Рождество Кимов

«Ты действительно этого хочешь?» Всего четыре слова. Четыре самых обыкновенных слова. Обычные буквы, что вызвали столько сомнений. Заставили сжать плотно зубы от эмоций, которые так неожиданно накрыли её. А правда... Действительно ли этого хочет Мунбёль? Хочет ли она развода? Хочет ли, чтобы её муж, которого она любит, пускай он ей и изменяет, ушёл от них? Как на это отреагирует Соми? Она же души не чает своём отце! А что на это скажет сам Джин? Захочет ли он развода? Он ведь даже не в курсе, что жена знает о его... Другой стороне жизни. Девушка с длинными и блестящими волосам цвета пшеницы, сидела на кровати, прижав колени к своей груди и смотрела в телефон. Ещё десять минут назад она без остановки строчила кучу смс своему давнему знакомому, контакт которого еле-как нашла. А сейчас вчитывалась в английские слова собеседника, который ещё пять минут назад вышел из сети. Бёль чуть ли не грызла свои ногти от нервозности. Она обдумывала каждое дальнейшее действие: что из этого выйдет, каковы будут последствия, пострадает ли кто-нибудь. Мун всегда думала о будущем. О том, что же случится дальше. И Джин ей всегда говорил, чтобы она жила настоящим, а будущее само в скором времени придёт. Но она так не могла. Жить беззаботно для неё невозможно. Ей всегда нужно знать, что будет дальше, и будет ли всё хорошо. Если нет, то она сделает так, что будет. В основном она всегда переживала о других, нежели о себе. Её мало волновало собственное состояние, больше интересовалась мужем, дочерью. Ей всего пять лет и многие дети в этом возрасте многое осознают, понимают. А ещё... Переживают развод родителей достаточно болезненно, что приводит к дальнейшим психологическим травмам: замкнутость, недоверие, низкая самооценка. Многие дети переживают на счёт того, что у их друзей есть мама и папа, а у них только один родитель. Это со временем вызывает комплекс неполноценности. Сама же вспоминает свои эмоции, родителей, что развелись, когда девушке было семь. Было очень непросто, несмотря на то, что мама и папа остались в очень хороших отношениях и девушка тогда видела отца и мать одинаковое количество времени в неделю, даже если и по отдельности. Но самое главное — они всё объяснили. Рассказали их ситуацию, причину. И Бёль всё поняла и не сильно расстраивалась, но чувство тревоги не покидало её. Конечно, первый год был очень напряжённый, но потом всё наладилось и постоянные скитания от одного родителя к другому стали самой обычной вещью. Очень хотелось бы, чтобы и Соми привыкла. И не страдала. Сейчас она практически всё понимает. Раз мама и папа уже не живут вместе и постоянно говорят дочери передавать «привет» бывшему мужу или жене, то значит уже что-то не так, да? Иногда девушка задавалась вопросом: что, если бы ещё тогда, в 2018 году, после того, как узнала, что муж изменяет, подала бы на развод? Тогда Соми было три года. Она практически ничего бы не запомнила, а просто бы виделась с отцом на выходных. И сейчас уже давно бы привыкла. Может стоило так поступить? Вдруг было бы легче? Нужно было просто решиться, а всё остальное сделали бы адвокаты. Но она не решилась, потому что просто трусиха. Боится лишиться очень близкого и родного человека. Пускай даже его и противно уже обнимать. Но видеть каждый день — необходимо. Забавно, тогда — два года назад — она задумалась о расставании и уже знала примерно, что будет дальше: она будет страдать, всё время плакать и жалеть о не содеянном. «Мун, ты в норме?» Погрузившись глубоко в свои мысли, она даже и не заметила, что смотрела в пустоту и забыла уже о мобильном, который держала в руках. Джин спал, так же как и Соми, в другой комнате, выделенной специально для девочек. В то время, как она уже давно не спит. Муж всегда любил наслаждаться сном подольше, особенно после того, как выпил достаточное количество алкоголя. Прочитав новое сообщение от собеседника, она печально улыбнулась. Переживает. Её знакомый — Марк Туан являлся адвокатом. Выпускник Принстонского университета, так же, как и Айрин. Только парень на пару лет младше. Марк являлся исключительно простым знакомым, хорошим собеседником, вроде даже товарищем. Но никак не являлся другом или же кем-то большим. Но, не смотря на такие «отношения», он всегда заботился о девушке. Старался поднять настроение. Они знакомы всего полтора года и долгое время до этого самого дня не общались, так как парень не видел того же энтузиазма со стороны девушки для общения, поэтому и отстал. А сейчас, когда она, спустя столько времени, написала ему о небольшой просьбе, а именно — о помощи с разводом, то он был в шоке. Рад, но и, в то же время, в шоке. Туану всегда нравилась Мун. С первого дня их знакомства и девушка это знает. Она даже помнит этот день. На дворе была осень 2018 года. Тогда состоялся вечер большой компании, что дружат, благодаря одному учебному заведению. Все они были выпускниками Принстона. Тогда были Айрин, Джин и — конечно же— она сама. Все трое не особо хотели идти туда, зная, что ничего особенного не будет, но в то время отношения между двумя Кимами были, так сказать, не очень. Оба словно возненавидели друг друга. Постоянно о чем-то спорили, но как только к ним присоединялась Бёль, сразу же затыкались. Не трудно догадаться, о чём именно ругались брат и сестра. И каждый раз, когда девушка подходила, в надежде что-то выяснить, видела в глазах подруги неподдельную вину и чуть ли не слезы, но затем натянутую улыбку и выпитый алкоголь Ким. Поэтому девушка решила, что обоим стоит отвлечься и возможно они смогут даже забыть о ссорах. Как же было трудно тогда Мун. Она не могла поверить в то, что муж изменяет, но при этом говорит ей и дочери, что любит. Тот вечер стал действительно особенным. Она познакомилась с неплохим парнем, который оказался воспитанным, добрым и даже смешным. Тогда она встретила Марка. Их знакомство состоялось, благодаря подруге. Ким наслышана о его безупречной и очень хорошей карьере. Её друзья часто рекомендовали его, так как если вдруг у кого возникнут проблемы с адвокатами. Парень занимался разводами и, как говорили многие, не было ни одного его клиента, кто останется недовольным его работой. Если Марк Туан брался за дело, то идеально представлял интересы своего клиента. Парень тут же заинтересовался девушкой. Как только Айрин покинула их компанию, при этом странно посмотрев на подругу, Марк сразу же начал непринуждённый разговор. Всё началось с работы, медленно перемещаясь на тему хобби, затем любимый кофе, а потом и на флирт. Конечно всё происходило не так, как в ночных клубах между студентами, а как между взрослыми парнем и девушкой. Но — естественно — не было и слова о постели. — Ох, Мун! Ты — удивительная девушка! Я очень рад нашему знакомству, — подмигнул парень, держа стакан виски в руках и улыбаясь. Девушка же в этот момент скромно улыбнулась, попивая шампанское. За всё время их разговора, она ни разу не упоминала о том, что у неё есть муж и (уж тем более) трёхлетняя дочь. Она обо всём забыла, не без помощи алкоголя. Хоть выпила и немного. — Спасибо, Марк! Это взаимно, — подняла свой бокал чуть выше, намекая на тост, как тут же почувствовала на своей талии тяжёлые, а главное — крепкие руки кого-то постороннего. Это был Джин... Ну всё. Хорошая беседа закончилась и на её место пришли паника за руку со страхом. Сокджин часто ревновал свою жену к другим. В стороне долго не стоял, если видел заинтересованные взгляды в сторону девушки. И, чаще всего, доставалось именно владельцам этих заинтересованных взглядов. Интересно: сам изменяет, но измену не потерпит. Какая ирония. На секунду, перед тем, как начался напряжённый разговор, Мун взглянула в глаза нового знакомого, что сейчас были устремлены на мужа. И в них она увидела... Разочарование? Печаль? Стало так жаль его... Словно он уже построил дальнейшие планы с этой девушкой, надеясь на совместное будущее, а вдруг раз... И всё. Всё было разрушено. — Как дела? — Джин недобрым взглядом обвёл мужскую чужую фигуру парня и поцеловал в шею свою жену. Бёль тут же смутилась и хотела отойти на шаг от своего слишком ревнивого мужа, но тот не позволил. Наоборот, прижал к себе ещё ближе. — Бёль, может познакомишь своего мужа со своим новым знакомым перед тем, как мы покинем вечер? А то мне не терпится... Поскорее вернутся домой, в тёплую постель, — обращался он к жене, но пожирал глазами парня напротив. Конечно, Марк сразу понял двусмысленное предложение Джина и тут же сжал свои зубы до скрежета. Его цепная хватка, что держала стакан вот-вот могла разбить его. А девушка чуть ли не царапала до крови ладонь мужа, что вёл себя сейчас крайне отвратительно. — Марк Туан, — сам представился парень, видя стыд девушки. — Ким Сокджин — муж этой прекрасной дамы, — коварно улыбнулся мужчина и вновь поцеловал свою жену, но уже в щеку. — Извините, что помешал вам, но у нас очень занятой вечер... Который в скорейшем времени перейдёт в ночь. Поэтому, нам пора. Идём, милая, — крепко взяв за руку сконфуженную девушку и, не дождавшись ответа парня, увёл её из зала. А Бёль осталось только мысленно просить у знакомого прощения за столь непристойную, как ей казалось, сцену. Но, к счастью для девушки, парень через несколько дней после знакомства сам написал ей, говоря, что она ни в чём не виновата и что все в порядке. Блондинка была в шоке. Откуда он узнал её номер — он не признался, хотя всё и так понятно. Айрин. Видимо она думает, что если у них не слишком хорошие отношения сейчас с Джином, то она может свести свою пока ещё занятую подругу с другим. Так сказать, отомстить. Всё честно. Она и сама не поняла, как завязалось общение, затем пошли ещё и встречи с другом. Но в то время, с каждой встречей, с каждым новым сообщением, девушка чувствовала вину перед Кимом и решила всё остановить, дабы не чувствовать пожирающее чувство. Ведь часто слышала от подруг, как их отношения с друзьями становились романтическими. Но пришлось снова найти старый контакт. И видно, парень очень рад. «Всё в порядке и да. Я действительно этого хочу». На этом Мун выключила телефон и положила на прикроватную тумбочку, обняв свои колени. Со стороны послышалось шуршание и прикосновение чужой руки за её локоть. — Хэй, что-то не так? — спросил обеспокоенно муж, принимая сидячее положение и уже кладя руку на лоб жены. — Да. С чего ты взял, что что-то не так? — раздражённо спросила девушка, поворачиваясь лицом к Джину. — Ты бледная. Может... Ким подсел чуть ближе, как в этот момент Бёль резко встала. — Я в душ. Соми ещё спит, не буди её пока. — Мунбёль... Он хотел что-то сказать, но девушка уже была за дверью и не слышала его. Как странно, она была такой... Отрешённой. В последнее время она ведёт себя именно так. Раньше он не замечал этого, а сейчас... Что же случилось с его милой женой, которая просто его обожала и была готова сделать всё, чего он только желал?

