Ритм любви

«Уважаемая Изабель Фортье, Рады сообщить вам, что семья Димитреску остановила свой выбор на вашей кандидатуре, и предлагает вам с 01. марта 2020 года занять должность домработницы. В ваши обязанности будут входить основные обязанности предусмотренные данной должностью, а так же дополнительные обязанности, в которые входят: — Выполнение специальных поручений хозяев. — Информировать работодателя о работе других домработниц. — Беседы с хозяевами дома. Уровень ежемесячного финансового вознаграждения достигает: 2.000 € Заработная плата выплачивается два раза в месяц 10 и 25 числа пропорционально отработанному времени. Трудовой контракт будет заключен на 1 год с возможностью пролонгации. Дата выхода на работу 05. марта 2020 года. Испытательный срок устанавливается периодом на 3 месяца. Если вы согласны с условиями данного предложения, прошу вас подписать вторую копию и отправить её по адресу: Замок семьи Димитреску, деревня N, Трансильвания, Румыния.» Ноги по какой-то причине ужасно дрожали, поднос с аккуратными чашечками и блюдцами звенел, как рождественские колокольчики. — Ты что, не выспалась? — властный голос Альсины вырвал Изабель из транса, девушка ускорила шаг. — Нет, всё в порядке, просто немного задумалась, — женщина указала пальцем на стол, и девчонка оставила поднос на нём, чуть отходя назад. — И о чём же ты таком думала? — Ничего интересного, — Изабель криво улыбнулась, отрывая глаза от земли, на секунду встречаясь ими с глазами напротив. Золотая радужка обрамляла черный узкий зрачок, взгляд излучал животную непредсказуемость своей хозяйки. Изабель снова уткнулась в пол. — Ступай, — Альсина махнула ей рукой, но через секунду снова окликнула, — и… Принеси что-нибудь к чаю. Девушка спустилась на кухню, шустро хватая вазу с конфетами и снова возвращаясь в столовую. — Поставь туда, — женщина указала пальцем на край стола, где сидела Кассандра. Кассандра… Изабель боялась и ненавидела её больше двух других сестёр. Она постоянно находила возможность подпортить жизнь и другому персоналу замка, но конкретно Изабель почему-то не возлюбила с первых секунд. Бэлла — старшая из дочерей Альсины, частенько усмиряла её. « — В нашем замке и так не хватает прислуги, а ты ещё и этих отпугиваешь. Моргнуть не успеешь, как будешь сама готовить и стирать свои платья». Кассандра на это только недовольно фыркала, складывая руки на груди. Если нравоучения старшей сестры немного сдерживали девушку, то Даниела вовсе не пыталась ей препятствовать, предпочитая развлекаться в одиночестве, в темном погребе. В этот раз Кассандра не упустила возможности «подшутить» над Изабель, ставя ей незаметную подножку. Ваза вылетела из рук, разбиваясь с громким звоном. Осколки разлетелись по полу, сверкая в свете горящих свечей. — Глупая девчонка! Сейчас же убирай, если не хочешь угодить в подвал, — Изабель открыла рот, чтобы возразить, ведь откуда ей знать про подвал, но Альсина прервала её, — не спорь, я по глазам вижу, что ты всё слышала. Ну же, приступай, — женщина вернулась к своей трубке, вдыхая горький дым и выпуская его обратно из кроваво-красных губ. Кассандра тихо захихикала, постукивая туфелькой у носа Изабель. Другие девушки переглянулись, разлетаясь черными мухами, пару раз, словно специально, пролетая под столом, врезаясь в сидящую на полу домработницу. Осколок обжег болью, и девушка дернулась, чтобы положить палец в рот, но крупная ладонь Альсины перехватила узенькое запястье. — Ммм, как интересно, — женщина повела носом, вдыхая сладких аромат крови, разлетевшейся по всему помещению. Кассандра облизнула губы, готовясь доставать серп, — давай подлечим тебя, — Альсина поднесла руку Изабель к своим губам, кладя длинный палец в рот, начиная его вылизывать. Клыки пару раз игриво кольнули костяшки. Изабель застыла в ужасе, глаза расширились, губы задрожали от страха. Белое лицо напоминало чистый лист, голова вжалась в шею, покрытую мурашками. Женщина прикрыла глаза и ещё пару раз двинула языком, прежде чем отпустить до трясучки напуганную девушку, которая унеслась из столовой, да так, что пару раз чуть не расшиблась на лестнице. — Мама! Почему ты её отпустила? Я думала мы собираемся повеселиться в подвале, — Кассандра обиженно вскочила с места, топая ногой, как маленькая капризная девчонка. — Сядь, дочка. Не тебе решать, кто будет жить, а кому умереть, — Альсина серьёзно взглянула на девушку, и та послушно села, оскорбленная и расстроенная. — Я хотя бы поохотиться могу? — Конечно, дорогая. Развлекайся, но… Изабель не