***
— Мистер Мелларк! Предлагаю вернуться к обсуждению главного вопроса. Честность всех участников Голодных игр. — Аврунк Фуллертон говорил на полном серьёзе, это читалось в его глазах. Внезапно они стали холодными словно лёд. И Пит, он уже хотел спрятать своё оружие, решил пока с этим не торопиться. — Извольте, если вам угодно, вернёмся к этому вопросу. Вы совершенно правы, по моему мнению именно он главный. — Пит понизил голос — Я имею в виду участников в самом широком понимании: распорядителей, менторов и, разумеется, трибутов, — продолжил Аврунк. — Сэр, вы настаиваете на соблюдении принципов, заложенных в концепцию игр при их основании? Но тогда его следует распространить и на спонсоров. Разве это не будет справедливым? — с невозмутимостью ответил Пит. Лицо патриция на долю мгновения дёрнулось, нервный тик исказил его. Еле заметно, но это было замечено Питом. «Это его задело, задело за живое. Это хорошо, это очень хорошо» — подумал Пит. Аврунк моментально пришёл в себя и стало заметно, что он сжал, что есть силы, зубы. — Я не подвергаю сомнению эти самые принципы ни в малейшей степени. Жители Капитолия уверены, что игры должны быть справедливыми, я с их мнением согласен, целиком и полностью, — голос патриция звучал более глухо, но искренности в его голосе не убавилось. — Вопрос номер один. Ваш ментор, мистер Эбернети, на прошлых играх играл нечестно. Пит глубоко вздохнул. Подобное продолжение разговора ему совершенно не нравилось. Это было смертельно опасно: «Casus belli», так это называлось у патрициев. Пит не забыл преподанный ему вождями «чёрных» урок: он — «чёрный» Победитель, именно их интересы он представляет, потому как только на их поддержку и защиту могут расчитывать жители его родного дистрикта. Конечно, империй он и получил из рук президента Сноу, но только «чёрные» для него, сына пекаря из Двенадцатого дистрикта, свои. Мелларк твёрдо запомнил слова «Чёрной Королевы», Леди Меркуции: «… они боятся, они боятся тебя, Пит Мелларк А почему, я спрашиваю, они тебе боятся? Они не могут знать заранее, чем ты ответишь на их вызов. Но они понимают, что ты ответишь ударом на удар, все Победители игр сделаны из одного теста, и ты отнюдь не исключение. Ты обязательно нападёшь на них. Нападёшь не раздумывая! Но ведь ты — наш, «Чёрный» Победитель. Для «синих» ответить тебе ударом на удар то же самое, что напасть на тебя! А это уже casus belli, это значит бросить вызов мне. Им страшно при мысли об этом — то, что вытворяла в таких случаях Леди Аврора Кёнигсегг, не скоро забудется. Поэтому «Чёрной Даме» никто не смел бросить вызов! Конечно, я не она, я её племянница. Однако, «синие» понятия не имеют, чем я отвечу на вызов. А в том, что обязательно отчечу, у них сомнений нет. Нет иллюзий. Это Капитолий, Пит, это Капитолий». Пит Мелларк не спешил отвечать, каждое слово могло стать поводом к войне. — Боюсь, вы категорически со мною не согласны, сэр? — тише и спокойнее, без агрессии и вызова продолжил патриций. Пит медленно покачал головой. И сжал пальцы правой руки, в которой он держал пистолет. — Но есть и вопрос номер два. — Какой? — поинтересовался без проявления каких-либо эмоций Пит. Ответ оказался большой неожиданностью: — Сенека Крэйн… — Сенека Крэйн? Не понимаю, причём здесь покойный главный распорядитель? У меня нет сомнений, Сенека Крэйн — единственный, кто играл абсолютно честно. За что и поплатился. — ответил Пит, подобная подводка патриция ему категорически не понравилась: Аврунк производил серьёзное впечатление, ничего хорошего в таком повороте Пит не усматривал. — В моём распоряжении имеется запись, из неё со всей очевидностью следует, что мистер Крэйн выбрал трибутов Двенадцатого дистрикта своими фаворитами. — отчеканил уверенным голосом патриций. Пит отнесся к этому заявлению с большим вниманием, это было важно: — Сэр, Это более чем серьёзное заявление. Вы отдаёте себе отчёт о последствиях. — с мнимым спокойствием задал необходимый вопрос. А в этот момент у него дрогнули колени, а в области протеза появилась ноющая, крайне неприятная боль. — Да. — просто