Личная корова Ухти Тухти

Личная корова Ухти Тухти Кнышанин Ухтауратиан Тухтиванниалис любил свое красивое имя, но земляне его не выговаривали и сократили до Ухти Тухти, тактично умолчав, что так звали ежиху-прачку в детской сказке. Однако, если не придираться к половой принадлежности, то Ухти Тухти подходило это имя, ведь он занимался наладкой техники, отвечающей за чистоту. Он мог починить стиральную машину и уборочного робота любой сложности. А еще Ухти жил на собственной маленькой ферме, неподалеку от большого доильного комплекса для людей. Люди для Ухти всегда были загадкой. Имея довольно развитую цивилизацию в целом, отдельные особи особым умом не отличались. По крайней мере он этого не заметил, наблюдая, как они толпой бредут на дойку из своих загонов и возвращаются обратно. Ни одному кнышанину не пришло бы в голову вести такой образ жизни. Особенно странно, что приходили они на фермы сами, подписывали контракт и боролись за возможность остаться. Это было верхом бессмыслицы. Мужское молоко ценилось так высоко, что работай они на себя, скоро стали бы самыми богатыми на своей планете. Неужели только Ухти Тухти догадывался, что так можно? Если бы ему не пришлось работать на этой самой ферме, то никогда не удалось бы попробовать столь ценный продукт. Но в цеху по переработке спермы сломался стерилизационный блок, и Ухти позвали чинить. Он захлебнулся слюной только войдя в помещение. Запах стоял такой, что большой желудок сжался и жалобно буркнул, а маленький скрутило спазмом. Обработанную особым образом сперму добавляли к самым дорогим блюдам, и Ухти понял почему. Запах пьянил, дурманил и встряхивал весь организм, заставляя его работать активнее. То, что надо для пожилых толстосумов. Разобрав ту часть аппарата, которая непосредственно соприкасалась со спермой, он воровато оглянулся и пососал одну из тонких трубок, лизнул металлический желобок. Это было… божественно. Ухти не мог сравнить вкус с чем-то знакомым, но он был настолько великолепен, что на мгновение перехватило дыхание и свело судорогой хвост. Да, Ухти относился к хвостатым кнышанам, хоть особо это и не афишировал, убирая тонкий длинный хвост в штанину плотного комбинезона. Родиться хвостатым было не то чтобы стыдно или порицаемо, но напоказ не выставлялось. Часто до конца жизни о наличии хвоста знали только самые близкие родственники. Забыв об осторожности, Ухти вылизал и высосал все детали, соприкасавшиеся с бесценным семенем, и только тогда принялся за работу. К моменту, когда он закончил ремонт, в голове созрел план. Ухти решил обзавестись личным человеком для дойки. Первым делом он обратился к юристу. Деликатес — это круто, но нарушать закон Ухти не собирался. Оказалось, что в личное пользование людей еще никто не нанимал, а значит и запрета не было. Разрешения, правда, тоже. Подумав еще немного, Ухти обратился к юристу фермы, и тут все разрешилось наилучшим образом. Ему предложили взять на себя проблемного человека, который не вписывался в систему, но хорошо доился и улетать домой не собирался, доставляя кучу неприятностей соседям по загону и уходчикам. Связываться с необычным человеком, еще более странным, чем те, которых он видел, Ухти опасался, но после нескольких дней раздумий, принялся переоборудовать часть дома (подходящей отдельной постройки у него не было, а отдельный выход в жилом доме был) и ставить загон для выгула. Через неделю привезли заказанное доильное оборудование, еще три дня понадобилось на сборку и отладку. Приходилось заниматься этим в нерабочее время, забирая часы у сна. В дальнейшем Ухти рассчитывал продавать часть спермы, и на это жить, но пока пришлось здорово потратиться, чтобы закупить все необходимое. Гудок — сигнал к дойке на ферме, был слышен во дворе Ухти, и он уже представлял, как будет ставить собственного человека в станок, запускать аппарат и ждать, пока тот кончит умопомрачительной субстанцией, призванной у людей создавать новых человечков. Иногда он мечтал завести сразу пару и выращивать их детишек, расширяя производство. Огорчало только то, что люди росли крайне медленно и размножать их в неволе было категорически запрещено. Требование Земли. Поэтому женские особи не допускались на Кныш ни под каким видом. От соблазна. Взяв на работе два выходных, Ухти Тухти заправил свой старенький аэромобиль и направился на ферму. — Здравствуйте, я хотел бы забрать… — начал было он, бочком просочившись в администрацию. — Наконец-то! — всплеснул руками пожилой кнышанин, не по годам резво вскочив из-за стола, за которым работал. — Вы за Икси? — Наверное. Мне не называли его имени. Кнышанин схватил ворох бумаг, лежавших на краю стола, быстро нашел нужные. — Вот «Приказ: передать спермина Икси Олдовески в личное пользование Ухтауратиана Тухтиванниалиса до окончания контракта». Забирайте этого ненормального! Терпения вам и удачи. Ухти сжал в руках переданные бумаги и уже пожалел, что согласился на эту авантюру. Надо было поискать в инфосети адекватного землянина, а не брать дефектного. — Скажите, я могу расторгнуть контракт? — Тогда вам придется платить неустойку, — ткнул в мелкие буквы администратор. Ухти рассмотрел сколько именно ему придется заплатить и совершенно приуныл. Такой суммы у него не было. Пришлось кивать и семенить по длинным коридорам меж загонов, к отдельному закутку. — Пакуйте его! — махнул рукой пожилой кнышанин. Трое уходчиков взяли хлысты и лассо, собрались и зашли в загон. Землянин Икси оказался щуплым и очень юрким. Хохоча и демонстрируя неприличные жесты, он ловко уворачивался от окружавших его уходчиков, метался в узком пространстве, как болотная мушка, которую все видят, но никто не может прихлопнуть. Потребовалось почти тридцать единиц времени, чтобы Икси выдохся настолько, что позволил себя поймать и связать. — Так перед каждой дойкой? — с плохо скрываемым