* * *

— Как спалось? — ласково улыбнулся и спросил Чонин, становясь рядом с бывшей женой. Джису в это время ушла на улицу, в надежде проветрить мозги и отказалась от компании лучшей подруги. Ким нужно было всё обдумать, и сделать это одной. — Хорошо. Ты? — Замечательно. Тепло было? — невинно и нежно продолжал улыбаться парень, словно он действительно общался сейчас не с бывшей женой, у которой всё время меняется настроение, а со своей близкой подругой или же девушкой. Дженни с каждым днём становилась всё более и более раздражительной и уже хотела ответить, как послышались звуки со стороны лестницы и на кухню, там, где стояли они, вышли Чонгук и теперь уже Джин. — Конечно же было! Ведь её, как я понял, сзади согревал очень тёплый, даже горячий парень, прижимая к себе. А может и ещё он был впереди, — усмехнулся парень. Настроение с самого утра не задалось и остаётся только доставать брата. Если настроение хреновое — надо его сделать и всем остальным. Двусмысленная тема слишком смутила шатенку. Джен опустила глаза и покинула компанию парней, предварительно несильно толкнув плечом мужа. Жест девушки разозлил Чонина ещё больше и он устремил свой взгляд, наполненный яростью, на старшего. — Обязательно было это говорить?! — рыкнул парень, сделав шаг вперёд к старшему. Джин начал только больше ухмыляться, видя ожидаемую реакцию братика. Чонгук, что всё это время пил воду и смотрел в окно, только сейчас понимал происходящее и знал, к чему ведёт поведение этих двух. — Ребят... Может... — А что, я оказался не прав? Ты не прижимал её всю ночь к себе? Не доставлял удовольствие, не целовал, не заставлял улыбаться свою прелестную жену? — всё больше ухмылялся парень, разглядывая злобные огоньки в глазах Кима. Он становился ещё злее. — Ого, Гук, похоже я оказался не прав. Теряешь хватку, брат, — расхохотался Джин и вот-вот мог получить удар прямо в лицо, если бы не подоспевший Чонгук, что уже был наготове. Парень держал Чонина, который был очень сильным и не стеснялся материть старшего. — Кай! Прекрати! Сейчас не подходящее время и место! Хватит! — старался хоть как-то успокоить парня Чон, но тот не прекращал свои действия. Больше масла подливал Джин, что продолжал что-то шептать. — Джин... Ребят! Успокойтесь! — Что вы здесь устроили?! — крикнула Мун, стоя в проёме кухни и глядя на уже почти начавшуюся драку. Джин тут же перевёл свой взгляд на свою жену и смягчился, наблюдая за тем, насколько она хорошо сейчас выглядела. Очень ухоженная, стройная и очень умная. Взглянув на этих двоих, Чонин понял причину провокации со стороны брата и успокоился. Кто бы говорил, Джин!

