По причине «ты»

Хенджин покидает парня уже утром, когда первые солнечные лучи лениво пробираются по полкам с книгами, норовясь попасть на чужое лицо. Хван закрывает шторы и аккуратно выходит с комнаты, прикрывая за собой дверь и вслушиваясь, не нарушил ли он чужой сон. Легкое сопение так и осталось, поэтому парень выдыхает, направляясь в комнату к дедушке. Он вставал раньше, чем даже эти первые лучики солнца, казалось, что он вообще не спит. Стоит парню зайти к нему, как он либо вязал, либо тихо слушал радио, либо что-то пытался писать, водя ручкой по бумаге. В этом раз дедушка сидел на кровати и пустым взглядом смотрел в окно, будто старался что-то там услышать. — Что-то случилось? — обеспокоенно спрашивает Хван, открывая окно, чтобы проветрить комнату. — Я слышал шум во дворе… может, показалось, но похоже на шаги человека. — Тебе просто надо больше спать. — машет в ответ головой парень и кладет руки на чужие плечи, — Что будешь на завтрак? Чай или каркаде? — Кофе. Порадуй старика кофе. — Тебе нельзя его, даже не проси. Дедушка криво улыбается, обращая глаза на внука. — Когда я умру, я его уже не смогу выпить, так что не лишай меня радости. — Не говори так — грозно говорит Хван, но все-таки идет на кухню, чтобы сделать кофе. Поставив чайник на плиту, Хенджин слышит шаги по ступенькам дома. Топ-топ. Кто-то подошел к двери и стоит, мешкая. Спустя несколько секунд раздается легкий стук, а за ним еще один, более громкий. Честно, Хван не знал, кто может прийти в такую рань, когда еще даже соловьи спят, уткнувшись клювом в гнездо. Настороженно подойдя к двери, он берет с ящика ключи и аккуратно вставляет в замок, после щелчка приоткрывая ее на небольшую щелочку. Ему предстал двор, освещенный утренним солнцем и… ничего больше. Открыв дверь, он уже хочет вспоминать недобрыми словами шутников, как на него кто-то накидывается сверху, роняя на пол. Чертыхаясь, он заезжает этому существу в живот ногой, а после понимает, что это кто-то очень знакомый сейчас откашливается, сгибаясь пополам. — Ты… изверг… Кха… — Чанбин? Тот не отвечает, лишь грозно смотрит на Хвана, все еще кашляя. Видимо, удар пришелся по солнечному сплетению. — Боже, прости пожалуйста. Я не думал, что это ты. Что ты забыл тут? — Вообще-то приехал навестить давнего друга. И купил дом неподалеку. Хенджин помогает парню подняться и смотрит на его лицо. Практически ничего не изменилось в его внешности, кроме того, что он проколол уши и отрастил волосы. Теперь они спокойно закрывали его лоб и скорее лежали неряшливой укладкой, чем беспорядком. На нем была бордовая майка, заправленная в штаны, цвета плитки белого шоколада, и пиджак, темно-синий, совершенно без пуговиц. В такую жару надевать на себя что-то поверх Хван считал чем-то странным, но решил промолчать. Чанбин давно стал одеваться модно, но не по погоде. Объяснить это было невозможно, да и сам Со не мог. Просто ему нравилось, когда одежда выглядела так, как выглядела на айдолах. — Ты переезжаешь? — Хван протягивает парню стакан воды и вспоминает о дедушке, который наверняка слышал весь этот шум, так что спешит забежать в его комнату и тащит за собой Чанбина, булькующего в стакан, — Все хорошо, это приехал мой друг, Бин, думаю, ты его помнишь. — говорит он дедушке, который сразу повернул голову в их сторону. — А… это тот говнюк, что разбил мне окно… — хоть и сформулировано было это все грубо, старик в открытую смеялся, не держа зла на этого парня, — Только не шумите сильно, Сынмин все еще спит. — Сын. кто? — Со удивленно смотрит то на дедушку, то на Хвана, пытаясь понять, кого к ним принесла нелегкая. — Сынмин. Я нашел его на берегу, принес домой и вот, он потерял память. Он сейчас спит в моей комнате. — А ты где спишь? — Там же, на стуле. Чанбин отходит назад, пытаясь разглядеть через спину Хенджина вход