ужасом в голосе спросил Ухти. — Да. — А если не снимать путы? — Тогда удои резко падают, а может и вообще не кончить. — И что я с ним буду делать?! Теперь Ухти понял, почему ему показывали Икси только спящим. Хвост опять скрутило судорогой, теперь от осознания ужаса всего положения, в которое он попал. Поймать такое чудовище в одиночку он не сможет, значит не сможет подоить, сдать сперму и окупить расходы, не говоря уже о прибыли. Уходчики довели Икси до аэромобиля, пихнули на заднее сидение, закрыли двери и искренне пожелали Ухти удачи на новом поприще. На подгибающихся ногах Ухти подошел к внезапно показавшемуся слишком старым и хрупким аэромобилю, сел за управление, нервно косясь на заднее сидение, где расположился землянин. — А ты ничего, миленький, — во все зубы улыбнулся человек, и Ухти чуть не перекувырнулся в воздухе, дернув джойстик управления не в ту сторону. Аэромобиль завалился на бок и тут же выровнялся. Ухти удержали ремни безопасности, а вот человека пристегнуть он не догадался и тот стукнулся лбом о дверцу. — Хэй, малахольный, аккуратней! Кто тебя учил водить? Моя бабушка? — Простите. Ваше замечание, относительно моей внешности, вызвало излишнюю эмоциональную и моторную реакцию. — Тебя никто не называл «хорошеньким». — Нет, — честно признался Ухти. — Откуда вы знаете наш язык? — Нахватался, пока жил на ферме. Мне вообще легко даются языки. Сейчас я знаю… — он стал задумчиво загибать пальцы, сбился на третьем десятке, махнул рукой. — Много. Только это бесполезные знания. Любой электронный переводчик сделает это без проблем. — Почему вы уехали на Кныш? Ведь люди приезжают сюда по доброй воле? — Сбежал. Мать хотела сделать из меня всемирного гения. Этакий живой компьютер для быстрого решения чужих проблем. — Вам не нравится решать чужие проблемы? — Мне больше нравится их создавать, — довольно улыбнулся Икси и показал развязанные руки. — Только не сейчас, — испугался Ухти. — Это я уже понял, — окончательно скинул веревки и перебрался на переднее сидение Икси. — Не хочу разбиться в самом начале веселья. Ухти поплохело окончательно. — Хэй! Я не умею водить! — одной рукой удерживая заваливающегося на бок кнышанина, а другой вцепившись в джойстик управления, крикнул Икси. От громкого звука Ухти пришел в себя, посадил аэромобиль на землю, не долетев до дома совсем немного. — Слава яйцам, — выдохнул Икси. — Кстати, если ты надеешься, что я сбегу и тем избавлю тебя от обязанностей по уходу за мной, то сильно ошибаешься. Мне тут нравится. У тебя очень милый домик. А вот там с колючей проволокой это загон для меня? И новая сигнализация. Камеры даже не запылились. Небось и оборудование для дойки закупил. Ухти слабо кивнул. — Ты здорово потратился, чувак. — Кто такой «чувак»? — Нервный, но любознательный, — хохотнул Икси. — Чува́к — жаргонный синоним слов «парень», «юноша», «мужчина». Возможно как обращение и как название вместо имени. Применимо к любому человеку мужского пола. Имеет арготическую окраску, — оттарабанил Икси. — Что такое «арготическая окраска» объяснять? — Нет, — икнул Ухти и распахнул двери аэромобиля. Свежий воздух немного привел его в чувство. Усевшись в тени машины, ноги не держали, Ухти наблюдал за хаотичными передвижениями человека, исследующего местность. Встать пришлось, когда Икси забрался на старое дерево, росшее неподалеку от ограды фермы, раскачался и прыгнул во двор. У Ухти сжались оба желудка и остановилось сердце. Высота была вполне приличной, а люди не отличались особой крепостью. Однако не успел он продышаться, как изнутри открылась дверь и высунулся улыбающийся Икси. — Хэй, испугался? Не боись, дома я со второго этажа прыгал в сугроб и ничего, а тут метра три всего и сено навалено. Надеюсь, это не меня кормить? Мне гранулы нравятся, которые на ферме давали. Ухти встал, отряхнул комбинезон, открыл ворота с дистанционного пульта и сел в машину. Надо взять себя в руки. До конца контракта всего девяносто дней. Восемьдесят девять и две трети. Утро уже прошло и близился обед. Мечтая о дойном человеке, он представлял себе тихую, спокойную особь, большую часть времени валяющуюся в вирт-очках в загоне или на травке, а не это вот все. — Хэй, а мне тут тоже на четвереньках ходить? Или можно без этих условностей? Ты же понимаешь, что я не животное, а играть в коровок мне как-то надоело. Если бы Ухти знал земную живность, то сравнил бы Икси с говорящей обезьяной. Но он не знал, а на Кныше ничего похожего не водилось. — А можно ты будешь доить меня, когда мне хочется, а не когда надо? — обежав двор, и заглянув в каждый угол, встал перед Ухти Икси и погладил возбужденный член. — Хочешь я тебя сразу в рот покормлю? — поиграл он бровью, и у Ухти опять начало темнеть в глазах. — Не все сразу, я понял, — подхватывая своего нового хозяина под руку, пропыхтел человек и повел его к дому. За ближайшее время Ухти пытался упасть в обморок еще пару раз, был уложен на кровать, смог успешно отбиться от раздевания, и, наконец, оставлен в одиночестве с приказом отдыхать и ни о чем не волноваться. Совсем не волноваться никак не получалось. Было слышно, как человек передвигается по дому, гремит посудой, что-то двигает, разговаривает сам с собой на незнакомом языке, а потом вдруг затих. Ухти сел, переждал накатившую дурноту. Да что это с ним сегодня?! Ну человек, ну необычный. Немного активнее, чем рассчитывал Ухти, так может это и хорошо. Не кусается, сбегать не собирается. Разумный. — Просто я отвык от общества, — решил кнышанин и встал. Помимо человека у него имелось несколько обычных домашних животных, которым требовался уход. Человек нашелся за консолью, увлеченно рассматривающий одежду. — Ты как? Вижу, что лучше. Слушай, раз мы уже не на ферме, я себе комбинезончик закажу, как у тебя? Мне, правда, только ваши детские размеры подходят, но я нашел парочку попроще, сойдет