***
Джису неловко встала со своего места, поднимая полный бокал шампанского, к которому за вечер так и не притронулась, погружаясь полностью в воспоминания. В голове заранее подготовленный текст, который она говорит каждый год на протяжении нескольких лет на вечеринках, где приглашены разные селебрити. Говоря, как она рада находиться в такой обстановке, говоря слова благодарности и так далее. Людям всегда кажется, что она откровенна, хотя на деле это не так. Но, окинув всех задумчивым взглядом, Ким решила, что на сей раз она будет говорить искренне и от всей души. Семья как-никак. Всё внимание гостей было приковано только к ней. В особенности Чонгук так и испепелял её своим пристальным взглядом. Его лицо мысленно говорило что-то девушке. Но писательница была не в силах разгадать, что именно, поэтому она перевела свой взгляд на сестру, что сидела очень тихо и толком не поднимала своих глаз с тарелки. Было очевидно, что с ней что-то произошло и ей плохо из-за этого. У Чунмёна было абсолютно такое же выражение лица. Случилось что-то серьёзное? Это заставило сжать бокал покрепче. Но в отличие от своих родственников, Джин и Мун вели себя как обычно, даже переговаривались парой фраз обыденным тоном. Было видно, что у них всё, как всегда. Как обычно. Лиса также была замкнута, как Айрин, и неловко улыбалась, боясь показать на своём лице какую-либо другую эмоцию. Её осанка была ровной, но было видно, как она напряжена и не сожет позволить себе расслабиться. Дахён была спокойной и также не сутулилась, элегантно попивая красное вино, сохраняя на лице тёплую улыбку. Отец, как ни странно, тепло улыбался, из-за чего в уголках глаз были морщины. Так же улыбалась и мачеха. Все такие разные, но было что-то схожее между ними. — Я бы хотела сказать, что несмотря на все невзгоды, проблемы и препятствия, что мы пережили, обманы и другие негативные стены в прошлом, пусть всё это навсегда останется в прошлом. А сейчас, в настоящем, только правда и искренность… Не успел кто-либо согласится и соприкоснуться бокалами, закрепляется слова, как в гостиную вошла долгожданная Вэнди. Гости все тут же переключили своё внимание и замолчали, ставя бокалы на стол. Джису села и так же, как и все, замолчала, чувствуя внутреннюю тревогу. Вошедшая девушка была не в самом лучшем виде: волосы потрепаны, хоть и было видно, что до этого аккуратно уложены; макияж был немного стерт, словно девушка долгое время плакала, а платье — темно-серого цвета с запáхом, облегающее миниатюрную и худую фигуру было в разных местах помято. В левой руке Сон держала полупустую бутылку вина. От горлышка по самому стеклу текли струи красной жидкости, доходя до бежевого ковра и оставляя на нём красные пятна. Многие насторожились и никто не решался заговорить, ожидая, что это сделает кто-то другой. — Вэнди! А мы уже тебя заждались, — вроде спокойно отозвался первый господин Ким. Он перестал улыбаться и просто с интересом следил за происходящем, но что-то в нём говорило, что он сейчас осторожно подбирает слова, так как каждому было понятно, что Сынван в нынешнем состоянии было легко спровоцировать на любые действия. Девушка лишь пьяно улыбнулась и сделала ещё один глоток вина, подходя к столу. Её место было возле Дахён, что сидела напротив Джису. Она подошла к первой и улыбнулась ей, забирая кусок мяса с её тарелки нахальным образом и садясь на своё место. Движения девушки были наглыми, но и в то же время отчаянными. Никто не понимал, что с ней происходит. Никто, кроме Чонина, который единственный среди членов семьи сильно напрягся, кладя приборы на тарелку. — Вся семья в сборе, а м-меня забыли, д-да? — пьяно начала Вэнди, периодически заикаясь. — Хах, ну да, почему это я спрашиваю? Я же всего лишь прислуга-сиротка, до которой нет дела в этой семье. Которая не заслуживает ничего, кроме презрения. Да, Чонин? — все взгляды переместились на парня, пытаясь выяснить причину столь вульгарного поведения со стороны подруги. Выпившая же ещё раз выпила вино и поставила бутылку, кладя руки на стол, осматривая каждого члена семьи. — Милая, давайте вы с Соми поиграете в своей комнате. Можете посмотреть телевизор, мы поднимется к вам чуть позже, ладно? — Джухён, словно почувствовав что-то плохое, прошептала своей дочери и они с сестрой быстрым шагом ушли наверх, не задавая лишних вопросов. Сон же на это действия ещё шире улыбнулась. — Молодец, Айрин. Всегда могла найти решения из разных ситуаций, но истеричка, к удивлению, ты редкостная, — уже невесело и невежливо проговорила Сон. Улыбка с её лица сползла и осталось только злое выражение лица, выражающее вдобавок и обиду. — Ты что творишь? Зачем напилась? — не осталась в сторону и старшая Ким, говоря немягким тоном. Помощница лишь усмехнулась и потянулась за бутылкой шампанского, стоящей в середине стола. Сказанные слова в её сторону, Сон проигнорировала. — Вот хороший тост ты, Джису, сказала, — говорила Вэнди одновременно наливая спиртное себе в пустой бокал до самых краёв. — Да только не всегда получается оставить прошлое в прошлом, а в настоящем только хорошее, понимаешь? Всегда скелеты в твоём шкафу будут вырваться наружу. Не получится сделать так, что ты всё затаил в себе и всё, проблема решена. Такого не будет, Су. — Ты ничего не знаешь… — с долей обиды прошептала Ким, ещё раз сжимая бокал в своей руке. — Поверь мне, прожив с этой семьёй три года, я многое узнала. Не потому что мне рассказывали, а просто многие не умеют держать свой язык за зубами. К примеру, вчера, когда я просто вышла в туалет, я стала свидетелем интересного разговора, Джису. Вашего с Дженни разговора. И такие интересные подробности всплыли, что аж невольно я задумалась… — сделала драматичную паузу помощница, имитируя любопытство, — значит, Дженни, ты не только неудачница в моих глазах, но и неудачница в реале? — Вэнди, остынь. — Чонин раздражался с каждой секундой, сжимая руки в кулаки. Он потерпит, что угодно, но только не оскорбления в сторону своей, пускай и бывшей, но жены. — По-хорошему уйди. Сынван улыбнулась и фальшиво посмеялась, хотя в глазах была настоящая боль. Она откинулась на спинку стула и перевела свой взгляд с бывшего возлюбленного на Дженни. — Раз уж ты так яро защищаешь её, то, возможно, твои чувства к ней не остыли? — с интересом спросила брюнетка. Смотрела она на Джен, но