ответил Питу «синий» патриций. И Пит понял, что всё очень серьёзно. До войны оставался последний, самый последний шаг. И «синие» похоже не собирались отступать. — Значит, у вас появились сомнения в его честности и беспристрастости? И доказательства у вас также есть? — решил на всякий случай переспросить Пит. Теперь он ничего не терял и никуда не торопился. — Именно так. — ответил с холодцой патриций. — Нечестность, пожалуй нет, это слишком сильно сказано, но пристрастность — да. К моему большому сожалению. Пит догадался, к чему он клонит. И это уже была лазейка, шанс избежать быстрого объявления войны: — Китнисс и одиннадцать баллов? Вы это имеете в виду? — И он улыбнулся. Широко и открыто. — И да и нет, мистер Мелларк. Мисс Эвердин — да и ещё раз да. В течении всех игр, но самое главное и основное в первый день игр. Реакция Пита несколько его обескуражила: улыбаться в такой острой ситуации, на такое способен человек, у которого железная выдержка. Питу только и оставалось, что округлить от удивления глаза. Всё это казалось невероятно глупым. А следовательно, не опасным, а это было сейчас крайне важно. — Послушайте, мистер Фуллертон, это очень сомнительное и не имеющее никаких перспектив заявление. — улыбнувшись ответил Пит. — Почему? — Аврунк в свою очередь округлил глаза. Казалось, он ещё сильнее был сбит в толку тем, как реагировал на его слова Пит Мелларк. Определённо, он ожидал куда более жёсткой, нервной реакции. Но Пит демонстрировал спокойствие и излучал отличное расположение духа. Для патриция это было непостяжимым сюрпризом. — А потому, сэр, что огромная часть капитолийцев верят Китнисс, они болели за неё, несли в кассы свои деньги. Убедить их в том, что мистер Крэйн нечестным образом помогал «Огненной девушке» это «дохлый номер». Вы уж извините мою невоспитанность, но по-другому выразиться я не могу. «Что происходит, что творит этот странный юноша?» — буквально читалось на лице патриция. Пит начал чувствовать, что отпускает, что он начал отходить от самого края. — Понимаю. Это чистая правда. Фанатам «Огненной девушки» нельзя ничего доказать. — негромким голосом, медленно ответил противник. Он не хотя, но признал правоту Пита. — Но запись, про которую я говорю, она про вас, мистер Мелларк! — и его лицо исказила хищная гримаса, предвкушающая скорейшую победу. Свою победу. — Вы добыли внутренние записи распорядителей? — спросил Пит. Он по-прежнему широко и открыто улыбался, это сбивало с толку и сильно нервировало патриция. — Эта запись была засекречена лично Сенекой Крэйном, — немного повысив голос Аврунк. Поворот хотя и был неожиданным, но он определенно разряжал обстановку: «С таких слабых козырей не ходят» — размышлял Питу. — «Подлянка? Не похоже, это похоже на правду. Странно. Откровенно слабый ход. Опасный ли он? Неизвестно. Не буду торопиться». И он задал новый вопрос: — Скажите, что это за запись? — Извольте, мистер Мелларк, сейчас я отправлю первые десять секунд на ваш наушник. — физиономия патриция стала откровенно зверской. — Этого хватит? — изогнул правую бровь Пит. — Но как только он услышал первую же фразу, понял, что этого более чем достаточно. — Далее в записи говориться, что вы состояли с трибутами Первого дистрикта в сговоре, — добавил Аврунк. И улыбнулся в ответ Питу, который с трудом скрывал своё изумление, и более не улыбался. — Этой запись среди тех, которые мы с мистером Хэвенсби изучили, нет. — задумчиво произнёс Пит. То, что слышал в своём наушнике, было записью голосов профи (и его самого) в первый день, в тот самый момент, когда Катон рухнул с дерева и едва не сломал себе позвоночник. И Пит сделал смелое предположение, что такой записи в любой базе данных Капитолия, по крайней мере такой, к которой он мог получить доступ как обладатель империя, нет. — Конечно, сэр, ведь я лично её восстановил. — с гордостью и торжеством в голосе ответил Питу Аврунк, «синий патриций», а значит враг.***