трогай. Она весьма… Хороша на вкус, — Альсина улыбнулась, пряча часть лица в тени огромной шляпы. Темнота начала сгущаться вокруг замка. Сумерки наступали. Изабель сушила свои шелковистые волосы песочного цвета, блестящие на свету, рассматривая отражение в зеркале. День явно не задался с самого утра, но вечер был самой худшей его частью. Палец до сих пор пощипывало, но фантомное ощущение горячего скользкого языка и ощутимых клычков пускали по руке табуны мурашек. Это было жутко. — И это ещё мягко сказано… — девушка отложила влажное полотенце на спинку соседнего стула, облокачиваясь на стол перед собой. Настроение было ни к чёрту, хотелось упасть в кровать, крепко обнять подушку и, накрывшись теплым одеялом, уснуть. А когда наступит утро, открыть глаза и увидеть свой дом, кактус на окне, ноутбук с обоями, на которых стоит студенческое фото, и пойти готовить тосты с яйцом. Много хочешь — мало получишь. С этой мыслью Изабель поднялась с насиженного места и рухнула в скрипучую кровать, пару раз подпрыгнув на ней из-за старых пружин. Осталось только затушить текущие свечи, но стоило только сложить губы в трубочку и набрать в легкие воздуха, как раздался стук в дверь. Изабель застыла на месте от страха, сквозь замочную скважину и щели поверх и снизу двери просачивались мерзкие мухи с красными глазами. Образ Беллы начал складываться воедино. — Мама зовет тебя в свои покои. Можешь не переодеваться, это ненадолго, — Белла презрительно глянула на лежащую девушку, снова превращаясь в облако отвратительных насекомых. Изабель шустро нацепила на голые ступни пару туфель и подбежала к зеркалу. Пусть вызвали и ненадолго, но выглядеть при хозяйке замка как неряха, значило стопроцентный вылет с работы и, к сожалению, без вариантов остаться в живых. Серая футболка-платье, размера на два больше чем размер девушки, выглядела слишком уютно, по-домашнему. Изабель чуть разгладила несуществующие складки, улыбаясь отражению и вылетая из комнаты. Выйдя в главных холл, по телу пробежали холодок. Сквозняк у дверей был ещё тот, по этой причине девушки посещали его только по важной необходимости. Лестница осталась позади, сложные и запутанные коридоры скрылись за поворотами. Изабель стояла напротив дверей хозяйских покоев, боясь дышать. Её ведь не убивать будут, правда? Наверняка это по работе, может быть случилось что-то, и без помощи девушки этой семейке не обойтись? — Отличная мысль, Изабель, тупее ничего не могла придумать? Ещё пару секунд она помялась у массивных дверей и, как только собрала все свои силы в маленький кулачок, трижды стукнула дверным молотком. — Заходи, — голос Альсины донёсся откуда-то издалека, и Изабель толкнула двери, распахивая их. Перед глазами впервые предстала комната самой хозяйки замка, наполненная светом горящего камина. Кровать, пропорциональная размерам женщины, стояла как раз напротив камина, а между ними находился чайный столик с двумя креслами по бокам. Но никакие роскошь, золото и дорогие камни не могли перетянуть на себя внимание девушки. На кровати лежала Альсина, в черном пеньюаре с излюбленной трубкой в руке. — Чего застыла? Иди сюда, — женщина поманила девушку пальцем и та, на трясущихся ногах поплелась к постели. Чем меньше становилось расстояние, тем звонче стучали друг о друга зубы Изабель. Страх, вселяемый в неё этой великаншей, усилился стократно. Ночь, она наедине с этой безумной и сильной женщиной, а на этаже только три сумасшедшие сестры. Губы сами по себе задрожали. — Приляг ко мне, — Альсина пару раз стукнула бледной рукой по кровати рядом с собой, улыбаясь и затягиваясь черным дымом. Изабель слышала как бешено стучит её сердце, как скрипят задубевшие суставы и как прогнулись пружины под её весом. Лежать было ещё более страшно, чем стоять на своих двоих. Ситуация от этого не менялась, она в любом случае не смогла бы убежать, но лёжа, казалось, что девушка связана по рукам и ногам невидимыми кандалами. — Ты хорошая работница, ты знаешь? Кассандра тебя дразнит, я вижу, она ещё та садистка, — женщина затянулась, выдыхая горькое облако в воздух над собой, — прямо, как её мамочка, — тихий смех пробрал до костей лежащую трупом Изабель. Ей было абсолютно не до смеха, а после уточнения стало не по себе. — В-вы позвали меня, чтобы похвалить? — девушка неуверенно взглянула в огненные глаза напротив, снова сжимаясь от пробравшего холода. В них так и кувыркались интерес и желание. Женщина снова засмеялась, запрокидывая голову назад. Черные локоны соскользнули с широких плеч, в свете камина