***
— Мама? — подал голос подросток, выходя из комнаты и устремив боязливый взгляд на женщину в солнечных очках и лёгком шарфе, сидящую за столом. — Сынок? Что случилось? — тихо поинтересовалась женщина, улыбаясь сыну. — Я могу погулять? — спросил в ответ он так же тихо. — Конечно. Тихими маленькими шагами он прокрался до коридора и, надев ботинки, побежал наутёк, как можно дальше от дома. Но его заметили, когда он еще не успел и шагу сделать за ворота. Возле дома припарковалась машина. Чимин остановился. Неужели опять? Он побежал от дома так быстро, как никогда прежде, но не успел даже скрыться из виду — его схватили за шкирку и потащили домой. — Отец… — прошептал Чимин, чувствуя чужую хватку. Никогда он не сможет назвать этого человека папой. Папа — это что-то особенное, что-то связанное с любовью и пониманием. А тут лишь холодное «отец», чтобы меньше было поводов избивать Чимина и маму. Всё-таки у них счастливая семья. Или только иллюзия этой семьи? — Куда, сучёныш? Сбежать вздумал? Умереть хочешь?! — кричал мужчина, волоча парня домой по лужайке. — Нет… Просто… — Кто разрешил покидать дом? — остановившись и дав звучную пощёчину парню, спросил он. Кольцо на его руке содрало кожу на скуле, и она начала щипать, оттуда потекла струйка крови. — Никто… — ответил Чимин и закусил губу до крови, чтобы не заплакать. «Если я скажу, он изобьёт маму… Ей и так хорошо досталось: под её очками синяки, на руках ссадины и всё замазано тоналкой…» — Тогда, как ты посмел? — всё ещё смотря на Чимина, спросил отчим. Его ослушались, а он ясно дал понять, что за порог дома нельзя выходить. — Простите…***
Мужчина зашёл в дом, волоча парня за собой. Женщина встала со стула и встретила мужа. Её взгляд пересёкся с испуганным взглядом сына. «Не успел, мальчик мой…» — подумала она, снимая пальто с плеч мужа. «Прости, мам…» — Дорогая? — обратился к жене мужчина, когда та снимала его верхнюю одежду и вешала её. — Да, любимый? — отозвалась женщина. — Должен ли я наказать его за побег? — он указал взглядом на парня, тот немного съёжился от этого. — Это был не побег… — тихо начала женщина, глядя на сына, что смотрел на неё непонимающим взглядом. — Что ты хочешь сказать, душа моя? — мужчина подошёл к женщине ближе, начиная странно, даже страшно улыбаться, словно скалясь на свою жертву. — Я разрешила немного прогуляться… Нельзя было? — тихо спросила она, делая шаг назад от мужа. — Ты разрешила, — мужчина заглянул в напуганные глаза жены и усмехнулся. — Это всё объясняет, — он отошёл от неё и направился к парню. Как только он подошёл к ребёнку, то сразу швырнул его на пол. Чимин ударился о плитку и разбил губу, отчего в ране выступила кровь. — Дорогой… Прости… — тихо прошептала женщина, смотря на сына, лежащего на полу. — Пойдем поговорим? — выплюнул со злостью муж, сжимая ладони в кулаки. Женщина, плача, покачала отрицательно головой. Все разговоры заканчивались одинаково. Сколько бы она не пыталась, развод не получить, её муж слишком богат и подкупал суд. Он установил камеры слежения… Не уйти… Не сбежать тоже… Не о таком будущем она мечтала, выходя замуж за привлекательного статного парня, который когда-то так красиво ухаживал за ней, дарил подарки и цветы. Она упала на колени, смотря на сына. Ему всегда доставалось больше. Всё его тело под одеждой изуродовано. — Чимин-а… Мальчик мой… — склонившись над сыном, плакала женщина. — Хватит, прошу… — эта просьба озвучивалась для мужчины, что стоял над ними и улыбался. — Оставь нас в покое… Дай мне развод… — Нет! Ты только моя… Если не хочешь принадлежать мне, то не будешь принадлежать никому! Я придушу тебя и твоего отпрыска своими руками… Или же лучше растянуть удовольствие? — мужчина медленно надвигался на жену. — Не подходи к нам! — женщина начала отползать назад, утягивая за собой сына. Она склонилась над ним и шёпотом произнесла: — Беги, Чимин-а, ты должен выжить. Знай, что мы с папой тебя любим… Беги… — Я не могу бросить тебя тут… — сплёвывая кровь, прошипел Чимин, держа её за руку. Женщина вырвала руку и посмотрела на сына со слезами на глазах, улыбаясь. — Беги… — прошептала она, вытащив шпильку из своих волос и набросившись на стоящего рядом мужчину. — Беги! — уже кричала женщина, чтобы привести