* * *

Джису тащила свой чемодан обратно к себе в комнату. Подумав о многих вещах, она всё же решилась остаться. Как-никак, она, возможно, даже в город не сможет уехать, если верить словам журналистов. Поэтому, послушав лучшую подружку, забыв о бывшем и его невесте, которые будут постоянно маячить перед глазами, и схватив чемодан, Су направилась в свою комнату. Парни были чем-то увлечены, так что никто не смог помочь девушке. Да и не нужно было. Он был не настолько огромен, как багаж Дахён... Которую, собственно говоря, она и встретила на лестнице. Только та была сильно задумчива и одета в обычную одежду, а не в пижаму. Видимо, только девушки чувствуют себя не комфортно в одежде, которой спят, мужчинам всё равно на внешний вид и одежда для сна их совершенно устраивает. Кузина подняла свой взгляд на Джису, не сразу осознавая, что это она. И, увидев чемодан, смешно нахмурилась, обдумывая, зачем ей это. Странно, младшая была очень сильно задумчивой и казалось, что она была чем-то встревожена. Может что-то случилось дома, кто-то ей что-то рассказал плохое, но в общем, она была сама не своя. Очень странно. Все, кто здесь находятся, ведут себя слишком... Странно. — С Рождеством, Джису, — достаточно вяло поздравила Дахён, хотя это не её стиль. Она всегда такая энергичная. С самого детства была такой. — Что это? — указывая головой на багаж. — Чемодан. — Не поверишь, но это я поняла. Вопрос: зачем ты его тащила со второго этажа на первый, а теперь наоборот? — Мне было нечем заняться, — пожала плечами Су, надеясь продолжить тяжёлый путь до долгожданной комнаты. — А если серьёзно? — сразу же не поверила кузина. Она была какой-то... Раздражительной. — А если серьёзно, то я думала, что сегодня уеду, так как у меня завтра должна была состояться пресс-конференция в Вашингтоне. Я же должна была представить свою новую работу. Но всё отменилось из-за чертовой погоды! — указала рукой куда-то вдаль, огрызаясь на бедные снежинки, что очень красиво продолжали заметать всю землю. — Оу... Печально, — постаралась сделать жалостливый вид, как можно более правдоподобно, что у неё, разумеется, не получилось. — Ну зато... Не придётся туда-сюда мотаться, — улыбнулась младшая, на что Джису закатила глаза. — И, тем более, ты обещала мне рассказать, что же произошло там с тобой и О Сехуном. Ким-старшая тут же застыла, услышав сие заявление. Она уже забыла про это и надеялась, что всё это придётся отложить на неопределённый срок и ей не нужно будет рассказывать длинную и очень запутанная историю. Но нет — видимо придётся. И, как говорила Дженни и Дахён, все приехали на две недели, а это значит, что и она здесь на две недели, так как лучшая подруга и кузина не отпустят её так просто, после долгой разлуки. И не важно, что здесь ещё и бывший со своей невестой и сестра-стерва с братом-кабелем. Всё это не имеет значения. Главное, что семья снова в сборе! — Ну, значит расскажу! Прости, но мне надо занести чемодан обратно в комнату! И как только Су отвязалась от одной преграды в комнату, как на втором этаже, куда уже и не мечтала попасть Ким, появляется вторая! Длинноногая, с чёрными длинными волосами, красивой чёлкой и модельным телосложением. — О, Джису! С Рождеством! — искренне улыбнулась Лиса. Но её взор упал на багаж, что так крепко держала Джису, словно тот мог в любой момент убежать. — Ты уезжаешь? — Собиралась, но теперь придётся остаться. Планы поменялись, — натянуто улыбнулась Су. В данный момент ей крайне не хотелось общаться с девушкой. И нет, это не потому, что та являлась невестой её бывшего жениха, а просто потому, что у неё не то настроение и ей всё осточертело! — Аа. Как спалось? Почему люди не могут читать мысли других людей, когда те просят? Неужели не понятно сейчас, что ей не до разговоров! — Хорошо. Я, оказывается, сплю в бывшей комнате Чонгука, а там все рассчитано на двоих, так что очень даже хорошо. А тебе?... Точнее, вам? — чисто из вежливости продолжила разговор брюнетка. — Тоже, только наша спальня рассчитана на одного, — как-то грустно подметила девушка, опуская взгляд. На что-то намекала будто. — Серьёзно? — Джису и вовсе не хотелось продолжать бессмысленный разговор, но кое-кто её прибьёт за плохое отношение к важной гостье. — Нет... Ну, кровать двуспальная. Просто как-то тесновато нам... — ну точно на что-то намекает. Манобан опустила взгляд и медленно подняла его, точно будто что-то говоря девушке. А если тесно, то значит не круто для молодожёнов? Разве нет? И, если честно, то Су и сама не понимала, почему её поселили в комнате Гука. Да даже если никто не знал о том, что он приведёт невесту знакомить, то всё равно, зачем её поселили в такой комфортной и хорошей спальне? Но раз уж на то пошло, придётся, так сказать, пожертвовать собой, а точнее своей кроваткой. — Хочешь... Можем поменяться? — Ты не шутишь? — тут же оживилась брюнетка, словно и не было «поникшего» вида. Замечательная актриса. Манипуляция та ещё. — Да. И к тому же, мои вещи собраны, так что мне не составит труда переехать, — улыбнулась, как могла старшая. — Супер! Огромное спасибо, Джису! Я очень благодарна! — обняла девушку Лиса, застав ту врасплох. Она, как ребёнок, радуется незначительной вещи. Но всё же, Чонгуку повезло и она рада за него. Он нашёл, что искал... — Сейчас скажу Чонгуку! — Только давай после того, как позавтракаем и подарим подарки? — Да, конечно! — Лалиса упорхнула на первый этаж, а Джису пошла по направлению к своей комнате, что была дальше всех.