заблестели белоснежные клыки. — И часто тебя хвалят, укладывая в кровать? — Н-нет, — Изабель смущенно отвернулась, буравя взглядом статуэтку балерины. Когда девушка снова решила повернуться, то не смогла пошевелить и пальцем. Над ней нависала эта великанша, чуть прижимая своим телом к постели. В тени её глаза казались ещё более золотыми. — Ты очаровательно пахнешь, хочу попробовать тебя на вкус, — губы, накрашенные помадой винного цвета, опустились на гусиную шею, проводя алую линию от горла до ключицы. Изабель затряслась, как в лихорадке, пот стекал по вискам, впитываясь в мягкую подушку под головой. «Вот и конец. Могла бы ты подумать, что умрешь от зубов вампирши-великанши?» Девушка зажмурила глаза и повернула голову вправо, открывая доступ к нежной шее. — Ты трясешься как зайчик, увидевший серого волка, — Альсина приподнялась, накрывая своей тенью до безумия перепуганную домработницу, — ты даже вспотела вся, неужели я так тебя напугала? Изабель хотела ответить, или хотя бы кивнуть, но парализованная страхом, она могла лишь таращиться в глаза напротив, притуманенные дымкой азарта и возбуждения. — Тогда давай я попытаюсь помочь тебе расслабиться, — широкая ладонь скользнула под футболку, проходясь по бедру, и дотрагиваясь до края трусиков. Разряд тока прошиб заледеневшую в панике Изабель. Холодные пальцы оттянули резинку, спуская бельё до колен. Крик ужаса застрял в горле, руки упёрлись в плечи Альсины. — Н-нет, п-п-прошу, нет… — Тебе нечего бояться, моя дорогая. Я лишь хочу помочь, — женщина склонилась над девушкой, отодвигая широкий ворот футболки свободной рукой. Светлая кожа, на которой яркими точками выделялась россыпь родинок, манила к себе. Маленькая грудь выглядела привлекательно, особенно в полутьме, когда её очаровательные изгибы дрожали в свете пламени. Альсина прошлась длинным языком по острой ключице, с каждым поцелуем спускаясь всё ниже, мягко задевая вставший от прохлады сосок. Изабель вздрогнула, издавая тихий писк. Руки продолжали упираться в чужие плечи, сжимаясь на них в кулаки. Женщина недолго покрутила ладонью у живота и прохода, и аккуратно, но быстро, протолкнула два пальца в горячее тело, выбивая из Изабель весь воздух. Девушка снова задрожала, кусая бледные губы. Страх никуда не ушёл, истерика всё ещё билась на задворках сознания, но нежные толчки, кусачие поцелуи и шёпот на ухо, успокаивали не хуже валерьянки. — Ты умничка. Такая послушная девочка заслуживает приз, — Альсина ещё раз широко мазнула языком по бледной шее, прежде чем вгрызться клыками в горячую плоть. Боль отрезвила упоенный удовольствием разум и Изабель закричала, отталкивая от себя сильное тело. По щекам покатились горячие слёзы, ресницы подрагивали. Рука женщины задвигалась быстрее, девушка снова заскулила, сцепляя зубы до болезненного скрипа. Силы покидали тело вместе с теплой кровью, но Альсина вовремя оторвалась от аппетитной шеи, заглядывая в серые глаза. — Кончи для меня, — измазанные кровью губы утянули Изабель в болезненный поцелуй, которому она была уже не в силах сопротивляться. Пальцы Альсины сжимали мягкую грудь, чуть царапая её длинными чёрными ногтями. Тело Изабель ломило наслаждением, внизу живота натянулась пружина. Рука женщины сделала последний толчок, прежде чем девушка застонала в поцелуй, поджимая ноги и не давая пальцам Альсины выйти из неё. Теплые ладони опустились на холодное лицо великанши, неосознанно притягивая в ещё более глубокий поцелуй. Альсина не отстранилась, давая Изабель полностью насладиться моментом. Лишь когда хрупкое тело полностью обмякло, а ладони упали по бокам от головы, Альсина отодвинулась от девушки, вновь ложась на свою половину кровати. Дым от трубки снова заполнил комнату. Дни летели, как облака над родным Манхэттеном. Девушка каждый день подметала полы, мыла окна, стирала, готовила и гладила, поливала растения и зажигала потухшие свечи. Дневная жизнь вернулась на круги свои. Зато ночная жизнь превратилась для Изабель в ад. Возвращаясь в свою комнату, она ложилась на кровать и воображала себе крепкие руки на теле, фантомное дыхание и острые зубы, упирающиеся куда-то в шею. Ноги невольно разъезжались, щеки горели от стыда, но она не могла остановиться. Она пыталась противиться, пыталась не думать, но каждый раз это заканчивалось сокрушительным поражением. Хотелось, чтобы леди Димитреску снова позвала её в свои покои и утянула в болезненный поцелуй, снова пометила, ведь след от её зубов практически зажил. Но она сдерживалась. Как умела, но сдерживалась. В один из