вопрос был задан парню. — А если вы всё ещё любите друг друга, то почему развелись? Все присутствующие округленными глазами взглянула на пару. Шатенке стало настолько некомфортно, что она опустила плечи и сдерживала подступающие слёзы. — Чонин, неужели это правда?... — Джиён не могла поверить в услышанное. Она, конечно, видела, что со всеми её детьми творится что-то неладное, но не думала, что у кого-то разваливается брак. Но, как оказалось, не только брак. Второй сын устремил свой взгляд на теперь уже бывшую подругу и закрыл глаза на мгновение. — Да, — промолвил он и выпил залпом виски. — Мы не хотели вас расстраивать… — Но более того, причина вовсе не в том, что любовь прошла, а в том, что… Дженни, может, скажешь? — противным голосом чуть ли не пропела Сон. — Пожалуйста… хватит… — уже не скрывая слёз, умоляла Джен тихим и дрогнувшим голосом. Волосы закрывали половину её лица, а плечи тряслись, выдавая её состояние. — О чём она, Дженни? — обеспокоенно поинтересовался бывший муж, поворачиваясь только к ней. Инициатором развода стала девушка, обосновывая всё тем, что её любовь к нему не такая, как прежде. Мужчина не понимал и не считал так, но, видя, как жена яро хочет этого развода, согласился. Как выяснилось, есть другая причина? Джен ничего не ответила и он взял её ладонь в обе его руки, гладя и успокаивая. Ким не выдержала и заплакала в голос. У девушки началась истерика. — Прости… — лишь прошептала она. — Твоя жена больна. Опухоль головного мозга, вторая стадия! — весело сообщила Сон Сынван, улыбаясь. — Да заткнись ты уже! — не выдержала Джухён и крикнула на бывшую подругу. Она не узнавала Вэн. Раньше они так хорошо общались и всегда помощница казалось очень умной и адекватной, а что произошло сейчас? Раскрыла истинное лицо? Джу поначалу не поняла смысл слов, но когда он дошёл, он немедленно повернулась к мужу, который решительно встретил её взгляд. Ничего не говорил, только внимательно смотрел. Айрин поджала губы, так как до неё только дошло, что все её ссоры, скандалы, подозрения об его измене — ничего. Чунмён действительно много работал и в то же время помогал Дженни, а девушка решила, что он ей изменяет. Возможно, та поездка тоже неслучайна. Идиотка... — А Чунмён её консультирует и помогает ей вылечиться. Но, судя по всему, Джен выбрала смерть и медленно угасает. А чтобы её ничего не держало, она развелась с тобой, милый Чонин, — не унималась Сон, показывая, насколько сильное удовольствие придаёт ей нынешняя ситуация. Дахён краем глаза взглянула на дядю, с которым рядом сидела. Он лишь просто гладил свой стакан с виски и следил за Вэнди, при этом ничего не предпринимая. Глаза были сужены, губы поджаты, но ничего более девушка не заметила. Чонин же в этот момент в одно мгновение исчез из этой гостиной, из этого дома, из этого мира. Буквально несколько секунд он никого не слышал и материально ничего не ощущал. Слышал только стук своего сердца, которое неимоверно быстро билось в груди, грозясь вырваться наружу. Мужчина отпустил руку жены и уже с затуманенным болью и слезами взглядом, смотрел на неё. Джен же только шмыгнула носом и пыталась отвернуться, но не смогла. — Это правда?... — Бывший муж резко встал со стула, заставляя девушку посмотреть в его глаза. В этот момент к нему подошёл Чунмён держа парня за плечо. Ким чувствовал себя виноватым, но старался удержать родственника. Мало ли что. Тот был не совсем спокоен. Дженни молчала, ничего не говоря. — Это правда?! — крикнул на весь дом парень. Все вздрогнули. Су показалось, что это был первый раз, когда её брат был настолько агрессивен. — Дженни, если ты мне сейчас не ответишь, я не знаю, что будет… — уже севшим голосом проговорил Ким. Слёзы потекли из глаз. В голосе послышалась мольба. Шатенка неуверенно кивнула и закрыла лицо руками. — Дженни… почему не сказала? Ответа не последовало. — Почему не сказала?! — вновь крикнул он. — Чонин, остынь… Не надо кричать, — на этот раз успокоил старший сын, вставая со своего места. Мун перевела на него встревоженный взгляд. Признаться честно, все сейчас были напряжены и встревожены. Но девушка также понимала, что сейчас не лучший момент что-либо ему говорить. Особенно Джину, который в два счёта может взбесить человека. Поэтому она красноречивым взглядом сказала ему молчать. — А ты вообще заткнись, конченный изменник! — снова не выдержал Чонин, указывая пальцем на брата. Кровь в венах кипела, мышцы были ужасно напряжены, а мозг не соображал. Новость о болезни бывшей жены вывела его из колеи. Парень сам не мог вспомнить, когда в последний раз был настолько сильно зол, что был готов убить всех на месте. Но больше он злился на самого себя из-за отсутствия желания предпринять попытки и докопаться до сути. — Мало того, что жене своей изменяешь, так ещё и советы другим даёшь, как себя вести?! Сокджин не остался в стороне и тоже подошёл к брату. Он был на пару сантиметров ниже младшего, но не боялся вступить в драку, если потребуется. И даже сдерживающая руки не заставила его остановиться. — Если твоя жена больна и ты за этим не уследил, не надо отрываться на других, братец! — ткнул младшего брата пальцем Джин. Чонин отошёл на один шаг и усмехнулся, готовясь ответить, но не пальцем, а уже кулаком. И парню почти удалось это сделать, если бы Чунмён, вовремя успевший перехватить кулак. — Что, слабо?! — не унимался Джин. — Ребята, перестаньте! Драка — не выход! — теперь пыталась и Су, но сделала только хуже. — Заткнись, Джису. Ты, как бывший член этой семьи, не в праве что-либо нам говорить! — буквально выплюнул данные слова Старший брат, не думая о чувствах молодой девушки, которая мигом закрыла рот. Действительно, она ведь теперь никто в этой семье, так что говорить что-то она не имеет никакого права. — Молодец, Джин, кроме как хамить ты можешь ничего! А, постой… — на мгновение демонстративно задумался Чонин, но через секунду добавил: — Хамить и изменять жене. Вот что можешь! Мужчины продолжали ссориться на повышенных тонах, совершенно не волнуюсь о том, услышат ли их кто-то или же нет. Кимы пытались приблизиться друг к другу, но Чунмён, стоявший между ними не позволял им этого сделать. Су перевела свой взгляд с братьев на невестку. Мун только смотрела под стол и пила виски. Её лицо было мрачное без каких-либо эмоций. Не было ни удивления, ни боли, ни