* * *

— Кто будет первым? — с энтузиазмом спросила Дахён, широко улыбаясь. Настало время, когда все могут подарить друг другу подарки, и так как кузина все тщательно подбирала и готовилась к празднику ещё в ноябре, то ей не терпелось начать. Остальные проявляли меньше энтузиазма и решили начать самые старшие. Айрин и Чунмён. Сурин пристроилась на коленях отца и следила за происходящим, все время смотря на маму, которая и дарила. — Мама, папа, мы знаем, насколько сильно вы любите разные торжества. Как хорошо вы организовываете и устраиваете праздники, а также просто любите выйти в свет в хороших костюмах. И мы решили, что лучше всего вам подарить то, что вы точно будете носить, — девушка всё это время улыбалась и держала достаточно внушительный размеров коробку, запакованную в крафт бумагу с ярко-красной лентой. А возле Чунмёна была коробка размера не меньше, но только с белой упаковкой и маленькими синими снежинками. Джухён решила, что будет лучше первой вручить матери, что всё время улыбалась. Мачеха всегда говорила, что не стоит дарить ей дорогие подарки, а лучше всего было бы просто не забывать о родителях и это самое главное. Но Айрин была бы не Айрин, если бы послушала её. Нет, старшая всегда слушала мать, но просто в этот раз ей захотелось сделать приятное и подарить что-то из вещей. Последний раз, когда мачеха получала в подарок одежду был достаточно давно. И то, это делал исключительно Ёнджун, заказывая всё на пошив для жены из лучших итальянских тканей. Но, всё же, захотелось сделать что-нибудь самой. Подарить, точнее. Вручив огромную коробку, девушка поцеловала мачеху в щеку и обняла, уже шёпотом говоря слова благодарности. — Спасибо, Джухён... — дрожащим от подступающих слез голосом, поблагодарила женщина. Она аккуратно развязала красивый большой бант и ахнула от неожиданности. Коробка была цвета шафран и с надписью Dior. Конечно, она предполагала, что это точно будет что-то дорогое, но для Джиён было очень важно само внимание и она не могла не обнять свою старшенькую вновь. — Это прекрасный подарок! — воскликнула женщина, даже ещё не открыв её. В коробке оказался серый в клетку деловой костюм, брюки которого были на завышенной посадке. Жакет был больше похож на мужской пиджак из-за выделяющихся плеч, в стиле девяностых. А всё это дополняло не широкий ремень из чёрной кожи, с известной золотой бляшкой. — Замечательный подарок, — широко улыбалась мачеха, кладя обратно жакет в коробку. — Это я выбирала! — воскликнула Сурин, поднимая высоко ручку, как на уроке. На этот жест никто не мог не улыбнуться. Даже Джису, что сидела дальше всех на полу и мало испытывала тёплых чувств, находясь среди стольких людей. Пускай и родных. — Ты умница, моя милая! — погладила по голове Сурин мачеха. — А это вам, мистер Ким. Мы подумали, что ваш любимый фасон от любимого бренда будет как раз кстати, — робко протянул второй подарок мужчине, за что получил лёгкий кивок, но не взгляда в свою сторону. Ёнджун без всякого желания быстро порвал упаковку и открыл чёрную коробку с текстом Prada и, одарив одной секундой чёрный пиджак, поднял глаза на дочь и внучку. Ради вежливости, даже поднял уголки своих губ и также кивнул, в знак благодарности. — Спасибо, — всё, что сказал мужчина, и быстро закрыл коробку. — Очень хороший подарок, ребята. Молодцы, — ободряюще улыбнулась Дахён и ожидала следующую пару — Джина и Мун. — Отец, мама, сразу говорю, мы решили не мелочиться и особо не выбирать, так что дарим то, что вас точно обрадует, — чуть опустился в поклоне Джин и протянул сначала среднего размера коробку изумрудного цвета и золотой надписью Rolex, а мачехе маленькую коробочку цвета тиффани с белой ленточкой. Взгляд такой, словно это он и выбирал два часа и рылся на различных сайтах, с риском посадить себе зрение и все время думая, понравится или нет. Соми сидела возле матери и обнимала её ноги. Она настороженно смотрела на свою маму, которая была очень равнодушной. Вроде бы — счастливый момент, все дарят друг другу подарки, а она не улыбается, не грустит и даже не двигается. — Боже мой... Тиффани, — нежно сказала Джиён, открывая коробочку, уже зная что там находится. Это её любимая ювелирная компания. Любовь к их изделиям досталась ей ещё от бабушки, что носила только их украшения. — Не стоило, мои дорогие! Внутри бархатной квадратной упаковки находилось кольцо из белого золота. И передняя часть украшения была обрамлена семью квадратными мини бриллиантами. Очень красивое, но и, в то же время, минималистичное. — Мне очень нравится, спасибо! — сразу надела изделие на палец и улыбнулась ещё шире женщина. Ей всегда было нетрудно благодарить людей за их работу, внимание, подарки. Всегда. Тем временем, мистер Ким открыл свой подарок. По сравнению с часами, упаковка была чересчур большой. Оно и понятно — цена изделия стоила целое состояние. — Цена, на минуточку, четырнадцать тысяч евро, — гордо сообщил Джин, подняв подбородок. — Выпендрёжник, — усмехнулись и не сдержалась вставить свои комментарии Чонгук и Джису, на что практически все, кроме Джина и отца посмеялись. Су не обратила никакого внимания на парня и продолжила смотреть на красивые часы с бриллиантами. Сейчас ей так не хочется находиться здесь. К тому же, ей ужасно хочется спать, поэтому каждые три минуты она зевает. И, безусловно, со стороны выглядит так, будто её заставили здесь сидеть. Не очень этично, но кого это волнует. — Достойный подарок. Спасибо, — сухо сказал мужчина и убрал в сторону коробку, как обычную игрушку. Внезапно, он взглянул на свою младшую дочь, что сидела с опущенным взглядом. — Джису, а ты подготовила подарок? Все, и даже племянница, перевели на неё взгляд, из-за чего Су запнулась и уставилась назад, к своим вещам. Было немного неожиданно, так как всегда дарили по старшинству, так что вопрос немного сконфузил её. — Д-да. Секунду. Ким достала из своего укрытия небольшую прямоугольную вещь, запакованную в красную бумагу с белыми пятнами, имитирующими снег. В отличии от всех остальных, мистер Ким быстро распаковал вещь и взглянул на обложку. В глаза сразу же бросился автор «Ким Джису». Обложка произведения была темно-синей, с белыми вкраплениями, создающую красивую звёздную ночь. — Должен сказать, впечатлён, — очень сдержанно ответил мужчина. — Поздравляю. — Это первый экземпляр. Ни у кого такого пока нет. Так что вы первые. Джису поджала губы и, в данный момент, стала ещё больше похожа на отца. У обоих сейчас были одинаковые выражения лица, словно они мысленно соревновались, но Су опомнилась и снова повернулась назад. — А это... Я решила купить так, на всякий случай. Символически подарок, — Су следила за реакцией отца, который лишь принял второй чисто символический подарок. Девушка вручила духи мачехе от Chanel, а отцу парфюм от Versace. — И ещё... Отец, это специально для тебя. Это... Некоторые мысли и... В общем, просто прочти, — темноволосая протянула белый конверт отцу. Сначала мужчина с опасением глядел на обычную бумагу, но под пристальным взглядом дочери всё же взял. Не медля ни минуты дольше, раскрыл, вчитываясь в слова, написанные на корейском языке. Как и сказала Джису, никто не пытался что-либо увидеть, больше всего всех интересовала реакция Ким Ёнджуна. Неожиданно, когда его взгляд был в самом низу листа, он сложил его в четыре раза и, извинившись, ушёл вместе с ним. Брови были сдвинуты, как всегда, на переносице, но выглядело это, как печаль, нежели злость. Он был... Грустным? Потерянным? Подавленным? Словно его ребёнок умер. Конечно, можно его понять, младшая дочь, которую он не видел много лет, могла вызвать такую реакцию на такие слова. Но всё равно. Странно. Только этим словом можно описать происходящие действия в этом доме. Жена тут же встревоженно последовала за ним, словно тот развалится прямо на пороге своего кабинета без её помощи. Их подарки остались здесь, на диване, и никто даже глаз не перевёл на них. Все взгляды были устремлены на родителей. Молодёжь была в шоке. Даже Сурин и Соми были в шоке. Обычно он всегда старался сдерживать свои эмоции и у него это более менее получалось. Но сейчас, минуту назад, он готов был... Заплакать?! — Что ты ему написала?! — не сдержалась Айрин, не побоясь присутствия своей дочери, которой подаёт плохой пример. — Ничего. Это даже не письмо, — совершенно спокойно ответила Джису. Веки были чуть опущены и физиономия была очень равнодушной. Как будто её действительно ничего не заботит и она конченная эгоистка. — Думаю, никто не будет против, если я подарю вам подарки! — решила расслабить обстановку Дахён, что всё больше накалялась между сёстрами. — Это без меня. Я уверена, что никто ничего не подготовил для меня, так что я пойду. Я очень плохо спала и думаю, что сейчас лучшее время выспаться. Когда будете есть — зовите, — единственное, что рассказала Джису прежде, чем уйти на второй этаж. Она действительно устала и реакция отца немного расстроила её. Поразила даже. Ким направилась в пока ещё свою комнату и легла на самый её край, перед этим не забыв закрыть дверь. Очень хотелось спать, хотелось проснуться и быть у себя дома, или же на коленях у Рози, где часто засыпала, особенно, когда друзья были в дороге. Хотелось просто заснуть, и забыться. Переместиться отсюда в место, где ей будет спокойно и хорошо. Но это точно не здесь. И как только Ким почувствовала, что проваливается в долгожданный сон, как её легонько трясут за плечи. Голос очень знакомый, женский. Дженни. — Джису! Не спи! Идём, мы уже начинаем есть. — Сейчас...