таких вечеров к ней в комнату заглянул один из других работников замка. Его звали Руперт, он прибыл в замок из Германии, и уже несколько недель тут обживался. Изабель и Руперт столкнулись в одном из коридоров, врезаясь в друг друга на полной скорости. Она бежала убирать комнату перед предстоящей встречей Альсины, а он торопился в винный погреб. Так и зародилась дружба в гнетущих стенах старого замка ведьм. — Ты… Выглядишь дерьмово, — парень сел на один из стульев у туалетного столика и сложил руки на его спинке. — И тебе привет, придурок, — Изабель сидела в позе лотоса на кровати, язвительно усмехаясь в лицо Руперта. — Что-то случилось? Я не вовремя? — парень обеспокоенно посмотрел на девушку, сочувственно поджимая губы. — Нет, просто… День был тяжёлым. Ничего такого, — Изабель отмахнулась и опрокинулась на подушки, разваливаясь звездой посередине кровати. — Уверена? Если что-то случилось, то я могу… — Всё правда хорошо. Я просто хочу поспать, чтобы завтра с новыми силами приступить к работе, — девушка красноречиво указала взглядом на двери, намекая, что парню тоже стоило бы идти спать. — Ладно. Спокойной ночи, Бель, — Руперт встал со стула, отодвинул его поближе к стене и вышел, не забыв послать девушке шуточный воздушный поцелуй. — Спокойной ночи, — Изабель приложила к розовым губам ладонь и, громко чмокнув, ответила парню таким же поцелуем. Когда дверь закрылась, она снова откинулась на постель, закрывая глаза. По подсвечнику, стоящему на тумбочке, проползла черная муха. Следующий день встретил девушку яркими лучами солнца. В закрытое окно бился легкий ветерок, сквозь полупрозрачную тюль просачивался солнечный свет, падая на лицо девушки причудливыми тенями. Изабель, как по программе, оделась, зашнуровала аккуратные ботиночки, разгладила руками белый фартук и расчесала пряди шелковистых волос. Она взмахнула напудренной кистью возле носа и чихнула, тут же кидая взгляд в зеркало. — Красотка, — Изабель улыбнулась своему отражению и, покрутившись ещё немного, покинула свою комнату. Дел, как и всегда, было немало. Часы стукнули семь, и девушка быстро побежала по лестнице вниз, откидывая от лица струящиеся пряди. Но конца лестницы она так и не достигла.

«Разглашать склонны люди обиженные.» © Аристотель

Альсина сидела в столовой с бокалом, наполненным кровью, в руке. Ночь только наступила, а на улице уже было, как никогда, тихо. Даже трава словно умерла, не двигалась, листва не шуршала. Живность в доме и та передохла. — Мама, нам нужно кое-что тебе рассказать, — Белла подошла к столу, разглядывая высокий силуэт женщины. Кассандра и Даниэла стояли за её спиной. — Не сейчас, девочки, — Альсина махнула раскрытой ладонь, прогоняя дочерей. — Поверь, мама, это тебя заинтересует, — Кассандра вышла вперед, становясь около окна, в которое пару секунд назад смотрела женщина. Альсина громко вздохнула, но кивнула, давая сестрам голос. — Изабель вот уже несколько дней посещает Руперт — новый домработник. Он приходит прямо в её спальню, а иногда даже задерживаться там. Кассандра говорит, что слышала стоны за дверью, — Даниэла провела пальцами по острому серпу, предвкушая скорую охоту. — Да, я слышала, как они занимаются сексом. Ты же не хочешь, чтобы эти двое начали плодиться? Я думаю их нужно… — Довольно! — Альсина вскочила со своего места, разбивая недопитый бокал об пол у своих ног. Сестры собрались в кучу, вжимая головы в плечи, — Руперта в подвал, а Изабель… Пусть часы пробьют семь. Как только это случится, в мои покои её, — женщина быстрым шагом вышла из помещения, оставляя довольных девушек хихикать и ехидничать. — Куда это ты спешишь? — Белла преградила девушке дорогу, ловко парируя серпом в левой руке. — Сегодня тебе будет не до уборки, дурочка, — Даниэла появилась из-за спины и толкнула Изабель вперед, но её шустро поймала Кассандра, начиная заливисто хохотать. Черное жужжащее облако окутало тело девушки, начиная тащить её в неизвестном направлении. Мухи путались в волосах, лезли в глаза и уши, казалось, что целый рой уже как то пробрался в черепную коробку. Облако развеялось только когда она оказалась в покоях леди Димитреску, которая восседала на одном из кресел в своём любимом платье 60-х годов. Двери за спиной с громким ударом захлопнулись, обрывая все пути к отступлению. По телу побежали мурашки, ощущение беды неприятно щекотало нервы. — Изабель, я… Огорчена. Мне кажется, я была слишком добра к тебе, может быть это действительно моя вина, моё упущение. Я прощала тебе мелкие огрехи, относилась с