Сон длиною в жизнь.

Темнота настегает. Веки, словно налитые свинцом, тяжело и послушно опускаются, дыхание спёрло. Становилось настолько тяжело дышать, что приходилось делать каждый вздох с неимоверной силой, дабы не задохнуться. Обездвиженное тело лежит в чём-то тёплом, в некотором смысле вязком и мокром. Поменять позу даже на банальный миллиметр было просто невозможно, словно "что-то" или "кто-то" держало его, причиняя боль при каждой тщетной попыткой. Но ослабевшие, дрожащие руки, не сдаваясь, пытались приподнять тело, которое тут же сваливалось с хриплым полустоном. Иных вариантов больная голова не предлагала, да и вообще, казалось, участия в деле не принимала, находясь не в ладу с телом и не занимая лидерскую позицию, а наоборот, мешая своей бесполезностью. Пульсирующая боль распространялась по всей голове, не позволяя не только сообразить, в какой ситуации находишься, да даже банально открыть глаза, чтобы осмотреться. В ушах стоял звон. Воспоминания очень размыты, настолько, что составить картину, исходя из моментов в прошлом – задача не из лёгких. Они были столь мимолётны, легки, словно порхающая рядом бабочка, на которую успеваешь лишь среагировать – как она мигом пропадает из поля зрения и более не появляется. Но среди этих кратких моментов не было ничего, с чем могла бы быть связана эта боль. Совершенная пустота, будто мозг отказывался пугать шокирующей правдой, предпочитая скрыть её где-то в глубине, до куда, пока что, совершенно не добраться в силу состояния, которое не становилось лучше спустя время, даже скорее ухудшалось. Тело ныло всё больше, хрипы становились всё более явными… В голову невольно закрадывались мысли и картины с ненаилучшим исходом. Как бы не хотелось, как бы мозг не пытался уберечь от нежелательной информации, навязчивые мысли, словно капающее в огонь масло, подогревали спрятанный внутри страх, согревающий продрогшее тело изнутри, но это было скорее… Пугающее тепло, вовсе не приятное и не умиротворяющее. Звон в ушах утихал, тело переставало сопротивляться этой боли, этой тяжести, а веки покорно закрылись до конца, до этого через всё упорство пытаясь разглядеть какой-то лёгкий свет, медленно плывущий, словно по волнам. И когда наступило полное смирение с безвыходной ситуацией, в ушах послышался лёгкий, отдалённый зов… Голос был так далеко, словно находящийся за несколько сотен метров и обращающийся явно не к нему, к кому-то другому, знакомому. Но чем дальше юноша пытался прислушаться, тем голос становился всё более отчётливым. Он был тихим, тонким, и пусть звучал очень по-женски, явно принадлежал парнишке. Голос нежный, с нотками беспокойства, проникал прямо в сердце, в голову, пытаясь пробудить его, становясь всё настойчивее, одаривая физическими ощущениями… Это галлюцинации? Голос явно не может касаться его, трогать за щёку, плечи… С трудом ресницы распахиваются. В чувствительные глаза поступает яркий, болезненный свет, заставляя юношу тихо шикнуть и поморщить нос, медленно свыкаясь с светом, до этого будучи в полной темноте. Было проблематично разглядеть, что за тёмный силуэт, перекрывающий ослепительное солнце, спасал его, однако Амами прекрасно понимал, что голос теперь не был его внутренним, имел физическую оболочку, и тот отмечал её как весьма привлекательную. Когда фокусировка возвращалась, и Рантаро смог разглядеть, кто практически нависал над ним, то приоткрыл рот, словно в намерении что-нибудь сказать, но не смог выдавить из себя ни слова. Взгляд глаз, зелёных, словно свежая трава на лугу, освещённая палящим солнцем, был направлен на незнакомца перед ним, и изучающее его оглядывал Игривый прохладный ветерок в такую жаркую погоду развивал короткие, аккуратно подстриженные тёмно-синие волосы по ветру, что на вид выглядели очень пышными и мягкими. Жёлтые, даже мерцающе-янтарные глаза с треугольным разрезом века внимательно, больше обеспокоенно оглядывали зеленоволосого, сведённые к переносице брови делали его ещё более серьёзным и несколько пугающим… По крайней мере, так могло показаться, но на самом деле юноша ничуть не смутил Амами, что с лёгкой, спокойной улыбкой пытался поймать взгляд темноволосого, играя с ними в «догонялки» словно настоящий ребёнок. И тот, будто бы уловив суть «игры» тщательно избегал контакта, рывками отводя взгляд на доли секунд заранее, не желая быть «пойманным». Но увы и ах… — Ничего не болит? Я могу вызвать скорую, если Вы ударились слишком сильно… — говоря это настолько холодно и спокойно, насколько он только мог, поинтересовался юноша. Хлопая ресницами и возвращаясь в реальность, Рантаро улыбнулся чуть шире и более глупо, ведь расценил чужое беспокойство не более, чем забаву, отчего стыд