I am the storm that is approaching

I am the storm that is approaching Provoking Black clouds in isolation I am reclaimer of my name Born in flames I have been blessed My family crest is a demon of death! Forsakened, I am awakened A phoenix's ash in dark divine Descending misery Destiny chasing time Disappear into the night Lost shadows left behind Obsession's pulling me Fading, I've come to take what's mine! — Casey Edwards, «Bury the light»

Каждый день одно и тоже. Все по расписанию: сон, питание, таблетки, даже душ. Она привыкла. Сколько она уже тут? Черт его знает. Белые стены, белый поток, белая одежда, пластиковая посуда, никаких вилок и ножей. На окнах нет ручек. Из палаты выпускают только под надзором. Больше всего ее бесило именно это. За ней постоянно следили. Она была уверена, что даже в ее одиночной палате была камера. Они смотрели на нее. Постоянно. Кто-то с ужасом, кто-то с уважением, кто-то с презрением. И это злило. Ох как это злило. А она все не могла понять почему. «Почему вы смотрите. Кого вы видите? Зачем?» Ответа не было. Каждый день одно и тоже. Ей не спастись, в этом не сомневалась. Таблетки делали свое дело. Большую часть времени она ощущала себя мало на что способным овощем. Каждый день одно и тоже. «Сколько я тут нахожусь? И почему?» Попытки что-то выяснить заканчивались ничем. Персонал не разговаривал с ней за исключением крайней необходимости. «Ничего не помню» Временами, крайне редко, ей овладевало отчаяние. А иногда ярость. Настолько сильная, что ей казалось, она могла разнести все это здание со всем его чертовым персоналом в пыль. Она чувствовала, нет, знала. Она сильна. Невероятно сильна. И эта сила взывала к ней, пыталась вырваться наружу. Каждый день одно и тоже. Но не сегодня. — На выход! Тебя ждут. Она подняла голову. — Кто? — А я знаю? Давай поднимайся. Ноги еле слушались. Усатый охранник всем своим видом показывал как ему было противно находиться рядом с ней. Она уже не обращала на это никакого внимания. «Кому я понадобилась?» — А, вот и ты. Спасибо, можете идти. — в переговорной, за столом сидела женщина с длинными светлыми волосами. — Вы уверены? — Уверена. Охранник был явно недоволен но спорить не стал. Дверь захлопнулась. Она осталась один на один с незнакомкой. Та смотрела на нее не мигая. У нее были зеленые глаза. Неестественно зеленые. — Наконец-то я тебя нашла. Жалкое зрелище. Я ожидала большего. — в тоне женщины звучит снисходительность. — Вы меня знаете? Женщина сначала улыбается а затем начинает смеяться. — Знаю ли я тебя? Ах, Алиса. Тебя весь мир знает. Женщина достала из рядом стоящего портфеля увесистую папку с файлами и кладет ее на стол. — Ты действительно ничего не помнишь? Крепко же они тебя… Ну да ладно. Садись, Алиса. Будем говорить. Она села за стол. Руки дрожали. Папка. Что там может быть? Ничего хорошего, это точно. Ей было страшно. — Алиса… — Что вам нужно? Кто вы? Почему я здесь? — Вопросы, вопросы. Слишком много их, не находишь? — Отвечайте, — голос Алисы стал похож на рык. — Ах, зверек показал зубки. Славно, славно. Вот ты и появляешься. Настоящая ты. — Что значит настоящая я? — Алиса чувствовала как начинала закипать. И не только. Было еще что-то. Что-то знакомое. Потерянное. — Та, о существовании которой ты забыла. Точнее тебя заставили забыть. — Зачем Вам это? Женщина сняла очки. Вздохнула. И посмотрела прямо в глаза Алисы. Только цвет глаз… «Они красные!» — Потому что я скучаю по тебе, Персефона. Брюнетка щелкнула пальцами. А затем… А затем… Реальность начала разрушаться прямо на глазах Алисы. Цепи. Множество цепей сковывало ее. Руки, ноги, на шее был ошейник. Она не могла их видеть, но чувствовала. Тесно, она задыхается. — Что это? — Вспоминай, милая, вспоминай! — голос женщины словно окутывает ее со всех сторон. Голову будто-то разрывало на куски. А голос не умолкал: — Вспоминай! Ты та, кто предвещает смерть! Вспоминай! Ты приближающийся шторм! Вспоминай! Ты та, чье имя вселяло ужас и та кого боялись! Вспоминай, Персефона! Вернись ко мне! Цепи, что сдерживали ее, начинали слабеть. Алиса вспоминала. Да, ее знал весь мир. Когда-то давно о ней складывали легенды, в честь нее возводили храмы и пелись песни. «Так вот почему они смотрели!» Картины прошлого, ее прошлого, сменяли друг друга с невероятной скоростью. Меч в ее руке, пламя, кроваво красное небо, тела. Ее крик полный восторга, адреналин, жар битвы. И рядом с ней, всегда… Алиса, нет, Персефона, подняла взгляд на женщину перед ней. Кроваво красные глаза, длинные, до поясницы тёмные волосы, бледная кожа, острые черты лица, черное одеяние. Богиня мертвых, владычица преисподней. Ее вечная спутница. Ее величайшая радость. Ее жизнь. — Ты нашла меня… Щелчок. Цепи окончательно пали. Персефона чувствовала как сила наполняет ее. Не было больше сломанной, бродящей по коридорам лечебницы, вечно сонной Алисы. На ее месте была богиня низвергнутая в мир смертных. Та, кто одним взмахом руки могла сравнять все это здание с землей. Глубокий вдох. В голове начинало проясняться. — Мой меч. Где он? Ты его сохранила? Я голодна. Мне нужна кровь. Битва. Где он? Темноволосая богиня улыбнулась. — Разумеется. — Тогда приступим. Я хочу уничтожить их. Всех. Ты со мной, любимая? Ладонь возлюбленной была ледяной. Но Персефоне именно это и нравилось. Они идеально дополняли друг друга. Ее богиня. Спокойная, холодная, расчётливая. И Персефона. Вспыльчивая, яростная, беспощадная. — Покажи им ад. — С радостью! Ее яростный крик сотряс землю. А затем… А затем…