сына в чувства. Чимин замер, он не мог двигаться. Он смотрел на то, как мама, его мама ткнула своему мужу шпилькой в глаз и запрыгнула на него. Она била его и кусала. Чимин не видел такого ни разу. Он попятился назад, упав на пол. Слёзы текли по его щекам. Он сидел, смотря, как его мама, отброшенная к стене, задыхалась и теряла сознание. Чимин больше ничего не видел. Отчим вытащил из внутреннего кармана пиджака среднего размера ножик, надвигаясь на неё. Чимин всё это время смотрел на развернувшийся перед его глазами ужас. Вдруг осознание яркой вспышкой стукнуло ему в голову. Он подскочил и побежал на кухню, где взял нож. На несколько секунд Чимин задумался, глядя на свою руку… Неужели он сможет убить? Он побежал обратно к маме. Отец уродовал её… — Ах ты сука! Да как ты… — он шипел от злости. Облокотив тело жены о стенку, он посадил её. Чимин надвигался на отчима, держа нож крепко в руке. Он задержал дыхание, видя, как из ноги мамы текла кровь. Ножик был засажен по самую рукоять. Мужчина вёл ножом вверх, распарывая кожу и мышцы. Мама не реагировала… Чимин подошёл к нему и, задержав дыхание, воткнул нож в спину и также быстро вытащил его. Отчим вскрикнул и повернулся, оставляя свою жертву. Он посмотрел на Чимина одним глазом, из второго торчала мамина шпилька. Из раненого глаза текла какая-то жидкость вперемешку с кровью — жуткое зрелище. — Ах ты сопляк! Что ты… — мужчина замахнулся ножом, но Чимин, опередив его, провёл лезвием по шее. Нож упал на пол. Отчим потянулся руками к месту пореза, пытаясь остановить кровь, но тщетно. Он упал на окровавленный пол. Рубашка пропиталась кровью, перекрашиваясь из голубого в алый. Бездыханное тело лежало на полу с пустым стеклянным взором, направленным в потолок, пол заливала его кровь. Чимин выкинул нож и побежал к маме, присаживаясь на корточки. Она не дышала… Он хлопал её по щекам, но она не приходила в себя; он обнимал её, плача и истеря. Она не шевелилась. Неужели так всё закончится? — Мама… Не бросай меня, как папа много лет назад… Пожалуйста… Не уходи, — умолял парень, разглядывая родное лицо. Она становилась холодной, не дышала… Ничего не исправить.***
— Пак Чимин. Он здесь уже давно. Что с ним случилось? — посмотрев в камеру, спросил врач-психиатр. — Его родной отец давно погиб, когда тот ещё был ребёнком. Мать вышла замуж, но муж занимался домашним насилием как по отношению к ребёнку, так и к матери, — зачитывая уже подготовленные данные, сказала медсестра. — Нужно его проверить. Вдруг его держат здесь по ошибке.***
— Пак Чимин? — Чимин поднял взгляд на врача. — Скажите что-нибудь? — поинтересовался доктор, после минуты молчания со стороны пациента. — Просто напоите меня таблетками и свалите, — прошипел Чимин, отворачиваясь. — Разговариваете — это уже хорошо. Так и долго ли вы собираетесь здесь находиться? Вы же здоровый человек, — расспрашивал его доктор, заглядывая в глаза напротив, после того, как Пак от удивления повернул голову. Этот врач отличался от остальных, он больше походил на пациента, нежели на врача. Глаза его искрились при взгляде, оценивающем Чимина, и улыбка не вселяла веры в его хорошие качества. — Откуда вы знаете? — с неверием спросил Чимин, придвигаясь ближе. Он хотел этим напугать, но врач даже не шелохнулся, просто так же внимательно следил за действиями пациента. — Я врач, я знаю, — уверенно заключил он, что-то записывая в блокноте. — Непутевый вы врач, однако, — усмехнулся Пак. — Ну уж, какой есть. Так долго ли вы собираетесь здесь находиться? — усмехнувшись в ответ, врач переспросил ранее заданный вопрос. — А вы разве выпустите меня? — удивился Чимин, смотря в глаза напротив и видя там отчётливое согласие. — Могу, — заключил врач. — И в чём смысл тогда? Меня держат здесь уже два года, и вдруг появляетесь вы, который хочет меня освободить. Хах, весело, однако, не находите? — сверля взглядом врача, возмутился Чимин. Два года будут потрачены впустую? — Жизнь вообще весёлая штучка, — доктор закрыл блокнот и вышел из палаты. — Не то слово, — усмехнулся Пак, так и продолжая сидеть на кушетке.***
Чимин вышел из психушки, но он не знал, как жить… Ему девятнадцать. Всю свою жизнь он жил с кем-то. У него нет работы, нет семьи, поэтому ему ничего не остаётся, кроме как идти в свой старый дом.***