* * *

Стол был почти пуст. Все ели, как в последний раз. Особенно парни. Родители сидели за столом и старались вести беседу, но было видно, что они устали. Хоть им было по шестьдесят, не так уж и много, но понятно, что они не в том возрасте, чтобы пить и есть до утра. Так что, после нескольких десятков минут, они покинули ужин вдвоём, перед этим пожелав всем спокойной ночи. Но ушли не в свою спальню, а как всегда в кабинет. Отец выглядел плохо, а мачеха старалась его поддерживать и улыбалась. Да... Практически все, кроме Соми и Сурин, разумеется, были навеселе. Казалось, что даже Ким Джису позволила себе расслабиться и выпить пару бокалов полусухого вина. Чонгук же был достаточно пьян, чтобы покраснеть и смеяться по любому поводу. Он часто, сам не замечая смотрел на всех, останавливая на каждом свой взгляд. Чон и сам не до конца понимал, как так получилось, что уже добрые пять минут пялится на свою бывшую, что искренне улыбалась в компании Дженни и Дахён. Его не волновало, что рядом сидящая невеста, которую он вроде как любит, сможет застать его. Сейчас Су казалась ему такой... Близкой. Такой родной. Будто и не проходили все эти пять лет и она сейчас является его женой. Он часто думал над тем, что не будь всего этого, они бы сейчас были женаты и у них, возможно, был бы сын или дочь. А может оба. И могло так случиться, что они были бы вместе счастливы. Лиса проследила за взглядом жениха. За весь обед она нередко смотрела на него. Девушка чувствовала себя достаточно отстранённой от остальных, поэтому пыталась найти какую-нибудь поддержку в своём женихе, который сейчас буквально пялится на другую. Только не на свою. Манобан прищурила взгляд и даже поджала губы, показывая свою ревность. Она старалась привлечь внимание Чона, но тот совершенно её не замечал. Ей не нравилось то, что происходит сейчас и она уже думала что-нибудь сказать, как Джису, что-то прошептав своим подругам улыбнулась и ушла на второй этаж. Снова. Ну и пусть. Гук проводил спину бывшей невесты взглядом и повернулся обратно. В груди возникло чувство, что можно было пойти за ней и поговорить. Нормально. Но он быстро опомнился, вспомнил где он и с кем он находится и, наконец-то, решил удостовериться, что нынешняя невеста сидит ещё здесь. Девушка прожигала его взглядом и была крайне недовольна. Понятно. — Что-то не так, милая? — ласково улыбнулся Чон, кладя свою ладонь на колено Лисы. — Нет. Всё нормально, — сухо произнесла брюнетка, убрала его ладонь со своего бедра и отвернулась обиженно.