чего-либо ещё. Ким показалось, что Бёль вела себя так, словно обо всём знала, но ей было неприятно слышать одну и ту же фразу бесконечно: «ты можешь только изменять своей жене». Джи поняла, что Чонин не хотел этого говорить, задевая Мунбёль. Но в нынешней ситуации он говорит только то, что может задеть своего братца. — Да?! Зато, по крайней мере, я сохранил нашего с Мун ребёнка и не позволил случится двум выкидышам! На этот раз Каю не нашлось ничего, что можно было ответить. Наступила гробовая тишина. Даже звуков дыхания никто не разбирал. Лишь всхлипы девушки прорезали тишину, заставляя внутри органы съежиться от боли и жалости к Дженни. Шатенка, не выдержав давления со всех сторон, выбежала из гостиной и поднялась на второй этаж. Чонин в последний раз взглянул на старшего брата с величайшим презрением и, ничего сказав, ушёл вслед за бывшей женой. И только после его ухода Джин перевёл взгляд на других. Все внимательно на него глядели, не скрывая того, что они были недовольны его словами. Но, как ни странно, парню было плевать на мнение окружающих. Даже на мнение матери, которая с жалостью наблюдала за сыном и его женой. Алкоголь дал свое, поэтому он небрежно сел на свое место, наливая новую порцию коньяка в свой стакан. Мун не смотрела на него и просто попивала свою порцию виски. — Я знала, что ты сволочь, но не думала, что ты докатишься до такой степени, — презрительно заявила Айрин, уже не боясь ни реакции матери, что всё это время сидела тихо, ни отца, который, на удивление, также не подавал звука. — Как можно было такое сказать, я просто не… — Да, Джухён, вот такой твой брат мерзавец. И что ты с этим сделаешь? Перевоспитаешь тридцатилетнего братишку? Ну, что же, попробуй. Интересно, что с этого выйдет. — После сказанных слов Джин залпом выпил коньяк и не прошло и минуты, как налил новый шот. — Да ты настоящее животное… — Джухен, ты хоть раз в жизни можешь заткнуться? — закрыл глаза, потирая переносицу, проговорил Сокджин. Его лицо говорило за него: он устал, взбешён и хочет спокойствия. — Вэнди права. Ты постоянно истеришь, ругаешься, никого не слышишь. И, знаешь, спустя столько времени я понял, кого ты мне напоминаешь. Нашу мать, которая нас бросила. Ты полностью пошла в эту стерву! Брюнет уже подумал, что наконец настала для него долгожданная тишина, но так ему только показалось, потому что через несколько секунд после его слов он услышал, как старшая сестра поднимается со своего места. Ким только повернул голову в её сторону, решив, что она просто уходит, но нет, он почувствовал жгучую боль в области щеки. Сестра ударила его, причём очень сильно. Останется синяк. Это сколько она накопила ненависти, чтобы ударить так сильно будучи миниатюрной девушкой? — И как тебя терпит Мунбёль… — лишь прошептала Айрин, прежде чем снова сесть на свое место. — Как она меня терпит?! — окончательно взбесился мужчина. — Только трахаться не даёт, а так прекрасно тер… Сокджин хотел было договориться свое предложение, как его перебили. И сделала это его жена. Она стукнуло по столу своим пустым стаканом, молча встала, посмотрев на своего мужа презрительным взглядом, как до этого сделал Чонин и, говоря ему, как сильно он ей противен, так же резко ушла. Терпеть дальше его выходки она не собиралась. Это было выше сил девушки. Чаша переполнена. И тут наступила окончательная тишина. Вэнди давным давно ушла к себе, видимо, собирать вещи, точно уверенная, что после этого её уволят. А ей это казалось не страшным, так как она сама для себя решила, что уходит сама. Сон была рада увидеть разгорающуюся сцену ссоры. Всё внимание было приковано только к ругающимся, поэтому никто не заметил, как Вэн испарилась из гостиной. Лиса сидела все это время молча, боясь, что-либо сказать. Оказавшись свидетелем таких сцен, она, как оказалось, не была к этому готова и в очередной раз старалась найти поддержку в своём женихе, но Чонгук был не с ней. За все время ужина он не встал со своего места и не предпринял попытки успокоить Чонина с Джином. Манобан вообще думала, что все эти выходные он не с ней разговаривает, не её обнимает, не с ней находиться. Девушке стало казаться, что он ушёл глубоко в себя и не планирует возвращаться. Но «спячка» заканчивается, когда накрывают ужин и все родственники собираются вместе. И только в такие моменты Чон становится более оживлённым, что было очень странным для его нынешней невесты. И Лалиса стала обращать внимание на Джису, которая не казалась ей подозрительной ранее. Писательница же просто сидела. За весь вечер она выпила только один бокал шампанского и то только после того, как услышала правду о своей лучшей подруге. То, что она не знала раньше: выкидыши. У Дженни было два выкидыша, про которые она не говорила Су. И девушка понимала почему: не хотела вспоминать. И, скорее всего, после того, как Джен потеряла двух детей, жена брата совершенно потеряла смысл жизни и пользу для этого мира. И это было ужасно. Джису стало настолько сильно жаль подругу, что она еле как старалась не плакать за столом. Только этого не хватало, расплакаться перед всеми и показать, насколько ей плохо. Нет, не стоит. Она повзрослела и этого не должно случиться. Дахён всё это время следила за всеми. Ей было страшно за то, что произойдёт с этой семьёй в будущем. Отношения между всеми накалились до пика, что Ким казалось, будто они и вовсе не помирятся больше, чего она больше всего боялась. Семья для неё много значила и если её отец с матерью не поддерживают, то другие родственники понимают её как никогда. Поэтому она боялась всех потерять. Также она следила за своим дядей, который во время ссоры выглядел не лучшим образом. Джиён немного позабыли о своём муже и смотрела только на детей, но племянница приглядывала за ним. И сейчас девушка вновь взглянула на него в надежде не найти в нём чего-то ужасающего. Но надежды были напрасны. Дядя был странным: сутулился, часто дышал, а веки дрожали. Сначала Дахён ничего не поняла и нахмурилась, но в следующую секунду аккуратно и тихо спросила, касаясь его ладони: — Дядя, всё в порядке? — дрожащим голосом поинтересовалась девушка. — Д-да… — неубедительно ответил мужчина таким же дрожащим голосом. И девушка сделала бы вид, что поверила и тщательнее следила бы за Ёнджуном, если бы у того лицо в буквальном смысле не перекосило, а сам он не потерял бы равновесие, сваливаясь со стула и хватаясь за сердце. — Дядя! Нет… Дядя Ёнджун! — закричала Дахён, вслед падая за мужчиной на пол. — Скорую! Ребят, пожалуйста, вызовите скорее скорую! Похоже, это приступ… — Вдруг начала плакать девушка, тряся тело родственника. Тишина до этого развеялась и все оставшиеся члены семьи подорвались со своих мест. Алкоголь, который был в крови, тут же испарился, давая возможность трезво мыслить. Впереди всех оказался Чунмён, который в первую очередь являлся врачом. Он немедленно перевернул на спину тестя, проверяя пульс и смотря на его лицо. — Это инсульт! Скорую срочно! — крикнул на весь дом мужчина.***
