Серёжа стоит с большой сумкой на вокзале и мнет в руках свой паспорт. Поехать на поезде прямиком до Владивостока было спонтанным решением, которое он принял позавчера ночью. Он не поступил в универ, и теперь впереди был целый год неизвестно чего. И на это путешествие он решился совершенно случайно. Чтобы перезагрузиться, отдохнуть, подумать обо всём. Или не стоит никуда ехать? Развернуться, сдать билеты, пойти домой и поискать работу на этот год, а не заниматься ерундой? Серёжа сквозь свои мысли слышит объявление о начале посадки и всё же делает уверенный шаг по направлению к платформе. Сейчас это кажется самым верным решением из всех решений — уехать от всех проблем, отдохнуть и забыться хотя бы на две недели, проветрить мысли, и на свежую голову уже принимать какие-то важные решения. Проводница проверяет у него билет и паспорт и удивлённо говорит «Ого, вы прямо до Владивостока! Редко кто едет весь путь. Приятной дороги!» Серёжа только улыбается в ответ. Ищет свое третье купе в вагоне, закидывает сумку под первую полку, а рюкзак на свою, верхнюю, и залезает за ней следом. Маловероятно, что у него не будет хотя бы временных попутчиков, поэтому в одиночестве Серёжа побыть не надеется, так что переодевается заранее. На его ноутбук скачано фильмов и сериалов на всю неделю, а ещё Майнкрафт, в который всегда можно поиграть, когда скучно. До отправления ещё полчаса, Серёжа просто лежит на полке и ждёт отправления, пролистывая ленты в социальных сетях. Под самый конец посадки в купе заваливаются двое мужчин, на вид им лет под тридцать, а с собой у них просто огромная куча коробок, которые они ставят на противоположную верхнюю полку, тихонько переругиваясь. Они, кажется, даже не замечают, что Серёжа вообще есть.
— Ром, напомни пожалуйста, какого хрена мы не полетели на самолёте? — тот, что был без очков устало вздохнул, запихивая очередную коробку на полку. Интересно, что у них там?
— А мне напомнить, что это ты билеты на самолёт проворонил? Это хорошо, что мы ещё заметили, что их нет, заранее, иначе вообще бы никуда не попали, — Рома сел на нижнюю полку, и наконец-то обратил внимание на Серёжу. — О, привет. Мы тебя не заметили.
— Здравствуйте, господа попутчики, — Горошко отложил телефон и свесился вниз, чтобы поздроваться. — Серёжа.
— Рома, — он привстал, чтобы дотянуться до Серёжиной протянутой руки.
— Артём. Куда едешь?
— Прямо до Владика.
— О, замечательно, мы тоже. А эту полку мы выкупили, — Артем указывает рукой на полку, которая полностью заставлена коробками, — Так что едем втроём всю дорогу. Замечательно, хоть не придется спать с вонючим храпящим дедом в одном купе.
Поезд тронулся в этот момент, постепенно оставляя за собой Москву и все Серёжины проблемы. Он устало зевнул и вытянулся на своей полке. Спать было пока нельзя, проводница должна была прийти и второй раз проверить документы, а время уже двигалось к первому часу ночи. Горошко одним ухом прислушивался к обсуждениям снизу, Рома и Артём обсуждали что-то про какие-то комиксы, пока стелили себе свои полки. Проводница зашла примерно через минут десять после отправления, проверила паспорта, и что-то удивлённо сказала про фамилию Артёма. Серёжа в чужие паспорта не смотрел, поэтому не понял, что в ней было такого, убрал свой паспорт в рюкзак и воткнул в уши наушники. Он мог уснуть в абсолютно любой атмосфере, так что ему совершенно не мешал ни свет в купе, ни копошащиеся попутчики внизу. Знакомство Горошко решил оставить на утро, потому что внизу все тоже, очевидно, готовились ко сну. Серёжу быстро усыпили стук колес, который было слышно даже через музыку, и мерное покачивание поезда.
Он проснулся, потому что поезд встал на стоянку. Протер глаза и посмотрел на своих попутчиков. Рома и Артём тоже проснулись, причем судя по их более-менее приличному виду — довольно давно. Серёже хотелось размяться, покурить, почистить зубы и поесть.
— Доброе утро, — зевнул он. — Кто-нибудь из вас курит? Долгая же вроде стоянка, я бы сбегал.
