Larmes et baiser.

Так, расписание сделано, план для осеннего бала начат… Я была довольна собой и всем тем, что успела за сегодня, но меня, почему-то, не покидало такое чувство, будто я забыла что-то важное. Бросив быстрый взгляд на календарь-органайзер, я стала собирать стикеры со стола, как вдруг мой взгляд случайно вернулся к календарю. Чёрт, чёрт, чёрт! Сегодня же среда! Мысленно я стукнула себя по своей забывчивой голове. Я рывком подскочила с места и, прихватив копию Саган, выскочила из деканата. Кабинет профессора Рида находился в самом дальнем углу факультета, будто он специально выбрал себе место подальше от всех остальных учителей и галдящий аудиторий. Не могу поверить, что я забыла про книжный клуб. Достигнув кабинета, я остановилась, пытаясь перевести дух, и тихонько отворила дверь. Я постаралась зайти тихо, чтобы никто из присутствующих меня не заметил. Бух! Однако это же я. Не могу же я так просто зайти куда-то и не повалить книжную стопку и не наступить на скрипучую доску деревянного пола. И почему у Рида в кабинете деревянный пол?! Пока я обдумывала этот интерьерный факт и панически пыталась собрать поваленную стопку книг, на меня уставились десять пар глаз присутствующих студентов-третьекурсников. Они, как и всегда, сидели в тихой и уютной, почти что домашней, обстановке: кто на полу, кто прислонившись спиной к столу Рида, один студент даже восседал за самим преподавательским столом. Рид же находился в своём любимом кресле, в котором я часто его находила, когда Миллер посылала меня с каким-то заданием к нему.  — Мисс Престон, — подняв на меня взгляд, поздоровался профессор. — Как здорово, что вы к нам присоединились. Я подняла голову и виновато посмотрела на него. Мои щёки в ту же секунду зарделись пунцовым цветом от подобного обращения. Две девушки-студентки злобно смотрели на меня, явно недовольные тем, что Рид меня так приветствовал. Профессор кивнул мне и вернулся к студентам.  — Думаю, на сегодня достаточно, — как всегда спокойным и приятным, будто бархатное полотно, баритоном обратился он к подопечным. — В следующий раз мы обсудим темы одиночества и неудовлетворенности жизнью, которые присутствуют в произведениях Саган. Я удивлённо моргнула и посмотрела на циферблат часов, висящих на стене. Я, оказывается, не просто опоздала. Я задержалась на целый час. Студенты начали вставать со своих мест и проходить мимо меня к выходу. Некоторые из них бросали взгляды, полные жалости и высокомерной брезгливости, в мою сторону. Я стояла сбоку, пытаясь не привлекать к себе внимания. Рид собирал свои заметки и, когда дверь наконец закрылась, громко захлопнул книгу Саган.  — Профессор… Я…  — Всё в порядке. Может быть, чаю? Рид был из тех людей, которые считали, что чай может исправить абсолютно всё: плохой день, разбитое сердце или обычную осеннюю хандру. Я молча кивнула и уставилась на полки книг, понимая, что первый раз за сегодняшний день расслабилась.  — Мисс Престон, у вас всё хорошо? — заинтересованно спросил он, внимательно изучая моё смущённое задумчивое лицо, в котором он, очевидно, прочитал что-то кроме стыда и взволнованности. Голос профессора вывел меня из раздумий. Рид протягивал мне чашку ароматного дымящегося чая. Хорошо ли всё у меня? Весь день я старательно избегала плохих мыслей. Но сейчас, когда Рид напрямую, без обиняков, спросил меня своим тёплым вкрадчивым голосом, в порядке ли я… мне захотелось расплакаться. Что я, собственно, и сделала. Ну, Софи! Что, чёрт возьми, с тобой?! Рид растерянно моргнул пару раз и отставил свою чашку на стол. Сам же он присел передо мной на корточки и взволнованно проговорил:  — Что бы ни случилось — это не стоит ваших слёз, мисс Престон. Ну всё. Этот поезд не остановить. Слёзы текли ручьём по лицу, и мне было до жути стыдно, что Рид стал этому свидетелем. Представляю, что он, наверное, теперь обо мне думает. Разревелась, как какая-то идиотка. Я начала судорожно вытирать слёзы тыльной стороной ладони, но это мало помогало. Рид потянулся к шкафчику и извлёк оттуда пачку салфеток. Он озабоченно глядел на меня, пытаясь сообразить, что делать в подобной ситуации — похоже, я застала его врасплох. Затем его рука потянулась к моему лицу… Я вздрогнула от неожиданности и почувствовала, как внутри всё замирает. Рука. Рида. Тянется. Ко мне. Мой разум замешкался, не в силах анализировать происходящее. Профессор, видимо, принял это за немое согласие, встал на одно колено и придвинулся чуть ближе ко мне. Рука его замерла всего в нескольких сантиметрах от моего лица. Я, оцепенённая, застыла в ожидании. Серые глаза Рида изучали меня. Я долго не могла выдержать его стального взгляда и поэтому спрятала лицо в ладонях.  — Софи… — он, кажется, впервые назвав меня по имени, произнёс это тихо и с таким состраданием, что я не выдержала и убрала руки, желая увидеть его лицо. Я чувствовала, что хочу объяснить ему, что со мной не так, но не могла сообразить, как правильнее это сделать. Рид промокнул салфеткой мои слёзы, аккуратно вытер горящие щёки.  — Я… со мной случилось… Он убрал салфетку в сторону, но ладонь осталась на моём лице. Большим пальцем он поглаживал мою скулу, и я, сама того не осознавая, прильнула к его руке. Когда он заговорил, его голос звучал немного отдавал хрипотцой:  — Ты не должна ничего говорить, если не хочешь. Тише, всё в порядке. Ну зачем он такой заботливый? Чем я заработала такое отношение к себе с его стороны?  — Мы можем ничего не говорить друг другу. Просто помолчим. Ещё одна слеза скатилась по моей щеке, и он поймал её… губами. Меня парализовало от этого чудного мимолётного прикосновения. Он медленно от меня отодвинулся и замер — всё ещё опасно близко к моему лицу. Настолько близко, что я чувствовала его учащённое дыхание на своих влажных от размазанных по ним слёз губах. Настолько близко, что видела замершее не в силах пошевелиться отражение своего лица на линзах его очков. Ну же, давай, Софи. Преодолей это крохотное расстояние. Ты ведь так хочешь этого! Скороговоркой раз за разом повторяя это в своей голове, я прекрасна знала, что смелости и решимости мне однозначно не хватит на столь отчаянный шаг, и в данный момент проклинала свой характер настоящей мямли. Рид решил всё за меня. В серых глазах напротив блеснуло что-то, но я не сразу поняла, что именно. Профессор медленно стянул с себя очки, сложил их, а я, как заколдованная, смотрела на его лицо, впервые увидев его без очков. О ужас, без них он ещё прекраснее! Смугловатая кожа, чётко очерченные скулы, аккуратная эспаньолка… Есть три вещи, на которые можно смотреть вечно: как течёт вода, как горит огонь и на лицо Бенедикта Рида без очков. В случае чего, я бы выбрала последнее. Из очередных раздумий меня вырвала лёгкая щекотка на лице — пальцы профессора мягко сместились на мой подбородок, и, прежде чем я успела что-либо сообразить, Рид решительно и уверенно прильнул губами к моим губам. Кажется, на какую-то секунду у меня остановилось сердце. Ну, если этого и не произошло, то дышать я точно перестала. Мужские губы, не встретив сопротивления, только сильнее прижались ко мне, сминая их осторожным поцелуем. Мой мозг упорно отказывался переваривать происходящее, и я, замерев как вкопанная, только лишь пока что неосознанно позволяла ему столь интимно касаться меня.  — Профессор… — только когда он слегка отстранился, позволяя мне прийти в себя, я пискляво смогла выдавить из себя одно единственное слово.  — Будет нашим маленьким секретом, — прошептал он, глядя мне в глаза. В этот момент мне хотелось лишь двух вещей: ударить саму себя за то, что не сумела ответить на лелеемый мечтами поцелуй, и чтобы расстояние между нами никогда больше не увеличивалось. Однако вскоре моя идиллия рухнула, как карточный домик на ветру. Он отодвинулся, нацепил на нос очки и вручил мне чашку чая. Я наконец выдохнула и уставилась на свои ноги, чтобы он не увидел, насколько покраснело моё лицо. Профессор как ни в чём не бывало взял свой чай и невозмутимо отпил глоток.  — Я не знаю, в том ли я положении, чтобы предлагать свою помощь… Но если я могу хоть как-то помочь… Я отпила горячий глоток вкусного чая и попыталась улыбнуться, пусть и вышло не совсем уверенно, всё ещё чувствуя фантомное касание на губах. Рид выглядел действительно так, будто волновался за меня. Мне было очень приятно его внимание, но, по правде сказать, всё, о чём я могла сейчас думать, — это какой он всё-таки красивый и замечательный. И как буквально пару минут назад он вытирал мои слёзы. И как минуту назад целовал меня. Мне стало очень жарко, и совсем не от чая.  — Я в порядке, правда. — поспешила заверить я. — И я очень прошу прощения за этот эмоциональный взрыв. Мой телефон неожиданно завибрировал, оповещая о том, что мне пришло сообщение. И только тут я вспомнила, что у меня было запланировано ещё одно дело на сегодня. Молодец, Софи, что сказать. Вместо того чтобы нагонять дедлайн, ты прорыдала перед человеком, перед которым меньше всего хотела бы это сделать. Рид пристально поглядел на меня. Я снова вспыхнула, сердце зашлось в бешеном ритме. Смятение ещё не прошло, но сознание начало проясняться. Меня. Поцеловал. Бенедикт Рид. Такое вообще возможно? Телефон зазвенел ещё одним оповещением, от неожиданности я подскочила на стуле, едва не пролив на себя ароматное содержимое чашки.  — Не хочешь прочитать сообщения? — вздёрнув бровь, спросил профессор. — Вдруг там что-то важное?  — Мне пора, — быстро проговорила я, едва взглянув на экран смартфона. Уходи отсюда быстрей, пока тебя не настигла ещё одна волна истерики. Уходи, пока не сделала очередную глупость и не испортила момент. Хотя уходить совсем не хотелось. Это было очень волнительно, но мне понравилось быть с ним наедине в его кабинете. Рид кивнул из своего излюбленного кресла и на прощание сказал:  — Удачи, мисс Престон. Надеюсь, я увижу вас здесь в следующую среду.