уважением даже к твоей работе поломойки, но… Что я получила взамен? Как ты посмела заниматься такими непотребствами в моём доме? В доме, в котором я приняла тебя, как гостью, — силуэт женщины не двигался, словно с ней говорила статуя, лишь губы, с зажатой в ней трубкой, шевелились, обнажая белоснежные зубы. — Что? К-какие непотребства, я не понимаю… — Изабель продолжала сидеть на полу, не понимая, за что сейчас её так отчитывают. — Для Руперта эта ночь выдалась тяжёлой, но он во всём сознался, и ты тоже должна. Не усложняй ситуацию, это заставит меня сделать тебе больнее чем нужно, — Альсина встала со своего места, начиная неторопливо надвигаться на девушку. На секунду в глазах вспыхнуло пламя, и у Изабели кровь застыла в жилах. В голове промелькнула мысль, что её сейчас убьют. Не такая мысль, как пришла ей в ту ночь, проведённую с хозяйкой в одной постели, а настоящая. Она действительно сейчас умрёт. Девушка начала отползать, но вскоре уперлась спиной в злополучные двери. Она поднялась на ноги, испуганно глядя на леди Димитреску. — Я… Я ни в чём не виновата, я ничего не сделала… — голос дрожал, руки, которыми она вцепилась в юбку, тряслись. Из глаз полились соленые слезы. — Признайся, и я обещаю, что твоя смерть будет быстрой. Во всяком случае быстрее чем у Руперта, — Альсина встала почти вплотную к девушке, и положила свою ладонь ей на горло, чуть сжимая. — Мне не в чем вам признаться, я никак вас не обманывала, леди Димитреску… Прошу, мне очень страшно… — Изабель взялась за толстое запястье, прямо над перчаткой, и подняла голову, чтобы снова встретиться глазами с Альсиной. Но зрительный контакт не продлился долго, женщина отвернулась и кинула девушку на пол, зовя дочерей. Долго зазывать их не пришлось, черная туча прилетела за считанные секунды. — Отведите её в подвал и подвесьте как свинью, — женщина вернулась к своему креслу, снова садясь на него, и начиная рассматривать языки пламени. — Спасибо, мамочка! Мы повеселимся на славу! — Кассандра по девчачьи захлопала в ладоши, подпрыгивая на месте. — Вы не поняли, девочки. Подвесьте как свинью, но не трогайте. Вам ясно? — Белла уже сделала шаг вперёд, чтобы возразить, но Альсина прервала её взмахом руки, — ступайте. Об ужасах подвалов замка не знал, разве что, глухой. Вся прислуга тряслась в страхе, стоило только упомянуть об этих катакомбах. Никто точно не знал, что творится у них под ногами, но когда кого-то уводили вниз, обратно этот человек уже не возвращался. И когда Изабель услышала свой приговор, быть подвешенной как мясной тушке, ноги подогнулись, и она упала в объятия самой ночи. Глаза её судорожно распахнулись, когда она уже висела в нескольких сантиметрах над землей. Руки дрожали от боли в содранных запястьях, старая, потрёпанная веревка впивалась в кожу. Пальцы девушка не чувствовала, видимо, запястья были перетянуты слишком сильно. Изабель чуть дернулась, чтобы смягчить натяжение, но тут же вскрикнула от накатившей боли. По рукам словно заплясали острые лезвия, а под ногти загнали иголки. Губы затряслись, из глаз покатились первые слезы. По обнажённому телу гулял холод, светлые волосы неприятно щекотали спину, прилипали к ней влажными прядями. Закусив кожу на щеке, Изабель привела себя в чувство и начала осматривать помещение вокруг. Старые кирпичи были сложены в неровные стены, некоторые уже раскрошились от старости, другие просто загнивали, заплесневали. Около выгребной ямы летал рой насекомых, запах мертвечины, тухлятины и отстоев бил в нос, а вкупе с запахом человеческой крови и сырости, рвотные позывы не заставили себя долго ждать. Сглотнув вязкую слюну, девушка посмотрела сквозь перекладины ржавой решетки, служившей дверью в эту камеру. Те же кирпичи, те же мусор и грязь на полу, и… Мухи. «Только не это… Пожалуйста, пожалуйста, боже.» Изабель затрепыхалась, как рыба на суше, с ужасом смотря как из насекомых складываются три высоких силуэта. — Как ты себя чувствуешь? Хорошо ли кормят? Удобно спится? — Даниэла противно захихикала, переходя на змеиный шёпот, пробравший пленницу до костей. Клетка с противным скрипом открылась, впуская внутрь сестёр, ужа доставших серпы. — Слушай, а может нам тебе кончики подравнять? А то твои патлы с самого первого дня бесят, — Кассандра провела металлической частью оружия по белой коже бедра и обошла девушку сзади, хватая её за волосы и оттягивая голову назад. — Кассандра, мама запретила её трогать, — Бэлла, всё такая же спокойная и тихая, сложила руки на груди, разглядывая молотки и лезвия на одном из