Вот и лужайка, дом: всё на месте. Всё так же. Но в то же время всё было по-другому. Во дворе стояла машина. «Неужели здесь кто-то живёт?» — подумал Чимин, когда увидел открывающуюся дверь и паренька, выходящего из неё. Тот закрыл дверь и как ни в чём не бывало быстрым шагом направился к машине, не замечая на себе чужих взглядов. «Неужели он живёт там и ничего не знает?» — спросил сам себя Чимин и услышал звук мотора машины. Парень выехал и направился в неизвестном направлении. Чимин сел на траву и стал ждать.***
Уже смеркалось, когда свет фар осветил лужайку, после чего подъехавшая машина припарковалась. Из неё вышел парень с сумками. Он подошел к дому, перемещая все продукты в одну руку и доставая ключи, которые, как назло, выпали из длинных пальцев. Юнги хотел уже поставить эти пакеты и наклониться, когда какой-то парень, вышедший из темноты, их поднял. — Вы кто? — шокировано спросил Юнги, разглядывая незнакомца. В темноте, подсвечиваемой фонарём, можно было разглядеть розовые волосы незнакомца и карие глаза, которые внимательно рассматривали его. — Здравствуй, могу ли я зайти? — довольно вежливо спросил Чимин, улыбаясь. — Куда? — не понял парень. — В дом, тупица, — закатив глаза, процедил Чимин. Вежливость, даже та, шаткая, сразу улетучилась. — Какой вы грубиян. Зачем вам заходить в мой дом? Я полицию вызову! — начал возмущаться хозяин дома. Его чёрные волосы были растрепаны, и часть спадала на лоб; в серых глазах читалась усталость, но они оживились с просьбой незнакомца впустить его. — А это не твой дом, — спокойно сказал неизвестный, словно поражаясь наивности парня напротив. — Ну, знаете ли! Мой! Ещё как мой! И вообще, уходите! — поставив пакеты на пол и размахивая руками, указал в сторону выхода с участка возмущенный парень. Только этого ему на ночь глядя не хватало. — Этот дом не твой, так что дай войти, — отодвигая парня в сторону и пробираясь к двери, сказал Чимин, потеряв терпение. Он без лишних разговоров провернул ключ в двери и открыл её, сразу проходя внутрь. — Что вы… — Юнги прошёл внутрь и включил свет. Незнакомец сидел возле стенки и смеялся. — Вы псих! — Да, — спокойно ответил Чимин, сидя около той самой стены, у которой сидела его мёртвая мать два года назад. — Идите лечитесь! — крикнул Юнги, поставив сумки у входа и подходя ближе к сидящему на полу нарушителю его спокойствия. — Я только оттуда и обратно не хочу, — покачав головой, он откинул волосы назад рукой, обнажая лоб, и поднял взгляд на подходящего парня. — Что вы к моему дому пристали-то… — не понимал хозяин, оперевшись о стенку и наблюдая за действиями нежданного гостя. — Не твой он, — прошипел Пак, поднимая взгляд и встречаясь с глазами напротив. — А чей? — спокойно спросил парень. — Урода одного. Бывшего урода, — усмехнулся Чимин. Того урода больше нет. — Что за нафиг. Реально псих. Свали из моего дома! Пожалуйста… — Как бы Юнги не было страшно из-за этого незнакомца, он не хотел его выгонять. И даже эта мысль пугала его сильнее. Что за мысли такие вообще? Он как будто чувствовал интерес и тепло… Это прикол какой-то? Он же должен бояться и как обычный нормальный человек, к которому проникли домой, позвонить в полицию. Но. Он этого не делает. Он далеко не нормальный человек, точнее стал таким с появлением постороннего человека. Чимин вскочил и сократил дистанцию с парнем, тот смотрел в шоке. — Я остаюсь, — сказал Пак, заглядывая в серые глаза и показывая взглядом, что его решение не обсуждается. — Нет! — протестовал Юнги. Теперь уж им точно движет интерес. Чимин потянулся к парню и взял того за подбородок, сжимая пальцами до тихого шипения. — Да. — Пизда! Псих грёбаный, отпусти! — наплевав на формальности, Юнги ударил по руке незнакомца, но в ответ не было никакой реакции, никакой абсолютно. Кажется, он проиграет эту игру. — Я могу и по-плохому попросить, — эта улыбка на лице чужака не сулила ничего хорошего. Он сжимал его подбородок всё сильнее, пока тот не зашипел вновь, а на коже не остались красные следы от пальцев. Чимин отпустил его. — С чего бы это тебе жить в моём доме?! — возмутился хозяин дома. В уголках глаз скопились слёзы, он потирал подбородок, смотря на парня, что стоял на