Если Джису до этого казалось что тогда, в две тысяча пятнадцатом, когда она после задержания встретилась с Сехуном в камере как никогда нервничала в своей жизни, то она ошибалась. Глубоко ошибалась. По сравнению сейчас, тогда это было цветочками. А сейчас, когда отца увезли на скорой с инсультом, а ты садишься в машину за руль с братьями, сестрой и бывшим в надежде скорее добраться до больницы, чтобы узнать, что с твоим отцом всё в порядке, кажется, будто ты сейчас поседеешь. В буквальном смысле. Руки Су тряслись ужасно сильно. Она даже не поняла, как завела автомобиль и тронулась с места. Девушка совсем не хотела садиться и вести транспорт, но, как оказалось, среди всех, кто поехал, она была самой трезвой и с наименьшим количеством алкоголя в крови. Поэтому пришлось стать водителем. Впоследствии долгого снегопада дороги полностью покрылись и снегом, и гололёдом, из-за чего было опасно. Попасть в автомобильную аварию было проще простого. Особенно, когда над ухом кричит сестра, прося ехать быстрее со всевозможными ругательствами. Но так как на Джису в данный момент была ответственность, она не могла потерять самообладание, хотя очень хотелось. Ей было ужасно плохо, она безумно нервничала, но сестра, видимо, этого не понимала. И ещё бы чуть-чуть и у Ким действительно началась бы истерика, если бы не Чонгук, сидящий впереди, рядом с ней. — Не торопись. Мы успеем, — его слова подействовали на Джи, как успокоительное и девушка почувствовала, как по-настоящему становится более рассудительной и невозмутимой. Гук и Чонин оставались более менее спокойными, тогда как Джин и Джухён не сдержанными на эмоции. Второй младший прибежал вовремя, когда услышал крики Чунмёна о вызове скорой помощи, поэтому, не думая, отправился вместе с братом и сестрами в больницу. Мачеха поехала вместе с мужем и скорой, поэтому она будет ждать уже там. Спустя двадцать пять минут напряжённой дороги до ближайшей больницы, ребята всё-таки доехали целыми и невредимыми. На всех порах набросились на девушку, что стояла у администрации. Она быстро их сориентировала и сказала, что их отца увезли на операцию, и остаётся только ждать. «Только ждать…» — как эти слова давили на виски. Остаётся только ждать, но к чему это ожидание может привести? Ребята сели на стулья, что находились в коридоре. Персонал любезно предложил им горячие напитки и воду, но те только отказались. Уже было несколько часов, как наступил новый год, но всем было плевать на данный факт. В коридоре ожидания они встретили свою мать, что выглядела также не совсем ахти: женщина уже успела пролить слёзы и испортить до этого аккуратный макияж; синяки под глазами напоминали на позднее время, а присутствие пледа поверх плеч о том, насколько быстро мачеха села в машину скорой и уехала, позабыв о верхней одежде. В руках у неё была чашка горячего чая. Похоже, что персонал настоял на этом и не зря, так как Джиён не хватало и самой заработать инсульт. — Дети, как вы? Всё в порядке? — несмотря на произошедшее, мачеха не забывает спросить о состоянии других людей, их самих же, давая понять, что помнит и про детей. В этом вся Ким Джиён. «Дети» только кивнули и стали расспрашивать о состоянии отца, но женщина лишь ответила, что сама знает не больше них и единственное, что сейчас остаётся — это ждать неизвестно сколько времени. Поэтому мама села вместе с ними, стараясь успокоить. Было видно, что самой женщине было не так уж хорошо, но она держалась и старалась улыбаться. Всё время, пока семья ждала новости о самочувствии их близкого человека, она вспоминала разные моменты, связанные с отцом. В основном вспоминала Джиён, стараясь не падать духом. Периодически ребята тихо смеялись со слезами на глазах, кроме Джису. Девушка поняла, что все воспоминания женщины были за эти пять лет, когда с ними не было Су. И внутри стало так тоскливо, так печально, что она ушла… уехала, сбежала или просто решила больше не видеть их. Свою семью. И, конечно, Ким испытала это ужасное чувство, которое она терпеть не могла. Чувство вины. Пока она слушала, она представляла, как находилась рядом с ними, испытывала те же эмоции, смеялась над теми же шутками и была частью полноценной семьи. Как это было бы здорово… Но Ким Джису выбрала другой путь. И за всё время, когда находилась в США, она не думала над этим, но сейчас, когда писательница вот-вот может потерять отца, она поняла, что жалеет. Жалеет, что ушла. Если бы осталась, была бы счастлива. Счастлива… Наверное, счастлива. Возможно, нет, но она была бы с отцом. Виделась бы с ним каждый день, улыбалась бы ему и была бы его дочерью. А сейчас еле как ощущает себя его младшим ребёнком. Да, есть члены семьи, которые не общались с родственниками десятилетиями, а тут прошло только пять. Но всё равно, Джи этого хватило. Для неё прошло не пять лет, а пятьдесят. И за эти годы она так сильно соскучилась по родителю. Безумно сильно. Конечно, девушка знала о самочувствии папы, благодаря Дженни. Более того Су читала все статьи в газетах, говоривших о её отце. Ни разу она не забыла о Ким Ёнджуне и всячески за ним следила. Так же, как и за всеми членами семьи. Даже за Чонгуком… Брюнетка на один миг взглянула на своего бывшего, как только подумала о нём и, словно почувствовав, парень повернул голову к ней в этот де момент. Их взгляды встретились. Между парой сидел Чонин, задумавшись о чем-то своём, поэтому он не видел гляделок сестры и друга. Ким хотела отвернуться, да не могла. Чонгук будто не позволял. Смотрел внимательно, изучал, говорил что-то своим взглядом и не моргал. А брюнетке оставалось только смотреть в ответ. И она уже думала, что это так и продолжится: они будут смотреть друг на друга, пока кто-то из них не скажет хотя бы одно слово. Но гляделки были закончены, как и молчание, наступившее несколько минут назад, когда Джиён уже не знала, чем себя и детей отвлечь от тревожности. 