столов соседней камеры. — Ну так я разве её трогаю? Я всего лишь хотела подправить ей причёску, ничего больше, — звук взмаха разнесся по помещению и Изабель зажмурила глаза. Шея ныла от неудобного положения, казалось, что Кассандра собралась снять с неё весь скальп целиком, но через секунду натяжение исчезло, а волосы защекотали голые плечи. — Вот и всё! Бесплатные услуги парикмахерской только сегодня и только для тебя, душка, — золотые локоны остались в ведьминой пятерне, и она ловко намотала шёлковые волоски на кулак, поднося к носу, — теперь ясно, почему ты так понравилась нашей мамочке. Ты действительно хорошо пахнешь. Мы бы ещё повеселились с тобой, но… Мама расстроится, если мы ослушаемся её. До встречи, дорогая, — Кассандра натянула на лицо добродушную улыбку, которая разошлась трещиной по всему её лицу. Изабель стеклянными глазами таращилась в пол, прекрасно видя, где кончаются её песочные пряди. Сестры скрылись за поворотом, но эхом до Изабель доносились фразы Кассандры и Даниэлы: — Не скрывайтесь по болоту, не точите в ночь секир, — нараспев пролепетала вторая девушка. — Сестры вышли на охоту. Мы устроим славный пир! — Кассандра разразилась громким хохотом, который с каждой секундой всё больше и больше отдалялся. Вскоре в подвалах замка Димитреску снова воцарилась тишина. В темноте, тишине и жажде время течёт иначе, чем над землёй. Изабель уже сняли с железного крюка, вероятно по приказу Альсины, и теперь она лежала на грязном холодном полу, по рукам и ногам связанная звеньями цепи. — Два… Или три… Четыре? — девушка в бреду шептала числа, предполагая, сколько дней она уже находилась под полами дома Димитреску. По ощущениям прошла неделя, может чуть больше, но по привычному времяисчислению было лишь начало четвёртого дня. Изабель остекленелыми серыми глазами рассматривала стену напротив, наблюдая за жуками и крысами, ползающими туда-сюда между щелями в кирпичах. На пол упали очередные слёзы. Находится здесь было для девушки живой преисподней. Постоянно трясло от страха, но ещё больше трепал холод. Голое тело ломило ночными судорогами, вырывающими из желанных сновидений, спина постоянно болела от сна на каменном полу. Хуже, чем всё это был постоянны голод. Желудок подсасывало, он словно прилип к позвоночнику. Несколько раз, когда ведьмы заглядывали к ней, она получала тарелку со свиными помоями. Сырые потроха, чужие кишки и мясо только сначала вызывали рвоту, но уже на третий день Изабель заталкивала в себя это, рыдая и давясь тухлятиной. Пару раз она даже пыталась поймать крысу, но эти животные оказались слишком быстрыми, и Изабель оставалась голодной. Ещё хуже голода была жажда. Доступа к воде не было, приходилось пить то, что имелось в ближайшей доступности. Девушка ставила под капель железную миску, дожидаясь пока та наполнится целиком. Приходилось ждать много часов, прежде чем в тарелку накапывала маленькая чашечка воды, но она хотя бы была, и это обнадеживало. Но хуже всего этого вместе взятого было одиночество. Звук бьющих по металлу капель сводил с ума, хотелось закрыть уши, и перестать слышать их, но когда Изабель так делала, тишина окутывала воспаленное сознание, и становилось совсем невыносимо. Даже когда к ней вновь зашла Кассандра, чтобы в очередной раз поглумиться и унизить, девушка была безумно счастлива её видеть. Звонкий голос избавил её от тишины, а большего она и не просила. Единственное, что никак не укладывалось в голову, так это за что с ней так поступили? За что так с ней поступила Альсина? Какими непотребствами она могла заниматься с Рупертом, да и кто вообще посмел так оболгать Изабель? Веки щипало от бесконечных слез, кожа зудела от грязи и пота, а в носу свербило от клубов кирпичной пыли. Глаза сами по себе закрылись, наконец давая девушке небольшую передышку. Альсина все четыре дня выходила из своих покоев разве что принять ванную или за табаком для трубки. Несколько раз её звала прислуга, приносила ви́на и разные угощения, но кусок в горло не лез. Женщина была… Расстроена. Возможно она ошиблась с выбором, и Изабель была не той? У девочки не было ни намека на манеры, она не разбиралась в опере и балете, не знала, как сыграть Вольфганга Амадея на фортепиано, и не отличала Сандро Боттичелли от Диего Веласкеса. Но она сияла ярче, чем все, кого когда-либо знала Альсина. Вечно висящие паклы, лезущие куда ни попадя, пахли дешёвой подделкой «София Вергара». Пальцы, на которых, кажется, никогда не заживали маленькие царапины, всегда с осторожностью разливали по кружкам горячий