том же месте и не шевелился. Ладно, теперь это раздражало. Зачем он больно-то сделал?! — Это не твой дом. — Пластинку заело? Мой он! Мой! Купил я его! За большие бабки! Купил! — не выдержав, Юнги начал наступать на психа, тыча ему пальцем в грудь, но тот не пятился назад, стоял ровно и наблюдал за его действиями. — Он принадлежит не тебе. Эти стены пропитаны не твоей кровью. Этот пол не вбирал в себя твою кровь. Это не твой дом, — спокойно сказал гость, отходя на шаг назад, чтобы их тела не соприкасались. — Что… Что за нафиг? Ты кто? Откуда ты тут? Что тебе нужно? Откуда ты знаешь, что тут было? В доме никто не умирал! — не веря, начал кричать Юнги, пытаясь достучаться до этого психа. Не может же быть это всё правдой? Жутко. А если может? Говорили же ему проверять всё тщательно перед покупкой… — Хах, ты многого не знаешь, — Чимин облизнул губы, и улыбка расцвела на его лице. — Нет… Это неправда! Псих, — Юнги сам себе не верил. Почему-то слова парня крутились у него в голове на повторе: «Эти стены пропитаны не твоей кровью». Здесь убили человека, а может даже и не одного. Уму непостижимо… — Возможно… Но я сам видел, сам убил, — Чимин разразился смехом, он присел на корточки около той самой стены. Обои поменяли. — Ч-что ты сделал? Убил? Кого? Зачем? — недоумевал Юнги. Он почувствовал, как кровь отливает от рук и они начинают мёрзнуть. Сердце ухнуло в пятки и, кажется, уже не билось. — Есть ли разница? Самое главное, что из этого дома я не уйду, сейчас точно. Я буду здесь, а уйду, когда настанет время, — ответил Чимин, поднимаясь на ноги. — Куда уйдёшь? — в шокированном состоянии спросил Юнги. — К родным, — не задумываясь, ответил Чимин. — Они, наверное, заждались. — Так иди сразу! Чё ко мне-то припёрся?! — всё ещё надеясь выпереть нежелательного гостя подальше из своего дома, предложил Юнги, запуская руку в свои волосы и оттягивая назад до боли, понимая всю ситуацию. Кажется, он попал. Да и, как назло, этот чёртов интерес никуда не делся. — Нельзя сразу, у меня ещё есть дела здесь.***
— Как зовут тебя хоть? Псих? — оперевшись о косяк двери, поинтересовался Юнги. — Чимин, — скептически ответил он, смотря на объект напротив. — Юнги. Будем знакомы, — он протянул руку в качестве знакомства, но Чимин просто прошёл мимо на кухню, не замечая руки или делая вид, что не заметил.***
Юнги не мог уснуть: в комнате рядом спал так называемый убийца. Вдруг его новая цель он? Он не боялся умереть, но чтоб так внезапно… Почему он не выходит у него из головы? Юнги было интересно, откуда такая тяга. Про любовь с первого взгляда он читал только в сказках. Но можно точно сказать, что Чимин был в его вкусе. И да, Юнги был геем. В тишине он заснул, забыв обо всех своих предположениях, а может, просто не запомнил свой сон, в котором он заново знакомился с Чимином.***
Проснувшись, Юнги тихо прокрался в ванную, чтобы не наткнуться на психа и просто жить спокойно, горя не зная. Тут ещё и не вовремя его тяга появилась. Он дернул за ручку двери, но оттуда вышел Чимин. Юнги отвернулся. — Ты чего голый вышел? — выглядывая из-за плеча и прикрывая глаза, спросил он. Это была странная реакция на голого парня рядом, но самая правильная на тот момент для Юнги. — А что? Нельзя? Ты же, как и я, парень? Уверяю, причиндалы у нас одинаковые, — усмехнулся Чимин, вытирая волосы после душа полотенцем. — И всё же, — Юнги посмотрел Чимину в глаза, но его взгляд привлекли шрамы на теле парня: глубокие порезы и ожоги, которые уже зажили, но кожа была вся в рубцах. — Что с тобой? Кто это сделал? — Юнги поймал себя на мысли, что, не думая, убил бы того, кто причинил этому человеку столько боли, хотя он никогда не был жестоким, да и не любил всё такое. — Один подонок. Дай пройти, — зло проговорил Чимин, проходя мимо Юнги, чуть ли не отталкивая его в сторону. Кажется, Юнги задел за больное. Хотя оно и видно. Юнги, Юнги, кто тебя манерам учил? Но он не мог ничего с собой поделать, и язык ляпнул быстрее его разума. — Ты… Что с тобой случилось? — всё же не унимался Юнги, раз косячить, то до конца, может, хоть что-нибудь узнает. Хочется стать с Чимином ближе. Он так и следовал за своим вынужденным соседом, пока они не дошли до его комнаты. Ничего узнать не получилось. — Будешь лезть, куда не нужно — убью. Понял? — угрожающе пройдясь по парню взглядом, предупредил Чимин. — Да, но…— у Юнги задрожали колени, то ли от этого приказного тона, то ли от Чимина перед ним. Но как-то страх тут явно не чувствовался. — Самоубийца? — по взгляду всё понятно. Не шутит. — Нет, — выдохнув и опустив глаза в пол, сказал Юнги. Ох уж эта реакция, никогда он от себя такого не ожидал. — Вот и всё, разговор окончен, — дверь комнаты закрылась, отделяя их друг от друга.***
