Примирение

— У тебя просто руки не из того места растут! — Оуэн, я ведь уже говорил, что не трогал твои инструменты… Оуэн ощерился. — А кто же стал бы это делать, если не ты? Гвен и Тош вчера ушли раньше тебя. Джек не приближается к моим ящикам. Остаёшься только ты, чайный мальчик… — Сколько раз я просил тебя не называть меня так, — уже всякому было видно, что и Янто начинает сердиться, пусть и старается не показать этого. — И я не… — А как же мне ещё тебя называть, если ты чайный мальчик? Мальчик на побегушках… Обслуживающий персонал. Ты даже не приносишь никакой пользы команде… Ты завидуешь мне, да? Что я чаще, чем твоя бесполезная задница, выезжаю на дело? Поэтому путаешь мои инструменты? — А мне кажется, что это ты сам их путаешь по пьяни, — вспылил Янто. — А потом не можешь вспомнить и ищешь виновных… Гвен глубоко вздохнула и перевела взгляд на Джека. Тош, стоящая за плечом капитана, выглядела совсем несчастной. — Сделай что-нибудь, Джек! — Гвен сердито всплеснула руками. — Они скоро разнесут весь Хаб! Я не хочу целыми днями выслушивать, как они грызутся, точно кошка с собакой. У меня скоро отвянут уши. — Нам нужно что-нибудь придумать, чтобы помирить их, — тихо предложила Тош. — Так для всех будет легче. — Прекрасно, Тош! — хмуро согласилась Гвен. — Просто чудесно! И как это мы раньше не догадались? Может, у тебя есть идеи, как заставить помириться? Привязать друг к другу скотчем? Прибить Янто, чтобы Оуэн оплакивал его холодный бездыханный труп, сожалея о всех грубых словах, которыми его потчевал, а потом оживить с помощью перчатки? Капитан вздохнул и засунул руки в глубокие карманы своей военной шинели. Судя по чёрным кругам под глазами, и его порядком утомили вечные ссоры Янто и Оуэна. Двое мужчин, конечно, и раньше недолюбливали друг друга, но в последние время их словно перемкнуло, и они были на ножах двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю. — Кажется, у меня есть идея, — задумчиво протянул Джек. — И я очень надеюсь, что она сработает. Иначе, — он вздёрнул подбородок, — иначе я их обоих напою ретконом и вышвырну прямо в канализацию к долгоносиков, но до этого надеру им задницы так, что они у меня детство вспомнят… Гвен прищурилась: — И что же это за план такой? Джек обвёл взглядом обеих девушек: — Значит, слушайте… Через полчаса, когда всё было готово, а Оуэн и Янто, устав препираться, разошлись, в кабинет медика вбежала красная запыхавшаяся Гвен: — Скорее! Тош стало плохо! Оуэн встрепенулся и выронил из рук скальпель, который усердно полировал: — Что? Чёрт, где она? Говори, Гвен! — заорал он так, словно хотел встряхнуть её за шкирку. — За мной! Шевели задницей, Оуэн! — закричала Гвен. — Я покажу тебе, где она лежит. Оуэн, схватив свой чемоданчик, вслед за Гвен побежал в маленькую светлую комнату в подвале, в которой он ещё никогда не был. Дверь была открыта нараспашку. — Скорее, Оуэн! — подначила Гвен. — Она там! Но стоило Оуэну стремглав ворваться в комнатку, как Тош, всё это время стоявшая за дверью, в мгновение ока навалилась на неё, захлопывая. Не успел медик понять, что случилось, а Джек уже тут как тут закрыл комнату на замок. И для верности спрятал ключ в заднем кармане брюк. — Йесс! У нас получилось! — Гвен счастливо дала Тош и Джеку пять. А в это самое время Оуэн в комнате немало удивился, увидев склонённого над столом Янто даже присвистнул от удивления: — Чайный мальчик?! Ты-то что тут делаешь? Где Тош?! — Какая Тош? — Янто нахмурился. — Джек сказал мне, что нужно протереть этот стол и отнести