Закрой дверь

В комнате отчетливо пахнет кофе. Этот навязчивый аромат, кажется, пропитал тебя полностью, до самых корней мягких каштановых волос, нечесаных и торчащих в разные стороны, до нитей, плотно прилегающих друг к другу, создающих молочное полотно твоей стильной куртки, до твердых коротко стриженных ногтей, покрытых глянцевым слоем прозрачного дорогого лака. Ты напоминаешь мне главного льстеца какого-нибудь монарха, правда, сейчас твоя роль смотрится жутко глупо: мой плюшевый диван далеко не трон, а сам я не король. Ты сидишь напротив, битый час распевая мне дифирамбы, настолько же приторные, насколько сладок насыщенный кофе, приготовленный тобой в моей кофеварке. В кофеварке, которой я ни разу не пользовался. Твои карие глаза блестят такой неподдельной искренностью, что мне даже становится неловко. Неуютно слушать правдивую похвалу. Сегодня уже двадцать третье августа: с твоего прихода в нашу группу минуло около месяца. Мы были популярны, а ты талантлив и по-своему знаменит. Слишком знаменит, чтобы подлизываться. С первого же дня знакомства ты удумал волочиться за мной, под разномастными предлогами оставаясь наедине после репетиций, подкарауливая в курилке, звоня на ночь с невинным «я скучаю». Меня это не то чтобы бесило, скорее удивляло: с чего бы? Потом понял, с чего. Стихи. Однажды после выступления в Shibuya-AX, схватив меня – еще не остывшего, уставшего, мокрого – за руку, утащил на улицу через черный ход. Я не сопротивлялся: в состоянии постконцертной эйфории я плохо воспринимаю действительность. Дверь за твоей спиной хлопнула слишком громко, я вздрогнул, а ты с силой толкнул меня к грязной, сырой от дождя стене. У тебя в глазах плескалось безумие, но мне отчего-то захотелось заржать – громко и совершенно по-идиотски. - Руки, – выдохнул ты между чередой частых вдохов. - Что? – я едва держался от распирающего хохота: концы твоих мокрых волос сосульками падали на лицо, макияж безбожно размазался, превратив признанного красавца в пугало. - Ты гений, – внезапно брякнул визави, и мою веселость как ветром сдуло. – Ты заставил ее звучать, черт возьми, ты истинный гений! Я сморгнул, мысленно матеря ресницу, завалившуюся таки в накрашенный глаз. Я не понимал, о чем ты талдычишь и какого хрена вывел меня из здания. - Я обожаю твои стихи! – подточенные ногти пробили ткань футболки. – И как ты поешь! Это круто, это здорово, это... Счастье играть в вашей группе. Потом ты резко обнял до хруста, я еле не задохнулся и просипел совершенно нелепое «спасибо». Сорванным на концерте голосом. Стихи. Теперь ты хвалишь их едва ли не каждый день, это кажется навязчивым и лживым... Но сегодня за чашкой ядреного кофе до меня вдруг дошло: обмана тут нет. Так бывает, редко, но бывает: человек действительно проникается чьим-то творчеством. Ты говоришь уже битый час, но не слова – нет-нет, не слова! – убедили поверить. Куда важнее, как ты смотришь, сколько неподдельных эмоций таят твои подрагивающие пальцы, искрящиеся глаза... Внезапно речевой поток прекращается. Ты подаешься вперед и, кусая правильные пухлые губы, роняя отчетливое: «Я люблю тебя, Таканори», – безапелляционно целуешь меня, прижав к обивке цветастого дивана. Стоп. Если бы я просматривал все это на видео, сейчас нажал бы на паузу и промотал назад. Так. Ничего подозрительного. Хмурюсь и проматываю снова, но... Твои губы влажные и горячие, они хранят горько-сладкий вкус твоего любимого эспрессо – эспрессо, испорченного бездумно вбуханным в него сахаром. Мне становится не по себе: жарко, душно. Дышать абсолютно нечем. К счастью, через секунду ты разжимаешь чертовы объятья, отдаляясь на безопасное расстояние – раскрасневшийся и счастливый. - И что теперь? – мой хриплый вопрос ломает твою эйфорию, моя правда крутится на языке, и очень хочется ее сплюнуть. Вот только... Минуту молчания я колеблюсь, не решаясь выдать, что, кажется, раскусил тебя: это было несложно, вокруг не пересчитать примеров таких же скороспелых любовников, зацепившихся за мимолетное увлечение и в итоге слетевших с катушек. Я не хочу, чтобы талантливый человек куда-то там летел. Это бессмысленно. Это глупо. Это мы уже проходили... - Не меня ты любишь, а мои стихи, – наконец выговариваю я. Творчество, способности, черта характера может запросто свести с ума, вот только к любви эта блажь не имеет никакого отношения. Я внимательно изучаю твое правильное лицо, миндалевидные глаза, первые наметившиеся морщинки в их уголках. Ты правда красивый. До безобразия, как, впрочем, и я. Уруха, послушай: способен ли ты пройти со мной до конца, терпеть недостатки, мириться с бзиками? Нет? Господи, как же мне надоело размениваться на тщетное «а вдруг». – Я устал, Кою, – тру пальцами покрасневшие веки. – Будь добр, закрой дверь с обратной стороны. Несмотря на пелену, мои подслеповатые глаза успевают заметить, каким холодным и нечитаемым тут же становится твой взгляд. Медленно поднявшись на ноги, ты чуть заметно киваешь и оставляешь чашку с недопитым кофе на низком столике. Тук. Я болезненно откидываюсь на диванной подушке, ощущая, как давление неистово бьет в затылок. А ведь я мог бы провести с тобой неплохую ночь, возможно, и не одну: даже не сомневаюсь, ты прекрасный любовник. Мог бы согласиться на эту игру, мог бы начать сначала, мог бы... Наверно, я просто старею, и мне становится неинтересно играть людьми. Ты уходишь из моей квартиры и из моей жизни тихо-тихо, и где-то на границе музыкального слуха я слышу деликатный стук закрывающихся дверей. Дверей в искреннее, ставшее еще много лет назад таким родным равнодушие. В комнате отчетливо пахнет кофе. Знаменитый гитарист, талантливый льстец и фанат стихов Мацумото понурившись спускается по ступеням, упрямо игнорируя лифт. Сегодня он обязательно напьется, а завтра даже не глянет в мою сторону. Но, как всегда, утешится очень скоро. Я вздыхаю, отгоняю подальше ненужные мысли, раздирающие в кровь мое глупое, мое ненормальное сердце, и закуриваю новую сигарету, чтобы заглушить твой навязчивый аромат. Как же, черт возьми, спать-то хочется... Кончается август.

The end

Написано и отредактировано: 06.08.2013 г.