— Чимин? — позвал парня Юнги. — Что? — отозвавшись и переведя на него сердитый взгляд, спросил Чимин. — Ты сказал, что у тебя есть родственники… — аккуратно и издалека начал было Юнги. — Я этого не говорил. — Ты же говорил, что пойдёшь к ним… — подбирая слова, продолжил он. Было очень интересно узнать побольше, хотелось сблизиться. Он, конечно, понимал, что вёл себя как сволочь и давил на больное, но больше у него не было вариантов. — Ну, я же не говорил куда, — сканирующий взгляд прошёлся по Юнги, бросая того в дрожь. — Не важно! Значит есть… Так вот, что же ты к ним так не спешишь? — Хочу тебя, — невзначай сказал Чимин, дабы перевести тему. — Что? Ч-чего хочешь… Ч-что… — открыв было рот, он его закрыл, не в силах ничего сказать. Может, это сон? Но что-то стало жарко. — Забей. Нам нельзя быть вместе, это убьёт тебя. Хах, уж так вот вышло, что я не умею любить, не научили. Вся любовь заключается в боли партнёра. Так что, держись подальше, не влюбись, а то придётся идти вместе со мной к моей семье, — протараторив что-то не очень понятное для Юнги, Чимин стал намного более вялым и грустным, поник на глазах. — Псих… Всё же свали из дома… По-братски… — не унимался Юнги. Надо держать вид. Юнги не должен ничего показывать. — Я тебе не брат, — констатировал факт Чимин, улыбнувшись. — Ужас… Просто не описать словами… — закатив глаза, Юнги удалился подальше от этого психа. А может, дальше, чтобы никто не услышал его трепещущее сердце.***
— Ты гей? — внимательно разглядывая Чимина, поинтересовался Юнги. Ему, так сказать, было интересно, и это важная для него информация. Про семью и прошлое так не удалось узнать. — Мне похуй кого любить, — Чимин сам не знал, какую внутреннюю радость он вызвал в парне напротив. — Даже так? — заинтересованно протянул Юнги, присаживаясь поближе к Чимину. — Ага. — Хочешь связать меня и трахнуть? — прочитав что-то в телефоне, спросил Юнги, отрываясь от гаджета. — Что? — не понял вопроса Чимин. Это же шутка? Плохая шутка и очень неуместная? — Так в инете написано, — пожав плечами, парень продолжил листать ленту в телефоне. — И как тебе идея? — спросил Чимин, заставляя того оторваться от телефона. — Звучит безумно, — как бы случайно, Юнги облизал свои засохшие и потрескавшиеся губы. — Ну так я псих. Разве нет? — спокойным тоном спросил Чимин. Кажется, они обсуждают покупки в магазине или на какой фильм лучше сходить в кино, а не секс. — Псих. Самый настоящий… — удивлённо проговорил Юнги, сопоставляя всю информацию воедино. И кажется, ему нравится эта череда событий. — Не боишься умереть в процессе? — Нет. Я не боюсь смерти, тем более от твоих рук. Жду только, когда ты сорвёшься, — усмехнулся парень, переводя взгляд на собеседника. Что ж, играть, так правдоподобно. Эти карие сканирующие глаза теперь с легким прищуром смотрели на Юнги, а у того, в свою очередь, голова кругом. Когда это он стал так себя чувствовать рядом с психом? — Жди, пупсик, жди. Рано тебе ещё умирать, поживи ещё. Я же не смогу остановиться. Убью тебя, а после и себя… — А без смертей нельзя? — поинтересовался Юнги. Без смертей куда проще и лучше. Можно же их избежать? — Не знаю… Я только так видел… Моя мама, она… — Знаю… — Юнги прервал его. — Это сложная для тебя тема, как и прошлое. Наверное, не нужно об этом думать. Тебе ведь станет больно… Давай я тебя научу по-другому? Без смертей? — склонив голову на бок и выглядывая из-под своей слегка отросшей чёлки, спросил Юнги. Сам недавно выпрашивал информацию, а теперь, когда ему открылись, он остановил. Кажется, эта влюблённость расплавила ему мозги! — Как ты меня научишь? Это невозможно, — отнекивался псих, смотря в глаза напротив. Чимин боялся его убивать, хоть и не мог этого признать. Он же псих, его