Никогда
21 мая 2021 г. в 14:34
Все племя собралось на поляне и внимательно смотрело на Синюю Звезду. Предводительница стояла на скале, не сводя глаз с Щербатой. А Огонек пытался понять, что она только что сказала.
— Щербатая, я хочу, чтобы ты заменила Пестролистую и стала нашей целительницей.
Синяя Звезда говорила что-то еще о травах, Щербатая — о племенах и доме, видимо, давая согласие, но Огонек уже не слушал. Неприятное, болезненное чувство заворочалось в груди и горле, грозясь невовремя — сейчас — вырваться наружу.
«Заменила…»
Как она может так просто об этом говорить?!
Огонек впился когтями в землю. Смотрел тоже только вниз, на лапы: не было сейчас ни желания, ни сил встречаться взглядами с соплеменниками, которых волновало только то, что их целительницей станет кошка из другого племени. То есть сейчас она уже из Грозового, но они не могут это принять… Да какая вообще разница?
«Почему никто не думает о Пестролистой?»
Он не хотел поднимать взгляд и видеть, что ни один кот не тоскует, не плачет и даже не вздыхает о кошке, которая не раз спасала жизни соплеменникам. Как так? Да, он понимал, что племени нужна новая целительница, что без нее никак и прошло довольно много времени, но бóльшая часть его разума и чувств отказывалась принимать это. Для него единственной целительницей Грозового племени была она — Пестролистая.
Огонек с горечью подумал о том, что теперь в ее палатке будет другая кошка. Он, конечно, любил Щербатую и был рад, что кошку все-таки приняли в племя, но то, что она заменила милую целительницу… Он боялся, что не сможет ей этого простить. Если бы она не нарушила закон, то не родился бы Звездолом, и не было бы этой шайки, и Царапан бы не пришел… Это ее вина!
И вина соплеменников: они не уследили за Пестролистой. В лагере же оставались другие коты, где они были, что делали, пока храбрая целительница умирала от когтей бандита? Они слишком заняты собой, вот! Да Огонек вообще не хочет иметь ничего общего с такими котами! Даже смотреть на них не будет! Никому не простит то, что они приняли эту замену. Даже себе.
Он втянул носом воздух и неверяще сощурился. Как будто запах Пестролистой, словно она рядом… Огонек закрыл глаза, вдыхая глубже и стараясь не думать о том, что ему это только кажется.
И услышал тихий шепот:
«Огонек…»
«Пестролистая?»
Главное не открывать глаза, лишь бы не спугнуть сладкое видение, и котик сильнее зажмурился.
«Огонек, — отчетливо прошептал тихий голос. — Посмотри внимательно, открой глаза. Подними голову».
«Пестролистая… я не хочу! Никто не помнит тебя! Что это за племя такое, в котором никто даже не думает о своей погибшей целительнице? Я не хочу быть здесь! Я уйду… Или нет, забери меня!..»
«Нет, я никогда этого не сделаю, — сказал голос, и котик почувствовал в нем грустную снисходительную улыбку. — Будь внимателен, Огонек», — ласково прошептал он, и наваждение — или не наваждение? — исчезло. Мысли вернулись в племя. Лапы твердо упирались в землю, вокруг сидели соплеменники. И среди них уже не было нежного теплого запаха.
Быть внимательным? Хорошо! Огонек поднял глаза и тут же уперся в тяжелый взгляд, направленный на него сверху.
Мудрые синие глаза смотрели с пониманием. Огонек всматривался, пока не увидел: еще глубже скрывалось что-то грустное. Тоска по кошке, которая столько лун была рядом, и боль от того, что эту утрату ничем не заменить.
Огонек посмотрел по сторонам. Клубок шепнул что-то на ухо Горелому, тот помрачнел и зашептал что-то в ответ. Клубок закивал, хлопнул хвостом по плечу друга — тому самому плечу, которое было разодрано в битве с Речным племенем еще тогда, в первый день Огонька в племени — и повесил голову. Огонек посмотрел на сидевшего рядом Лоскута: его глаза сияли радостью, но на дне поблескивала боль.
Ему просто нужно было быть внимательнее. Огоньку стало стыдно. Он отвел взгляд, опустил на свои лапы… и снова поднял. Не смог не поднять.
— Щербатая! Щербатая! — первым закричал он, и племя подхватило этот крик.
Огонек посмотрел в небо.
Мимо пронесся нежный теплый запах, который никто ничем не заменит.