Птицам нравятся блестяшки

      Врождённые мутации — вещь очень странная и поменять её не особо легко. У кого-то это лишний палец, отсутствие глаза, нарушенная пигментация чего бы то ни было. Когда в мире начали появляться причуды, мутации стали гораздо причудливее и интереснее. Взять того же Токоями. Он был птицей, он ничего не мог с этим поделать и спокойно так жил. Хотя немного птичьи мозги то и дело мешали этому.       К примеру он любил блестяшки. Блестящий камень, валяющийся на дороге? Обязательно его подберёт. Осколок от когда-то красивой бутылки, лежащий в траве? Это может стать чем-то полезным, наверное. Одна бедная потерянная серьга на скамейке в парке? Теперь её владелец никогда её не найдёт.       Тёмная Тень то и дело опускала шуточки по этому поводу, а Токоями в ответ на это посылал на неё солнечного зайчика с помощью новой побрякушки и та замолкала на какое-то время. А потом она продолжала шутить, активно уворачиваясь от новых лучей. Но это странное хобби она всё же поддерживала и время от времени забирался на высоту, расхищая птичьи гнёзда и забирая оттуда драгоценности.       Но самую лучшую блестяшку ему получить никогда не давалось. Нельзя было просто взять, принести в своё гнездо, как окрестила комнату Тёмная Тень, и не выпускать. Это попросту не этично и совсем не по-геройски.       Блестяшкой был Аояма. Никто не мог поспорить с тем, что он блистал. Иногда от этого болели глаза. Но несмотря на это Токоями с любопытством глядел на него и строил в голове планы о том, как затащить его в «гнездо». Аояма же всегда замечал эти взгляды и ярко улыбаясь продолжал красоваться, надев какое-нибудь украшение или что-то в этом роде.       — Ты же влюбился, не так ли? — Тёмная Тень смотрела на него, но он лишь светил на неё фонариком телефона и, надев наушники и включив «кемиклов», глядел в сторону Аоямы.       Нельзя же влюбиться только от странной одержимости блестящими вещами. Нельзя ведь? Это ведь только от неё он начал замечать, что Аояма приятный. Аояма милый. У него есть чувство стиля. Он неплохо шутит. И это он замечает только от одержимости и совсем нет от влюблённости, нет.       И Аояма тоже этого разумеется не видит. И совершенно не поэтому чаще говорит с ним. Не поэтому улыбается ему, встречаясь взглядами. Не поэтому иногда подходит и дарит блестящие камни и какие-то брелочки. Не поэтому при любой удобной ситуации касается мягких чёрных перьев.       Не поэтому сейчас он в его комнате с ним слушает пилотов. Не поэтому перебирает пёрышки на его затылке. Не поэтому обнимает со спины, утыкаясь в них, и глубоко вдыхает приятный запах лаванды.       Тёмная Тень старается молчать, дабы не смутить ни Токоями, ни Аояму. А два парня сидят так и им очень даже комфортно в небольшом гнезде, сложенном из одеяла и подушек.       — Ты красиво блестишь, — говорит Токоями, когда лучик света, прошедший через пробел меж штор, отразился о камень на чужом браслете и распался на мириады лучиков, заигравших по комнате.       — А ты красиво на это засматриваешься.       Птицы любят блестяшки. Они тащат их к себе в гнездо и просто наслаждаются ими. И Токоями сейчас просто наслаждается лёгким светом, отражающимся о браслет и Аоямой — самой прекрасной блестяшкой, которая у него есть