держали в психушке. Психи опасны. Им нельзя любить, или они убьют предмет своего обожания. — Невозможно жить с психом, но я же живу. Нет ничего невозможного: если ты захочешь, мы сможем. Так что? — смотря с надеждой в глазах и одновременно с вызовом, Юнги ожидал ответа от Чимина. — Научи… — тихим шёпотом попросил Чимин, но Юнги было этого достаточно. Он присел поближе и впился в губы ненастойчивым поцелуем, ожидая, пока Пак опомнится и сам станет действовать. Юнги отдал роль актива в руки Чимину. Чимин ожил и начал напирать, сминая губы и прикусывая их, отчего Юнги шипел и мычал в поцелуй. Он оторвался первым. — Расслабься, не обязательно кусаться, — слизывая свою кровь с губ, усмехнулся Юнги. — Прости… — Чимин виновато закусил губу и опустил взгляд в пол, будто провинился, прося прощения. — Ещё раз? Попробуй быть аккуратней, хорошо? Чимин впился в губы, сминая и проталкивая язык внутрь чужого рта, проходя по ряду зубов и сплетая языки. На этот раз Юнги уже приглушённо стонал в поцелуй от желания и удовольствия. Прерываться вообще не хотелось, но парень отстранился. — Вау, Чимин, это… Ты реально псих, так никто ещё со мной не целовался. Ахуенно, — с загоревшимися глазами и чуть припухшими губами смотрел на Чимина Юнги. Это был не первый его поцелуй, но таким себя он чувствовал впервые. Хотелось порхать, и сердце в груди уже еле справлялось. — Не больно? — осторожно поинтересовался Чимин. — Нет, офигенно! Ещё? — Юнги готов давать целовать себя вечно.***
Весь вечер они целовались и лежали в обнимку. Юнги было хорошо. Чимин старался не делать ему больно. Юнги рад, что всё вышло так и что этот безумец завалился тогда поздней ночью к нему в дом. Всё-таки предчувствие его не подвело. А судьба не такая уж и стерва.***
— Чимин… — сонно пролепетал парень, пытаясь выбраться из вороха одеял и подушек. — Что? — хриплым ото сна голосом спросил Чимин, раздражённо открывая глаза. — Который час? — зевая, спросил Юнги, потирая глаза. — Рано ещё, спи, — не задумываясь, ответил парень, переворачиваясь на другой бок и закрывая глаза. — Сколько? — переспросил Юнги. — Отвянь. Дай поспать, или мы больше не будем вместе засыпать, — положив одну руку под подушку, а другой накрывая голову и прикрывая уши, сказал Пак, не желая более ничего слышать. — Ладно-ладно, молчу. Спи своим сладким странным сном, — Юнги усмехнулся и, не дождавшись одобрений, встал с кровати, направляясь в ванную. По пути он взял телефон и увидел пропущенные сообщения. «Блять, я про них совсем забыл», — усмехнулся парень, стоя в ванной комнате, читая сообщение и чистя зубы.***
Сегодня вечером должна была состояться встреча старых друзей. Юнги закупился всем необходимым накануне, как раз встретившись потом с нежданным гостем. — Чимин? — позвал Юнги. — Что? — недовольно отозвался парень. — Сегодня к нам придут гости, — Юнги было стыдно, что он забыл про них. Но все эти изменения выбили у него из головы их встречу. — Какие? — Мои друзья, — ещё было стыдно перед самим Чимином, что придётся тащить того на праздник к людям, которых он не знает. А если не пригласит, тот может обидеться, что его оставили без внимания? Что делать? Что делать? — Зачем? — Мы ещё до твоего появления решили собраться. Так что… — Юнги прикусил губу. Настаивать он не в праве, жаловаться на что-то — тоже, отменить встречу — вообще не вариант, оставить Чимина одного — непозволительно. — Мне нужно присутствовать? — вот тот самый вопрос, на который у Юнги куча ответов в голове и ни одной идеи, что именно выбрать. — Не обязательно… Но… — Юнги закусил губу, смотря в глаза парню. — Разве ты не хочешь присоединиться к нам и отдохнуть? — надо спросить, вдруг согласится. — Разве можно отдохнуть среди орущей толпы? — поморщившись, спросил Чимин. — Это будет не толпа. Ты, я, Тэхён, Джин, Хосок… Посидим, выпьем, поговорим… Ну, можно будет и потанцевать. Так, ты как? — всё-таки оставлять Чимина одного не вариант, раз уж про тусовку тот говорит: «Орущая толпа». — Я не хочу. Юнги поник. Он устремил взгляд в пол, понимая, что не в праве требовать гостя проводить время с его друзьями, но так хотелось, чтобы Чимин влился в компанию. — Хоро… Ладно… — разворачиваясь и уходя, сказал Юнги. — Стой, ты куда? — Готовить всё к их