* * *

На улице виднелись сумерки, но на первом этаже всё ещё отчётливо был слышен мужской смех. Так сказать, ребята продолжили обед. Родителей не было слышно, видимо, они решили не возвращаться к молодёжи и остаться в тишине. Вот только с ними тишины точно не будет. Единственный раз, когда Джису перестала слышать их мерзкий гогот, а именно мужчин, когда они ушли на улицу, чтобы повалить друг друга на снег. Парни были уже навеселе, а девушек было слышно мимолётно. Да... Их обед продолжается около шести часов, но оно и понятно. Рождество всегда считалось очень важным праздником в стране. Абсолютно все дома были украшены в гирляндах, оленях, даже санях Санта Клауса. Везде царила та самая рождественская атмосфера. А праздновать его вплоть до Нового Года — совершенно нормальное явление. Вот только Джису не так трепетно относилась к этому празднику, как остальные. Она ко всем торжествам была равнодушна. Ким помнила, как отец заставлял её надевать платье, натягивать улыбку и буквально каждый праздник (а их и не так уж мало) она праздновала. А если быть точнее, то просто присутствовала в зале с остальными членами семьи. Очень большие праздники она праздновала ещё и с другими многочисленными родственниками, которых не так сильно любила, ведь они все были ужасно притворными. На каждом семейном торжестве девушка слышала ужасные разговоры в сторону своего отца, словно он не достоин всего этого. Не достоин быть здесь и зарабатывать миллиарды. Джису тошнило от них. Ещё больше тошнило от дальних кузенов, которые всё время давили на жалость, что у них нет денег, еды, одежды. Всё время просили огромные суммы, постоянно говоря «Ну ты же богатая!» Ким ненавидела это. К слову, именно Ёнджун и дядя Дживон начали хорошо зарабатывать. Многие знания о бизнесе передались от их отца и они начали своё дело. Поначалу это было маленькое хобби, которое переросло в некую работу. Они доставляли огромными партиями самые различные товары, которых не было в Корее. В основном это была мебель. У братьев было куча разных поездок в разные страны, где они встречались с малоизвестными дизайнерами, которые продавали свои эскизы и по ним производили очень красивый гарнитур. Хоть и отец у них был достаточно состоятельным, он с самого их детства предупреждал, что всё его состояние достанется детским домам, приютам для животных и на помощь экологии. И всё, что он им двоим дал — это хорошее образование. А на что они будут жить, есть, где работать — их проблемы. Поэтому оба выросли очень амбициозными. Их совместный бизнес рос, братская любовь тоже. Их компания становилась всё только больше и прибыльнее. Южная Корея, Япония, Китай — все знали о них. Всё становилось только лучше, пока их отец не умер... Новость о кончине родителя была ужасной. Это случилось десять лет назад, когда Ёнджуну было пятьдесят, а Дживону сорок пять. Хоть они и знали, что рано или поздно это произойдёт, никогда и в мыслях такого не было. Пускай они и мало общались, пускай и редко виделись, находились в разных городах, но когда сказали, что родного отца не стало и он находится в лучшем мире, что-то сломалось внутри. Больше всего пострадал Дживон. После похорон он стал более замкнутым. Перестал на что-либо обращать внимание, закрылся от всего и всех. Раньше мужчина был душой компании и всегда был рад новым знакомствам. Был инициатором разговоров. Но после трагедии всё изменилось. Ким взял отпуск в бизнесе, взял с собой жену, дочь и уехал, так ничего и не сказав. Прошёл месяц, два, полгода — Ёнджуну становилось всё тяжелее вести в одиночку дела. Он тоже тяжело переживал смерть отца, но ему некогда было расслабляться. Пока брат, спустя восемь месяцев не приезжает. Тот день старший Ким запомнил на всю жизнь. Дживон заявил, что больше не сможет работать с братом и отдаёт всё ему. Брат первый уехал в штаты. Ему всё надоело в Корее и он всё, что принадлежало ему, оставил там. Он никак не собирался выяснять отношения со старшим, поэтому и оставил свою долю компании полностью Ёнджуну. Сначала Киму было очень тяжело. Он никому не мог доверить обязанности своего брата, которому буквально всё доверял. Поэтому пропадал сутками и мало уделял внимание семье и даже себе. Дживон редко писал. Лишь иногда сообщал о том, что у него всё нормально, но и то это было пару раз в месяц. И старший Ким ничего не знал о нём. Было тяжело... Они и сейчас редко общаются и Джису и тогда, и сейчас видит, что отец хочет пообщаться с братом. Видит, что он очень сильно надеялся на встречу с ним на Рождество. И —как сказала Дахён — её отец не хочет приезжать сюда. Нет никакой срочной работы, не требующей отлагательств. Он просто не хочет. И, честно сказать, они даже говорили Дахён, чтобы та осталась с ними и никуда не ехала. Видимо, младший Ким решил точно так же, как и Джису, перестать общаться с родными. Су ещё вспомнила, как отец отреагировал на её записку, в которой она написала не так много слов и не надеялась вызвать какую-нибудь реакцию. Она думала, что он просто скептически поднимет бровь и выбросит её бумажку в урну. Но то, что Ёнджун так сильно осунулся, сразу же поник и перестал сдерживать эмоции было шоком. Джису и правда ничего плохого не написала. Лишь кое о чём напомнила — и всё. Видимо, сильно задела его. И на душе стало сразу как-то паршиво. Она может только перед Джухён стараться казаться сильнее, такой же равнодушной тварью, но на деле же —ей самой поплохело и, сразу скрывшись от чужих глаз, дала волю эмоциям. Сама не поняла, почему плакала, но когда увидела лицо отца, увидела, как его рука тянется к области сердца, но сдерживается, дабы не дать детям переживать, слёзы сами собой пошли. Джису так сильно углубилась в собственные мысли, что даже перестала замечать ранее нервирующий её смех на первом этаже. Она просто вспомнила один случай, который случайно застала много лет назад, хотя не должна была. И поняла, что если бы тогда она не оказалась в нужный момент и в нужное время, то возможно она бы и осталась той «непокорной» Ким Джису.

* * *

2010 год Подростковый период у каждого происходит по разному. Кто-то его обходит, а кто-то чересчур воспринимает всё близко к сердцу. Часто случаются такие моменты, когда собственные родители, братья, сестра, неимоверно бесят. Бесит всё на свете. Вот и у Джису был такой период. Её бесило всё. Она даже ненавидела всех. Раннее она была просто ребёнком, которого раздражают взрослые незнакомые люди, но сейчас она их ненавидит. Ненавидит, когда в их дом приходят многочисленные возможные партнёры по бизнесу, потому что после ухода дяди Дживона, отцу было очень трудно и он искал подходящего человека. Но все они ненадолго задерживались, так как Ёнджун часто наблюдал за их махинациями. Все хотели всё украсть. Все его обманывали. Ему было очень трудно. И казалось что только родной дом может обеспечить спокойствие, тишину, счастье... Но когда самая младшая дочь часто бунтует и пытается показать свой сложный характер, на душе становится ещё тяжелее. Джису не понимала, что своим поведением делает только хуже своему отцу. Ладно сестре, ладно братьям — они молодые, стерпят. А вот отец... Которому уже пятьдесят лет, спокойно перенести не лучшие слова в свою сторону — очень непросто. — И таким способом, я могу принести в вашу, а может быть в будущем, нашу компанию плюс десять процентов от вашего годового дохода в месяц, — деловито рассказал свой бизнес план мужчина, чуть младше Ёнджуна, сидящего за их обеденным столом. Пришёл новый человек, надеющийся на партнёрство с отцом Джису. Обычный мужчина, которому под пятьдесят. У него было пухлое телосложение, из-за чего белая рубашка, что была уже мала, чуть ли не рвалась на нём. А именно — на животе. Он ей сразу не понравился. От него, как ей показалось, исходила плохая энергия. Ким сразу поняла, что что-то с этим человеком не так, и не зря. Пока они ужинали, мужчина отошёл ненадолго, а Су за ним. Что-то ей подсказывало, что этот бизнесмен не такой хороший человек. Она подслушала его разговор. Он с кем-то говорил по телефону и сказал, что всё идёт по плану и этот слепой старик скоро согласится на его предложение, ведь у него просто нет выхода. Джису не на шутку разозлилась, и уже хотела выйти из укрытия и немедленно выгнать наглеца вон. Вот только ей пришла идея, как ей тогда казалось, получше и она молча ушла обратно за стол. «Партнёр» вернулся и добро улыбался. Сволочь. Как ему это удаётся?! — Ну так, что господин Ким? Вы приняли решение? — облокотился об стол локтями и делая замок руками. Ёнджун опустил взгляд и тяжело вздохнул. Он стучал подушечками своих пальцев по столу и сомкнул губы в тонкую линию. Задумался. — Поторопитесь, господин. Никто не сможет принести вам столько прибыли, сколько я. Десять процентов — это минимум. Дальше — больше. Всё, что вам остаётся — это пожать мне руку и подписать бумаги. Пятьдесят один процент, и всё, — мужчина уже продолжил давление на Ёнджуна, который метался, между двух огней. Ещё и один решающий процент хочет. Урод! — Ёнджун, я... — Перестаньте! — внезапно перебила Джису мужчину, из-за чего привлекла всеобщее внимание. — Прекратите всё это и не смейте называть моего отца неформально. Вам этого не дозволено! — Джису, — скрипя зубами позвала Джухён, но старалась улыбаться перед гостем, — помолчи, — чуть тише сказала сестра. Но Су на неё не обратила никакого внимания, поэтому продолжила: — Вы, господин, никакой не бизнесмен, а обычный мошенник, что так сильно, как и все остальные, хотите деньги моего отца! Вам здесь не место! — уже кричала младшая. — Ким Джису! — уже вмешался отец своим грозным голосом, благодаря чему все тут же опустили головы. — Не сейчас. Ким лишь сжала зубы и поднялась со своего места. — Отец, ты просто не понимаешь! Он... — Помолчи! — не дал договорить дочери отец. — Папа, он же... — Я сказал тихо! — Я слышала его разговор по телефону с кем-то. Он сказал, что его план сработал и что ты слепой старик, который не видит дальше своего носа! — выпалила всё на одном дыхании, надеясь, что её никто не перебьёт. — Хотя... — сделала паузу темноволосая. — Как хочешь, отец. Не хочешь слушать, и не надо. Но когда мы станем банкротами, вините только себя! — и на этом моменте Су отодвинула свой стул, создавая скрип, что разнесся эхом по гостиной. Ещё чуть-чуть и у неё начнётся истерика, поэтому она поторопилась к себе в комнату. Она просто хочет предостеречь его, чтобы не наделал ошибок. А он... Не слушают. Тогда пошли все к чёрту! Джису ушла на второй этаж в свою комнату, перед этим окинув презрительным взглядом гостя и громко хлопнула дверью, а отец, в очередной раз, тяжело вздохнул, вызывая тревогу у старшей дочери. — Извините, я пойду за ней, — так же встала со своего места Джухён, чуть поклонившись. — Простите. Ким очень быстро поднялась по лестнице и таким же путём ушла к сестре. Все остальные же молчали, и не смели и слова сказать. Может быть ещё хуже.