🎶Emmanuel Jackson — A whole life В коридор вышел врач, судя по всему, который оперировал их отца. Это был мужчина, на вид не менее пятидесяти. Хотя здесь не угадаешь. Говорят, хирурги выглядят намного старше своего возраста. На их глазах умирают много человек, но на лице уже вырабатывается такая маска, что и не скажешь, что врачу жаль мёртвого пациента. Но все знают, что очень жаль. И все нервы и сожаления родственников умершего остаются на лице в виде морщин. Он медленно снял медицинскую маску и перчатки. По мимике врача нельзя было сказать ничего. Абсолютное равнодушие. Могут сообщить любую новость: хорошую или плохую — неважно. Но не улыбаясь и не плача. Это Джису знала точно. Пальцы начали вновь трястись, а ноги стали ватными, когда все встали со своих мест. Дыхание было рваным, сердце колотилось с бешеной скоростью. Ещё чуть-чуть и, казалось бы, девушку самой хватит инсульт. Писательница была готова даже расплакаться, но вместо этого, собрала волю в кулак, проглотила ком в горле и стала внимательно слушать мужчину. — Здравствуйте, вы миссис Ким? — с невозмутимым лицом спросил мачеху врач, на что получил подтверждение. — Вы все родственники мистера Кима, я так понимаю? Все кивнули. Ребята были как никогда напряжены: Джухён то и дело трогала свои аккуратные ногти, вот-вот грозясь их содрать, Джин всё время прочищал горло, чем немало бесил, Чонгук стучал пальцами по подлокотнику стула. И только Чонин сидел молча, скрестив руки и закрыв глаза. Он был ужасно хмур и пугал своей серьёзностью. Каждый был ужасно взволнован и показывал это. — У него метастазы в лёгких, вы знали это? — Да, знали. — Почему не прошли курс химиотерапии? — голос врача стал более жестким, чем ввёл в ступор маму на несколько секунд. — Он… он прошёл курс. Но только в начале. Состояние моего мужа только ухудшилось и мы приняли решение отказаться от неё. Всё это время он пил капли аконита, которые сдерживали метастазы… По щекам женщины уже текли слезы и всё, что она говорила было озвучено дрогнувшим голосом. Хирург только тяжело вздохнул и закрыл на мгновение глаза. — Мы сделали всё, что могли, миссис Ким. Метастазы начали разрастаться и тем самым вызвали инсульт. И, к сожалению, нам не удалось его спасти… Дальше Джису уже не слушала, поняв, что она только что лишилась отца. Девушка была не в силах стоять на ногах и подошла к стене, облокотившись об неё. Дыхание стало ещё более частым, а из глаз безостановочно лились слёзы. Ким повернулась к родственникам, но мужчины уже не было, как и матери, которая, по всей видимости, ушла вместе с ним. Ребятам было не лучше неё самой. Джин повторял только одно слово «нет!», говоря его громко и агрессивно. Джухён тоже плакала, закрыв лицо руками. Было видно, как она дрожит. Чонин тоже не боялся пустить слёзы, поэтому он сел на стул и зарылся руками в волосы. Только Чонгук стоял, смотря в одну точку и опустив голову. Девушка не видела, чтобы он плакал или издавал какой-либо звук. — Во всём виновата ты… Со стороны послышался голос старшей сестры, которая сначала прошептала слова, а потом уже громче произнесла: — Зачем ты приехала, Джису? — с болью, обидой и презрением задала вопрос старшая. — Что? — Джи поначалу ничего не поняла и отошла от стены, встав напротив Джу. — Если бы ты не приехала, ничего бы этого не случилось. Отцу и так было плохо, а ты ещё больше заставила его нервничать. Молодец, что сказать! Довольна? — Джухён… — тихо позвал сестру Чонин, что встал, касаясь её локтя. — Да хватит называть меня Джухён! Прекратите! Здесь я — Айрин и вы все это прекрасно знаете, — буквально кричала на весь коридор девушка, пребывая в истерике. — Может тебе напомнить, что это ты написала мне сообщение с просьбой приехать? Что это ты мне отправила анализы отца. Что это ты сказала немедленно приезжать, обосновывая всё это тем, что это, возможно, последнее Рождество папы, — в отличие от старшей, Су говорила всё спокойно и тихо, не привлекая внимания. До этого она всячески игнорировала уколы со стороны родственницы, но сейчас, то ли смерть отца дала ей смелости, то ли всё накопленное за долгие годы решило наконец вырваться наружу. Айрин выдавила из себя историческую улыбку и сделала угрожающий шаг вперёд. Девушки были почти одного роста, поэтому смотрели друг другу в глаза. — А ты же никогда меня не слушала. Всё время делала то, что хотела. Я не думала, что стоит тебе прислать плохие анализы, как ты тут же прискочишь, как миленькая. Наплевала бы и этого могло бы не случиться! Отец был бы жив и прожил ещё немного. Может, год, может, два. Но зато без стресса и без сожалений о том, что тебя рядом нет! — О чём ты говоришь? — ещё тише спросила Су. — Да за эти пять лет отец только и делал, что интересовался тобой и твоим здоровьем. Спрашивал, как ты. У нас! Хотя мы и сами не знали, что ты делаешь и где живёшь. А потом начались частые приступы. И всякий раз, когда ему становилось плохо, он говорил о том, как хорошо, что тебя рядом нет и ты не видишь его таким слабым! — на глазах девушки вновь наступили слёзы. Послышались всхлипы и Айрин не удержалась и окончательно заплакала. Чонин, находившийся рядом с ней, обнял её, подставив свое плечо. И далее рыдания девушки были заглушены братом. Она обняла его ответ как можно крепче, не желая отпускать. Девушке было плохо и она не пыталась этого скрыть. Джин тоже подошёл к старшей и успокаивал словами, что всё будет хорошо, несмотря на то, что уже и так понятно, что не будет. Всем было хреново. Джису застыла после сказанных сестринских слов. Она не могла даже предположить, что когда она уехала отец интересовался только ею. Су думала, что наоборот больше не будет обременять родителя своими «выходками» и надеялась, что её забудут так же, как и она их. Но никто никого не забыл. А чувство того, что это ты всему виной, всего того, что произошло, разрасталось так же, как и метастазы отца. Стремительно быстро. И больше не в силах скрывать свои эмоции, казаться хладнокровной, девушка выскочила из больницы на холодный воздух. Возле входа в помещение было несколько скамеек и писательница села на одну из