Тише

Она до сих пор помнила чужое дыхание на лице и через секунду - хладную ладонь на своих губах. Ханако загнанно дышал. Почему? Но Аой смог его выманить. Нэнэ ощутила не свойственную ей злость. Ханако выглядел почти испуганно, почти...почти в отчаянии? Но это просто поцелуй, что не так, седьмая тайна, благородный друг? - Благородный седьмой. - пятая тайна обратился к Ханако и затем увёл его к себе. Не для ума человека. Это за гранью. Вспышка, и она уже убирает руку Ханако от себя! Она не хочет, не хочет забывать! А ты уверена? Через несколько дней она жалеет, что не забыла, через некоторое время она снова видит Ханако и кидается на него с объятиями. Не важно, как это возможно, не важно, что он всё ещё холодный, не важно, почему она всё ещё может к нему прикасаться. - Дурак, дурак! - слезы сами текут по щекам. Ханако отшучивается Минамото начинает возмущаться, что седьмая тайна распускает руки, но они не расходятся, не в силах отпустить друг друга. - Я думала, что я тебя не увижу... - всхлипывает она, пытаясь вдохнуть запах Ханако. На удивление, он есть. Но очень странный, она не знает, с чем бы его сравнить. "Нэнэ, ты не влюбилась ли?" - Ясиро уже и не помнит, кто её спросил об этом. Тогда она замахала руками и начала отнекиваться. Сейчас же она точно может сказать, что да, она влюблена в эти большие глаза, в эти тесные волосы, в эту насмешку, в этого жуткого благородного седьмого. А он влюблён в неё. Для Нэнэ очень странно, что её чувства взаимны. Так непривычно. Кажется, взгляды друг на друга дольше, кажется, воздух почти искрит, когда он начинает пошлить и распускать руки, а Ясиро ведь всё ещё недовольна, но... Почему-то между их губами в последнее время всё меньше и меньше, но за секунду до момента Ясиро чувствует холодный поцелуй на щеке и краснеет, бледнеет и потеет. Никто не говорит трёх слов, но оба знают, что происходит. Ясиро не понимает, когда попала в мангу, но, обнимая ночью подушку, думает, почему из всех парней школы она влюбилась в призрака. Есть же Минамото.... И второй Минамото... И один точно хочет быть куда ближе, но... Но ей интересно, почему же он помогает им сблизиться? Или же нет? Она запутывается окончательно, Аой смотрит почти с жалостью на Минамото в те моменты, когда тот наклоняется над Ясиро, а та мило ему улыбается. "Ясиро, ты нравишься Минамото," - замечает как-то Аой, а Нэнэ лишь неловко смеётся, смотря на подругу. Живую. Это самое главное. Не важно, сколько она сама проживет, несмотря на то, что умирать ей не хочется. Ей хочется полюбить, отучиться, выйти замуж в конце концов! Яркое солнце слепит до слез. Возможно, Вечер не дарит ей покой. Ясиро не хочется идти домой, а Минамото, хоть и хотел остаться, вынужден был покинуть их. Ему ещё следить за домом. - Ханако-кун... - Ясиро смотрит на закатное солнце из окна туалета. - Я должна тебе кое-что сказать. Это кое-что стоило ей кучи бессонных ночей, пачки салфеток и искусанных губ. Благородный седьмой будто бы не слышит, погрузившись в свои мысли. Теплый свет проходит сквозь полупрозрачное тело, и Ясиро почти ощущает себя где-то вне туалета. - Я люблю тебя, Ясиро. - Ханако говорить это так просто, словно ему действительно это ничего не стоит. Она ждала этого, но это всё равно становится неожиданностью. - Чувствуешь ли ты подобное ко мне? - он поворачивается и улыбается, как в первый день их знакомства. Улыбка, от которой всё внутри сгорает, словно - Я-я... - голос срывается, и она лишь неловко улыбается, в шоке смотря на него. Холодная рука - свет той стороны - берёт за подбородок слишком нежно для такого идиота, как Ханако. Мерзкого извращенца, который... Который смотрит с грустью, что не успевает сам осознать, когда Ясиро сближается с каким-то парнем. - Позволишь мне забрать твой первый поцелуй, Ясиро? - Ханако склоняется над девушкой и та жмурится, коротко выдыхает. Ханако чувствует это веяние, запах мятной жвачки, а вот Ясиро оглушена холодом той стороны. Ханако мертв, Ханако - седьмой из семи школьных тайн, благородный Седьмой. От благородства лишь одно название, а от Бога - право защищать. Никто из них не умеет целоваться, выходит смазанно, и Ясиро почему-то плачет, отстраняется и, вытирая слезы, не смотря на Ханако, выбегает из туалета. Призрак не гонится за ней, лишь ведёт по косяку ладонью и ловит свет умирающего солнца, как и оно, умирая снова. В коридоре слишком тихо, чтобы не слышать её быстрых шагов и негромких всхлипов. Тишина, будь он человеком, отзывалась бы в ушах звоном, однако он всё ещё не дышит, а она - слишком громко, пытаясь душить в себе всхлипы. Минамото на следущий день подозревает, что что-то было, обвиняет Ханако в пошлятине, а Ясиро прячет глаза, усмехается и убеждает, что она просто не выспалась. Ни один ей не верит, но оба делают вид, что так и надо. Минамото завидует, смотря на призрака, а тот завидует, смотря на экзорциста. "Теперь я решил, что никуда не уйду." - собственные слова всё ещё отзываются тоской, а Пятый смотрит и качает головой, с горечью хмыкая. Он не разучился горевать, но не видит в этом смысла. Ханако уже давно не чувствует, как человек, потеряв остатки совести. Не сказать, что она была, не сказать, что он был добрым, но сейчас... При жизни его назвали бы циничным, возможно, даже жестоким. Однако даже жестокие могут любить, по-своему, но любить. У призраков нет души, нет тела. Но только почему-то ухает вниз отсутствующее сердце, когда он видит Ясиро, что ведёт ведёт по косяку туалета полупрозрачной рукой, освещенной умирающим солнцем, и неловко улыбается, с добротой и любовью смотря на Ханако. Они не успели. Кажется, весь мир резко замер, и Ханако смотрит своими алыми глазами шокировано, а Ясиро кротко улыбается, гладит такими же холодными пальцами по щеке Ханако, с которым связь не оборвалась, и смеётся сквозь слезы (призраки умеют плакать?). Минамото входит в женский туалет и шепчет лишь одно: - Просите, я не справился. Ханако мысленно поправляет его, прижимая к себе Ясиро: "Мы не справились. Мы не смогли."