дома таскать. Какой у тебя адрес? Ухти вздохнул и назвал адрес. Идеальная картинка человеко-коровы рассыпалась на глазах. До вечера Икси и Ухти ходили вокруг друг друга кругами, присматриваясь и изучая. Осмотрев приготовленный для него загон, Икси дернул носом, пожевал губами и развернулся на пятках, оказываясь в упор к замершему кнышанину. — Я вижу, что ты хотел как лучше. Все выдержано в традициях фермы, но ты же понимаешь, что там все не по-настоящему? Когда-то кучка извращенцев решила почесать свои кинки и заработать, а ваши не растерялись, хоп-хоп готовы стойла, выгон и каруселька. Ты не думай, я знал куда еду, но это оказалось так скучно. Нет, первые дни было интересно, а потом приелось и появилась одна маленькая проблемка. — Какая? — Если мне скучно, у меня не стоит, — доверительным шепотом сообщил Икси. Ухти опять напрягся. Икси тут же это заметил, примирительно похлопал его по плечу и направился на кухню. — Мне всегда было интересно, как вы живете, чем занимаетесь. Покажешь, что вы едите? Я знаю, что людям ваша еда не подходит. Свой мешок с гранулами я уже нашел, — он похлопал себя по оттопыренному карману новенького комбинезона, который уже доставили авиапочтой. Ужин прошел под пристальным присмотром со стороны человека. Ухти кусок в горло не лез, а тот совал свой любопытный нос во все емкости с едой и комментировал вслух. — Значит ты сам не готовишь? А это суп или второе? А что оно такое черное? Вот это на васаби похоже. Это хлеб? Он из зерна? Липкий. — Убери свои руки от моей еды! — не выдержал Ухти. — Мы перешли на «ты»? Согласен. Ваши уважительные формы слишком длинные. Язык сломаешь, пока выговоришь. — Ваш язык вообще невозможный. Не только язык, и челюсть вывихнешь, — парировал Ухти, забирая у человека коробку с едой. — Покажи язык, — тут же велел Икси. Ухти от неожиданности подчинился, раскручивая длинный жемчужно-зеленый язык. Человек присвистнул, Ухти быстро свернул язык обратно, укладывая его во рту плотной гармошкой. — И зубы у вас мельче человеческих. — Ваши смешные, крупные, как у якуков. — Дай угадаю, это такое ездовое животное. Ест траву. Вроде наших лошадей. — Они вымерли давно. — Прелестно. Меня сравнили с вымершей лошадью. А у тебя глаза, как у совы. На солнышке смотреть не больно? — У меня второе веко есть, — моргнул полупрозрачным веком Ухти, прикрывая крупные по человеческим меркам зеленые глаза. — И мех, — провел пальцами по едва заметной на лице шелковистой шерстке Икси. — Мне нравится. Приятный. А ты весь такой мохнатый? Или на теле он гуще? Расстегнись. — Хватит! Иди в свой загон и жди дойки! Я так больше не могу! Оставь меня в покое!!! — Ухти сам от себя не ожидал такого взрыва. Икси встал и молча ушел. Ухти схватился за голову. До дойки осталось всего-ничего, а он расстроил спермина, что делать категорически запрещалось. Плакали его богатые удои и стабильные доходы. Хорошо с работы не уволился, а то вообще, хоть в огонь. Сигнал на дойку он услышал, когда сидел на пандусе, ведущем к дому, и смотрел в темное небо. Когда со спины раздались шаги, он даже не обернулся. — Слышишь, гудят, — сел рядом Икси. — Мы пойдем того-этого? Новое оборудование обкатывать. — Я видел, как тебя ловят. Мне не догнать, — повесил голову Ухти. — Попробуем так, но ничего не обещаю. Когда ловят, тогда драйв, адреналин. Без этого не встает. Я дефектный. Больной. Поэтому с девушками не могу встречаться, и из дома сбежал. Целый год жил по заброшкам, пока допуск на вашу планету получил. Думал тут вылечат. — Нет? — чуть обернулся Ухти. — Нет. Это не лечится. Научи меня летать на этой твоей машине? Не обижайся, но это страшная развалюха. На ней летать может только камикадзе. — Это кто? — Самоубийца. — Ночью нельзя летать. — Правила? — Прожектора не работают, — вздохнул Ухти. Икси фыркнул в кулак раз, другой, потом расхохотался в голос. — Пошли, чудо-дояр. Я сам первый раз не подключу. — Там налажено. — Ты пробовал! — лицо Икси озарилось догадкой. — И как? — Хорошо сосет, — совсем смутился Ухти. Первая дойка получилась какой-то скомканной. Икси не врал, в спокойном состоянии у него не стояло, пришлось долго мучить простату вибратором, прежде чем хоть что-то получилось. В итоге Ухти получил небольшую порцию спермы, а Икси — натертый член и задницу. Утром они летали. Икси быстро разобрался в системе управления, но машина действительно была старой, поэтому работала только часть функций, да и те норовили отказать. Один раз они оба были уверены, что падают окончательно и бесповоротно, но Икси все же удалось сесть на выгон к домашним животным, которых он обозвал овцами, хоть они и не похожи на земных овец. В этот раз дойка прошла гораздо веселее. Икси даже не стал раздеваться, только расстегнул комбинезон и высвободил член. Доильный стакан с хлюпом поглотил его до самого основания, и как следует высосал, на радость Ухти. Емкость со спермой отправилась в морозилку, а будущему миллионеру осталось только вдыхать витающий в воздухе аромат и глотать слюни. — Иди сюда, — поманил его пальцем Икси, поднявшись на ноги, но так и не застегнувшись. — Зачем? — рядом с человеком запах был особенно сильным и дезориентировал. — Я видел, как дояры облизывали… остатки. Ты тоже можешь. Во взгляде человека читался подвох, и Ухти был уверен, что пожалеет о своей несдержанности, но желание ощутить чудесный вкус на языке, перекрывало все доводы разума. Он упал перед человеком на колени и обвил языком его опадающий член, аккуратно сжимая и посасывая. Вкусовые сосочки хором завопили от восторга, Икси одобрительно охнул. Ухти вобрал язык, собрав все дочиста, и сел на пятки, пребывая в блаженном оцепенении. — Вкусно? Кнышанин попытался подобрать слова, отражающие меру восторга, задумался, в итоге просто кивнув. — А мне противно на вкус. Как-то раз попробовал из любопытства, чуть не сблевнул. — Мне тоже