них, начиная плакать. Ким даже вспомнить не могла, когда она так сильно плакала. Столько лет она пыталась повзрослеть, набраться ума и решила за это время, что слёзы — для слабых и маленьких. И эта мысль настолько глубоко и сильно застряла в её голове, что она долгое время придерживалась её. Пока не приехала к семье на Рождество, где на каждом шагу она то и пыталась, что не плакать. То бывший со своей невестой и гляделками, то лучшая подруга, болеющая раком, то отец, который скоро умрёт. Точнее уже умер. И, как казалось девушке, он умер из-за неё. — Это я виновата… я виновата… во всём виновата я… Зачем приехала, зачем только явилась сюда. Не надо было. Осталась бы у себя, дома, среди друзей. И всё было бы нормально. Но нет, надо было приехать, и вот к чему это все привело. Не надо было… это я во всем виновата, — Джису тихо, как мантру повторяла это себе, закрыв лицо руками. Вокруг никого не было: ни людей, ни машин. Только она и холод. Пока к ней не подошёл он. Пока ребята сидели в коридоре ожидания, все скинули с себя верхнюю одежду. Но Джису, позабыв обо всем на свете, не то, что о куртке, вышла без неё. И Чонгук, последовавший за ней, взял с собой её вещи и бережно укрыл её, защищая от холода. Парень услышал, как его бывшая говорила себе, уверяя, что во всём, что случилось виновата она. Он так не считал. Айрин в этот раз сильно перегнула, но вместо того, чтобы спорить с ней, Чон направился за некогда его близким человеком. — Не вини себя, Су. Ты ни в чём не виновата. От знакомого голоса Ким только больше дрогнула, но постаралась выпрямиться, вытирая слёзы. — Нет, Чонгук, виновата. Джухён права. Я не должна была приезжать сюда. Уехала пять лет назад и не возвращалась бы, — сквозь слёзы пыталась улыбнуться девушка, но вышла жалко и она просто продолжила вытирать слёзы, которые так и не останавливались. — Но ты приехала, — констатировал факт Гук, чуть улыбнувшись. Но на последнее писательница не обратила внимание. Бывший сел рядом с ней на скамью, поворачиваясь целиком к Ким, из-за чего их колени соприкасались, но на это девушке было всё равно. — И вот к чему это привело… — печально вымолвила брюнетка, опуская взгляд на их соприкоснувшиеся колени. В реальности она бы сразу же отдёрнула ногу и отодвинулась бы подальше. Но сейчас была не реальность, сейчас был тот момент, когда просто хочешь сидеть, смотреть на небо, на мир и представлять, как однажды твоя душа поднимется высоко-высоко к звёздам и превратится в такой же горящий шар, освещая звёздное небо. Ведь когда ты находишься там, за тысячу километров отсюда, тебя ничего не беспокоит, тебе не по кому грустить, тебе не будет больно, у тебя не будет проблем, ты просто звезда, у которой нет никаких забот. — А уехала почему? — ближе пододвинувшись настолько, что не только колени, но и бедра прикасались друг к другу, нежным голосом задался Чонгук. Су в недоумении повернула голову к бывшему и увидела насколько их лица были близки друг к другу. Буквально несколько сантиметров. Ты мог чувствовать дыхание человека, опаляющее твоё лицо и свое дыхание, доходящее до кожи собеседника. На этот раз писательница сглотнула не ком, а накопившуюся слюну от близости. Но девушка постаралась не терять рассудок и даже с долей разочарования задала встречный вопрос: — А ты не помнишь?***
2015 год. 🎶Tom Odell — Another love Девушке было не по себе после случившегося. Прошло уже несколько часов, был глубокий вечер, а мурашки до сих пор бегали по коже. Ким в который раз прокручивала в голове сказанное ранее и пыталась опровергнуть всё. По словам Сехуна её отец — убийца, а Чонгук — сводный брат Хуна. Всё это звучит настолько абсурдно, что головная боль вновь вернулась, заставляя глаза зажмуриться, а тело свернуться калачиком. Ей сейчас очень сильно не хватало Гука. Когда всё закончилась и она вышла, как ей казалось, из душной камеры, брюнетка предложила жениху вернуться вместе домой, при этом говоря, что ей не здоровится. Но Чон лишь отказался, обосновывая всё тем, что у него ещё есть дела и то, что он делает — делает ради её отца. Ради её отца… Ради отца, который в конечном итоге оказался убийцей. При мыслях о родителе девушку бросало в дрожь и она не боялась плакать. Как же сильно Джису надеялась, что всё это — простой сон. Что вся история с Сехуном и Чонгуком лишь плод её воображения. На самом деле Чон и Хун никогда не были знакомы, а отец и мухи не трогал. Как же она сильно на это надеялась. Но понимала, что нет. Всё это не сон, а реальность, которую стоит принять. Но она не могла. Ей сейчас было ужасно плохо, а родного человека нет с ней рядом, чтобы утешить и успокоить. Она одна, как всегда. — Когда же ты приедешь, Гук… — в надежде спросила вслух Су, обнимая подушку и представляя на месте неё жениха. Джи лежала на диване в кухне-студии, которая была совмещена с гостиной. В эту квартиру они с парнем въехали полгода назад и она до сих пор не была обжита. Было только самое необходимое, а предметы декора все ещё не украшали апартаменты, из-за чего казалось, что здесь очень неуютно. Особенно сейчас. Везде были темно-серые и синие оттенки, которые приносили ничего, кроме чувство дискомфорта. «Поскорее бы он приехал…» — снова пронеслось в мыслях девушки. И неожиданно на её телефон, что был поблизости на журнальном столике, пришло сообщение от неизвестного номера. Су открыла шторку уведомлений и увидела два слова: «Привет, Джису!» Затем через несколько секунд пришло ещё одно сообщение. «Не пугайся. Это я — О Сехун». Ким приняла вертикальное положение и в обе руки взяла телефон, внимательно всматриваясь в текст. «Надеюсь, что ты меня не заблокируешь и посмотришь то, что я тебе отправлю». Су нахмурилась, не понимая того, как он отправил это и откуда у него телефон, но она наконец зашла в приложение, откуда поступали уведомления. После текста пришло видео длиной в двадцать секунд. Оно было довольно плохого качества, но можно было разглядеть, что снято оно с телефона, записывающий экран компьютера. Эта была запись с видео наблюдения. И Джису осознала, что это кабинет Чонгука. Сначала девушка ничего не поняла, но вдруг, так же неожиданно, была нарезка и в следующую секунду сам Чонгук страстно целовался с какой-то девушкой, выглядящей очень соблазнительно в чёрном топе и короткой юбке. Сердце Су защемило, видя, как их руки