Шрам

Тсуна - извращенец, гребанный фетишист и у него давно и надолго уехала крыша, но он обожал шрамы. Небольшие округлые вмятинки, чуть припухшие вытянутые белые бороздки, змеевидные пятна, раскинувшиеся на чуть смугловатой коже. Именно смугловатой, чтобы сами пятна казались коричневыми, похожими на крепкий кофе с молоком. Савада не знал, как смог сражаться в Конфликте Колец, поскольку именно там все его мечты стали реальностью: Занзас был идеален, совершенен, прекрасен. Очевидно, критическая ситуация пробудила мозг, позволив контролировать эмоции, однако даже это доставило еще больше удовольствия: распалившись и оказавшись откинутым в сторону, Занзас распалился настолько, что полностью потерял над собой контроль. Хаотично вырывающееся пламя стало черным, а шрамы расползлись на все лицо. Для кого-то он в тот момент стал страшен, но - о боги! - Тсуна еле удержался от радостного стона. Смотрел бы, не отрываясь, но бой пришлось продолжить. Савада выиграл, все веселились, праздновали, танцевали, пока Тсуна мечтал о том, что однажды обязательно заберется языком в ту, чуть лиловую впадинку у виска, слегка прикусит продолговатую полоску возле щеки, вылижет каждый, даже самый маленький и почти незаметный шрамик. Савада не мог перестать думать об этом и лишь регулярно бегал в ванную, запирался и с болезненным стоном сжимал напряженный член, опасаясь, что его услышат. Было противно от самого себя, стыдно и очень страшно, но ничего с собой поделать он не мог. Становление десятым боссом только добавило проблем: Тсуна изнемогал от желания при каждой встрече с Занзасом, едва успевал одергивать непроизвольно тянущиеся руки да скрывал непременно появляющийся стояк - мучительнее пытки никто и придумать не мог. Естественно, босс Варии замечал масляный взгляд Савады, презрительно фыркал и то и дело пытался его убить. Это было еще хуже: однажды в процессе схватки Тсуна рассек Занзасу губу и серьезно оцарапал щеку у уголка рта. Когда через неделю дела снова привели варийца к Саваде, тот чуть не кончил прямо посреди встречи: Занзас обзавелся новым шрамом, едва заметным, но заставляющим варийца постоянно улыбаться. Это было непередаваемо! Теперь босс Варии шарахался от Савады, как от прокаженного, и тут-то Тсуна нашел первый плюс в своем высоком положении: начал вызывать строптивого варийца к себе. Тот ругался матом, кидался пламенем и калечил всех вокруг, однако через раз или два все равно заявлялся, чтобы выслушать еще одну партию непрозрачных намеков: за годы своей работы десятым Тсуна напрочь разучился краснеть и смущаться. В конце концов вариец не выдержал, схватил Саваду за волосы и притянул к себе: - Все, мусоренок, ты достал! - рычал он. - делай уже все, что хочешь! Тсуна облегченно вздохнул и, чуть ли не мурлыча, начал раздевать Занзаса, одновременно покрывая его лицо короткими поцелуями, нежно обводя языком каждый шрам. Стоять пришлось на носочках, пальцы ног быстро немели, однако сбывалась мечта, и Савада забил на все неудобства. Вынув пуговицы из петлиц, он стянул рубашку и, полузакрыв глаза, припал к груди, щедро украшенной шрамами. Ноги подгибались от восторга и возбуждения, брюки жали, голова кружилась, а руки ползли ниже, расстегивая ширинку, предвкушая еще большее счастье. Одним движением Тсуна спустил вниз штаны и белье и уставился на чужое член - Саваду вдруг охватило разочарование. Пенис у Занзаса был крупным, ровным, можно сказать, красивым, но абсолютно чистым, без единого шрама. Увидев вытянувшееся лицо Тсуны, вариец расхохотался: - Мусоренок, ты что, думал, я со стариком голый дрался?! - а затем притянул лицо парня поближе и добавил. - Давай, не останавливайся. Савада со вздохом оглядел расписанную грудь Занзаса, его покрытое шрамами лицо, а затем послушно присосался к головке. Тсуна усердно двигал головой, стараясь заглатывать максимально глубоко, а затем, когда разрядка была уже совсем близка, выпустил член и начал быстро покрывать ствол поцелуями. Увлекшись, Савада не выдержал и сильно прикусил нежную кожицу, в следующий же миг уворачиваясь от огромного потока пламени. Сжавшись в комок, Тсуна слушал выразительный ор взбешенного Занзаса и думал, что один шрам в том месте варийцу все же не помешает.