чай, а на лице в такие моменты была нежная улыбка. Изабель всем этим словно кричала: «Я люблю свою работу!». И она любила, да! Когда семья Димитреску собиралась вместе за одним столом, все остальные щемились по углам, не зная, чего ожидать от столь непредсказуемых хозяев. Все, но только не Изабель, которая бежала то с кухни, то с погреба, поднося девушкам всё, что они хотели. Альсина затянулась дымом, и вышла из своих покоев. Мысль о том, что Изабель была готова пожертвовать любимой работой ради какого-то там мужика не укладывалась в голове. Да если бы Руперт действительно был мужиком! — Жалкая подделка… — стук каблуков разнесся по этажу. На закрытой террасе ворковали дочери, что-то увлеченно обсуждая и хихикая. Альсина встала за угол, начиная слушать. — Знаете, мне, если быть честной, надоело ждать. Хочу наконец-то попробовать эту дурочку на вкус. Как думаете, она на самом деле так хороша, как мама говорила? — Кассандра играла с серпом, подбрасывая его и ловя до того, как он упадет к её ногам. — Терпение, сестра. Нужно лишь подождать, пока девчонка не сознается и мы не получим добро. Я чувствую, осталось недолго, — Белла ловко перехватила серп, перевернувшийся в воздухе, отбирая у сестры. — Эй, верни! — Мне кажется… Мне не по себе от того, что мы соврали маме. Мы поступаем плохо… — Даниэла чуть сжалась на стуле под гневным взглядом девушек, сидящих рядом. — Послушай, мы может и соврали, но это ложь во благо, так? Изабель перетянула слишком много внимания на себя, и она получит по заслугам, — Кассандра выхватила свою игрушку из рук Беллы, вставая со своего места, собираясь уходить. Но обернувшись, она застыла в ужасе. Альсина возвышалась над ними, разъярённая, готова порвать их на куски. Лицо исказилось безумным гневом. Вот уж чего, а предательства и лжи от дочерей Альсина не ждала. — Как ты посмела меня обмануть, жалкая дрянь? — пощёчина угадила точно по бледной щеке и Кассандра в ужасе схватилась за неё, вскидывая глаза к женщине, — из-за вас, никчемные девки, ваша мать потеряла столько сил! Как вы только решились? Даниэла упала на колени, утирая, текущие ручьём, слезы длинным рукавом платья. — Прости нас, прошу, мамочка! Мы хотели как лучше, ничего больше! — Вы… Вы все будете наказаны. Хотели охоты? Ну так Матерь Миранда устроит вам охоту, — на этих словах женщина развернулась, и быстрыми шагами направилась в подвал. Сестры сидели на полу, в ужасе разглядывая опустевший коридор. Под землей тоже дули ветра. Они завывали, скрипели досками, рушили кирпичи. Альсина терпеть не могла эти грязные, вонючие и длинные подвальные коридоры, но сейчас её не останавливало абсолютно ничего. Она уверенно шла на запах живого человека. Единственного живого. С каждым ударом каблука элегантных лодочек, запах становился ярче, слаще, но тихий всхлип заставил женщину остановиться. Звук повторился, став чуть громче. Изабель глотала слёзы, обнимая себя дрожащими руками. Она знала, кто пришёл, она была уверена, что это последние минуты её короткой, бессмысленной жизни. Но шаги стали медленнее, словно Альсина прощупывала почву под ногами. — Милая Бель… — женщина тут же принялась открывать скрипучую дверь, нагибаясь под потолком и касаясь прохладными ладонями лица девушки. Она была бледнее, чем Альсина, холоднее уличных ветров. Слезы размазали по лицу серую грязь, вся Изабель была покрыта ею. Женщина погладила девушку по голове, пропуская через пальцы неровно обрезанные волосы. — А где… Где твои… — Ка-ассанд-дра… — Изабель захлебнулась новой порцией слёз, всё ещё не осознавая, что её пришли спасать, а не карать, — я не х-х-хочу ум-мирать… П-пожалуйста… — Чшш, девочка. Позволь мне… — Альсина ухватила Изабель под коленками и плечами, поднимая хрупкое тело над землёй. Про то, что она испачкает платье, женщина даже не думала. Сумрак коридоров закончился внезапно, свет свечей ослепил, запах хлеба и дуба ударил в нос. Изабель раскрыла покрасневшие от слез глаза, с удивлением понимая, что она в замке. Не в подвале, а в имениях Димитреску. — Тебе нужно принять ванну, — Альсина поднималась по лестнице в свои покои, и девушка смутилась от того, насколько отвратительно сейчас себя чувствовала. Она, вся грязная, с ног до головы в пыли и песке, с сальной головой, волосы на которой напоминали маслянистые сосульки, сейчас хваталась за платье женщины, боясь упасть с сильных рук. От неё наверняка жутко смердело трупчиной и тухлятиной, но Альсина всё равно мягко, но крепко, прижимала её к себе, продолжая преодолевать запутанные коридоры.