блуждают по телам друг друга. В следующую секунду была ещё одна нарезка и «пара» была абсолютно голой. Девушка, сидевшая на столе и парень, что был напротив неё двигались в одном темпе. Звука не было, но Ким и сама понимала, что тогда было слышно. Лицо жениха выражало одно удовольствие, а девушка целовала его лицо, шею, губы, абсолютно всё, что хотела. По лицу снова потекли слёзы, но теперь уже не из-за отца, а из-за Чонгука. Послышались всхлипы, но она продолжала держать телефон и смотреть на это. Ким увидела дату записи. Это было месяц назад. Как раз в тот момент, когда девушка узнала о том, что Сехун — мошенник. Видео закончилось и экран потух. В отражении она увидела себя: измученную, заплаканную и несчастливую. Ким могла покляться, что это был её самый худший день в её жизни. Брюнетка не стала сдерживаться и заплакала в голос, как маленький ребёнок. Стало невыносимо тяжело и больно. В голове всплывали все воспоминания с женихом. Они были счастливы. Им было так хорошо друг с другом. Но в один момент всё, что строилось три года, разрушилось за каких-то двадцать секунд. И тут пришло последнее сообщение от Сехуна. Оно было коротким, малосодержательным, но его хватило, чтобы девушка сделала окончательное решение. «Повзрослей, Джису» — гласило оно. И больше Ким Джису не видела и не слышала О Сехуна. Он остался только в её воспоминаниях. Так же, как и Чон Чонгук, потому что после просмотра видео, истерики, которая никак не заканчивалась, она сняла кольцо со своего безымянного пальца и пошла в ванную, чтобы умыться и привести себя в порядок. Сердце всё ещё ныло, плакать ещё хотелось ужасно. Но она сдерживалась и старалась не обращать внимание на трясущиеся руки. Месяц назад Чонгук ей изменил. И за весь этот месяц он ничего ей не сказал. Не подал вида. Вёл себя совершенно нормально. Они продолжали встречаться, спать друг с другом, ходить на свидания. И ни разу он ей ничего не сказал. От этого хотелось просто выть в подушку. «Повзрослей, Джису. Тебе нужно повзрослеть. А это значит, что никаких слёз из-за мужчины быть не должно. И отца-убийцу ты тоже помнить не должна» — это она себе говорила, когда собирала вещи. Девушка освободила гардеробную от своей одежды, оставляя только мужскую половину. Все гигиенические средства она тоже забрала. Квартира становилась похожей на холостяцкую берлогу, что никогда не чувствовала присутствие нежной женщины. За всё это время она ни проронила ни слезинки, решив, что это ни к чему. Она даже чуть улыбалась, словно понимая, что начинается её новая жизнь. Но руки продолжали дрожать. В спешке Су купила билет в Нью-Йорк в одну сторону и предупредила Рози и Чанёля, что едет к ним и переезжает в США навсегда. Джи нашла коробочку из-под кольца, что было очень кстати. Она сложила в него своё украшение, оставив в открытом виде и положила на барную стойку. Записки никакой не оставила, решив, что телефон с видео будет более многословным, чем какая-то бумажка. Естественно, перед этим брюнетка удалила всё, что было в смартфоне: контакты, сообщения, кроме видео и приложения. Она оставила только совместные фотографии с женихом. Теперь уже фотографии с бывшим женихом. И полностью собранная, Су в последний раз оглядела квартиру: чистая, без каких-либо женских вещей — словно и не было никакой девушки, живущей полгода. Остался только её запах. И больше ничего. Поэтому, когда она открыла входную дверь, Ким оставила все воспоминания о своей любви и семье в стенах этой квартиры, начиная новую жизнь…***
Настоящее время. — Ты видел, что я тебе оставила? Они сидели в том же положении, но теперь и у Чонгука были слезы в глазах. Девушка же продолжала плакать и сквозь слёзы говорила всё, что произошло пять лет назад. Гук сильно закусил губы, чуть ли не до крови. Ему было очень стыдно. И в то же время он почувствовал разочарование оттого, что сделал больно своей любимой девушке. Но больше всего стыдно от того, что он не помнит самого факта измены в своей голове. — Ладно, забудь. Всё равно это уже в прошлом. У тебя сейчас невеста, а у меня карьера, — отвернувшись, грустно усмехнулась писательница, не видя разочарования на лице Гука от её слов. — Джису… я не хочу оправдываться… — неуверенно начал он, стыдясь смотреть в глаза Ким, — Но я не помню, чтобы тебе изменял… Глаза брюнетки округлились и слёзы застыли в глазах. Таких слов она явно не ожидала. Возможно, прощения, раскаяния, но уж точно не оправданий. — Знаю-знаю! — Вдруг повысил голос тот, округляя и свои глаза, благодаря чему они стали совсем огромными, как олененка. — По-идиотски звучит, понимаю! Но я хочу объясниться, оправдаться… но я, правда, не виновен. В ту ночь, когда я был в кабинете, я напился, но был в сознании! Ты же знаешь, что я всегда пью и контролирую своё состояние. Тот момент был не исключением, — продолжал с раскрытыми глазами рьяно объяснять ситуацию пятилетней давности. Он и вправду выглядел, как маленький ребёнок, что разбил вазу и рассказывал маме историю, в которой говорилось, что это вовсе не он виноват. — Я заснул тогда и проснулся. Но я был полностью одет и помнил, как засыпал. Ничего не было! Я не знаю, что это за видео, но это точно был не я. Клянусь… или… может, напоили… честно, Су, я… Но Джи с равнодушием слушала эту историю. Ей было всё равно. Факт измены был и ничего не изменить. Да, в первое время было ужасно, она была подавлена. Дело чуть ли не дошло до депрессии. Но в тот момент Чан и Рози её сильно поддержали, чему она была им безумно благодарна. — Гук, пожалуйста, не надо, — сказала писательница, беря ладонь бывшего в свои маленькие руки. — Я понимаю всё. И, возможно, ты действительно прав, но этого, к сожалению, не изменить. Это прошлое. И как я уже сказала: всё, что было в прошлом должно оставаться в прошлом. Важно то, чтобы в настоящем мы как можно больше делали то, чем будет гордиться в будущем. Понимаешь? — чуть улыбнулась девушка, наклонив голову в сторону. «Она так изменилась…» — промелькнуло в голове Чонгука и он даже испугался той мысли, что хочет сжать ладонь Су крепче и не отпускать даже под страхом смерти. — Ты скучала по мне? — внезапно поинтересовался парень, поджимая губы. В глазах словно затаилась надежда на положительный ответ. Чонгук, видимо, забыл, что у него есть невеста, но, судя по всему, он сейчас думал не о ней. И близко нет. Он