приезду, можешь идти в комнату, не знаю, чем заняться, но, думаю, ты найдёшь… Удачно провести вечер. До их приезда ещё много времени, так что… — теперь вот Юнги стыдно так, что смотреть в глаза не может. Лучше бы тот согласился просто повеситься. — Вам тоже удачи. Чимин поднялся по лестнице наверх, проходя в свою комнату и плюхаясь на постель. Сколько он помнил себя, не считая больницы, он вечно прятался от всех в этой комнате, строил укрытие из подушек и одеял. Но постепенно, когда отчим стал проявлять агрессию, эта ничтожная крепость не спасала юное тело от побоев. Чимин провел рукой по постели. Она была застелена покрывалом тёмно-синего цвета с серыми подушками и простыней. Приподняв покрывало, он скрутил его и, взяв подушки, начал расставлять их по периметру, делая своего рода стены. Справившись с опорой, он развернул одеяло и положил сверху, немного укрепляя хрупкую конструкцию, и сразу же забирался внутрь, словно это единственное его спасение, свет и надежда. В его маленьком сооружении темно и, должно быть, страшно, но что в детстве, что сейчас эта темнота не пугала, а скорее успокаивала. Он не видел в ней ничего. Не видел побоев, до сих пор чётко отражающихся в голове и с воспоминаниями заставляющих вздрагивать; не видел отца; не видел стены дома, эти высокие, давящие на сознание, словно клетка, а он в ней птица, не способная вырваться. Свернувшись калачиком, Чимин задремал, обнимая во сне подушку и поджимая ноги. Находиться в этом доме невыносимо, но в то же время так правильно и необходимо. Душа разрывалась от воспоминаний об этом месте. С одной стороны — тёплые, как лужайка летом, светлые и солнечные. С другой — заволочены тучами, раскатами грома и молниями, дождём и сыростью. С одной стороны — его мама, улыбающаяся ему из последних сил, скрывая за улыбкой свою боль и усталость. С другой — отчим, бьющий и издевающийся. С одной — материнская любовь. С другой — отцовский холод. Хоть и не отцовский вовсе. Просто холод и пренебрежение. Но ради светлых моментов стоит пересилить себя и напитаться ими, даже если в качестве платы в сознание проникают и дурные воспоминания, как единое целое. Ведь нет худа без добра? — Чим… Ты в домике? — Юнги заглянул в комнату и увидел на кровати домик. Неужели Чимин? Парень прошёл в комнату, садясь с краю кровати. — Тук-тук… Можно к тебе? — постучав по стенке рядом с кроватью, поинтересовался Юнги. — Ты его сломаешь… — проснувшись, ответил Чимин. — Двигайся, не сломаю. В тесноте, но не в обиде, — улыбнулся Юнги, пролезая в убежище. Чимин подвинулся, и два парня лежали впритык друг к другу. Чимин упирался спиной в подушки. Лежали молча, и тишину разбавляло лишь дыхание. Чимин дышал тише и медленнее, чтобы подавить истерику. Юнги старался дышать тише, чтобы вслушаться в чужое дыхание. — Что случилось? — тихо спросил Юнги, опаляя чужое лицо своим горячим дыханием. — Не знаю, — хриплым голосом ответил Чимин, стараясь в темноте разглядеть лицо напротив. — Что тебя тревожит? — продолжал расспрашивать Юнги. — Я псих? — словно сам у себя спросил Чимин и замолчал. — Сначала я так думал, когда ты завалился ко мне в дом и нёс чушь… — А сейчас? — Нет. Я не считаю тебя таковым, — как бы он мог считать его психом, если влюблён бесповоротно. Юнги вроде не был падок на таких. — Все на протяжении двух лет твердили, что я псих и не могу жить среди нормальных людей, — усмехнулся Чимин, закрывая глаза, но не видя смысла опять их открывать. Что так, что так — кругом темнота. — У каждых разные суждения о психах. Для меня ты самый нормальный, диковатый, но явно не псих, — задумавшись и подбирая слова, заявил Юнги. — Что нужно, чтобы стать психом? — Просто в это поверить. — Я поверил. И что теперь? — пытаясь отыскать во мраке собеседника и находя его примерное расположение, сомневаясь, спросил Чимин. — Теперь будем тебя переубеждать, — усмехнувшись, ответил Юнги. А что ещё остаётся? Поверил — разуверит. — Зачем тебе это? — не понимал Чимин. — Не хочу умирать так рано? — улыбнувшись, так что даже в темноте сверкнул блеск зубов, предположил Юнги. — А я? Что мне делать? — Ты будешь со мной, — не задумываясь, решил Юнги. Он, кажется, никогда и не думал, просто принял, что такой подарок сам пришёл к нему, и решил, что будет жить в этом доме. — Я не умею жить нормально… — Я научу, доверься мне. — Верю, — тихо ответил Чимин, снова засыпая. Этот разговор дал долгожданное спокойствие и… надежду?***