не нравится вкус своей семенной жидкости. Думаю, это обусловлено эволюционной необходимостью. Если существа будут потреблять свое семя, они перестанут размножаться. — Согласен. Чем займемся? Может починим твой драндулет? — Что? — Аэромобиль. — Денег на запчасти нет. — А как же сперма? Вчера и сегодня. — Сперва ее нужно отвезти для переработки, потом продать. Это не так быстро. И лучше сдавать сразу несколько порций. За два-три дня. — Понятно. Придумай для меня другое дело. Оказывается, я так насиделся в загоне, что готов к любой работе. Хоть яму копать, или на охоту ходить. Мы можем сходить вон в тот лес? — Икси указал на стену деревьев вдалеке. — Это не лес, а ветрозаградительная полоса. Чтобы землю с полей не сдувало. — Ого, у вас бывает такой сильный ветер? А почему нет ветряных мельниц? — Солнечные батареи надежнее, — указал на крышу дома Ухти. — И ты не можешь пойти в лес. — Потому что меня украдут? Съедят дикие звери? Высосет гнус? — Ты босиком. Икси посмотрел на ноги, пошевелил пальцами. — Надо забрать твои вещи из камеры хранения. — А вместе можем полететь? — Только поведу я, — решительно заявил Ухти. На ферме Икси вел себя отвратительно. Хохотал без причины, громко здоровался со всеми подряд, приставал к персоналу, рвался поболтать со знакомыми сперминами, хвастался комбинезоном, долго перебирал свои вещи, разыскивая какой-то не то жетон, не то браслет. Орал, что его обокрали, нашел, замолчал, обулся и тут же направился на выход. Словам Ухти, что на самом деле Икси совершенно нормальный, никто не поверил. Все посочувствовали и посоветовали больше на ферму его не брать. — Я и не поеду больше! — заорал от дверей Икси. — Видеть вас не могу! Эксплуататоры! Не дожидаясь продолжения речи, Ухти вытолкал своего человека за дверь, отобрал сумку и пошел к машине. Икси моментально сдулся, поплелся следом, не забыв на прощание показать неприличный жест. Долетели молча. Икси совсем расклеился, выглядел осунувшимся и вялым. Ухти забеспокоился, не скажется ли это на вечерней дойке. Инструкция предписывала поддерживать в спермине положительный настрой. Только не говорила, как именно это сделать. Пошатавшись по дому, Икси заперся в туалете, просидел там приличное время, вышел еще более хмурым, нашел Ухти. — У тебя есть та фигня, которой промывают на ферме? Гранулы сухие, застряли внутри и никуда. — Промывка есть. Навести? Или до вечера подождешь? Попробуй пить больше воды. Дома перейдешь на привычную еду и все наладится. — Я домой не собираюсь, — огрызнулся Икси и пошел за водой. Занимаясь хозяйством, Ухти полез в кладовку и наткнулся на световые ружья. Босс на работе иногда собирал всех вместе и вел в игровой центр, где они бегали в лабиринте и стреляли в друг друга. Как уничтожение других сотрудников может сплотить коллектив, Ухти не понимал, но два ружья и жилеты с сенсорами хранились у него, что оказалось очень кстати. — Мы можем устроить охоту, — показал он ружья Икси. — Вау! Как настоящие! Я изучал ваше оружие, когда скучал в загоне. Мне инфонет не отключали целыми днями. — Верю, — чуть улыбнулся Ухти. — А давай поставим несколько щитов, вроде лабиринта и укрытий, чтобы интереснее было. А то на открытой местности я тебя слишком быстро убью. — Я хорошо стреляю. — Я все равно быстрее, — отмахнулся Икси, будто всю жизнь только и делал, что выигрывал соревнования по стрельбе. — Если выиграю я — ты мне отсасываешь, если ты — я тебе. Такой прыти от своей «коровы» Ухти не ожидал, но уши предательски поджались и защекотало в основании хвоста, предвкушая развлечение. Остаток дня они городили укрытия на куске выгона, который так и не понадобился для выгула Икси. Играли в темноте. Победил Ухти. Это должно было стать ударом по самолюбию Икси, но тот воспринял поражение на удивление спокойно. К дойке готовились молча и сосредоточенно. Для промывания Икси уединился в санузле, дав Ухти время поразмыслить, раздеваться или хватит только расстегнуть ширинку. Как бы любознательный спермин не полез его изучать основательно, забыв о своей основной работе. — Я готов, — щелкнул себя по животу напряженным членом Икси, улыбнулся и облизнулся. — Я тоже, — расстегнул ширинку Ухти. — Можно я сам?! — плюхнулся на колени Икси и осторожно высвободил эрегированный орган. — Он шикарный. А цвет… Перламутрово-зеленым у Ухти был не только язык. — Головка гладкая, а сам член будто бархатный. Очень короткая и плотная шерсть. Да? Ухти не назвал бы это шерстью, но спорить не было никаких сил. Икси облизывал и посасывал его, заставляя жалеть, что происходит все это стоя. Желудки сжимались от удовольствия и под хвостом зудело, не давая стоять спокойно. В рот Икси помещалась только более плоская, относительно человеческого органа, головка, но его это совершенно не смущало. — Надо подключить сосалку, — смачно чмокнув отстранился человек. — Будет еще круче. А ты ляг что ли. Для удобства. Сказано — сделано. Человеческий член ритмично посасывает аппарат, а кнышанский — скользкий человеческий рот. Ухти оставалось лежать и получать удовольствие. Вот еще бы хвост почесать… Доение человека приобрело новые положительные моменты. — И как я для тебя на вкус? — не выдержал Ухти после третьей аналогичной дойки. — Пресновато, но не противно, — утер губы Икси. — В качестве еды земляне такое не купят. — Понятно. Мне завтра рано на работу. Подоишься сам? — Если получится. — Я потом уволюсь, а пока… Или тебя на ферму закидывать? Вернешься пешком, тут не далеко, дорогу знаешь. — А если я буду в общей куче, тебе мою сперму засчитают? — Даже дороже, чем замороженную. Свежее все ценится выше. — Я подумаю. Икси думал целый день. С одной стороны, на ферме было жутко скучно. А еще, оказывается, он плохо переносит замкнутые помещения в большом количестве. Это напоминало дом и детство, когда мать запирала его в комнате и заставляла учить днями