думал о Ким Джису. Девушка сама поджала губы, опуская взгляд на его грудь, закрытую пальто. Она будто хотела ощутить и услышать, насколько быстро билось его сердце. А билось оно с невероятной скоростью. — Да. Очень скучала, — вымолвила она и медленно опустила голову, смущаясь своей правды. Бывшая невеста сжала в руках свою верхнюю одежду и вновь тихо заплакала. — Прости меня, пожалуйста, Су. Прости, — негромким и нежным голосом прошептал молодой мужчина. Ким повернулась к нему вновь и увидела, как и у него слёзы потекли по щекам. Увидела, как они направлялись к линии подбородка и как окончательно падали на его одежду. Увидела, как она облизывал свои губы, показывая, насколько он раскаивается. Увидела, что ему правда безумно стыдно. — Я не сумел тебя сберечь. Был отвратительным женихом. Не смог построить хорошие и здоровые отношения. Хотя, наверное, смог. Но я их разрушил и ты из-за меня страдала. Я… я… ужасен… — Чонгук, давай отпустим ту ситуацию? — нежно улыбаясь, сказала Ким. — Поверь, чувство вины ни к чему хорошему не приведёт. Это я тебе, как человек с опытом говорю, — грустно усмехнулась она. — Ничего не произойдёт, если ты будешь во всем винить себя, говорить, что если бы тебя не было или же сложить обстоятельства иначе, всё могло бы случиться по-другому. Но всё сложилась так. И с этим ничего не поделаешь. Поэтому… давай вместе отпустим случаи, которые нас гложут? Ты ведь сам говорил, что винить себя не стоит. — Ты так изменилась… — с восторгом прошептал парень. Су улыбнулась и непроизвольно наклонилась ближе к парню. — Неужели? Что именно? — Внешне ты похорошела, приобрела взрослые черты, делающие тебя только краше. Но больше всего изменился твой характер… твой ум… — на последнем стал говорить медленнее, боясь сказать настоящую правду. Но правда сама вышла наружу. Уста сами произнесли желанные слова без воли хозяина: — Ты стала ещё привлекательнее и умнее, Су… Брюнетка вновь опустила голову, стараясь скрыть смущение. Признаться честно, ей было безумно приятно, но и в то же время больно оттого, что это говорит не нынешний, а бывший парень, с которым случилось и много хорошего, и много плохого. — Я плакала, когда увидела то видео… — шёпотом проговорила Су, вытирая последние слёзы на щеках. Больше она не плакала, да и не хотела. — И уже сидя в самолёте, я прокручивала у себя в голове один и тот же вопрос: что я сделала не так, чтобы привести наши отношения к измене? — Она вновь подняла голову к звёздам, словно уже у них прося ответ. — Но так и не пришла к ответу… — печально подвела итог Ким. — Ты во всём винила себя? Уехала из-за видео? Джи снова грустно усмехнулась, оставляя ухмылка на своём лице. Она и не думала, что он её поймёт. Никто не поймёт причину, кроме неё самой. — Я уехала, потому что поняла, что не хочу быть в этой семье. Просто представь: я узнала об измене, но решила остаться. Последовала бы дальше свадьба, обязанности. Давление по поводу работы. Ты, как наследник пропадал бы на работе неделями, но при этом я ещё должна была делать вид, что всё хорошо? Делать вид, что счастлива, зная, что твой отец — убийца, жених — изменник, а твой когда-то лучший друг — мошенник, но более того сводный брат твоего жениха? Не знаю, как ты, но я бы сошла с ума… Я не хотела этого, поэтому самый оптимальный вариант был для меня переезд. Чонгук тяжело вздохнул и посмотрел на их ладони, которые все ещё держали друг друга. Но вместо того, чтобы её ладонь держала его, он взял её маленькую ручку в большие свои и коснулся своей груди — там, где сердце. — Когда я вошёл в квартиру и тебя там не оказалось, я, как сумасшедший начал смотреть каждый угол в надежде найти тебя. Сердце так сильно заныло, когда я увидел пустую половину гардеробной, когда не увидел нашей совместной фотографии, что была на журнальном столике. И в конечном итоге я разрыдался, когда увидел кольцо, оставленные тобою. А ярость я испытал, когда посмотрел видео… и, как ненормальный помчался за тобой в аэропорт. Но в тот день я до него так и не добрался. У твоего отца случился приступ. Говоря все слова, сказанные в мимолетном порыве, у Чонгука безумно быстро билось сердце и Джису это чувствовала. На последних словах и в груди девушки что-то защемило. Снова. В который раз. — Сказать честно, я так и не добрался до Нью-Йорка. Но я знал, где ты, с кем, счастлива ли ты. Я был так рад, когда узнал, что ты поступила туда, куда ты хочешь и на ту специальность, которую ты хочешь. Я следил за твоими достижениями. Читал твои первые книги. Писал тебе письма от лица фаната. И безумно, просто до одури скучал по тебе… — глаза снова наполнились слезами и парень сам не понял, как поцеловал ладонь девушки, позволяя своим слезам дойти до кожи её ладоней. — А представь, каково было мне? Представь, что на душе кто-то острыми когтями вонзается в твою душу и начинает терзать всё, что только есть! Писательница чувствует, что она вновь начинает плакать. — Я очень тебя любила, Чонгук. Очень. Я считала тебя тем самым человеком, с которым я буду в восемьдесят лет по утрам пить кофе, есть вафли и всё ещё любить тебя. Ты знал, что я даже хотела ребёнка от тебя? Что я представляла, как назову его, как он будет похож на тебя, насколько мы будем счастливой и полноценной семьёй? Ты знал это? — Знал… — продолжал целовать её руку и одновременно плакать Чон. — Тогда почему всё так сложилось?... Почему? — закрыв глаза и дав волю солёной жидкости, горько прошептала Су. Но в следующую секунду она почувствовала то, чего желала больше всего на свете. То, что она хотела и о чем мечтала по ночам, стыдясь признаться самой себе, что она хочет этого. На душе стало намного легче. Открылось словно второе дыхание. Слёзы так и текли, но уже казалось не от грусти, а от спокойствия и долгожданного желания, что наконец исполнилось. Чонгук просто её поцеловал, гладя пальцами рук её щеки. А Джису просто ответила, обнимая его как можно крепче. Кто бы мог подумать, что больше всего на свете бывшие хотят испытать те эмоции, которые испытывали давным давно. Пять лет назад. Ким показалось, что она испытала это. То самое чувство, заставляющее бабочки в животе порхать. Заставляющее быть на седьмом небе от счастья. Любовь. Но она испытала её не только со своей стороны, но и со стороны Чонгука. Потому что это было правдой. Чон Чонгук любил её.