RAM

Чон Чонгук — тот еще отаку¹ со стажем. Вся его комната обвешана плакатами Блича, Гинтамы и Наруто, а у окна стоит голова Колоссального титана, которая очень часто пугает мать, когда та заходит к нему прибраться. Она все ворчит, что скоро от минифигурок не останется места для передвижения, но Чонгука это совсем не волнует: он продолжает скупать лимитированные игрушки своих 2D-крашей. Так уж получилось, что его нарисованные мужья (да-да, именно мужья, как он их называет) стоят недёшево, поэтому подростку приходится экономить в других сферах жизни: Чонгук идет на невероятные жертвы, когда не покупает любимые маньхуа в бумажном издании. На это есть ещё одна причина — мама, если каким-то образом наткнется на мангу, не поймёт, почему там мужики друг другу в трусы лезут (и не только туда). Соответственно, будет много вопросов, а шестнадцатилетний Чон Чонгук не готов пока к такому явлению, как каминг-аут родителям — он себя и то еле как принял. О том, что его привлекают представители мужского пола, никто не знает, кроме Тэхена — его лучшего друга со школьных времён, который, собственно, и показал все прелести мира аниме. «Не спать, пока не посмотришь весь сезон — вот наш путь ниндзя», — это символ их дружбы. Они могут смотреть аниме вместе, делая созвон по телефону, иногда соревнуются, кто добьет больше серий; ходят в кафешки с мангами, где, лежа в обнимку, читают новые тома «Волейбола», а потом спорят по поводу исхода игры. Ким Тэхен и Чон Чонгук — это два крепко связанных элемента, которые поддерживают друг друга во всем и остаются рядом, несмотря ни на что. Плачут над стеклом², шипперят одну и ту же пару — чем не идеальная дружба? Чон спалил свою гомосексуальность случайно. После очередной серии Магической битвы, которую он смотрел с Тэхеном в его комнате, Чонгук выдал что-то в духе: «Будь такой же мужик, как Фушигуро, в моем окружении, я бы ему дал», на что Тэхен ответил: «Я чувствовал твои голубые волны, которые ты испускал, пока смотрел на Армина, так что не удивлен». Чонгук не жалеет о том, что Ким знает о его ориентации, но на тот момент ему казалось, что их дружба прекратит свое существование, только Тэхен и бровью не повел. На вопрос: «И тебя не смущает, что ты лежишь в обнимку с геем?», он ответил: «Меня все устраивает, пока ты не пытаешься макнýть свое перо в мою чернильницу». Чонгук, как бы, и не планировал. С того самого разговора прошло три месяца, и все, что он продумывал — это как найти человека, с которым сможет попробовать одну сцену из манги. Любопытство брало верх над разумом: Чонгук хотел предложить даже Юне — подруге с параллельного класса, — и это при том, что ему крайне сложно пересилить себя. Конечно, все же попросить ее о таком он не смог, поэтому продолжил уныло вздыхать, пожирая взглядом очередной фрейм. — Слушаю тебя, — говорит Тэхен, сидя перед ноутбуком Чонгука. Он очень быстро щелкает по клавиатуре и мышке, пока на экране высвечиваются неоновые кружочки, сопровождающиеся музыкой. — Ты о чем, хен? — Чонгук не отрывает взгляда от телефона, где открыта новая глава Ночных этюдов. — Пока я прошел одну катку в Оsu, ты семь раз вздохнул, четыре раза захныкал, и один раз заорал «ну как это ощущается, откуда мне знать!». — Ты что, считал? — смотрит на Тэхена. — Да, ты как раз под биты попадал. — Ничего такого, хен, что может тебя побеспокоить. Играй дальше, — и снова утыкается в телефон, листая страницы манги. Тэхен пожимает плечами и продолжает клацать по мышке, пока игра не оповещает о пройденном уровне. Он откидывается на спинку кресла, тянет руки в разные стороны, чтобы размять затекшие мышцы спины, и, конечно же, не замечает, как Чонгук разглядывает его руки с выпирающей сеткой вен. — Красиво. — Ты о чем? — когда Тэхен поворачивается к нему, Чонгук снова смотрит в телефон, ногами обнимая