проявился каплей пота на щеке. — Всё совершенно в порядке, по крайней мере, внимания скорой это явно не достойно, — чуть торопливо отнекивался тот, и присаживаясь, помотал головой. Моментально к его лбу было прижато что-то слегка твёрдое, непривычно холодное, отчего зеленоглазый пожмурился, но через мгновение распахнул глаза, с нотками удивления и заинтересованности взглянув на юношу вновь. Как оказалось, прижатая к его лбу вещь являлась обычной бутылкой с водой, которая даже в столь жаркую, с палящим солнцем на небе, погоду смогла сохранить свою блаженную прохладу. На лица вновь расцветает улыбка, на сей раз благодарная, — К слову говоря… Рантаро Амами. Представляясь, юноша протягивает ладонь для рукопожатия, словив ещё более удивлённый, растерянный взгляд незнакомца, который метнулся вниз, оглядывая ладонь. По-птичьи склонив голову назад, янтарноглазый поджимает губы, будто будучи неуверен, стоит ли ему знакомиться, словно от этого зависит чья-то жизнь, от банального… Рукопожатия, даже знакомства? И ведь как бы то абсурдно не звучало, но именно такой взгляд сверлил его ладонь, и если бы Амами был не особо уверенным в себе человеком, то уже через пару секунд отдёрнул бы ладонь и с неловкой улыбкой извинился, но будучи не таким, тот с разгорячённым внутри интересом выжидал действий. Юноша показался ему интересным экспонатом, ведь как казалось – а его реакция непредсказуема, как и сейчас, пусть зеленоволосый и имел несколько вариаций, путём исчислений не особо понял, какой из них более вероятный, впрочем… Так ли это важно? — Шуичи Сайхара, — представился в ответ тот, так же тихо, возможно даже ещё менее уловимо. Юноше пришлось постараться, дабы уловить ответ, словно что-то важное и особенное, отчего его жизнь явно измениться в лучшую сторону. Однако, что такого в банальном имени? Его, благо дело, можно было переспросить и вероятнее всего, тебе ответят, так что же такого принципиального? И прежде чем Рантаро успел задуматься над данным вопросом и пожать тонкую, хрупкую ладонь нового знакомого, это лёгкое касание… Испарилось? Шуичи лишь на момент просунул свою ладонь в чужую, и моментально отпустил, поправляя ею волосы и вздыхая. Внутри зеленоглазого зародилось необъяснимое, но достаточно сильное желание коснуться этой мягкой ладони вновь, держать её крепко, но мягко и не принуждённо, чтобы всем было комфортно, — Я помогу Вам дойти до дома, хорошо? Однако, если Вы уверены в том, что после удара об дерево сможете дойти сами, я не стану навязывать свою компанию… — начиная вполне уверенно и слаженно, ближе к концу речь юноши становилась всё более тихой и неуверенной, пока и вовсе не сошла на «нет». Тот поджал губы, опуская взгляд вниз и исследуя им траву, что колышилась под лёгким ветерком. — Это было бы очень мило. Не уверен, что я смогу дойти самостоятельно, – голова слегка кружится, — улыбаясь, протянул зеленоволосый, поддаваясь новому знакомому и славливая очередной удивлённый взгляд. Он непонимающе вскинул бровь, в очередной раз оглядел тело Амами, после чего предпринял попытку помочь подняться, закидывая чужую, достаточно массивную руку через собственные хрупкие, словно фарфор, плечи. Тело молодого детектива было действительно наиболее тонкое, маленькое, нежели у Амами, отчего зеленоволосому в момент стало стыдно. Он лёгким движением попытался выпутать руку, удерживаясь на твёрдой земле как можно более плотно, но вместо податливых движений словил осуждающий взгляд с нахмуренными тонкими бровками. Глупо похлопав глазами и поняв, что намерения темноволосого имеют большой вес, юноша не решился перечить ему, и вздыхая настолько тяжело, словно через силу поднимая белый флаг в качестве отступления и поражения, Рантаро двинулся вслед за своим спутником. — «Впрочем… Я сам согласился на помощь, весьма глупо с моей стороны было пытаться отказаться от неё практически сразу же… Да и тем более…» На этом мысли оборвались. Авантюрист, склоняя свою голову набок, дабы взглянуть на личико Сайхары вновь, заметил ту лёгкую, еле уловимую радость в пляшущем блеске в глазах, отчего сам несдержанно улыбнулся. В его глазах юноша в данный момент виделся словно ребёнок – несколько наивный, добрый, желающий помочь, что было заметно по недовольству во время отнекивания зеленоглазого, по этой неописуемой радости на лице в момент, когда Амами уже сдался… И впрочем, становилось уже не так уж стыдно за свою беспомощность. По груди разливалось тёплое, приятное чувство, и хоть машинально помогал юноше, дабы уж не обрушить весь груз в виде себя на его плечики, в основном со всем справлялся именно Шуичи, с каждым пройденным шагом становясь всё более довольным и сияющим, словно солнышко прямо над ними…