напролет. С другой стороны, если он намерен жить на этой планете и дальше, то придется продолжать есть гранулы, а от них нужно как следует промываться. Самостоятельно у него так не получалось. И возможность приходить и уходить по собственному желанию радовала. — Ладно, вези меня утром на ферму. Нам нужны деньги. И я могу легко их произвести, — Икси довольно похлопал себя по животу. — И в тренажерке я давно не был. — Только не устраивай там… А то больше не пустят. — Понимаю, не дурак. Не буду трогать твоих лопоухих сородичей. — Мы не лопоухие! — возмутился Ухти. — А какие? — Икси схватил его за мягкое ухо и потянул вниз. — Плоское и пушистое, как и член. — Не похоже, — отнял ухо Ухти. — Тебе видней. Я понял кого ты мне напоминаешь! Лемура! У них тоже большие глаза и тело такое… гибкое. Длинные пальцы и мех. Не удивлюсь, если в штанах ты прячешь хвост. На этих словах Ухти замер, будто его поймали на месте преступления. — Что, серьезно хвост? И ты его прячешь ото всех? — Икси обошел кнышанина по кругу, внимательно присматриваясь сзади. — Я не буду это обсуждать! — Тю, понял. Потом, так потом. Пойду гляну, что там с моими акциями. Может я уже миллиардер и еще не знаю об этом. Ухти остался стоять посреди комнаты, отчетливо понимая, что изучение хвоста дотошным землянином — это только вопрос времени. Ферма встретила привычными запахами и звуками, примелькавшимися лицами уходчиков и стойким нежеланием вставать на четвереньки. Разум Икси протестовал, не желая принимать эту игру. Он вообще чувствовал себя будто на космодроме. Вот объявят твой рейс и полетишь к настоящей жизни, а сейчас временная остановка, главное — не потерять багаж. Мать прочила ему великое будущее. Миллиардер, владелец мега корпорации, отец семерых детей. Почему-то именно семерых. Зачем так много? Ей хватило и одного Икси, чтобы поехать крышей. Или, будь их семеро, на каждого не доставалось бы столько времени и сил, и жить стало бы легче? Икси не хотел детей. Не вообще, а в ближайшем будущем. Сперва надо понять, что делать с самим собой. Не жить же от дойки до дойки, в промежутке поигрывая на бирже и дразня стеснительного кнышанина. Зачем-то он родился с компьютером в башке? Порабощение мира его не прельщало, как бы не пыжилась мать, а что еще делать Икси не представлял. А еще мать считала, что если он может запомнить все на свете, то непременно этого хочет. Икси не просто не хотел, он изо всех сил ограничивал себя в информации, понизив до животного, надеясь, что демоны в его голове передохнут от голода и перестанут тревожить. Пока получалось не очень, но лучше, чем раньше. — Икси, как тебе жить отдельно? Чтобы поговорить с окружившими мужиками, Икси пришлось присесть на корточки. — Если все кнышане живут так же бедно, как мой, то мы богачи по сравнению с ними. — А я уже на дом заработал, — похвастался один мужчина. — Я на космическую яхту и место в доке, — задрал нос другой. — А мне контракт продлили сразу на полгода. Через полгода я себе и яхту куплю и дом на личном острове, — заявил третий. — Не проиграй все на бирже, — хохотнул тот, что с домом. — Не глупее тебя, — боднул его в бок третий. Уходчики не дали завязаться потасовке, разогнав сперминов тонкими хлыстами, неприятно щиплющими током. Икси дождался, пока все зайдут в станки карусели, занял свободный, опустился на четвереньки, преодолевая внутреннее сопротивление. Сегодня его не гоняли, не ловили, не побеждали. Оставалась надежда на химию, которую добавляли в промывку, и один секретный финт, обнаруженный одним из дояров. — Здравствуйте, господин Икси, — легко похлопал его по бедру уходчик, заставляя пододвинуться ближе. — Как вы себя чувствуете? — Ваш корм налип внутри и не желает вылезать, — пожаловался Икси. — Это не беда, сейчас поправим. Теплый наконечник скользнул внутрь и раздулся, закрепляясь, жидкость начала наполнять кишечник медленно и аккуратно. Икси лег головой на сложенные перед собой руки и постарался избавиться от хоровода мыслей, сосредотачиваясь на ощущениях. Одного круга оказалось мало, пришлось катиться еще раз, зато тяжесть внутри прошла и захотелось повыделываться. Подгадав, когда до конца круга осталось совсем немного, поднатужился и вытолкнул наконечник, игнорируя боль от резкого растяжения. Брызнула вода, уходчик резво отпрыгнул в сторону и заругался, Икси довольно рассмеялся, присел над сточной дырой. Дояр был из знакомых, с которым не пришлось объясняться. Сразу ткнул щупом в промежность. Икси быстро расставил колени, позволил доильному стакану втянуть вялый член. Щуп укусил за одну ягодицу, потом за другую. Дорожкой разрядов прошел по мошонке, по кругу обошел припухший анус. Икси застонал сквозь зубы, быстро возбуждаясь. Аппарат насасывал член, а дояр шагал рядом, не давая расслабиться, жаля еще и еще, пока Икси не тряхнуло оргазмом. Дояр одобрительно похлопал его по заду, подождал сигнала аппарата, что вся сперма собрана, только тогда снял стакан. Икси удовлетворенно растянулся на полу, ожидая конца круга. — Ты Ухти про электричество не сказал? — тихо поинтересовался дояр, подловив Икси на выходе. — Мы другие способы находим. Это оставлю на крайний случай. Он же не умеет ничего. Еще поджарит меня случайно. — Пусть приходит, научу. — Кого спросить? — Седьмого дояра. Ему подскажут. На следующее утро Икси ловили по всему двору восемь уходчиков, а администратор грозил подстрелить транквилизатором и приковать к доильному аппарату намертво. Дома прояснения ждал вопрос с хвостом кнышанина, и Икси не стал изобретать что-то сложное, а заявился среди ночи в спальню и забрался под одеяло. Хвост оказался восхитительным. Длинным, в меру мягким, не волосатым и не лысым, он уютно обвил ногу человека, едва тот устроился за спиной кнышанина, действительно покрытого волосами от макушки до пяток. Только на голове они были длиннее и темнее, а по