* * *

— Ты что творишь, идиотка?! — как только захлопнулась дверь, тут же начала старшая, быстро подходя к сестре, которая лежала на кровати, зарывшись в подушку. Как только Су увидела сестру, выдавила уставшее выражение лица, тем самым показывая, что не намерена говорить сейчас. — Если ты пришла читать мне нотации по поводу моего поведения, то прости, я в этом не нуждаюсь. Дверь там, — ещё больше зарылась в подушку Су, указывая рукой на дверь. — Если я что-то говорю, то я закончу разговор. Ты что устроила?! Да и ещё при отце? Ты совсем обнаглела? — Ты что, не слышала, что я говорила?! — уже не выдержала младшая и села, бросив подушку в сторону. — Я же сказала, что этот противный говнюк — аферист! Ему нужны только деньги и он хочет ограбить нашу компанию! Вы меня совсем не слушаете?! — сорвалась на крик подросток. — Слышала, но у тебя нет никаких доказательств. И ты не смеешь что-либо предъявлять и уговаривать кого-то, не имея доказательств на руках. Ты не думаешь, что после ухода дяди, отцу очень тяжело? На нём висит целая империя! Он не может управлять всем этим один! Ему нужна помощь и отец сейчас активно ищет себе партнёра, дабы улучшить производительность и немного освободиться. Ради нас, понимаешь?! Он всё это делает ради нас! А ты, дрянь, не понимаешь этого и делаешь всё наперекор ему! — также кричала Джужён. — Зачем? — уже тише сказала старшая. — Зачем?! — Затем! Ты не поймёшь! — из глаз уже стали предательски течь слёзы и она старалась скорее их стереть. — Никто меня не поймёт... — Ещё раз такое повторится — можешь забыть о том, что у тебя есть семья. Хотя ты и так уже забыла. Джухён ушла, оставляя младшую в слезах, когда у самой сейчас глаза стеклянные. Почему никто её не понимает? Почему никто даже и не спрашивает, что творится на душе у Ким Джису? Почему она не чувствует себя, как дома?! Джису и сама не понимает, что творится с ней в последние пару лет. Она становится всё более агрессивной по отношению к родным. Может наорать на кого угодно, хотя это совсем не её стиль. Даже Чонин ничего не может поделать. И то, она и с ним успела поссориться. Возможно, всё это — трудный подростковый период, который не даёт ей покоя. Но столько всего у неё творится на душе, она столько всего хочет высказать, но просто не может. Некому. И всё, что она может сделать — устраивать истерики. Возможно, всё это из-за недостатка внимания? Из-за развода родителей? Из-за того, что любимая кузина уехала и нет возможностей связаться с ней. Или... Может всё это из-за школьного буллинга, из-за которого хочется повеситься? Не смотря на то, что она из богатой семьи, она всё равно подвергается к издевательствам со стороны сверстников. Может, из-за всего этого хочется кричать, плакать, и убить себя? Что же происходит?..