— А тебе можно? — усмехается Рома. — Пошли.
Серёжа достает свои сигареты из кармана рюкзака, слезает с полки, быстро обувается и выходит вслед за Ромой. Они стояли сорок минут в Галиче, и если Горошко правильно помнил, это одна из самых длинных остановок за сегодня. Станция особо ничем не выделялась, помимо них рядом с поездом курили ещё несколько человек. Свежий воздух окончательно сбрасывает с Серёжи остатки сна. Он с наслаждением потягивается и зевает.
— Тебе сколько лет-то? — спрашивает Рома, передавая ему зажигалку. Свою Серёжа оставил в поезде.
— Восемнадцать.
— Студент? Или только школу закончил?
— Только закончил.
— Поступил куда-нибудь?
Серёжа тяжело вздыхает.
— Да никуда я не поступил, — Горошко затягивается и выдыхает горький дым в небо. Он подозревал, что придется рассказывать попутчикам о своей жизни, но не хотел опять возвращаться к этой проблеме. — Но давай не будем об этом, ладно? Я уехал от этих проблем не для того, чтобы они гнались вслед за мной.
— Ладно, ладно, хорошо, — Рома неожиданно сам для себя тянется рукой, и ерошит Серёжины волосы. — Ты как птичка, честное слово. Подрался с воробьями за хлеб, взъерошился и проиграл. Такой же растрёпанный и недовольный, — ну вот захотелось его по волосам потрепать, что, Котков себе отказывать будет в этом что ли? Да и паренёк вроде не против, жмется вон к руке-то. Хороший.
Серёжа улыбается.
— А ты как кот. Большой такой. Мейн-кун, или бенгал, — улыбается он своему сравнению. Рука в волосах ощущается приятно.
— Ну, не зря же я Котков, — смеётся Рома. Они стоят так ещё какое-то время, пока проводница не зовет их в поезд обратно. Серёжа умывается, причесывается, наконец-то завтракает дошиком и яблоком, которые взял с собой. Артем и Рома делятся с ним своей едой, и у них завязывается разговор. У Серёжи рушится привычная картина мира, когда он узнает про то, что комиксы делают не только Марвел, но и в России что-то подобное тоже есть. Во всех этих коробках оказались комиксы, которые они везли на какой-то фестиваль во Владивосток. Серёжа с интересом вслушивался в то, что Рома и Артём рассказывали, про все их линейки, про издательство, хоть и раньше особо не интересовался. Так, только на Марвел в кино ходил, да пару их комиксов видел. Потом они быстро исчерпывают весь свой запас шуток про горох, когда узнают Серёжину фамилию, потом выходят покурить ещё раз на длинной стоянке, на этот раз на станции с названием «Шарья». И вновь Рома ерошит Серёжины волосы, словно они не меньше дня знакомы, а всю жизнь, а Серёжа и не против. Играют в карты, которые Артем взял с собой, смотрят какой-то фильм, снова заваривают дошики, Горошко уничтожает почти весь запас мармеладок, которые брал на всю неделю. Целый день в поезде пролетает незаметно, и вечером Рома предлагает немного выпить, за знакомство, так сказать. Серёжа не брал с собой ничего такого, и пожалел ещё с утра, но хорошо, что Артём с Ромой оказались более подготовленными. Они достали из сумки с едой три бутылки пива, осознали, что никто не взял открывашку, и Серёжа продемонстрировал свое умение открывать бутылки об абсолютно любые поверхности, Рома даже поаплодировал. Они чисто символически выпили за знакомство, а потом Артём начал рассказывать какие-то истории из молодости, жутко смешные и абсурдные. Серёжа слегка завалился на Рому и внимательно слушал, покатываясь со смеху и вставляя свои комментарии. Котков был абсолютно не против того, что на нём так бесцеремонно развалились. Одна бутылка пива Серёжу давно не брала, зато спать после неё захотелось только так. Он был бы не против послушать ещё что-нибудь, но вероятность уснуть прямо на Роме стремилась к одному с каждой минутой, поэтому Горошко перелез на свою полку, воткнул в уши наушники, и как только прикрыл глаза, сразу же провалился в сон.
— Ром, — Артём выждал момент, пока Серёжа перестанет копошиться на своей полке и уснет. — Ты что, втюрился? В пацана этого?
Рому этот вопрос застал врасплох.
— А с чего ты взял?