— Чимин… — прервав тишину, позвал Юнги. — М? — разлепляя глаза, сонно промычал Чимин. — Может, всё-таки посидишь с нами? Я думаю, общение важно, всё-таки, кроме меня и врачей, ты ни с кем не разговаривал в последнее время. Думаю, тебе будет весело. Они все добрые, бывают у них заскоки, но ведь все не идеальны… — попытка не пытка. Юнги уже готов с поражением уходить из комнаты переодеваться. — Хорошо, — согласился Чимин, после небольшой паузы. — Правда? — не веря, что парень так быстро согласился, Юнги переспросил, чтобы убедиться, что не ослышался. — Я тебе верю. Если будет весело, то почему бы и нет… — сказал Чимин, а его уголки губ невольно приподнялись, жаль Юнги в темноте это не увидел. — Спасибо! Спасибо! Спасибо! — начал радостно благодарить Юнги, но его прервали, накрыв рот ладонью. Он сможет быть рядом с Чимином чуточку дольше, а это уже повод для радости. — Успокойся, за что ты благодаришь? Я же… — Юнги освободился из захвата Чимина и прервал его. — За веру мне, — послышался ответ рядом с лицом Чимина. Юнги приблизился ещё, и его дыхание было очень громкое в этой тишине; кажется, Чимин перестал дышать от столь приятного голоса и дыхания. Юнги уже, прижавшись вплотную и перекинув руку через туловище парня, подбирался ближе и, когда достиг уха, остановился, опаляя его горячим дыханием. — Ты… — хотел было что-то сказать парень на все действия Юнги, но, кажется, забыл, как говорить, когда послышался шепот: — Я люблю тебя, — прошептал на ухо Чимину Юнги, отстраняясь немного подальше. — Что… — парень резко вскочил, роняя свою же постройку, а Юнги смотрел на него, сидя в упавших одеялах. — Люблю. Я сам недавно это понял, но я люблю тебя. Твой взгляд, твои волосы, тебя, целиком и полностью, — смотря в карие глаза уже с наличием света и возможностью разглядеть их, правда немного жмурясь из-за смены освещения, проговорил Юнги, а после опустил взгляд на одеяло в своих руках, ожидая реакции. — Но я же ничего не делал… — не понимая, начал Чимин. С чего бы это вдруг? Разве так бывает? Юнги опять его прервал, отрывая взгляд от постельного белья и опять пересекаясь взглядом с Чимином. — А любят не за что-то, это уже и не любовь. Любят просто так… За то, что ты это ты. За то, что ты есть. — Да… — задумчиво согласился парень, а после грустно улыбнулся, кажется, его мысли чуть не вывели его на эмоции, но Чимин не плакал, не говорил ничего, просто думал. — Можешь не отвечать взаимностью. Когда поймёшь что-то и почувствуешь, всегда есть время сказать, — вырывая его из своих мыслей, быстро протараторил Юнги, но даже так было видно, что он был готов, что его могут как отвергнуть, так и принять. А вот к молчанию был не готов. К безразличию тоже. Пусть лучше ненавидят, но не игнорируют. Ведь ненависть это тоже чувства к человеку, а от ненависти до любви недалеко. Ненавидя человека, мы думаем о нём в негативном ключе, но он все же занимает наши мысли. С безразличием куда сложнее. Это ничего. Ни эмоций, ни чувств. Пустота. Юнги надеялся хоть на какой-то ответ. Но тишина становилась всё губительней, он задыхался в ней, не находя ответов. — Спасибо… — тихий ответ Чимина выбил из Юнги остатки воздуха. Его не отвергли, у него есть шанс. — За что? — За любовь и надежду, — объяснил Чимин, слегка улыбаясь. А Юнги готов был сделать что угодно, чтобы эту улыбку видеть почаще. — Ой, ну тебя! Пошли готовиться! У нас не так много времени, чтобы валяться тут! — развеивая неловкую тишину, сопутствовавшую их разговору и отмахнувшись от всех мыслей, кроме одной, такой навязчивой и столь далёкой, что Чимин чертовски красив, особенно когда его лицо озаряет улыбка, Юнги поспешил встать с кровати и, подойдя к Чимину, осторожно взял его за руку и потащил вниз. — Пошли, пошли, — опять слегка улыбнувшись и заставив этим Юнги впасть на долгих пару секунд в ступор, Чимин переплёл их пальцы и последовал за парнем, что тащил его переодеваться к приходу гостей. Чимин уже в этом доме не гость. Хотя он никогда и не был им. Он всегда часть его, а этот дом — часть Чимина.