— Катон! Катон! — истошно орёт и буйствует Мирта. Тело Второго глухо падает на землю. Все, кроме Пита, кидаются к нему. Первые секунды кажется, что он разбился насмерть, слишком высокой была высота, с которой он упал. — Он дышит. И пульс есть. Слабый, но он есть. — Диадема среагировала первой. Она моментально начинает оказание первой медицинской помощи. Каждое её движение выверено, никакой паники. Неожиданно она являет своё истинное лицо, показывая его в критической ситуации. И оно до крайности серьёзное и решительное. Несерьёзная улыбка и непринуждённая весёлость оказались маской и именно сейчас Диадема сбросила эту маску, профессионально оказывая Второму первую помощь. Мирта же «слетает с катушек», причём неожиданно и по полной программе. Контраст поразительный: угрямая, предельно спокойная и сосредоточенная «девушка с ножами» теперь ведёт себя совершенно невменяемо, перестав себя сдерживать. Она, возможно даже не желая этого, полностью раскрывает тот факт, что тайно влюблена в Катона. Профи, конечно, это замечают, но реагируют каждый по своему. Очень по-разному. — Кажется, у нас ещё одна пара. — тихо произносит Дельфи, карьеристка из Четвёртого дистрикта. — Ты права, вот это поворот, — откликается Марвел. В его голосе звучит весёлая ирония. Немного издевательская. — Дерьмо! — с нескрываемой злобой отвечает Диадема на его реплику. — Ди! — изменившись в лице тотчас реагирует на её фразу Марвел. — Заткнинь, пророк хренов, — цедит сквозь зубы красавица из Первого дистрикта. Затем она говорит громко, в полный голос, — Возможно у него сломан позвоночник. Руки убери! Его нельзя трогать (Мирте) Убери её! (Дельфи. Что та и делает). Катона оставляют на месте, не пытаясь оттащить подальше от дерева. Подлинным событием становится то, что очень быстро Катон приходит в сознание. Он порывается вскочить, на что Диадема реагирует молненосно: — Лежи, дурак, сделаешь себе лишь хуже. — она мигом прижимает его тело к земле, показывая недюжую для восемнадцатилетней девчонки силу. — Пальцами ног пошевели! — Катон без проблем исполняет команду. Всё действует, — Молодец, значит не всё потеряно. Всё равно лежи смирно, я сказала. Значит так, сейчас шок пройдёт и будет очень больно. Терпи. Эй, Ментор, скажи Энобарии, чтобы срочно прислала стимулятор нервной деятельности. BX-12, лучше всего (это уже Блеску, своего ментору). И действительно, через минуту на поляну опускается серебрянный парашют, из которого Диадема (она, а не Мирта, никак не пришедшая в себя, её цепко держит в руках Дельфи) извлекает лекарство. Шприц с прозрачной жидкостью. Она же вкалывает уже белому от нестерпимой боли Катону. Укол сделанный в бедро оказывается чрезвычайно кстати. Катон буквально оживает после него, очень медленно он поднимается на ноги. Похоже позвночник серьёзно не пострадал — Второму фантастически повезло. Убедившись, что ходить он может, но кое-как и через боль, ругается матерно, но терпит. Но нормально ходить, не морщась от боли, он сможет лишь через час. С этого самого момента на лице Второго появляется серьёзность и мрачная задумчивость. Кажется, только сейчас он понял, что лёгкой победы не будет и на пути к ней придётся испытать целое море боли. Марвел, ещё до прибытия лекарства, ищет глазами Пита. Не находит! И тогда он отправляется на поиски, энергично ищет его и находит Двенадцатого шагах в десяти-двенадцати, чуть левее, под самым деревом. Пит смотрит наверх, он уже нашёл глазами Китнисс. — Если бы она спуститься, я могу помочь вам уйти, — Первый говорит очень тихо, сзади подойдя к Питу. Пит реагирует на эту чрезвычайно странную и удивительную фразу очень спокойно. — Невозможно. Китнисс ранена… — Жаль. Ей сильно досталось в этом огненном аду. Пит (оказывается он знает его по имени!), если кто-нибудь предложит поджечь это дерево, ей конец. — Знаю. — глухо отвечает Пит. И сжимает что есть силы кулаки. — Верная смерть. — отзывается Первый. Весёлости в его голосе нет в помине. Его лицо печально и сочувственно. — Надо чего-нибудь придумать, пока Вторые не очухались. Особенно эта мелкая, заметил: она далеко не дура? На наших глазах происходит явление «какого-то совсем другого Марвела», Первый сбрасывает свою маску. Сбрасывает лишь перед Мелларком, который, похоже