Family Business / Семейное дело

"Ну как объяснить этому безголовому идиоту, что это просто беспокойство?..." Не орать Дин не мог. Уже не мог. Хотелось донести до Сэма все свои чувства, что внутри взрывались каким-то жутким хаотичным фейерверком, но Сэм, как обычно, был беспечен. "Не беспокойся, Дин, я в порядке. Я справлюсь" Да, блядь, как же! Справится он! Дин раздраженно хлопнул ладонью по рулю. Импала гнала по ночному шоссе в неизвестном направлении, а ее хозяин смотрел на дорогу отсутствующим взглядом. И ведь было очевидно, что Сэм уже здоровая детина, и что он, вероятно (где-то в глубине души Дин это понимал и принимал, но где-то очень глубоко), справится без помощи старшего брата, но... но как же так?! Внутри все кипело. И не совсем понятно из-за чего. То ли от мысли что Сэм, его малыш Сэмми, может теперь со всем справиться сам и не нуждается в его, Диновой, помощи, то ли от того, что вся сенсорика, обычно предупреждающая об опасности, встала на дыбы и просто верещала о том, что он должен быть рядом, спасать, защищать, охранять... То ли из-за страха остаться в одиночестве. Но быть сейчас рядом с братом значило показать тому свое недоверие. И потерять, вероятно, последнюю возможность вернуть хорошие отношения. Двигатель Импалы взревел, стрелка датчик оборотов подскочила до красной отметки, стрелка спидометра поползла вверх. В глазах парня злыми холодными звездами отражался свет придорожных фонарей. Сэм всегда думал, что с отцом Дину было комфортнее, чем с ним. Да что понимал Мелкий в их с отцом взаимоотношениях?! Которые, к слову, никогда не были отношениями в полном смысле этого слова. Так, договор о том, кто кому подчиняется в случае ЧП. Да что знал о них отец? Что?! Оставляя сыновей на неделю, две, месяц в мотеле или у Бобби, он исчезал и возвращался уставший, осунувшийся. Иногда, в одежде перепачканной не то кровью, не то грязью. Что знали они об отце до того, как к ним попал его дневник, и они пошли по его следу? Да ни черта они не знали. Как и он не знал, чего стоило Дину каждый раз объяснять маленькому брату, почему они едят в этой забегаловке, а не дома. Почему у них нет нормальных портфелей, ручек и хороших вещей. Почему у всех ребят есть классные игрушки, а у них нет. И почему весь класс проводит лето в бойскаутском лагере, а им снова надо менять школу, дом, город... Разве отец понимал? А Сэм?... У Дина не было того, кто бы объяснял все внятно, понятно, как идиоту, на пальцах. Был отец. Который ограничивался ответами "потому что так надо" и "подрастешь, поймешь". И Дин понимал. Ох как понимал. Каждое такое осознание приходило с болью, со стыдом, со злыми горячими слезами и синяками на чистой мальчишечьей коже. И он клялся, клялся себе, маме на небесах, что Сэмми не будет так больно. Что у Сэмми есть он, и он будет рядом. Всегда. Дин настолько привык заботиться... что, когда отца не стало, он просто не видел другого смысла жизни. Смыслом его жизни стал Сэм. Для него было самым важным знать, что тот здоров, сыт, одет, доволен жизнью и в безопасности. Для старшего брата младший всегда будет неуклюжим, глупым и неприспособленным к жизни птенцом. И как же сложно осознавать, что птенец уже и не птенец, а здоровый... лось. Который сам кому угодно сдачи даст, если понадобится. Дин по привычке посмотрел в зеркало заднего вида, мгновенные движения зрачков зафиксировали пустоту шоссе в боковых зеркалах. Сосредоточенный взгляд, желваки заходили под кожей ходуном - Дин резко дернул ручник. Зашипели покрышки по асфальту, обиженно зарычал двигатель, запахло паленой резиной. Дин, так невероятно сейчас похожий на хищного коршуна, резкими, рваными движениями ворочал руль и разворачивал Импалу на пустом шоссе, где-то между затерянными на просторах Небраски городками Фарнамом и Юстисем. "Мне плевать, мелкий подонок, если ты меня будешь ненавидеть до конца своей жизни, но одного я тебя на дело не пущу". Импала зарычала утробным ровным гулом, набирая скорость в сторону маленького городка, где в мотеле с нелепым названием "Circle F" младший брат паковал сумку обрезом, солью и распихивал по карманам фляги со святой водой и задумчиво щелкал зажигалкой. И все еще надеялся сам исправить ошибки прошлого, чтобы доказать прежде всего себе, что он не боится до дрожи в коленках идти на дело один, без старшего брата.