* * *

После небольшого инцидента, Джису стало не по себе. Как и оказалось, тот мужчина ушёл и отец ничего ему не пообещал, даже выгнал, чему Ким была удивлена, но очень рада. Отец её послушал... Странно, но ладно. Буквально пару часов назад у девушки была истерика. Она не знала почему, но у неё часто такое случалось. Брюнетка старалась успокоиться, но только мысли об успокоении — и становилось только хуже. Задыхаться в собственных слезах, но при этом включив кран воды, чтобы никто её не слышал. Что может быть лучше? Но, успокоившись, Су решила извиниться перед отцом и узнать, как у того дела. Хоть она и наоборот предостерегла, но осадок остался. Девушка могла сказать это более корректно, вызвать отца на разговор наедине, а не устраивать сцену, но уже неважно. Что сделано — то сделано. Слова Джухён работают как яд, что действует только через пару часов. Не известно за что, но Ким чувствует себя виноватой. Джису уже стояла возле кабинета отца, находящегося на втором этаже. Дверь была чуть приоткрыта и брюнетка отчётливо слышала голос мачехи и отца. Они говорили тихо, но каждое слово можно было легко разобрать. Не зная почему, но Су насторожилась. Слыша слова отца, она почувствовала кое-что странное, будто что-то не так. И не зря... Темноволосая вслушивалась в речь родителя и ей казалось, что тот подавлен. Жаль, что она не могла видеть, но готова была поспорить, что ему плохо. — Ну и как теперь быть? Что с ней делать? — чётко услышала слова отца Джису. Ей сразу пришла мысль в голове, что разговор шёл о ней. — Я уже и не знаю, как с ней разговаривать... — да, точно о ней. — Ёнджун, спокойно... Всё в порядке, — жена как всегда его успокаивала, наверное, поглаживая того за плечо. — Ей шестнадцать, подростковый период. Вспомни себя, когда тебе было тринадцать. Ты же сам говорил, что был намного хуже. А Джису... Она сама по себе такая и это надо принять. Я уверена, скоро она остынет. Просто... Нужно подождать, и не устраивать такие сцены, как сегодня. Мог бы сказать это более деликатно. Дверь немного приоткрылась из-за ветра, давая девушке возможность видеть картину. Всё это время мачеха стояла за спиной отца и массировала ему плечи. Непонятно как, но женщина всегда умеет находить такие правильные, добрые слова. Может в любой момент поддержать и улучшить твоё моральное состояние одной лишь улыбкой и тёплым взглядом. У самой детей не имеется и это очень грустно. Как-то раз, у Джиён с Джису был разговор по душам и она рассказывала, как в возрасте двадцати пяти она забеременела. Тогда она была настолько счастлива, что ей не верилось — реальность эта или мечта. В то время, она встречалась с одним парнем, который совершенно не планировал детей. Он умолял, просил, заставлял сделать её аборт, на что она просто плакала и уходила прочь. Они расстались, но бывший молодой человек так её и не оставлял. Хотя она уже и свыклась с мыслью, что будет воспитывать ребёнка одна. Слава богам, жить ей было где и на что тоже. Да и бывший парень был не из бедной семьи. В один вечер, Джиён была у себя дома. В ту ночь к ней снова заявился уже надоевший ей бывший любимый человек. Он был в нетрезвом состоянии и вновь умолял сделать аборт, пока не поздно. Она была на третьем месяце и твёрдо отказывалась. Джиён даже уверяла его в том, что никто не узнает, что это его ребёнок и совершенно не рассчитывала на какую-то поддержку. Но тот встал в позу и начал кричать на бедную беременную девушку. Джису так и не узнала, что тогда случилось, ведь мачеха на этом моменте начала плакать и девочка поняла, что лучше не спрашивать. Но и так понятно: она лишилась ребёнка и ей поставили диагноз — бесплодие. Но женщина до сих пор благодарит всех, что она встретила Ёнджуна, у которого аж целых четверо ребят. И сейчас она о них заботится, как о своих, а они о ней — как о родной матери. Женщине пришлось пройти через много трудностей, но сейчас она счастлива. — Поэтому, Ёнджун, нужно иметь терпение. Она очень сообразительная и хорошая девочка. Просто такой период. — Я всё ещё переживаю на счёт Дживона, — отозвался мужчина, наклоняя голову вперёд для массажа. Он решил перевести тему в немного другое русло. — Ну как так можно? За месяц написал только четыре слова: «Со мной всё хорошо». И что дальше? А написать, где он, как он, но только подробнее, нельзя? — ворчит господин Ким. — Так, расслабь мышцы, а то они слишком напряжены, — говорит мачеха, смотря на область шеи, как настоящий массажист. — У Дживона тоже такой период, Джун. Ты же понимаешь, что ваш отец был для него слишком дорог. И, насколько мне помнится, ты сам рассказывал, как он уделял больше времени ему, а не тебе? — Да... Помню, — усмехается мужчина, прикрывая глаза. — С ним так же, как и с Джису, нужно подождать и всё. — Джису... Она, в последнее время, меня сильно разочаровывает, — устало вздыхает. В это время, слова отца задели Су, из-за чего она отступила на шаг от двери. Конечно думала, знала об этом, но слышать такое в живую — очень неприятно. — Ну как так можно! Отец уже почти пенсионер и пытается наладить своё будущее и здоровье, а она только всё усиливает и делает только хуже! — внезапно начал кричать Ким. — Джун, перестань! — Я ей столько раз говорил, чтобы она слушалась меня, для её же блага! Говорил Джухён, чтобы она присматривала за ней, остерегала. Нет! В никакую! И Дживон... Оба хороши. Иногда я задумываюсь, точно ли я являюсь отцом Джису? Просто характером она копия брата, — печально усмехается Ёнджун. — Всё, достаточно, — выпрямляет спину, и говоря заканчивать массаж. — Пожалуйста, расслабься, тебе ни в коем случае нельзя нервничать, — уже начала волноваться женщина, а мужчина начинал всё сильнее злиться, вспоминая косяки каждого. — Вот скажи, почему многие в этом доме не делают так, как нужно? Почему горничные убирают всё, а про мебель, на которой постоянно собирается пыль, забывают? Почему Джухён всё время пропадает? Ты хоть знаешь, где она шляется? Я вот знаю. И скажу — в не самых приличных местах, где бывают люди нашего круга! Почему Чонин не задумывается о своей профессии? Неужели он не думает на счёт своего будущего? Почему Джин постоянно ищет отговорки, когда я ему говорю о семейном ужине? Почему он так сильно зациклен на своём?! Почему никто из моих родных не думает о том, что любое их состояние меня волнует? Почему все не задумываются о том, что делают? Почему никто не понимает, что когда страдают они... Страдаю и я... — последнее предложение мужчина выговорил на вдохе и в этот момент, Джису не смогла толком ничего разглядеть, так как мачеха загородила его собой. У отца только что была истерика и она стала свидетелем. Раньше Су никогда ничего подобного не слышала и не видела. Ей всегда казалось, что отец очень скуп на эмоции. Но рядом с женой он такой... Обычный. Ким бы и дальше продолжила спокойно слушать разговор, если бы не последующие слова мачехи: — Ёнджун! Джун! Нет! Пожалуйста, помогите, прошу! Кто-нибудь! — кричала женщина, держа за руку мужа. В этот момент со стороны коридора послышались шаги и Су быстро спряталась в другой комнате, что находилась поблизости. Она пыталась вслушаться в любое слово, но услышала только: — Вызывайте скорую! У него приступ! И в тот момент Джису осознала всё, что с ней до этого происходило. Что сказать — Су не на шутку испугалась! Тогда в доме были только персонал, она и родители, а остальные ушли куда-то. И когда девочка увидела, как приехала скорая, как врач сказал, что пациенту ни в коем случае нельзя нервничать и быть максимально спокойным, так как даже при малейшем стрессе может вновь случиться инсульт, а то и инфаркт, она всё решила для себя. Решила, что больше не будет кричать, истерить, забьёт на все её проблемы, и станет нормальной. Она очень хорошо запомнила слова отца, который жаловался на всех и заявлял, что когда страдают его дети — страдает и он. И тогда Ким дала себе слово, что постарается быть как можно более послушной и нормальной дочерью. Она поняла, что отец болеет, что у него плохи дела с сердцем и что его нельзя злить или как-то волновать. Су поняла это и стала такой дочерью, какой хотел видеть её отец.