в его в спальню и таинственного незнакомца, но тот останавливает его порыв, говоря что Мину надо поспать после тяжелого дня и ранений. Свист чайника отвлек парней от дальнейших противостояний и они пошли на кухню. Чанбин подкидывал ложку, ловя ее одной рукой, в то время как Хван делал дедушке кофе и доставал песочное печенье. Быстро поставив это на поднос и отнеся в его комнату, он предупредил, что кофе горячий. Но старик его не слушал, наклоняясь слишком близко к кружке и вдыхая аромат, причмокнул губами. Отослав внука к другу, он радостно поворачивается к окну, что-то насвистывая. Хенджин идет назад, находя Чанбина уже возле холодильника, рыскающего по полкам. — У тебя мыши повесились… — обречено говорит он, доставая оставшийся кусочек шоколадного рулета. — То, что у меня нет экзотических блюд не значит, что мыши сдохли. Привыкни к нормальной еде. Со ничего не отвечает, лишь закатывает глаза и принимается за еду, облизывая во время этого пальцы, стоит туда попасть шоколаду. Не самое приятное зрелище для Хвана, но это его друг и он привык. — И долго тот будет дрыхнуть? Я хочу его увидеть. Хенджин смотрит на часы. Всего лишь шесть двадцать семь утра, все нормальные люди в это время в субботу спят. Так что он укоризненно смотрит на довольного Со, доедавшего последний кусок и отодвигающего от себя тарелку. — Почему решил вернуться? Чанбин хмурит брови, будто этот вопрос оказался ему неприятен. Он несколько секунд медлит, но потом честно признается: — Меня выперли с работы. — Что? — Хенджин недоуменно уставляется на парня, переваривая информацию, — А откуда тогда деньги на дом? — Мать с отцом одолжили. Сказали поехать успокоить свои нервы, прежде чем снова идти работать. — А как ты вылетел то? Со надувается, как воздушный шарик и грозно выдает: — Да они совсем офигели! Я не собираюсь отдуваться за то, что какой-то там певец забил на свои обязанности и ушел бухать. Значит, ему это не надо, забейте на него ху… кхм. хер. Пошлите ко всем чертям и найдите кого-то, кому будет действительно важно радовать людей своей музыкой. Но нет, он же такой популярный, поищи его. Побегай по барам. Получи от него по морде. Услышь в свой адрес кучу ругательств, а когда все же решить дать тому хоть раз в милое личико, так припечатают чуть ли не под казнь! Если бы не руки, занятые салфеткой, Хван бы давно дал себе фейспалм. Почему-то он не удивлен, что Чанбин вылетел именно по такой причине. Он был идеальным менеджером в свои молодые годы, но был один минус, перечеркивающий и заботу, и доброту, и ум, и умение петь и танцевать. Это его вспыльчивость. Честно, он загорался как спичка, резко и неожиданно. И держать в себе совсем не мог. Если бы делал, то, наверное, взорвался бы. — Мм… понятно. Это все, что говорит Хенджин, но Со и этого вполне достаточно. Он облегченно падает лицом на стол, вздыхая. Тогда Хван слышит шорох в своей спальне и звук открывания двери. Чанбин тоже это слышит и резко поднимает голову, обращая взгляд на проход. Спустя несколько секунд появляется Сынмин, в спортивках, которые Хенджин оставил еще ночью у кровати и в мешковатой на него майке, из-за чего чужая худоба казалось еще более сильной и запущенной. Так же, как и истерзанное тело, покрытое уже почерневшими синяками за ночь. Волосы были причесаны, скорее всего, пальцами, и небрежно свисали по бокам, образуя странный пробор. Его взгляд был потерянный и испуганный. Он явно боялся этого нового парня в доме. — Все хорошо, Сынмин, иди сюда. — к нему подходит Хван и кладет руки на плечи, подводя к столу и сажая на свое место, — Это Чанбин, мой давний друг, приехал рассказать о переезде. Со, это Сынмин. — Очень приятно, — сухо кивает парень, хотя все еще не потерял интерес к пареньку. Просто такая нежная забота о парне бесила Со, хотя он еще толком ее и не видел. Его-то