Воспитанник

      – Несчастный мальчик...       Одинокие всхлипы ребёнка в садовой беседке не утихали. Хюмашах Султан, со дня смерти матери не надевавшая ничего, кроме траурного платья, коснулась плеча брата и выжидающе подняла взгляд.       – Может быть, ты поговоришь с ним?       – Я? – растерянно моргнул шехзаде Искандер.       – У тебя получится, – с уверенностью кивнула она. – Ты прекрасно умеешь поддерживать.       – Госпожа, что ещё вы задумали?       – Баязид – одинокий ребёнок, который остался без матери и отца. Дитя шести с половиной лет от роду пережило то же горе, что мы, Искандер. Этот мальчик никому не нужен в семье Кёсем... И он твой родной племянник. Почему бы не попробовать?       – Понятно. – Шехзаде устало вздохнул и двинулся обратно к Топкапы. – Султанша, если позволите, у меня много работы. Султан Осман-хан не позднее чем к вечеру ожидает…       Сестра решительно преградила ему путь.       – Баязид – хороший мальчик, добрый. Он мог бы принести тебе счастье.       – Я не особенно умею… с детьми.       – Никто не умеет до поры до времени, – пожала плечами Хюмашах.       – Тебе это нужнее, сестра, – тихо произнёс Искандер после молчания, устремив на неё внимательный, пронзительный и полный сострадания взгляд. Султанша опустила голову и поправила траурное покрывало.       – Я успела увидеть много счастья, братик. У меня были годы рядом с матушкой… – Голос её горько, болезненно дрогнул и стал мертвенно-слабым. – А у тебя нет. Лишь годы сиротства и одиночества. Тебе нужны дети. Необходимы дети. А мне достаточно, что у меня есть ты.       – У вас завёлся хвостик, как я вижу, – шехзаде Мустафа устремил взгляд куда-то сквозь него.       Искандер оглянулся и с трудом удержался от того, чтобы закатить глаза. Он до последнего надеялся, что после одной неудачной попытки Хюмашах Султан откажется от своей нелепой затеи, и его оставят в покое, однако вместо этого осиротевший Баязид взял моду ходить за ним хвостом.       – Очевидно, шехзаде очень одиноко.       – Что ж… Если этому ребёнку что и не помешает в этой семье, то это защита.       – Дядя… – с обыкновенным для него вечно-серьёзным выражением лица маленький Баязид вытер всё ещё не высохшие от слёз глаза и наконец отложил портрет матери – изящный, в красивой круглой резной рамке – на прикроватный столик. Покойного отца-падишаха он никогда не вспоминал.       Помедлив, малыш задумчиво взглянул на старую рубашку-талисман в чуть заметно подрагивающих руках Искандера.       – Шехзаде?.. Дядя? – позвал он снова. – Скажи, а ты тоже умрёшь?       Беспрерывная мёртвая усталость, не оставлявшая его со дня ареста в результате предательства Зюльфикяра и Кёсем – ареста без вины, из-за одного лишь факта его происхождения, – а затем внезапной смерти и подчёркнуто тихих и неприметных похорон Сафие Султан, всё ещё давила на него гигантским грузом. Говорили, что матушка предложила покойному султану Ахмеду свою жизнь взамен на помилование её невинного сына-шехзаде. Мать умерла за него. За него… Лишь за то, чтобы он любил и дышал.       Искандер облокотился на подоконник и долго смотрел на звёздное небо.       – Пока тебе нужен, не умру.