наверх, потому что старый совсем разваливается. С минуту Оуэн и Янто стояли молча: один с тряпкой в руках, другой — с чемоданчиком, а потом на их лицах мелькнуло подозрение. Сначала у Янто, потом и у Харпера. Оуэн метнулся к двери и попытался её открыть, но тщетно. — Выпустите меня отсюда! — что есть мочи заорал Оуэн и от души пнул дверь, взвыл от боли, подскочив на одной ноге и сжав вторую. Чемоданчик с грохотом упал на кафель и раскрылся, обнажив содержимое: какие-то таблетки и стетоскоп. — Гвен, это ещё что за шутки?! А ну открывай дверь, иначе я… — Внимание, внимание! — раздался за дверью голос капитана Джека. — Оуэн Харпер! Янто Джонс! Нам надоели ваши вечные ссоры! Официально объявляю, что вы не покинете эту комнату, пока не помиритесь! И даже не пытайтесь сделать это другим способом: все ножи и остальные острые и тяжёлые предметы я спрятал, потому что Янто только что протёр стол, и было бы невежливо заливать его кровью. — Что?! — задохнулся от возмущения Оуэн. — Какого чёрта?! Ты что… ты запер меня… запер меня с этим?! Я требую, чтобы меня немедленно выпустили! — Оуэн принялся колотить в дверь. — Ты не имеешь права! Ты нарушаешь мои конституционные права! Чёрт, Джек, я живу в свободной стране!!! Снаружи молчали. Оуэн, ещё раз шандарахнув по двери, сплюнул, и повернулся, с ненавистью глядя на Янто. — Это всё из-за тебя, чайный мальчик… — Из-за меня? — Янто меланхолично присел на краешек стола и принялся вертеть ногой. — Мне показалось, что это из-за нас обоих… — Нет, из-за тебя, — прошипел Оуэн и, полухромая, подошёл к столу, не забыв захватить с пола чемоданчик. Там он стянул с себя ботинок и осмотрел повреждённую ногу: вроде, ничего серьёзного, только небольшой ушиб, скоро само пройдёт. А потом он вспомнил, что получил ушиб по вине Янто и снова рассердился. — Я лучше умру с голода, чем буду с тобой мириться! — Как хочешь, — Янто пожал плечами. — Через пару дней ты сам взвоешь тут без водки и секса. — Пошёл ты… — Нет, ты, — парировал Янто. — Замолчи, чайный мальчик, — зарычал Оуэн. — Не выводи меня ещё больше из себя! — Не смей называть меня чайным мальчиком! — вспыхнул Янто. — Я… Я… Я кофе-босс! Он зло рассмеялся: — Вот уж действительно, кофе — единственный, что у тебя получается хорошо. — Говорит медик, который боится уколов. — Я не боюсь уколов! — закричал Оуэн. — Ага, охотно верю, — кивнул Янто. — Просто сделаю вид, что забыл о том, как ты скрывал от Джека, что простыл, только чтобы не получить свою порцию лекарства через укол. — Заткнись, — зашипел Оуэн. — Просто заткнись… — Меня трудно заткнуть, — Янто улыбнулся подчёркнуто невинно. — Все это отмечают. Конечно, мой острый язык никогда не сравнится с твоим… Оуэн сердито сплюнул. — Зато у тебя задница просто рабочая, не чета моей. Джек хоть пользуется смазкой, когда имеет тебя? — Янто покраснел, и Оуэн не без удовольствия осознал, что задел его больную точку. — Ты ведь знаешь, что ты нужен ему только для траха, да? — Ты… Ты понятия не имеешь, что происходит между мной и Джеком, — пробормотал Янто, отворачиваясь. — Следи за собой, Оуэн, и своими подружками. Только поменьше твори глупостей и больше не открывай рифт из-за них. В точку! Оуэн яростно затрясся: — По крайней мере, мои девушки не убивали людей. — Это была не Лиза! Это, чёрт побери, была не Лиза! Я только думал, что то существо было ею… На некоторое время они замолчали. Обоим не хотелось говорить друг с другом после всего сказанного. Но потом Оуэну очень уж захотелось ругаться. Янто решено было игнорировать, поэтому