всему телу короткие и светлые, насколько можно было рассмотреть в темноте. Спал Ухти так крепко, что не разбудила даже возня Икси под боком. Скорее всего из-за этой особенности сигнализация у кнышан орала совершенно оглушительно. Икси один раз слышал и знал, как это звучит. Как следует ощупав Ухти со всех сторон, Икси прижался к нему покрепче и уснул так же крепко, как и хозяин. Будильником служила вибрация, причем тряслась вся кровать разом. Оба подскочили, не понимая кто где и как они оказались вместе. Очухавшись, Ухти стремительно замотался в одеяло, оставив Икси голым. — Конечно, мне же не привыкать светить задницей, — проворчал Икси и дернул за край одеяла, добывая кусочек себе. — Почему ты здесь? — похлопал большими глазищами Ухти, становясь похожим на зеленоглазую сову. — Пришел. Знаешь, как мне было одиноко? И холодно. А ты теплый и мягкий. И у тебя замечательный хвост. Зачем ты его прячешь? — У меня нет хвоста. — Это неприлично, ну, чтобы другие видели хвост? А он у всех кнышан есть? Только у мальчиков или у девочек тоже? Он у тебя точно есть, мы всю ночь с ним обнимались. Он ведет себя куда дружелюбнее, чем ты. Ухти сидел нахохлившись, пытаясь смириться, что назойливый человек от него не отстанет. Хвост перестал быть тайной и это грозило неприятностями. Если только… — Я не буду прятать от тебя хвост ночью, если ты никогда и никому не скажешь о нем. Если кто-нибудь узнает, то придется его ампутировать. — Серьезно? — не поверил Икси. — Обычно это делают сразу после рождения, но мама была против вмешательства в природу. Это атавизм. Обычно хвосты маленькие и твердые, а мой… — Твой самый настоящий. Рабочий хвост. Пушистый и возбуждающий. Когда он терся меж ягодиц у меня встало, — Икси все же отобрал уголок одеяла и принялся раскручивать Ухти, чтобы добраться до мягкого тела. И хвоста. — Не бойся, я не кончил, просто интересное наблюдение. Ухти растянулся на кровати, обнял Икси со спины и обвил его ногу хвостом, постепенно поднимаясь все выше, и щекоча неплотно сжатые бедра изнутри. Икси замер под необычной лаской, напряженный и трепещущий. Это было ново и возбуждало не хуже беготни. — У тебя есть презерватив моего размера? — Даже не думай, — моментально возбуждаясь от одной мысли, что человек возьмет его за хвост, задерет повыше и притронется к дырочке, которую так бесстыдно демонстрируют люди, и никогда не показывают кнышане. Разве что доктору, при закрытых дверях и окнах, один на один. — А твой член очень даже за. Задом чую. — Презерватива нет, надо заказывать доставку. Тебе подойдет напыляемый, он под любую форму и размер. — Значит вечером, — развернулся Икси и сместился вниз для удобства. Все же Ухти был довольно длинным и руки не доставали туда, куда он метил. — Нет. — Да, — Икси нащупал место, где спина переходила в хвост и почесал. Хвост тут же начал выгибаться вверх, а в груди Ухти зародилось глухое урчание. — Котик. Большой глазастый котик, — продолжая почесывать основание хвоста самодовольно констатировал Икси. — И я тебя трахну, под этот самый хвост, чтобы ты там не говорил. Ухти хрипнул горлом и кончил, пачкая себя, Икси и постель. Довольный достигнутым эффектом Икси пошел к доильному аппарату. Кажется сегодня особо долго трудиться не придется. Возбужден он был на сто процентов и еще немножечко. Вечера не дождались. Как только авиадоставка принесла баллончик с напыляемым защитным средством, Икси тут же решил его опробовать, в момент доведя себя до нужной кондиции рукой. Ухти смотрел на процесс с нескрываемым изумлением. — Ты думал, что люди могут возбуждаться только утром и вечером? — рассмеялся Икси, старательно брызгая на член со всех сторон. — Не правильно, — отобрал баллончик Ухти. Подрагивающими пальцами скатал с человеческого члена куски застывшей пленки, направил баллончик на головку и подождал, пока умный раствор распределится до самого основания. — Он не порвется, если я вдруг кончу? — с сомнением пощипал Икси тонкое покрытие. — Рассчитан на кнышан, а у нас объем спермы почти в два раза больше, — облизал узкие губы Ухти. — Раздевайся, пойду схожу за смазкой. Или тебе нужно промыться? Не хочу наткнуться на встречный поезд, знаешь ли. — Поезд? — завис Ухти. — Ах, да. Нет. Я съел ягоду… рыжовника. Она прочищает. — А-а-а, вот что ты в туалет бегал, — рассмеялся Икси. — Я думал, что это от волнения. — И это тоже, — отвернулся Ухти. Решимость таяла с каждой секундой. — Тогда мы сделаем так, — огляделся Икси и решительно закрыл ставни на окнах. Стало темно. Он поймал Ухти за руку и повел к кровати. — Я буду очень осторожен, вот увидишь. — Тут темно. — Это так говорится. Давай-ка снимем с тебя комбинезон. А то я голый, а ты одетый, так неправильно. — Спермины всегда голые. — Потому что фермы придумали какие-то извращенцы. Обычно люди не ходят голыми. Это неприлично. А на ферме все неприлично, от и до. Представь, что ты дома ходишь голым. Тебе бы понравилось? Уже избавленный от комбинезона Ухти положил руку человека на свой член. — Понял, понравилось бы. — Многие кнышане дома не одеваются. Нам и так тепло. — Мех, — с придыханием произнес Икси и провел растопыренными пальцами по мягкому телу Ухти, забывая обо всем на свете. По всему телу мех обладал одинаковой густотой, но разной длиной. На груди подлиннее, на животе, руках и ногах совсем короткий, на плече вытерся в одном месте от ремня тяжелой сумки с инструментами, которую Ухти таскал на работе. На спине мех тоже менял свою длину от плеч к гибкой пояснице, постепенно становясь все меньше. А на попе он закручивался мелкими колечками и пружинил. Икси опять почесал основание хвоста, заставляя его подняться, окунул большой палец в смазку и покружил вокруг сжатого ануса. Добавил смазки и продолжил массаж, слегка надавливая и соскальзывая кончиком пальца в центр. При этом он не забывал второй рукой почесывать