— Ты что думаешь, я не помню, как ты на меня смотрел, когда мы первый раз встретились? — усмехнулся он, наблюдая за тем, как друг заливается краской. Он ещё тогда понял, что это будет той самой ситуацией, которую они будут со смехом вспоминать через много лет, потому что вот она, зарождающаяся крепкая мужская дружба.
— Ой, ну вот не напоминай, а, — отмахнулся он от Артёма рукой.
— Да ты каждый раз так говоришь, ну охуенная же история.
Воспоминания сами полезли в голову.
Чувства Ромы всегда были той ещё катастрофой. Особенно когда ему только-только стукнул третий десяток.
Он совершенно случайно наткнулся на объявление о поиске главного редактора в какую-то отечественную комиксную студию, и решил попробовать, почему нет. Ничего ведь не потеряет, правильно, если попробует? Они договорились встретиться с Артёмом в баре, чтобы всё обсудить, и Рома ради этого даже шмотки поприличнее нашел. Он сидел за дальним столиком в углу и пил пиво, которое взял, потому что пришел чуть-чуть пораньше. Он смутно помнил фотографию Артёма ВК, но узнал его, когда тот к нему подсел. И если социальной сети на аватарке была какая-то не самая удачная фотка, то в жизни… У Ромы аж сердце чаще забилось. Габрелянов увлеченно рассказывал про свое издательство, про планы, про художников, а Котков половину слов мимо ушей пропустил, любовался. Этот взгляд сложно было не заметить, поэтому в какой-то момент Артём усмехнулся и щёлкнул у него у лица пальцами пару раз.
— Эй, слушаешь меня вообще? — он не выглядел недовольным или рассерженным, наоборот скорее.
— А, да, да, прости, — Рома мысленно хлопнул себя по лбу. Если он не перестанет так откровенно пялиться, то точно просрет все шансы найти работу.
Артём улыбнулся и продолжил рассказывать, а Рома попытался перестать вести себя как впервые влюбленный подросток и действительно запоминать информацию, даже что-то записывал и отвечал на вопросы. Но взгляда от парня напротив отвести всё равно не мог. А вдруг ему сейчас так повезет, что он и работу сразу найдет, и любовь всей жизни? А может и в ебало вообще-то получить, и без шанса нормально зажить остаться, потому что Артём вообще не выглядит как максимально толерантный человек. Но в его голове прямо сейчас это стоило того, чтобы попытать удачу.
— В общем, как то так. У тебя ещё есть вопросы?
— Ага, — Рома сам офигевает от своей смелости, и пока не передумывает, выпаливает, — ты гетеро?
— Да. Но не расстраивайся, — Артём смеётся, — а лучше приходи в офис завтра. Он пока маленький, но это только пока. До встречи, Ром.
Они прощаются, и Котков расстроенно выдыхает. Ну, не любовь всей жизни, зато работа мечты. Тоже сойдёт.
Рома перевел взгляд с угорающего Артёма на Серёжу. Что-то вот он чувствовал такое… не понятно, что. Словно эта поездка изменит вообще всё. Странное предчувствие.
***
На следующий день они проезжают через Урал и попадают в Екатеринбург, где стоянка достаточно долгая, чтобы Серёжа успел сбегать в Пятерочку возле вокзала и купить себе ещё еды и всяких сладостей. Когда он вернулся, то в купе почему-то переругивались.
— Артём, сотый раз повторяю, нам придется это выкинуть и переделывать сюжет, мы не сможем снять прямо по комиксу!
— Нам надо оставить эту сцену, Ром, очень надо!
— Ну сам тогда ебаться с ней будешь, — они заметили Серёжу, стоящего в дверях.
— О чем спорите? — он закинул пакет на свою полку и присел вниз к Роме.
Котков и Габрелянов переглянулись, словно взглядом обсуждая, можно ли ему рассказывать. Артём кивнул.
— Мы фильм снимать планируем. По нашим комиксам. Вот, обсуждаем сценарий. Давно уже.
— Ничего себе, прям, типа, как Марвел?
— Круууууче, — протянул Артём.
— А можно я буду всем рассказывать, что ехал с вами в одном купе, когда вы станете знаменитостями мирового уровня? — смеётся Серёжа.
— Разумеется. Будет, чем перед друзьями похвастаться потом.