«Если кто-то спасет тебе жизнь, он будет любить тебя вечно.» © Чак Паланик

Горячая вода приятно согревала, а чай наполнял теплом изнутри. Недавние события уже казались чем-то далеким, словно Изабель посмотрела фильм и решила после принять ванну. Лишь боль во всём теле и слипающиеся заплаканные глаза напоминали о том, что всё проходило именно с ней. Альсина ушла, как только оставила девушку на прислугу. Она курила трубку и смотрела в окно, разглядывая заснеженные горы и деревню, чуть спрятанную за высоким забором. По-хорошему стоило бы высосать Бель до конца, до последней капли, но… Но нет. Не в этой жизни, во всяком случае. Изабель шла в свою комнату, часто спотыкаясь и стукаясь плечами обо все косяки. В голове творилась полная каша. Было страшно снова оставаться одной, в пустой безжизненной комнате, где твоим собеседником может стать только шум за окном. Девушка на секунду встала на месте, оборачиваясь и задумчиво закусывая губу. «Может мне можно?» Постояв ещё мгновение, она развернулась и на заплетающихся ногах побежала в комнату леди Димитреску, но остановилась у самых дверей, обдумывая. А пустят ли её? Может она не желанный гость сейчас? Раздался стук молоточка, дверь открылась, приглашая зайти. Изабель поставила голые ступни на прогретый камином паркет и остановилась, опустив голову. — Почему ты не у себя? — леди Димитреску восседала на высоком, под стать её росту, кресле, крутя в руках бокал вина. По крайней мере девушка надеялась, что это было именно вино. — Я… Не хочу одна оставаться. — Вот как… — Альсина заправила за ухо выбившуюся пепельную прядь и повернулась к девушке, — а я приказала принести тебе еду в постель. Кажется мне придется делиться с тобой. Женщина улыбнулась, подзывая девушку к себе рукой. Изабель помялась у входа, но всё равно сделала шаг, второй, третий, и вскоре уже сидела на противоположном кресле, аккурат напротив Альсины. Между ними находился кофейный столик, на котором стоял поднос с разными угощениями. — А вы разве едите человеческую еду? — девушка потянулась за яблоком, но остановилась, взглядом спрашивая разрешения у женщины. Изабель хватило чуть видимой улыбки, тронувшей вампирское лицо, чтобы уже более уверенно взять фрукт и надкусить его. По подбородку побежал свежий сок. — Да, ем. Она не утоляет аппетит, но на вкус очень даже хороша. Особенно морепродукты, — Альсина вернулась к бокалу, отпивая из него чуть больше половины. Пока девушка понемногу опустошала поднос, женщина молчала, разглядывая Изабель. Щеки её нарумянились от жара камина, глаза были полузакрыты, по губам стекал блестящий, сладкий сироп. «Ну это уже слишком!» Альсина в два широких шага сократила между ними расстояние, впиваясь в мягкие губы, целуя, лаская. Девушка вжалась в бархатную обивку, испуганно раскрыв большие серые глаза, но вскоре её же ладони легли на бледные скулы Димитреску, притягивая ближе. — На вкус, как карамель, — вампирша оторвалась от девчонки, упираясь лбом ей в висок, выдыхая эти слова ей в ухо, — ты наверное была так напугана, девочка моя? Больше тебе нечего бояться. Веришь? — Верю… — Изабель обхватила худыми руками шею женщины, утыкаясь носом ей в плечо, начиная тихо плакать. Сколько хотелось рассказать, о том как было страшно, как было больно, о том, что творилось внутри, но вместо слов вырывались всхлипы. Альсина поцеловала мокрую макушку, беря Бель на руки, и опуская на кровать. — Тебе нужно поспать. Ты наверняка устала, да? Отдыхай, — женщина ещё раз чмокнула Изабель в лоб, накрывая её по самый нос одеялом. Девчонка что-то хотела сказать, но тут же засопела, сжимая своими маленькими ручками большую ладонь Димитреску. До самого утра Альсина не отходила от девушки, перебирая её пшеничные пряди и слушая тихий стук сердца в груди, отбивающий ритм жизни, ритм любви.