чувствительные места и оглаживать член. Не сразу, но нашлись и яички, аналогичные человеческим. Они располагались по бокам от члена, выступая овальными шишками, и оказались тоже весьма чувствительными. Заласканный Ухти, стоявший на четвереньках, скоро перестал зажиматься, а вовсю урчал и покачивался на двух пальцах Икси, подтверждая теорию с предками-котами. — Извини, дружок, сейчас может быть немного неприятно, — ухватившись за корень хвоста как следует, Икси задрал его сильнее и в этот же момент погрузил изнывающий от желания член в разработанное отверстие. — Кажется, внутри ты тоже меховой. — Кишечник изнутри выстлан ворсинками, — путаясь в словах и подвывая, пояснил Ухти. От напряжения и необычных ощущений у него подергивались мышцы в ногах и спине, холка взмокла, руки не держали, и его возило по кровати от каждого толчка. При этом он цеплялся за простыню до треска и отрывисто выл, подаваясь назад. Икси не настолько крыло, но горячая бархатная теснота была куда лучше холодного доильного аппарата. Тонко вскрикнув, Ухти начал изливаться толчками. По звуку было понятно, что лужа получается весьма внушительная. Икси вышел из него и кончил себе в кулак. Случайно потерять хорошую порцию спермы не хотелось. Включать свет было немного страшно. Ухти все же плюхнулся животом в озерцо собственной спермы, и Икси представил, как это все отмывать и отстирывать. — В следующий раз тазик подставим, — хохотнул человек, наблюдая за процессом разлепления. — Себе подставляй, — огрызнулся Ухти и ушел в ванную. За ужином, наблюдая за сонным и расслабленным Ухти, одетым в один пестрый чехольчик для члена, Икси размышлял, можно ли выделить вещество, стимулирующее образование спермы у кнышан, чтобы повысить «надои» людей. С одной стороны разная биохимия организмов, с другой — потребляют же кнышане человеческую сперму без вреда для здоровья. Значит есть шанс извлечь и из них пользу. — Завтра утром доюсь на ферме. Хочу в лабораторию напроситься с парочкой идей. — Сперминов не пускают в научную зону, — зевнул Ухти и задумчиво потеребил кончик хвоста. — Так, то обычных сперминов, а я не простой. — Какой? — Гениальный, — поднял указательный палец Икси. — Я и без лаборатории все высчитаю, но с лабораторией быстрее. И будут у вас самые удойные спермины на Кныше. — Мне тебя хватает, — потянул к себе человека Ухти. — Я на себе проверю и зарегистрирую открытие, — не поддался Икси. — Ты наглый, — улыбнулся Ухти и опять зевнул. — Я — уверенный в себе, — щелкнул его по уху Икси. — Иди спать, мне надо подумать в тишине. Затея была весьма сомнительная, но все получилось. Пробиться в научную часть фермы оказалось не так уж сложно. А когда кнышане поняли, что это не каприз спермина, а реальная научная идея человека, так и вообще начали оказывать всяческое содействие. Через две недели Икси уже проверял на себе выделенное вещество, вдыхая его через респиратор. Человеческое тело не желало выдавать большой объем спермы разом, зато соглашалось на несколько заходов подряд. При должной стимуляции Икси легко кончал два раза, но этого ему казалось мало. — Ко мне нужен индивидуальный подход, — с серьезным лицом заявил он Ухти во время очередного завтрака, и выложил перед ним планшет с чертежами необходимой конструкции и списком механизмов. — Ты хочешь, чтобы я привязывал тебя к металлической раме цепями? — Фиксировал руки и ноги, закрывал глаза. Я должен быть сосредоточен исключительно на процессе дойки. — Это выглядит страшно. — Привыкнешь, — улыбнулся Икси и сжал в кулаке прилезший хвост, позволяя ему выползать, преодолевая сопротивление. — Еще и сам попросишь приковать тебя. — Ни за что! — Вот увидишь, — еще шире улыбнулся Икси и занялся едой. С того памятного вечера, когда Икси раскрутил его на секс, они повторили опыт еще несколько раз, в том числе и для сбора подопытного материала, и Ухти понял, почему кнышане кончают обильно, потому что редко. Раза в пять-семь дней вполне хватало. Икси же вошел во вкус и доился каждый день утром и вечером, регулярно пополняя банковские счета выручкой за проданную сперму. Выделенное вещество под кодовым названием «умножатель», совсем лишило Икси покоя. Увлеченный опытами, он его пил, закапывал, колол и, наконец, вдыхал. Его жутко бесила необходимость ждать утра или вечера, чтобы выяснить, что получилось, но этого требовала чистота эксперимента. Хотя, равнять других по Икси было бы ошибкой. — Я готов. Попробуем узнать максимум. — Ты уверен, что это безвредно? Икси так и не понял о ком Ухти волнуется больше — о себе или о человеке? Режим «заботливой мамочки» включался все чаще. Приятно думать, что Ухти нравится сам Икси, как личность, но, скорее всего, для Ухти важнее здоровый спермин, который приносит деньги. За испорченного человека сдерут солидный штраф. — Я скажу, когда надо будет остановиться. Не забывай добавлять «умножитель» по три капли после каждого раза. Начинаем. Теперь Икси согласен, что свобода может мешать процессу достижения определенного состояния. Он придумал, как это исправить. Для него сделали стальную раму с цепями и блоками, в которую он укладывается не без внутреннего трепета. Некоторое время, его практически не будет существовать, как личности, останется только тело, от которого требуются вполне определенные реакции. Первой на глаза ложится плотная повязка. Ухти застегивает кожаные браслеты на его руках и ногах, помогает шагнуть в контур рамы и лечь. К лицу прижимается дыхательная маска, в фильтр которой помещен кружок ткани, пропитанный стимулирующим веществом. Щелкают карабины, гремят цепи, мелко трещат лебедки, растягивая руки и ноги в стороны. В крови колышется первобытный страх. Икси чувствует себя жертвой на алтаре и одновременно божественным сосудом, наполненным бесценной субстанцией. Пока идут приготовления, член то наливается, то опадает, ноздри щекочет