Серёжа решил не мешать и залез к себе на полку играть в Майнкрафт, вслушиваясь в обсуждения внизу. К третьему часу ему стало ну очень интересно, и он выпросил почитать комиксы. Рома распаковал несколько коробок и вытащил оттуда всю серию «Майор Гром», протянул Серёже и вернулся к обсуждению. Горошко до этого никогда особо не интересовался комиксами, потому что разбираться в линейках Марвел — себе дороже, а про Баббл он до вчерашнего дня даже не слышал никогда. Он не отрывался от страниц до самой Тюмени, зачитываясь историей о Громе, его девушке Юле и его напарнике Дубине, о его противнике Серёже Разумовском и о его друге детства Олеге Волкове, а над «Игрой» даже слегка слезу пустил, пока никто не видит. Неожиданно он вспомнил про то, что так-то не поступил в актёрское. А было бы здорово, играть в театре на сцене, или сняться в каком-нибудь фильме… Интересно, а его бы взяли в экранизацию этого комикса, если бы у него всё получилось? Даже на какую-то второстепенную роль. Серёжа представил себя в окружении камер, на профессиональной съёмочной площадке, а потом на постерах фильма… даже забыл на секунду, что никуда не поступил. Но внезапно остановившийся поезд прервал его размышления. Они уже приехали в Омск. По Москве было два с половиной часа ночи, а вот по местному времени все пять утра. Он даже не заметил, как сменил три часовых пояса за это время. Всё таки Россия — огромная страна конечно. Он отложил комикс и отбросил все размышления, достал из рюкзака сигареты и тихо слез, чтобы никого не разбудить. Оказалось, что не разбудить надо было только Артёма, Рома сидел и листал ленту в телефоне.
— Пошли покурим? — шепотом спросил он. Рома кивнул и уже через две минуты они стояли на почти пустой платформе. Уже было светло, солнце вставало, всё-таки август на дворе. Утренняя прохлада заставила слегка поежиться.
— У вас классные комиксы, — Серёжа с удовольствием затянулся. — И фильм получится классный, я уверен. Имел бы наглость попросить вас взять меня туда сниматься, но меня не взяли в актёрское.
— Ну, Артёма как-то на режиссера не взяли, и он теперь продюссер, — Рома опять запускает руку в Серёжины волосы, а он прижимается ближе. Только сейчас он замечает, что слегка выше Коткова, и слегка улыбается этому.
— Ну тут другое. Не взяли, значит таланта нет.
— Да ну, возьмут ещё, попыток то можно сколько угодно делать. А потом поступишь, как раз мы сценарий допишем, режиссера найдём, и позовём тебя. Может, даже на главную роль, — улыбается Рома.
— Майора Грома?
— Может и майора Грома.
Они оба смеются. Молча докуривают, потом так же молча идут в купе. Между ними словно остаётся что-то невысказанное. Серёже почему-то кажется, что Рома обо всем этом говорит абсолютно серьезно, а не для того, чтобы успокоить его и дать какую-то надежду. Он звучит искренне. Он понравился Горошко с самого того момента, как они сели в поезд. Было в Коткове что-то… ну вот что-то. В купе Серёжа не залезает на свою полку, а садится к Роме.
— Нравишься ты мне, Серёг, — Котков опять ерошит его и без этого растрёпанные волосы. — Запутался просто, боишься того, что дальше будет, вот и пытаешься сбежать от всех проблем. Но во-первых, от себя не убежишь, а во-вторых, они всё равно догонят. По себе знаю.
Нравишься. Так вот, что это невысказанное было.
— Прямо нравлюсь?
— Ага.
Серёжа думает, что это в каком-то ну, знаете, когда тебе человек просто приятен. Но думает он так ровно до момента, пока Рома его не целует. Думал ли Серёжа о том, что будет целоваться? Однозначно нет, поэтому даже слегка растерялся, но потом отмерз и ответил, мягко, как умел. Хорошо, что это был не первый его поцелуй, а то совсем бы опозорился. Губы у обоих на вкус как сигаретный дым, Рома ещё и бородой своей колется, поза слегка неудобная, Ромины очки мешаются, а на соседней полке спит Артём, но Серёжа с уверенностью может сказать, что это его лучший поцелуй в жизни.
— Прямо так сразу целоваться, значит? — шутит Серёжа, когда они отстраняются друг от друга. — А как же свидания, ресторан, цветы и вот это всё?
