【白高兴/特高兴】У меня есть ты

Флуоресцентные огоньки переливаются в черном котле ночного клуба, словно светящиеся медузы, за которыми Гаогао нравилось наблюдать в детстве, когда дедушка возил его на море. Сейчас он видит перед собой не море, всего лишь небольшое озеро - пару сотен людей, пришедший на его первый сольный концерт и подбадривающих его одобрительными криками, которые Гаогао не может четко расслышать из-за наушников. Софиты, висящие над сценой, не дают нормально рассмотреть лица слушателей - слушательниц - но Гаогао чувствует их взгляды - заинтересованные, восторженные, затуманенные желанием. Он привык к этому: женщины всегда смотрели на него так, и он не стеснялся этим пользоваться. Ему такие взгляды даже нравились, пока однажды он не напоролся на другой взгляд - острый, опасный. Ясный, как холодный свет зимнего дня. Гаогао растягивает губы в беспомощной улыбке, сжимает микрофон в тонких пальцах. Ради чего пришли все эти девушки? Ради его музыки или ради того, чтобы посмотреть на смазливого недо-айдола? - Вам точно все нравится? - неуверенно спрашивает он, сходя с ума от мысли, что вот сейчас радостные крики сменятся недовольным гулом, что люди отвернутся и уйдут и он останется стоять на сцене перед пустым залом, как много раз случалось в его снах. - Я боялся, что никто не придет, - неожиданно даже для самого себя признается он, и толпа на мгновение затихает, а потом взрывается протестующими возгласами. Гаогао не знает, как на такое реагировать. Он в шоу-бизнесе уже столько лет, но мысль, что у него могут быть фанаты - настоящие, а не наемные, которых агент пригнал в зал, чтобы ему и правда не пришлось выступать, глядя в пустоту, - все еще непривычна. - Мне нужно переодеться, - улыбка из беспомощной трансформируется в просительную. - Не скучайте. На экране за спиной запускается видео, которое Шаша заставила его снять - интервью о том, как нелегко было отказаться от прежней карьеры и последовать за мечтой юности. Полная чушь, решений легче Гаогао еще не принимал. Темнота за сценой на секунду ослепляет, но свет от экрана выхватывает из черноты белые маски знакомых лиц: Шаша протягивает ему бутылку воды, пока ловкие руки стилиста избавляют его от одной рубашки и помогают надеть другую. - Где Уайт? - спрашивает он, оглядываясь по сторонам. - Понятия не имею, - в голосе Шаши слышна нота раздражения, и Гаогао протискивается мимо нее и шагает дальше в темноту. - Куда ты? Тебе через тридцать секунд на сцену! Но Гаогао не слышит ее за собственным смехом, раздающимся из динамиков, спотыкается обо что-то, но упасть ему не дают. - Она права, - над ухом раздается глубокий ровный голос, и на мгновение Гаогао кажется, что с ним заговорила сама темнота. - Люди ждут тебя. - Уайт... - шепчет Гаогао, и сильные руки смыкаются у него за спиной прутьями клетки. - Я поймал тебя, певчая птичка, - прохладное дыхание касается лица, и слова, которые Уайт в шутку сказал, когда обнял его в первый раз, звучат лучше любых признаний в любви. - А теперь лети. Уайт оставляет на его щеке едва ощутимый поцелуй, прежде чем отступить и снова раствориться в темноте, а может, Гаогао это лишь кажется. Он снова свободен, никто его не держит, и гитаристы уже наигрывают какую-ту мелодию, развлекая публику. - Следующую песню, - начинает Гаогао, возвращаясь к микрофону, - я хотел бы посвятить тем, кто помогает мне идти вперед. У меня мало друзей, и все они сегодня здесь… Гаогао снова скользит глазами по лицам, полным ожидания, и неожиданно натыкается на тот самый взгляд - взгляд убийцы, взгляд верующего. Взгляд влюбленного. Уайт стоит в зале, на голову возвышаясь над окружающими, и смотрит на него так, как никто никогда не смотрел. В своем строгом костюме он кажется черным вороном среди стаи пестрых канареек, и Гаогао качает головой, вспоминая, как перед концертом уговаривал его надеть что-нибудь попроще, а Уайт лишь надменно фыркнул, не отвлекаясь от завязывания галстука. - Я был одинок, - продолжает Гаогао, глядя только на Уайта, и сердце колотится от мысли, что сейчас все поймут, что разговаривает он с одним-единственным человеком в зале, поймут, что он на самом деле хочет сказать. Гаогао улыбается широко и свободно, впервые за вечер, и Уайт мягко улыбается в ответ. Страха больше нет. Одиночества больше нет. - Теперь у меня есть ты.