запах «умножителя». Химики долго бились, чтобы запах из категории «тошнотворный» перешел в «незначительный». Первый заход — только доильный аппарат. Стакан активно всасывает член и начинает стимулировать мембраной, то прижимая ее по всей длине, то возвращая воздух, чтобы тут же откачать его вновь. Это привычно и приятно. Те, кому категорически не нравится такой способ дрочки, больше двух дней на ферме не задерживаются. Икси нравится, хоть он и брыкался, якобы недовольный. Сейчас все попытки повыделываться пресечены в корне при помощи цепей. Несколько радикальный способ, который помогает Икси разрешить себе расслабиться. Это не он странный извращенец, предпочитающий механизм живой женщине, а его заставили лежать на твердом полу и с каждым движением помпы приближаться к первому оргазму. На ферме Икси провел настоящий опрос, что помогает сперминам кончать из раза в раз. Так вот большинство наслаждалось именно механикой процесса, ничего не представляя в голове. Только трение мембраны, и вытягивающий вакуум. Отсасывают, но на чужой рот не похоже, однако работает. В сочетании с «умножителем» еще эффективней, чем без. Ухти посмотрел на часы и прибавил скорость. Аппарат, подвешенный на специальной растяжке, задергался быстрее, присасываясь еще сильнее. Икси приподнял бедра, подаваясь ему навстречу, и кончил, наполняя герметичную емкость, прикрепленную к стакану. Ухти сбросил обороты до минимума, а потом и вовсе приостановил дойку, позволяя обмякшему члену человека упасть на живот, открутил полную емкость, заменил пустой, не удержался, припал ртом к краю доильного стакана, запустил в него длинный язык, собирая остатки спермы. Сколько бы он ни лакомился этим веществом, его притягательность не становилась меньше. Пять минут отдыха и продолжение. Вибратор со специальной силиконовой насадкой-трубкой приводит Икси в готовность второй раз. Немного смазки и доильный аппарат опять поглощает член. Ухти добавляет несколько капель «умножителя» в фильтр, и Икси принимается сильно дышать, загоняя волшебные молекулы в кровь. Сейчас не помешало бы ощущение пушистого хвоста на внутренней поверхности бедер, или языка на яичках, но эксперимент должен быть чистым, и приходится довольствоваться электростимуляцией. Ухти перетягивает мошонку человека эластичной манжетой и клеит контакты. Мелкие разряды тока щекочут и пощипывают, возбуждая сильнее. Икси сосредотачивается на новых ощущениях и планомерно движется к разрядке. Не так быстро, как в первый раз, но не менее обильно он кончает, оглашая комнату тихим стоном. Вообще в их паре шумный — Ухти. Едва человек разобрался с чувствительными местами кнышанина, он стал использовать их для вырывания различных звуков эротического характера. Ухти урчал, рычал и вибрировал грудью, сдерживая стоны. А когда не выдерживал и сдавался, переставая себя контролировать, вся округа знала, чем они занимаются. Это было бы стыдно, если бы Икси точно не знал, что горластому Ухти завидуют все дояры и уходчики фермы. Для третьего захода Ухти перестегивает ноги Икси по-другому, чтобы получить доступ к анусу. Недавно они приобрели небольшую дилдомашину и опробовали насадки на обоих, выясняя, кому что больше нравится. У Ухти длинные чувствительные пальцы, и он тоже изучал чувствительные места партнера. Это немного не честно. На пальцах Ухти Икси возбуждается довольно быстро, учитывая, что это третий раз подряд. Другие руки он не воспринял бы так благосклонно. Дилдомашинка кнышанская, и насадки немного другой формы и рельефа. Главное отличие — они все на ощупь как бархат, или покрыты густыми упругими ворсинками. Для кнышан это обычно, а Икси нравится легкий щекочущий эффект. Дилдомашина в сочетании с доильным аппаратом отлично справились с третьим заходом. Ухти заменил полную колбу на пустую и свинтил фильтр респиратору, давая Икси дыхнуть свежего воздуха. — Может хватит? — Я хочу продолжить, — прохрипел Икси и тут же получил витаминный напиток с трубочкой. — Поиграй со скоростями и увеличь мощность тока. — Тебе будет больно, — с тревогой в голосе предупредил Ухти и мягко провел пальцем по влажным губам. — Мне нравится. — Ты и правда извращенец, — насмешливо фыркнул Ухти. — Пять капель в фильтр и продолжаем. Четыре раза — максимум. Ухти аккуратно отвязал измученного Икси и отнес на кровать. — Больше никаких экспериментов, — ворчал он. — Хватит. — Четвертая пробирка наполнилась? — сворачиваясь клубком, спросил Икси. — Наполнилась. Только так ты себя совсем измотаешь. Ради чего так убиваться? Ты планируешь выкупить планету? — Нет. Смотри шире, галактику, — притянул его к себе Икси и обнял поперек пушистого живота. — И что ты с ней будешь делать?! — ужаснулся кнышанин. — Править, — хихикнул Икси. — Я шучу, расслабься. У меня тут возникла идея. «Умножитель» позволяет возбудится большее число раз, чем обычно, и увеличивает объем и качество спермы. А если его применить для лечения импотенции и других болезней у людей? Это же золотое дно! — А что, вы еще не победили эти болезни? — Всегда находятся те, кто не поддаётся имеющемуся лечению. Мне нужны подопытные. — Договорись на ферме. — Точно! Те, с кем расторгают контракт из-за бесперспективности! Ты гений! — От усталости Икси не осталось и следа. — Я на ферму, буду поздно. И сперму заберу, надо проверить качество. Не скучай. Последние слова он выпалил, уже на пороге, застегивая комбинезон. Ухти только вздохнул. Энергии человека можно было позавидовать. Следующие полгода Икси доводит свою идею до ума. Как-то вечером, вернувшись с фермы раньше обычного, он критически осмотрел доильный аппарат и повернулся к молча наблюдающему за ним Ухти. — Слушай, для производства лекарства нужно много кнышанской спермы. Хочешь стать моей первой коровкой? Ухти пристально посмотрел в лучащиеся предвкушением человеческие глаза и согласно кивнул. Почему бы и нет?