотичном порядке. Тёмные глаза скользнули по женоподобным чертам лица будущего военного. Два чёрных алмаза, за которые Стэнли отдал бы всё на свете, заискрили удовольствием от такой интересной игры. Они оба знали, что любят друг друга.       Слова не нужны. Разум не хотел рисовать картины совместного будущего из-за страха быть отвергнутыми. Опровергать факт влюблённости всегда легче, чем принять его. Стэнли усмехается. Они просто ведут себя, как дети, которые наконец-то признали очевидное. — Дождёшься меня? — спрашивает Стэнли, пока за спиной гаснут огни города и зажигается алый рассвет. — Дождусь, плевать, откуда. Главное, чтобы ты живой был, — серьёзно говорит Ксено, — я не прощу, если ты умрёшь. — Обещаю, что вернусь живым, — смеётся Стэнли, поднимая руку вверх. Ксено фыркает, подходя ближе. Руки соприкасаются, тепло разносится по телу, заставляя клетки трепетать. — Ловлю на слове, — выдыхает Ксено в чужие губы. Их опалял ярко-красный рассвет.