Небо переливается из тёмно-синего в бледно-розовый; где-то были маленькие перистые облака. Ветер шелестел в листве дворовых деревьев.
Любимое время суток.
Они встретились.Неделя домашнего наказания очень долго тянулась и для Варвары, получившей его, и для Марьи из-за огромной тоски по девушке. Так крепко они никогда не обнимались, а поцелуй не был таким долгим. Уткнувшись в плечо Маши, Варя заплакала от счастья, не веря, что она
вновь свободна.
— Варечка, успокойся, пожалуйста. Я рядом, мы вместе, — говорила шатенка. — пошли на нашу скамейку?
— Пошли, — взяв руку Маши в свою, согласилась брюнетка.
Гуляли долго, за разговорами счёт времени потерялся. Варвара вновь почувствовала себя счастливой, а Марья — полноценной. За полгода их отношений последняя очень сильно привязалась, что для неё нехарактерно, так как, кроме родителей и самой Вари, она ни с кем так близко не общалась, потому что не хотела. Компенсировала это чтением и учёбой. Родители гордились и не давили морально. А вот у её пассии всё наоборот: давление от отца и завышенные требования, дошедшие до личной жизни. «Нет поступления на высшее образование — нет отношений!» — всегда говорил он.
» — Маш, я правда могу у тебя остаться?
— Да. Я прикрою от него.
— Бегу, — телефонный разговор окончен.
Схватив рюкзак с личными вещами и одеждой, она ушла, закрыв дверь квартиры и оставив ключи под дверным ковриком. Не стала тратить время на ожидание лифта, сбежала по лестнице с десятого этажа. Варя заметила машину родителей, проезжающую под шлагбаумом, и поспешила ко второму выходу со двора дома, который не пересекается с парковкой. Бежала, как могла. Как хорошо, что Марья живёт через два дома.
Они обнялись. Разжимая объятия, шатенка посмотрела на запястья девушки.
— Снова? Ты обещала, — смотря то в глаза, то на тонкие багровые шрамы, спросила она.
— Прости. Прости, пожалуйста. Э-э-это уже как привычка… После каждого крика, — ответила, заикаясь от слёз, которые вот-вот польются из-за злости на себя, потому что не сдержала обещание вновь.
— Перестань. Отучу тебя, перестань плакать, — покрывая лёгкими поцелуями каждую ссадину, успокаивала Марья. Она повела брюнетку на кухню, чтобы заварить той чай, который очень ею полюбился.»
Пара села на скамейку в центре парка, всё также держась за руки. Маша рассказала обо всём, что произошло с ней за ту несчастную неделю. Между ними стояла тишина, в которой они упивались счастьем. Окидывая территорию взглядом фиолетовых глаз, Варвара вспомнила о маленькой и давней мечте.
— Машунь, пошли к тому заборчику. Я хочу кое-что сделать, — с немного детской интонацией произнесла девушка.
— Пошли.
По пути к заборчику, на кованных прутьях которого были завязаны разные пары атласных ленточек, Варя вложила в ладонь Маши такую же, но лилового цвета. На немой вопрос зелёных глаз, та ответила: «увидишь». Дорожка к романтичному месту была обложена красной фигурной плиткой, о которую цокали маленькие каблучки балеток девушек.
— Давай завяжем их здесь. Как памятку, — посмотрев в глаза Марьи, предложила Варвара. — Это моя ма-аленькая мечта.
— Я не имею права отказать, — улыбнулась в ответ та.
Края завязанных лент немного колебал прохладный ветер.
— А теперь я требую благодарность, — хитро сказала зеленоглазая и потянулась к губам девушки, придерживая её за подбородок. Длинноволосая сначала оторопела от такой внезапности, но расслабилась и ответила на поцелуй.
— Я люблю тебя, — обе признались в унисон. Так же в унисон бились и их сердца.
***
-- Ты не пожалеешь? Варечка, пожалуйста, подумай ещё. Ты знаешь о влиятельности отца...
-- Ты не устала это повторять? Плевать мне на его влиятельность и на... На всё! Я больше не могу и не хочу терпеть такое. Я устала! Устала! Устала! -- кричала в истерике Варвара.
-- Всё, тише, -- Марья обняла её со спины, поглаживая плечо, зная, что это слабое место девушки. -- мы убежим. Куда хочешь убежим.
-- Я клянусь своей свободой, что уверена в своём выборе. Я знаю, что мы сможем уехать навсегда, -- шептала длинноволосая.
-- Когда всё стало настолько плохо? Решатся ли наши проблемы с этим переездом?
-- Когда полюбили друг друга. Стали плохими не условия, в которых мы живём, а мы. Мы виноваты, что любим. Ты смиришься с этим? -- Варя мягко убрала руки Маши со своих плеч и подошла к окну. Улица, мерцающая огнями фонарей и фар машин, и такое же сияющее небо с бледным полумесяцем, возглавляющим множество маленьких звёзд.
-- Не смир-, -- шатенку прервал звонок отца длинноволосой. Та обернулась. Марья показала экран своего телефона с немым вопросом: "отвечать?".
Ничего не сказав, брюнетка подошла к девушке, взяла телефон и ответила на вызов:
-- Дорогой Виктор Ветров, забудьте о существовании данного номера и вашей дочери -- Варвары Ветровой. Она теперь навсегда, повторяю: навсегда, недоступна. Она встречается со своей замечательной девушкой и улетит с ней завтра в другой город и умрёт там же, когда иссякнут её дни, -- ходила по гостиной, говорила с иронией, издеваясь. Уголки Машиных бледных губ поползли вверх, пока она наблюдала этот монолог.
Варя нажала на красную кнопку завершения вызова и вернула телефон его обладательнице.
-- Какая же ты стерва. Обожаю, -- обвивая руками шею брюнетки, ухмыльнулась Марья.
-- И я тебя, -- выскользнув из объятий, ответила та. -- теперь пойдём на кухню. Я проголодалась.
-- Стоит мне что-то говорить о том, что ты всё испортила?
-- Вопрос риторический, дорогая.
***
Железнодорожный вокзал ослепил ярким светом, как только Марья и Варвара зашли туда. Они сразу подошли к кассе за билетами.
-- Два взрослых до Санкт-Петербурга, пожалуйста, -- протянув паспорта, сказала зеленоглазая.
Получив билеты, пара разместилась на сидениях зала ожидания. Помимо них, рядом было ещё около пяти человек, что для десяти часов утра было вполне нормально. Даже маловато.
-- Я счастлива.
-- Я тоже. Мы избавились.
Дальше их ждёт только пересадка на самолёт до Осло. Там они почувствуют себя нужными. Почувствуют себя свободными.