он решил сорвать злость на невидимом собеседнике: — Джек чёртов Харкнесс! Возомнил себя незнамо кем! А сам распоследний мудак, вот и всё. — И зарплату не повышает уже полгода, — буркнул Янто. — Да за наши старания он нам обязан втрое больше платить! — Оуэн впервые в жизни был согласен с Янто. Янто фыркнул: — Да он даже спасибо толком не умеет говорить! Тебе-то везёт, ты с работы к себе домой уходишь. А мне каково оставаться с ним, а? Янта я апять патерял сваю шинель пажалуста найди её, — передразнил он босса. — Янта а какую из маих двадцати семи шинелей мне надеть сигодня? Янта ани не адинаковые ни нагаваривай на маи любимые шинели! — А рубашки?! — встрял Оуэн. — Он что, ограбил магазин «Только Ужасные Голубые Рубашки и Ничего Кроме Голубых Рубашек»? — А как он звонит посреди ночи! — Янто покачал головой. — Янта приезжай пабыстрее далганосики утащили маю шинель!!! Оуэн рассмеялся: — Однажды он позвонил мне в четыре утра, потому что ему показалось, будто Мифанви стало плохо… А на самом деле до этого он ей пел, и у бедняги чуть кровь из ушей не полилась. Янто сочувственное покачал головой: — Несчастная… Я хоть могу убежать от его пения… — А Джек уверен, что прекрасно поёт… — Напыщенный петух, — улыбнулся Янто. — Напыщенный петух в шинели, — подмигнул ему Оуэн. — У меня в детстве бульон из петуха провоцировал мигрень, — вспомнил Янто. — С рождения петухи покоя не дают. — Мигрень? — Оуэн нахмурился. — Ты подойди ко мне, как нас вытащат отсюда, я дам тебе таблетки… — Спасибо, — кивнул Янто. — А как твоя нога? — С ней всё хорошо, просто замечательно, крошечный ушиб… — Когда я был маленьким, мама натирала мне ушибленные места пчелиной мазью, — Янто облизнул губы. — Боль как рукой снимало. — Пчелиная мазь? Надо же, сколько лет работаю врачом, а никогда не прибегал к такому средству… — А как она пахнет… — Янто сделал вид, что тянет носом воздух. — Уж получше, чем Джек когда вновь забывает мыться, — фыркнул Оуэн. Янто скривился: — Я иногда с таким трудом загоняю его в ванну, а иногда не могу вытащить оттуда… Он ведёт себя, как ребёнок! — Точно! Однажды он увидел, что у меня есть конфеты и с балкона полез за ними, думая, что я не вижу! — А когда он обижается?! Это же сущее ребячество! — Янто взмахнул руками. — Помнишь, как он обиделся на то, что мы сказали ему, что он ходит в одном и том же? — Но он и вправду ходит в одном и том же, — пожал плечами Оуэн. — Вот-вот! Их разговор прервал звук ключа, поворачиваемого в замочной скважине. Через минуту на пороге стоял настороженный Джек: — Ребята, с вами всё хорошо? Вы уже пятнадцать минут сидите совсем тихо… Оуэн подошёл к боссу и неожиданно дал подзатыльник. Сначала Джек опешил, а потом рассердился: — За что?! — За то, что не повышаешь зарплату Янто! Он обслуживает тебя день и ночь не для того, чтобы ты с ним обращался по-свински! — Это касается и Оуэна! — подал голос Янто. — Вообще-то, невежливо звонить человеку в четыре часа утра! — И надень уже что-нибудь новое! — Хотя бы чистое! — Янто! — разозлился Джек. — А ты на Янто тут не кричи, — не остался в долгу Оуэн. — Ты зачем на него орёшь?! —Оуэн! — И на Оуэна не смей голос повышать! — Янто скрестил руки на груди. — И вообще, где наша обещанная премия?! — Вот-вот! — Оуэн потряс тонким пальцем перед носом Джека. — Ты нас с Янто провести решил?! Джек тихо застонал, осознав, что Янто вместе с Оуэном — это дьявольская смесь, которая очень и очень на него зла, и, ох, не сдобровать ему! Где-то за его спиной примирению мужчин радовались Гвен и Тош…