— Могу тебя в вагон-ресторан сводить, устроит? — Рома тоже усмехается и поправляет очки. Только это бессмысленно, потому что Серёжа снимает их, кладет на стол, и лезет целоваться ещё раз. Они в итоге так и засыпают вдвоем, чтобы утром Артём проснулся и довольно усмехнулся, подтверждая свои вчерашние догадки.
***
— Разумовский, — внезапно говорит Рома. Едут уже третий день, и весь этот день Серёжа от него не отлипал, они с Ромой постоянно целовались, а Артём шутил, мол, развращаешь молодежь, старый дед, вообще кошмар, но против не был. Недавно они проехали Ачинск, и уже приближались к Красноярску. Теперь они были на ещё один час дальше от Москвы, по местному времени было уже четыре утра, пока в Москве только двенадцать ночи.
— Что, «Разумовский»? — уточняет Артём. Рома лезет в телефон, открывает какие-то арты, и показывает Габрелянову сначала на них, а потом на Серёжу.
— Он. Ты посмотри, Тёмыч, ему волосы чуть-чуть отрастить, в рыжий перекрасить и вылитый Разумовский, — теперь к Серёже было приковано два взгляда сразу. — Да он как будто прямо из комикса вылез. А я то думаю, кого он мне напоминает. Всё, мы нашли актера на главную роль. Осталось сделать всё остальное.
— Бля, а реально, — Артём так пристально на него смотрел, что Серёжа аж поежился и глотнул из своей бутылки пива. — Если ты сейчас скажешь, что учишься на сварщика, я расстроюсь.
— Да бля, какой из меня актёр, ну, не взяли ж меня. Вы чего, — Горошко ближе прижался к Роме. Тот поцеловал его в макушку.
— Охуенный из тебя актер будет, Серёг. В охуенном фильме.
Оставшиеся три дня по меркам Серёжи прошли лучше, чем все три недели до этого. Он каким-то образом был подключен в обсуждение фильма, чему был очень рад, успел пять или шесть раз поспорить с Артёмом из-за этого. А с Ромой они постоянно обнимались и целовались. Этого было очень мало, но в поезде особо не разгуляешься, особенно с соседом (хоть Габрелянов и шутил про то, что они могут повесить носок на ручку купе и выгнать его, если очень надо, на практике они такое пробовать не стали). Серёжа не ожидал, что можно влюбиться так быстро, за пару дней, он думал, что так только в дебильных романтических комедиях бывает. Котков за эти три дня Серёжу так сильно замотивировал на вторую попытку поступления в актёрское, что во Владивостоке Горошко вышел с четкой целью и осознанием того, чем хочет заниматься. Контактами обменялись они ещё в поезде, поэтому Серёжа не переживал, что его кинут. Рома пообещал написать, как только они будут в Питере, чтобы пересечься. На этом они и распрощались.
***
— Ром, а вдруг у меня не получится, — перед пробами Серёжа нервничал, как всегда. Два с половиной года прошло с той поездки во Владивосток, Горошко уже полтора года как был студентом-актером, со второй попытки его всё-таки взяли. И вот сейчас Рома наконец-то позвал его на пробы к фильму, говоря о том что «как бы я не любил тебя, а Артем меня, попробоваться всё равно надо».
— Да всё у тебя получится, ну. Давай, иди и порви всех, лучше тебя мы никого не найдем. Уж если ты не подойдешь, то никто не подойдёт. После проб всё равно нажремся в любом случае.
— Ты знаешь, что я тебя люблю, да?
— Прекрасно знаю, — Рома коротко целует его. — Всё, давай, пошли.
Такого позора Серёжа ещё никогда не испытывал. Кажется, он неправильно понял, что делать, и все пошло по одному месту. Ему кажется, что это очень плохо, так ещё и музыка из короткометражки заиграла на звонке, как дешёвый трюк, чтобы его взяли. Артём на него смотрел так, словно разочаровался. Рома конечно его подбадривал потом, и говорил, что Габрелянов на всех так смотрит, и это его обычное лицо, но Серёжа уже ни на что не надеялся. Поэтому когда его пригласили на вторые пробы, а потом через какое-то время привели подписывать документы, то знатно прифигел, но был счастлив, как никогда до этого. Особенно, когда рядом радовался Рома со своим «ну я же говорил!»
Всё же поехать тогда во Владивосток было самым правильным решением из всех.
