***
На следующий день я благополучно провалилась на всех занятиях, и ни один учитель не посчитал мое падение с метлы во время матча смягчающим обстоятельством. Люпин недовольно цокал на меня, за то, что даже не сумела тупо списать все с учебника, как обычно делает Джеймс, но он-то — звезда! Куда мне до его рогов, покрытых лаврами популярности! Сириус Блэк, пока я спорила с Лунатиком, нарисовал на моей сумке прилично такой неприличный рисунок, я вам скажу, что Ремус, смутившись, оставил все свои претензии и ретировался. А Блэк был избит своим же шедевром. Неугомонная Нарцисса довела все-таки дело до драки и, также как ее кузен, была избитой моей сумкой с прилично неприличным рисунком. Но меня наказали, а ее - нет. И где справедливость? Помона Стебль, увидев, что изображено на моей школьной сумке, потеряла сознание сначала, а после отобрала ее у меня. Думала, она сотрет рисунок и вернет мне мою вещь, но нет, моя сумка навеки потеряна, а я отправлена чистить горшки из-под растений. Не знаю, какой черт дернул меня взять с собой на отработку бутылку огневиски, но знаю, что после каждого воспоминания о трагичных событиях последних дней, содержимое бутылки уменьшалось…***
— Поттер, тренируйтесь больше! Скоро чемпионат, а вы только и делаете, что бездельничаете! — Сохатый передразнивал голос Макгонагалл, неохотно плетясь на поле для квиддича, чтобы отработать некоторые приемы, вместо того, чтобы с остальными Мародерами играть в карты. На середине поля он застыл как вкопанный. — Раз звездочка… два-а звездочка… До Джеймса долетел знакомый голос. Когда он подошел ближе и понял, кто перед ним, засмеялся в голос. — Метлу мне в жены! — все смеялся Сохатый. — Ты что творишь-то? А я его не слышала. Я лежала себе блаженно на прохладной земле в обнимку с бутылкой горячего пойла и считала звезды на небе. — Чееетыре… ик… звездочка, — на одной стороне звезды закончились, и я стала вертеть головой в поисках новых, — пятая звездочка, — дальше поворачиваю голову и натыкаюсь взглядом на парня, который во все глаза наблюдает за мной с широчайшей улыбкой на губах. — Хеей, а вот и самая большая звезда! — радостно вскрикиваю я. Предприняла попытку встать, но потерпела поражение. — Считаешь меня звездой, да? — Сохатый засиял ярче самой луны. — Ты самая главная звезда — звездище! Самый звезданутый из всех звезданутых! — Почему мне кажется, что ты сейчас меня обматерила, — парень недоуменно почесал затылок. — И вообще, ты что здесь делаешь одна, да еще и ночью? — ласково-строго спрашивает он меня и садится рядом. — Как что, звезды считаю! — до чего глупый вопрос задает мальчик. — А огневиски? — Тс, это мой дружбан! Не слушай этого рогатого, родной, — злобно зыркнув на парня, я нежно погладила бутылку. — Мда, да ты пьяная в стельку! — у Джеймса от смеха на глаза проступили слезы. — Не правда, олень ты такой. — Да правда-правда! Но почему так набралась без повода? Праздник не намечался ведь, да Хвост девственность не потерял еще. — Да чихать мне на ромашку Хвоста! Мне просто захотелось немного расслабиться от всей этой суеты и несправедливости, — я обиженно надула губки и опять хотела повернуться спиной к парню, как в больнице, но, думаю, тут уже не прокатит. — Я устала от всех! — И даже от меня? — Джеймс изящно изгибает бровь в вопросительном жесте. Как это у него так получается? Надо перед зеркалом потренироваться. — Да! Нет… но ты очень обидел меня! — попыталась ударить его в плечо своим не очень-то маленьким кулачком, но мешком свалилась на землю. Странно, в маггловских фильмах это всегда прокатывает. — Ну, так я же любя, булка ты такая, — взъерошив мои волосы, он резко вытянул из моих объятий бутылку и уже поднес ко рту, как я с криком «это моя прелесть», выхватила у него пойло и вылила почти все его содержимое на футболку парня. — Это была моя любимая футболка! — он укоризненно смотрит на меня. — Извини, — чуть ли не плача произношу я. — Я ее постираю! — и не успел Джеймс что-то предпринять, как я стянула с него футболку. И потеряла я дар речи. — Уууу, какие кубики! — радостно захлопав в ладоши, я стала изменять своим звездам, начав подсчет этим прекрасным твердым ячейкам на животе парня. — Один, два… Джеймс хихикал и слегка дергался от ощущения щекотки. Его глаза стали заинтересованно наблюдать за мной. После каждого моего прикосновения он ощущал, как по его спине пробегают мурашки. — Какой ты накаченный оказывается! — восторженно произнесла я и подняла на него взгляд. Наши лица находились очень близко друг к другу. Мой взгляд невольно остановился на его губах. — Поцелуй меня, — прошептала я ему почти в губы. На лице Сохатого появилась ехидная улыбка, а живот изнутри щекотал сам снитч своими крыльями. Он плавно наклонился и поцеловал меня в уголок губ. — А прямо в губки? Ну, как взрослые! — я обиделась. — Не переживай, я обязательно почувствую вкус твоих губ, когда с них сойдет привкус алкоголя, а твоя дурная тыква пройдет курс «антиалкоголичка»! — засмеявшись от моего недовольного вида, он обнял меня, и уже совместно продолжили считать звездочки. Стоит ли говорить, что Джеймс так и не потренировался в ту ночь? И также не дождавшись окончания курса того самого лечения, почувствовал вкус ее губ. Эти звезды и кубики они никогда не забудут!