плюшевого Саске. — Руки у тебя красивые. Такие же хочу, но у меня вены не выпирают, — уныло вздыхает он, поворачиваясь на правый бок. Тэхен встает с кресла и ложится рядом, обнимая его со спины. — Снова про этого абьюзера ссаного читаешь? Чонгук бьет по рукам Тэхена, которые тот уложил на его живот, но не убирает их — слишком тепло. — У Сынхо было тяжёлое детство… — А вот и романтизация приехала, — фырчит Тэхен, кусая Чонгука в плечо. — Давай теперь всех насильников оправдывать, они же тоже имеют детскую травму. — Ну все, не злись, — Чон сворачивает вкладку и блокирует телефон, чтобы потом повернуться к своему хену и точно также, как до этого делал с Саске, обнять его ногами. Тэхен привык к тому, что младший такой тактильный — причем привык с самого детства, когда Чонгук налетал на него с объятиями в школе. — Все в порядке. Кстати, как там твой вечер аниме с тем пацаном? — С Чаном? — Не помню его имени. Из Австралии который. — Он… — опускает взгляд, — он тоже потом отказался, хен. Я такими темпами останусь девственником на всю жизнь! — Воу, стой, — Тэхен смотрит на Чонгука, чуть хмурясь, а после щурится. — Ты просто хотел посмотреть аниме с ним у себя дома. — Ну, да, — объясняет Чонгук, как ребенку, — а потом бы засосал. — Что засосал? — Да много чего. Ну, это по мере… — Я понял! — Тэхен рывком зажимает рот своего донсэна, чтобы тот остановил поток гейской фантазии. — Чонгук, я тебя как учил? Пока не проверишь, чистая ли замочная скважина, не пихай в нее свой ключик. Чонгук убирает руки Тэхена со своих губ и вполне спокойным аристократичным тоном выдает: — Я бы предпочел, чтобы мои запечатанные врата открыли. Так сказать, метнули свои сюрикены в мой… — Я понял! — вскрикивает Тэхен, закрывая уши, но даже так слышит, как громко Чонгук смеется с его реакции. — Не ломай мне психику, заяц! Я не хочу представлять, как моего малого имеют! — Ты как отец, оберегающий честь моей задницы, ей Богу, — вздыхает Чонгук. — А кто, если не я, вот скажи мне? И будут тебя использовать, оно тебе нужно? — Да мне их член даром не сдался, — бурчит Чонгук, смотря на потолок. — Нет, я как бы не против, но у меня немного другая цель. — Любовь и вся эта розовая ваниль? — спрашивает Ким. — Ну, тут все будет сложнее, так как я не могу гарантировать, что… — Да нет же, — перебивает его Чон, — я просто давно хочу кое-что попробовать, но никак не найду человека. Хен, я так отчаялся, что готов сделать это даже с девушкой! — А почему я не знаю? Чонгук резко садится в позу лотоса, пододвигается ближе к хену, и с огромным воодушевлением говорит о увиденной сцене в манге. Это было давно, он даже, если честно, не помнит названия работы, но фрейм, где два главных героя целуются, перекатывая между языками шоколад, никак не уходит из фантазий. — И ты хочешь попробовать это? — Автор так красиво это передал, что я уже несколько месяцев только и делаю, что мечтаю повторить это с кем-нибудь, — поникает Чонгук, опираясь подбородком на свою руку. — Но как только мой гей-радар реагирует на того, кто потенциально мог бы помочь мне, как они все под один сливаются со свидания! Тэхен ему никогда не скажет, что уходят в последний момент ухажеры из-за него. Тэхену восемнадцать, но выглядит Ким намного старше из-за высокого роста и мышечной массы, которую он набирает сквозь пот и слезы. Конечно же, когда подростки видят огромную скалу с устрашающим выражением лица, у всех резко возникают дела, которые они должны решить немедля. К слову, он сам не понимает, почему так категоричен по отношению к другим, но себя Тэхен успокаивает тем, что пока не появился достойный, кому он может доверить своего зайца с очаровательной улыбкой. И красивыми глазами. И с приятным запахом. (У Тэхена этих «и» целый список). — А я что, насрано? — фырчит старший. — Мог бы у меня попросить помочь. — Хен, это