самолеты

- Ты слишком много на себя берешь, - говорит Дженни, когда чувствует, что аргументов ей уже не хватает. ⠀ Дженни не хватает в груди воздуха, и дышать становится больно так, будто в легких иголки и розы. Дженни не хватает логики, которая железная, моментов для уговоров и просьб – они все уже упущены, а для пылких признаний в любви – последнего, заранее подложного аргумента, – Дженни не хватает главного – смелости. Ничего не поделать уже, Джису улетает в Корею, и наверное, что навсегда. А Дженни, в конце концов, хороший человек. Она не опустится до жалкого скулежа раненого зверя и до истерики маленькой девочки. Дженни – само благоразумие и рацио. Дженни здесь не для того, чтобы делать ближнему больно. Дженни больно и без того. ⠀ Потому что Джису делает вид, будто не слышит Дженни. Джису собирает вещи, аккуратно сворачивает джемпера и худи, раскладывает ровно, как по линеечке. У Дженни безупречный стиль, на который равняются все в университете, и Дженни точно знает, что по ней плачет Вог, но Джису бесконечно хороша в своих оверсайзных балахонах. Джису прекрасна, у нее длинные пальцы и несколько серег в ушах, а за левым ушком – родинка, и если ее поцеловать туда, она удивлённо ахнет. У Джису красивая ладная фигура, аппетитные бедра: у Джису – бедра, у Дженни – вышедшие из-под контроля кинки. Джису звонко смеется, по-доброму шутит, хорошо готовит и щелкает как орешки задачи по высшей математике. Но Дженни любит Джису не за математику, а за то, что Джису есть. Джису бесконечно хороша во всем, за что берется. Перфекционистка, отличница, первая и лучшая. Семья Ким может ею гордиться. Семья Ким же занимается чем-то прямо противоположным: ставит для Джису какую-то жуткую, совершенно недостижимую планку и требует от нее полной покорности. Джису, по мнению Дженни, и так образец бессмысленного, дармового самопожертвования. Джису для своего клана, да, древнего, да, богатого, но кому это важно, раз они тираны, сделает все. Дженни считает, что так делать нельзя, нужно жить свою жизнь, полную и свободную. Джису считает, что договорной брак – не так уж и ужасно. ⠀ А мнения Дженни никто и не спрашивал. ⠀ У них с Джису много общего: фамилия Ким, например, карий цвет глаз, и ломкие хрупкие чувства. Общая комната в общежитии с холодильником и узкими кроватями. Холодильник постоянно барахлил, а кровати ужасно скрипели. Но они были счастливы, ели пиццу, играли в настолки, смотрели Нетфликс – Джису нелегко давался английский, а Дженни была влюблена в ее акцент. ⠀ И у них была общая ванная. Настоящая роскошь, со свечами и банками косметики, кремами для тела, масками для лица, гелями для душа, бомбочками и пенами. Ванная, в которую Джису первая не заперла за собой дверь. Ванная, в которой у них было все, включая первую ссору и первое примирение. Ванная, в которой на телефон Джису пришло новое сообщение, и он пиликнул предательски, принёс черной птицей плохую весть. ⠀ Воспоминания жили в ванной, как древние духи – на водопадах в горах. Воспоминаниями пропитались стены, оседали парфюмерными нотами: цитрусовые, макадамия, роза. Воспоминания пахли Джису: туалетной водой “Мисс Диор”, и цветочным ароматом ее волос, и ее кожей, почти безвкусной, тонкой, проведи зубами – останется след. Джису была такая прелесть, конечно. С виду скала, а внутри – котенок, ранимая маленькая принцесса. У Джису улыбка сердечком, и она сделала для Дженни открытку сама, и подписалась “тертл рэбит Ким” и они смеялись до упаду. И Джису покупала для Дженни синие розы, и приносила ей в постель хрустящие круассаны, и они строили на жизнь какие-то планы, дурацкие, наивные, теперь уже разрушенные. И Дженни любила ее как могла, в радости и в температуре, и писала за нее конспекты, и целовала ей каждый палец, надеясь, что так будет всегда. Дженни даже лучше Джису понимала, что эта ванная перестанет быть их с Джису, а станет ванной для Дженни и ещё кого-то. Что у Лалисы с соседнего потока узкие бедра, мальчишеская фигура, но она горячая, а Дженни тоже. Дженни яркая, артистичная, язвительная стервочка в теннисной юбке. Дженни найдет себе Лалису, а потом кого-то ещё, и ещё кого-то затем. К ней подселят другую соседку, какую-нибудь замкнутую англичанку, и Дженни будет раздражаться из-за ее безупречного выговора. И Дженни не будет больше делать ошибок: она никогда ни в кого не влюбится. А если влюбится, то точно не отпустит в Корею. ⠀ Джису безупречная, конечно, и умница, и красавица, вот же будет кому-то жена. Для Джису – самое главное чувства долга, семья и клан, прежде всего – ответственность, взамен – марионеточная, расписанная по чужим нотам, жизнь. А Дженни хочет стать актрисой и певицей, голосом поколения, свободной художницей, а еще – хиппи, и уехать в США, и хотя бы разочек попасть-таки на обложку Вога. Им явно не по пути. ⠀ - Ты все решила? - спрашивает Дженни грубовато, голос ее звучит резко, в самый раз. ⠀ Джису поднимает голову, и взгляд ее из уязвленного становится непроницаемым. Опять надела маску Мисс Кореи, азиатской принцессы с фарфоровой маской вместо лица. Дженни так ее любит, что хочется сердце надвое порвать, а Джису слышала прошлой ночью беспомощные рыдания Дженни, она плакала прямо в их общей ванной, и Джису притворилась, что спит. ⠀ У Джису все еще будет: умный и рассудительный муж, а не амбициозная девочка из новозеландского университета. У Джису будут жемчуга вокруг шеи, званые вечера, большой светлый дом и стайка детей. У Джису будет карьера, долгая счастливая жизнь и общественное уважение. У Джису не будет Дженни, но у Дженни тоже все будет. У Дженни впереди еще тысяча вечеринок и тысяча свершений, и огромное желание пройтись по жизни ураганом из конфетти. Дженни так любит Джису, что ей становится страшно. Но прощаться пора давно. ⠀ - Раз решила, то давай пока тогда. ⠀ Дженни уходит с прямой спиной. Не время давить на жалость и падать в ноги, становиться кому-то обузой и грузом, даже если очень любишь. Самолёт Джису улетает ночью, а Дженни навсегда запомнит тот яркий рассвет.