уже знаком с этой истинной его сущностью. — Да, я тоже это заметил, — откликается Пит. — Она влюблена в него как кошка, на этом можно сыграть, — говорит Марвел. Его лицо сосредоточено, а в глазах появляется недобрый блеск. — Сейчас это не получится, но ты прав. Я — за, — разговор Пита и профи из Первого окончательно смахивает на какой-то тёмный заговор. — Ладно, я обещаю заручиться согласием Ди, а Четвёртая нам мешать не будет. — говорит шёпотом, тихо-тихо Первый. — Ну-ну, — откликается Пит. — Всё решится завтра. Утром. Верь мне, Пит, — совсем тихо, еле слышно говорит Марвел. Однако Пит не спешит соглашаться, он думает… Они довольно долго рассматривают дерево и у Первого оказывается чрезвычайно острое зрение (либо он заранее знает, что он должен разглядеть в густой листве): — Чёрт побери, Пит, да вот же оно! Гнездо ос-убийц. Над самой нашей головой. Алмазный бог меня побери, твоей девочке теперь ничего не угрожает. Не дёргайся, сейчас я расскажу нашим об этом. Только не дёргайся, ладно? — и он орёт, да так громко, так что можно оглохнуть. — Эй, народ, все сюда, посмотрите. что я нашёл! — Что ты орёшь? — мрачно спрашивает прибежавшая первой Диадема. Вид у неё неважный. Потрёпаный. А выражение красивого лица — злое и усталое. — Посмотрите наверх, — с деланной весёлостью заявляет Первый. Диадема направляет на союзника тяжёлый, просто-таки испепеляющий взгляд. Марвел делает вид, что он ничего не заметил. — Я ничего не вижу, — отзывается Мирта. — Я тоже ничего не вижу. — говорит Дельфи. Все столпились под деревом, задрав головы наверх, но рассмотреть высоко висящее гнездо им мешает густая крона дерева. Диадема особенно не пытается «что-то там рассмотреть», сказывается прогрессиющая близорукость. Последним к дереве, хромая, подходит Катон Уильямс. — Что здесь происходит? — задаёт он вопрос повелительным тоном. Он изменился, он начал меняться именно с этого самого времени. — Там наверху кое-что есть. Кое-что неприятное, — резко согнав с лица улыбку объявляет Марвел. Но и Катону не удаётся ничего рассмотреть. Затруднение разрешает Дельфи, она медленно, очень аккуратно, поднимается на дерево. Поднимается футов на десять, не выше и все слышат, как Четвёртая громко присвистывает от удивления. Спустившаяся вниз, Дельфи выглядит озадаченной. Весьма. Карьеристка из Четвёртого объяляет: — Дурные новости! На самой вершине висит большущее гнездо ос-убийц. Происходит обмен мнениями по поводу нового обстоятельства: — Наверх лучше не лезть, с этими тварями шути плохи, — говорит Дельфи. — Ты права, наши жизни с опасности, надо нам быть предельно осторожными. Если они среагируют в боевом режиме это верная, мучительная смерть. Не смей больше орать, понял? — говорит очень мрачная Диадема, последнюю фразу она говорит Марвелу. Угрожающе и предостерегающе. — Ладно, Ди, ты только не злись, — примирительно отвечает ей Первый. — Что за гнездо такое? — это говорит Пит. С лёгким недоумением. Его слова вызывают смех (Марвела и усмешку Диадемы) и косой взгляд недоверчивой Мирты: — А у вас в Двенадцатом что не в курсе? — отзывается Мирта. Как только Катон вернул себя способность ходить, она моментально пришла в норму. — Нет. Я живу в городе. — с деланным безразличием, неззлобливостью и какой-то беспечностью отвечает Пит. — Понятно. У вас в школе «Тёмные времена» проходят? — задаёт вопрос Дельфи. Её взгляд говорит сам за себя: лёгкая степень недоумения: «Чего ты рисуешься, идиот? Смерть рядом, в себя прийди». — Да. Что-то подобное припоминаю. — уклончиво отвечает ей Мелларк. Он уже понял, что перегнул палку — про ос-убийц знает весь Панем и самый отдалённый дистрикт не может быть исключением. — Да, глухое место ваш Двенадцатый дистрикт, — нравоучительно отвечает ему Катон. — Эй, полно врать! Катон, я не верю не единому его слову. — не выдерживает первой Мирта. Говорит она с яростью, точно выплёвая каждое слово. Похоже она не пришла в норму. Катон реагирует на её слова живо. Он какой-то странный, не такой каким был в Капитолии и в первые часы игр. Сейчас он — задумчивый. Неторопливый. Настороже. — А