же неправильно, — хмурится. — Не вижу ничего неправильного. Мы же не сексом заниматься собираемся, тем более, происходящее будет чем-то наподобие эксперимента. Чонгук скептически смотрит на своего друга, анализируя его слова, и приходит к выводу, что Тэхен прав. От одного поцелуя ничего страшного не произойдёт. Не произойдёт ведь, да? У него есть любимый шоколад с цельными орехами, поэтому Чон решает совместить приятное с полезным. Он идет на кухню, чтобы взять дольку из плитки, а после закидывает ее в рот, чтобы шоколад немного растаял. Сердце сжимается в странном предчувствии, как будто его щекочут изнутри, но Чонгук списывает это на простое волнение. Пройдя в комнату, заяц, как называет его Тэхен, садится напротив своего друга и хлопает глазами: кто-нибудь знает, что делать в такой ситуации? — Ну, что же, приступим. — Нет! — говорит Чонгук с шоколадом во рту. — Ты должен спросить, мол, что я кушаю. — Зачем? — не понимает Тэхен. — Просто спроси, господи. — Э… что кушаешь? — Шоколад. — А-а, — тянет гласную. — Сделаю вид, что не знал. — Да хе-о-он! Ты должен спросить, вкусно ли. Давай заново. Тэхен вздыхает, хотя, казалось бы, он давно должен был привыкнуть к прибамбасам друга, но не тут-то было: Чонгук не перестает его удивлять. — Что кушаешь? — Шоколад. — Вкусно? Чонгук ухмыляется и кокетливо произносит: — Попробуй сам. Тэхен протягивает руку. — Давай. — Что давать? — не понимает Чонгук. Шоколад почти исчез во рту, что еще сильнее удручает. — Ну, дай мне тоже шоколадку, я попробую. — Хен, ты как дожил до восемнадцати лет с таким тугодумием? — Чонгук уже не выдерживает и целует Тэхена сам, хотя не умеет это делать от слова совсем. Он боится сделать лишнее движение, поэтому просто стоит, касаясь тэхеновых губ своими. До Тэхена доходит происходящее, поэтому он быстро перехватывает ситуацию: нежно касается чонгуковой шеи одной рукой, поглаживая бархатную кожу подушечками большого пальца, и целует уже сам, действуя аккуратно, неторопливо. В животе вспыхивают те самые бабочки, хотя ощущается больше как взмах крыльев птиц — так сильно его ведет, когда Чонгук раскрывает свои губы, пропуская юркий язык. Шоколад, который почти исчез, никак не перекатывается, как бы сильно они не старались, но зато они играются… фундуком, который был внутри сладости. Тэхен целует нежно и трепетно, уделяет внимание тому, как Чонгук сжимает его футболку, но в этот момент случается то, чего не было в сценарии: они стукаются зубами и их прорывает на дикий смех. Тэхен давится орехом, сделав резкий вдох, и сквозь слезы выкашливает его обратно, отчего фундук вылетает со свистом из его рта. Чонгук уже катится по полу, смеясь так сильно, что уже рыдает от болей в животе. — Хватит, я чуть не умер из-за твоей манги, — Тэхен кидает игрушку Саске в Чонгука, который перехватывает ее так, словно это его собственный ребёнок. — Клянусь, если бы ты не отошёл от меня, когда мы стукнулись зубами, я бы плюнул тебе в рот от смеха, — Чонгук, приходя в себя, садится рядом со своим другом, и вытирает слезы на ресницах. — Вот тебе и первый поцелуй. — Это было ужасно, — выдыхает Тэхен, откидываясь на подушку. — Мы даже поцеловаться без хохота не можем. — Больше не буду верить таким сценам, — бурчит Чонгук, не понимая, почему его сердце не может возобновить нормальный ритм. Целоваться с Тэхеном, оказывается, очень приятно, пусть и концовка была не столь удачной. Целоваться с Тэхеном — очень волнительно, особенно, когда тот так трепетно оттягивал его губы своими зубами. Но самое главное — теперь, когда любопытство удовлетворено, на его место пришло другое: а как ощущается та сцена из Ночных этюдов, когда Сынхо напоил Нагема алкоголем из своих уст? Теперь ему есть с кем проверить, правда, никто не гарантирует, что они не захлебнутся вином. Но это уже другая история.