он пихнул в живот, а этого вон, сажает за стол и помогает удобно расположиться, подвигая с ним стул и приносит кружку чая с печеньем. Фиг Чанбин дождется чего-то от него, если не попросит или в наглую не стырит. — Ты вообще ничего не помнишь? — спрашивает Бин, пытаясь угомонить зарождающийся внутри огонек ревности друга. Парень растерянно смотрит на Со, потом поднимает взгляд на Хвана, который присел рядом с ним, положив голову на ладонь, и кивает. — Да… -«Это явно не лучший момент, чтобы раскрыться, кто ты такой и почему молчишь» — думает Ким, сглатывая слюну и, чтобы скрыть нервозность, быстро отпивает чай, совершенно забыв, что он горячий. Жидкость обжигает язык и горло, так, что слезы наворачиваются на глаза. — Аккуратнее, горячий же. Видишь, пар идет, — тихо говорит Хван и тянется рукой к чужим глазам, чтобы вытереть слезы, но замечает на себе испепиляющий взгляд Чанбина. Прожигающий и его и Мина, который еще сильнее сжался в стул и постарался слиться с ним в одно целое. Хван одергивает руку назад и с укором отвечает на взгляд парня, заставляя того слегка остыть. — Я куплю тебе кролика. Будешь ходить, злиться, погладишь его и — бум. Ты спокоен. — Пф… Со отводит взгляд, ковыряя ногтем кухонный стол. Мин все еще старается не привлекать к себе внимание, аккуратно откусывая печенье, Хван наблюдает за ним, чтобы потом забрать пустую кружку и убрать крошки. Тишина неприятно оседала на душе и парень решает спросить у своего друга, почему он пришел в такую рань, но тот лишь пожимает плечами. — Сам не знаю. Хотелось увидеть тебя сонного, но, походу, ты не спишь. Снова бросает недобрый взгляд на Кима, который замечает это, прикусывая губу. — Может, стоит посмотреть по телевизору или по интернету о пропаже человека? — говорит Чанбин, доставая телефон, — Вай-фай же у тебя еще работает? — А… да. Ким понял, что он пропал. Наврядли в интернете не будет новости о пропаже сына мэра, потому что скрыть такое событие чисто физически невозможно. Как в замедленной съемке Со нажимает на кнопку включения, вводит пин-код, стуча ногтями по экрану, а потом нажимает на какую-то иконку на экране, листая вниз. Хенджин с интересом подходит к другу, заглядывая в мобильник, но даже спустя долгих полминуты они не говорят ни слова. — Ты, блин, живой труп или что? Ни одного упоминания о тебе… — Чанбин разочарованно откладывает телефон, взъерошивая волосы. Или, все-таки, скрыть это возможно? Сынмин не знал, ощутил он облегчение или внутреннюю боль, разрывающую его изнутри. Его не раскрыли, но о нем и не вспоминают. Ким не знает, что хуже. — Странно — все, что говорит Хван, прежде чем сесть назад на стул. Ким ушел назад в спальню, сказав, что у него кружится голова. В принципе, он не соврал, но главная причина — он хотел остаться один. Упав на кровать, он вздыхает. Сейчас он должен был найти лишь один выход — как предупредить Чонина, что с ним все хорошо. Кажется, это был единственный человек, который правда о нем беспокоился, но что делать без телефона? Сынмин оглядывает спальню, но ничего похожее на мобильник не попадается на глаза. Просить телефон у Хвана — выдать себя. И он мог бы это сделать, если бы не Чанбин, который все еще находился в доме. Стоит подождать, пока он не уйдет. С этой мыслью Ким подходит к столу, беря чужую книгу. «Дверь в лето». Раскрыта практически в конце. Сынмин аккуратно переворачивает страницы, держа палец как закладку, замечая, что книга уже потускнела от частых перелистываний. Положив ее назад, Ким старается занять себя чем-то, но не находит ничего лучше, чем рассматривать полки. Голова тяжелела с каждой секундой и парень слегка пошатывается. Все-таки, стоять на ногах для него еще большой подвиг. Поэтому парень снова залазит на кровать и закрывает глаза, надеясь, что когда он проснется, гостя в доме не будет.