ведь она может быть права. Что если ты, парень, врёшь? — и он с подозрением смотрит Мелларку в лицо. — Ос показывали на 72-х играх, два года назад, Ты должен помнить? — говорит Дельфи. — Да, Я начинаю вспоминать. — соглашается Пит. — Теперь он следит за каждым своим словом, обдумывая всё перед тем, как сказать. — Игры положено смотреть всем, обязательный просмотр. Но хлеб выпекают весь день, отвлекаться нельзя. — Ах да, ты же сын пекаря, — произносит Диадема. — Народ, он не врёт. Привирает немного, но не врёт. — Диадема неожиданно встаёт на его защиту. Питу приходится немного разъяснить как вообще устроена работа пекарни и теперь даже Мирта вынуждена признать, что одновременно печь хлеб и смотреть Голодные игры — невозможно. — Как бы там ни было. — подаёт голос Марвел, — Но выкурить его напарницу с дерева мы не можем. Попытаемся — осы-убийцы зажалят насмерть и её и всех нас. — Это правда, — кратко и ёмко говорит Катон, ставля точку в споре. Профи устраиваются под деревом на ночь.Далее запись прервалась, были слышны какие-то помехи, булькание, но разобрать хотя бы пару слов не было никакой возможности.
— Ну и что? — с весёлой, напоказ, сбивающей солперника с толка, улыбкой отвечает «синему» патрицию Пит Мелларк, — Хотите услышать моё признание? Извольте, мистер Фуллертон, мистер Гекльберри действительно помогал мне. Да, сговор имел место. — Так вы признаётесь? — с озадаченным выражением спросил Пита Аврунк. — Да. А что, собственно такого необычного? Весь Панем знает, я втёрся в доверие профессионалов, чтобы помочь моей девушке. Что такого необычного смогут узнать зрители из этой записи? — Но вы играли нечестно? — продолжал настаивать патриций. Он ещё не осознал, что проиграл. Вчистую. — Да, я использовал любую предоставившуюся возможность. Так моя задача была очень сложна — подарить Китнисс победу! Я отдавал себе отчёт, что пожертвовать собой было ненадёжно, к тому же слишком просто. А мне требовалось гарантировано устранить все препятствия на её пути к победе. Катон Уильямс был сильным противником, одалеть его один на один я бы ещё мог, но он был не один. Приходилось изворачиваться. — Сэр, у вас находится ответ на любоой вопрос, вы — хитрец, каких мне ещё встречать не доводилось, — разочарованный патриций не скрывал своей злости, — Как я вас понял, сэр, вы не принимаете мой вызов? — Конечно, не принимаю. И не препятствую. Публикуйте вашк запись, если сможете, мне они особо не повредит, — По выражению лица собеседника Пит догадался, что у Аврунка остались к нему вопросы. Пит ждал. — Мистер Мелларк, не согласитесь ли вы ответить мне на один вопрос? — Какой? — беззлобно ответил Пит. Это было сейчас важно, войны удалось избежать, но опасность не миновала. — Вы единственный, кто знает, все прочие мертвы… «Хорошее начало, — подумал в эту секунду Пит. И улыбнулся» — Марвел Гекльберри из Первого дистрикта. Есть основания полагать, что этот молодой человек имел… скажем так, пророческий дар… — сказано это было не как вопрос, скорее как утверждение. Пит торопиться с ответом не стал, а ещё он поднял брови. Задумчиво. — Странный был юноша. Почему он помогал нам с Китнисс? Не знаю. Действовал он совершенно осознанно, не по наитию. Делал ли он своего рода предсказания? Как вам сказать? Да, это было. Он предсказал победу Китнисс в первые часы игр. Он так и назвал её. Победительницей. Собственно, именно этим он объяснил почему нам помогает. Мы — пара. Пара Победителей, так он сказал… Но про себе Пит подумал: «Наверяка в трансляции эту фразу затёрли». — Серьёзно? Так и сказал? Невероятно! — воскликнул патриций, он был изумлён. Сохранять невозмутимость ему помогала железная выдержка. — Я тоже не сразу поверил. Но он быстро перешёл от слов к делу. — Благодарю вас, мистер Мелларк! Впрочем, у меня остался ещё один вопрос. — Сенека Крэйн? Почему он помогал Китнисс? Увы. Что касается мистера Крэйна, я пока не знаю какие мотивы им двигали. Да, бесспорно, он помогал нам обоим, мне и Китнисс. Расследование только начинается, мистер Фуллертон, в своё время я найду ответ и на этот вопрос.